Летний лагерь

Руслан плюхнулся на чужую кровать, игнорируя ее скрип, и уставился на друга, краем уха слушая, что плел ему Эльдар. — Блять, что еще?.. Зарядку нашел, плеер тоже, может, сигарет ему пронести? — Бубнил Лида, роясь в вещах рыжего. — Ахуеть, а это что? Руслан лениво переводит взгляд, и видит маленькую коробочку, с двумя сережками в ней, после чего резко давится смехом, Эльдар смеется следом. — Он что, пидорас, нахуя ему это? Мужики, а давайте в окно? — Трещит Джарахов, сквозь смех, но Лида отмахивается от него руками, пряча коробочку к себе. Придется быть внимательнее к вещам друга, раз уж Эльдар здесь и Даня временно в изоляторе. Тушенцов не заметил, как задремал. Просто слушал друзей, смеялся иногда, а тут вдруг его расталкивают. — Идем, я все собрал. Брюнет опускает взгляд на всю ту же сумку друга и поднимаясь со вздохом плетется следом. — Ну-у не-е-ет… Давайте еще посидим? Я к этому уебку не пойду. — Низкий парень останавливает Руслана, хватаясь за его рукав, тот правда останавливается, в отличии от Лиды. — Да че ты ноешь то, щас отнесем рыжему, вернемся, еще пол дня впереди. — Хмурится тот в ответ, но старается объяснить, что ему нужно идти. — Да зачем тебе вообще идти? Вы же как собаки грызетесь! — Смеется Эл, отпуская рукав, совсем дружелюбным тоном. Руслан вдруг действительно задумался: «а нахуя?». Затем представил, как зайдет, а Кашин валяется с температурой, и такой: «вот тварь, почему я, а не ты?». Руслан пошутит злорадствующе, что это все от лукавого, от рыжины. Этого хватило, чтоб хихикая, попрощаться с другом и пойти догонять Колю. По дороге до корпуса Лида встретил Нелю с Максом, которые передали всяких вкусняшек и ушли. Как понял Руслан, за вещами отправили лишь Лиду, т.к. тот сосед рыжего, так что имеет право и находиться, и принести вещи, раз является еще и другом больного. Руслан же поплелся следом от скуки: сейчас время физических активностей, от которых у него освобождение. — Вы реально стали ладить?.. — Недовольно бурчал Коля, словно просто рассуждая вслух. — Нет, поспорили на деньги, кто дольше протерпит другого. Ради тебя. — Лучезарно улыбнулся Руслан, но друг восторга не разделил. Лишь потрепал свои розовые волосы. — Да закрой хлеборезку, ты, и ради меня! — Не драматизируй, я же не такой уебок, чтобы... Договорить не вышло: парни вошли в корпус, отвлекаясь на персонал. Дошли до палаты они уже в молчании, Руслан в предвкушении открыл дверь, но… На койке, спиной к двери, по уши под одеялом лежал парень. То, что рыжая макушка не повернулась на звук, а одеяло так же спокойно вздымалось и опускалось, говорило о том, что тот спит. — Не стой, я устаю держать вещи… — Тихо процедил крашеный, проталкиваясь мимо вдруг остановившегося друга. Брюнет же, обдумывая что-то еще пару секунд, уже совсем не торопливо прошел вглубь белой комнаты. Белые стены и потолок, запах лекарств, еще пара пустых коек рядом, тумбочка с лекарствами, какой-то шкафчик. По коже пробежались мурашки, а в голове всплыли неприятные воспоминания. Тушенцову приходилось бывать очень во многих больницах и палатах. Они все казались одинаковыми. Пока он осматривался, Коля сел на корточки рядом с кроватью, нависая над сумкой, хлопотно вытащил зарядку, как длинную змею, и поставил лежащий на тумбочке телефон подзарядится. Так, на всякий случай. Потом открыл ящички, распихал туда остальное и довольный выполненным делом, вновь поднялся, уже с совсем легкой сумкой. Радостно повернувшись на своего друга, он вдруг понял, что второй затих. — Руслан?.. — Тихо и осторожно спросил Ромадов, немного щуря глаза. — Нормально, ты иди обратно, я тут немного побуду. Заодно расскажу, как тебя вожатая допрашивала. — Договорив, он похлопал несчастного по плечу и сел на стул рядом с койкой. Лида сначала растерялся: зачем ему идти на физру, а Руслану оставаться здесь? Он думал, они где-нибудь как обычно походят, страдая фигней. В любом случае, пожав плечами, Коля ретировался из помещения. Стало совсем тихо. Слышно было лишь сопение рыжего и еле слышное дыхание Руслана, обдумывающего, что он собрался тут делать, ждать ему или будить. Однако, видимо, от пристального взгляда или чего-то еще, чужие веки задрожали и неохотно открылись. — Руслан?.. — Вопросительно пробубнили из-под одеяла, в следующий миг отворачиваясь на другой бок. — Ты конченый. — Это уже утверждение. — И тебе доброе утро, — ухмыльнулся кареглазый и принял более расслабленное положение. — Ты как? — Спросил он громче, уже в пол тона. Одеяло его проигнорировало. — Лиду расспрашивала Нинка, вторая вожатка вашего отряда. Спрашивала, как ты умудрился заболеть, если поручился, что и носа из дома дня три не сунешь. Кашин застыл на пару секунд от ощущения, будто его выставляют виновником в сложившейся ситуации, а затем неохотно перевернулся обратно. Простыня вслед за ним оголила матрас, комкаясь. Руслан уже не улыбался. Выглядел даже как-то скучающе, от чего появилось ощущение, что он и не хотел сюда приходить. Но это лишь ощущение. — И ты… Обвиняешь меня? — Выдвинул предположение Кашин, стараясь думать, не обращая внимание на перегретую голову и путающиеся мысли. В ответ на это парень лишь отрицательно помахал головой. — Он сказал, что вы до самой ночи обменивались историями, и ты уснул у открытого окна, после того как он сам уснул. Она думает, запрещать нам теперь спать с открытыми окнами и сидеть на подоконнике. Даня с отвращением поморщился. — Напиши мне об этом, чтоб не забыл. — Совсем замерзшие руки вновь хватают одеяло, стараясь укутаться теплее. Словно это могло помочь. Тушенцов сначала уставился на чужую руку, а затем, молча достал свой телефон. Увидев это, больной начал тихо диктовать номер телефона, стараясь не уснуть снова. Комнату заполнил звук клацанья по кнопкам, а после жужжание на тумбочке. — Как там… Остальные? — Вдруг продолжил диалог Данила, закрыв глаза. Ему вспомнилось, как он шел сюда с Максом. — Недовольны, так что, сказали, чтоб навещал тебя я, раз говорить что-то подобное ты настолько не хотел. — Серо-голубые глаза вдруг распахнулись, а брови свелись у переносицы. Кашин начал сверлить говорящего очень недовольным взглядом. Но Руслан лишь пожал плечами. — Лида поддержал бунт. — Они поспорили на пару сотен на реакцию Дани по поводу этих посещений. Однако, тот лишь снова закрыл глаза. — Не напрягайся, сказали, что через пару дней отпустят. Буду доедать таблетки в своей комнате, главное, чтоб температура сбилась. — В комнате снова стало тихо. Однако и сейчас никто не вышел за дверь. Наоборот, темная макушка коснулась стены, а карие глаза закрылись. Руки сомкнулись на коленях. — Ну и почему ты здесь еще? — С явным недовольством спросил рыжий, наконец увидев, как уютно устроился собеседник. — Спросить хочу. — Так спрашивай? — Неуверенно ответил Кашин. — Что у тебя… За шрамы на руке? — Неохотно спросил все-таки тот, и рука, держащая одеяло, медленно спряталась обратно. — Ты можешь не говорить. — Учитывая, что собеседник так и не сменил положение, разрешение не говорить звучало убедительно. С такого ракурса было заметно, как чужой кадык дернулся пару раз. Данила вытащил свою ладонь, глядя на свою тыльную сторону кисти и неожиданно ярко улыбнулся. — Да я чуть не сгорел заживо. — Голубоглазый сопроводил эту фразу парой смешков, а Руслан, в свою очередь, крайне удивленно посмотрел на него. — Чего блять? — От удивления он и сам расплылся в улыбке, сменил положение и хотел рассмотреть следы от ожога. Ладонь добродушно протянулась вроде-как другу. Тушенцов взялся за чужие пальцы, рассматривая костяшки. — Я когда пиздюком был, помню, гулял с компанией постарше, — начал объяснять тот тем временем. — И парень один, нашел канистру с бензином. — Рассказ приостановился. Кашин, словно вновь вспоминал то происшествие, глядя в никуда. Руслан перевел взгляд с костяшек на «рассказчика». — Решили, что я буду идти, и разливать бензин, а он его поджигать. Это ж весело. В итоге, огонь забрался вверх, и у меня одежда загорелась… — Интонация стала какой-то растерянной, а затем, эмоции как будто сменились на недовольство. — Эти уебаны разбежались все, мне самый младший помог, рядом ни лужи, ничего, он заставил меня в пыли дорожной обваляться. — В голове всплыли воспоминания, как он, ребенок, бегал по двору и кричал, в огромной панике, весь в огне. Как вернулся домой и пытался соврать, что упал. Как мать упала в обморок, а скорая потом, расспрашивала, что произошло. Как назло, стало становиться душно. Только что же холодно было? Кашин резкими движениями скомкал с себя одеяло, оставаясь в больничной одежде, напоминающей пижаму. — Ахуеть… — Выразительно протянул Руслан, переваривая. — А родители что? Даня ухмыльнулся. — Мать не поверила, что я просто упал. В обморок грохнулась. А Батя не знаю. Бухал где-то. Уголок рта Руслана дернулся, в нервном тике. — Ахуенно. Надеюсь, ты и завтра мне расскажешь что-то подобное. — Глубоко вздохнув, он решил идти обратно. — А ты? — В шутку спросил Даня и Руслан уже перехотел куда-то идти. Он немного задумался. — Я как-то раз с другом со двора гулял. Коля тогда жил в другом городе, еще не переехал с родителями ближе к бабушке. И тот друг позвал меня, сходить с ним денег у родителей взять, на чипсы. Мы идем, на дороге чел валялся какой-то, мертвый уже, поднимаемся к нему, в квартиру заходим, а там его мать. Вены вскрыты, все в кровищи, вроде мертвая уже. Друг тихо мимо проходит, берет сумку ее и денег оттуда. И мы в магаз пошли, как ни бывало. У нас постоянно какая-то хуйня подобная там происходила. — Ахуеть. — Выдал Даня, обдумывая. — Ей помогли хоть потом? — Не знаю. Но она из-за любовника так, думаю, может это он по дороге до туда лежал… Они вновь остались в тишине. А потом Руслану позвонили. «Лидуся». Брюнет неторопливо поднялся, немного потянулся и повернулся к двери. — Меня уже потеряли, так что, до завтра. Выздоравливай. И поднял трубку. Даня проводил его взглядом, после чего вдруг заметил: за все это время здесь, Руслан не выдал ни одной своей глупой шутки. Он был спокойнее, чем когда-либо. Словно в то утро на реке, в их первый день встречи. Дотянувшись до телефона, Кашин открыл сообщения с контактом «Лиззка». … Тушенцов снова сидел на траве, наблюдая, как Лида гоняет в футбол. Телефон зажужжал, и от контакта «Ржавчина» Пришло сообщение: >> «СпросиЛидуОКонкурсе»