Закулисье разума

      Фиолетовые очи смотрели на карту с покемонами, а мозг пытался вспомнить, откуда она взялась. Он же отдавал её Рико… Отдал же?.. Видимо из-за сигнала совсем забылся. Впрочем оно и понятно — первая миссия, где он занял роль просто поддержки: в бой не уступать; помогать гражданским эвакуироваться. Конечно, это делали бы все новобранцы, но к Соширо было особое внимание, всё-таки мечник против крепкого кайдзю все равно, что крыса с ножом — выглядит устрашающе, но урона не нанесет. — Не знал, что тебе нравятся покемоны, — из-за плеча показался Миядзаки. — Я и тебе полотенца взял, пойдем быстрее мыться. — Мне нужно кое-что отдать, я потом приду, — только Соширо хотел пройти мимо купальни, как его за шиворот схватил друг и потащил за собой. — Я же сказал, что потом приду! — Куда бы ты там не собирался, но идти потным и вонючим просто кощунство! Особенно когда тут ходят прекрасные девушки в белых халатиках! — Миядзаки не унимался, а при упоминании дам и вовсе покрылся румянцем. — Как думаешь, у Ёкоямы есть парень?       Кажется, Хошина понял, кто предлагал Рико молоко вместо кофе. Однако это были простые догадки, мало ли кто к ней подкатывал и что говорил. — Закатай губу, Ёкояма подобна богине, — и опять старшие влезают в личный разговор. — Ей можно восхищаться, можно поклоняться, но она никогда не будет чьей-то, таковы правила и судьба нашего психиатра. Хотя я слышал, что она хорошо общается с капитаном первого дивизиона и раз в месяц они встречаются лично. Думаю они встречаются.       Соширо было все равно, а вот Мичи расстроился. Он уже размечтался и представил счастливую семейную жизнь с Рико, тремя детьми и собакой. — Даже не удивительно, что она в отношениях с таким высокопоставленным парнем, всё-таки сама занимает высокий пост, — Миядзаки опустил голову, чуть-чуть подумал и решил для себя, что обязательно попробует понравится Рико, всё-таки то слухи и не обязательно правдивые. — Если решишь подкатывать к Рико, учти, что ей иметь отношения с нами нельзя, — старший решить рубить с плеча. — Она может перевести в другой дивизион и тогда её не увидеть. — Как все сложно… — пищал Мичи. — Она же главный врач, так что не удивительно. Все равно, что подкатывать к капитану, — свои пять йен решил вставить Соширо. — Хочешь понравится, стань на одну ступень с ней для начала.       Хошина уже не понимал, почему все так и стремяться как-то подкатить или завести разговор о Рико. Обычная девушка, по стандартам красоты не подходит, но и уродиной назвать нельзя; денег у неё столько же, сколько получает капитан; а характер по слухам скверный. Некая Харли Квин Сил Обороны. — Ещё один в секте поклонения Ёкоямы, — подошёл ещё один мужчина и вздохнул. — У нас есть три касты: первая каста — поклонение капитану Аширо, вторая — Ёкояме и третья — парни встречаются с девушками из самого дивизиона, других дивизионов и с медиками.       Брюнет закатил глаза. Конечно, сражаться с кайдзю весьма благородное дело и прибыльное, особенно если займёшь высокий пост, но в СО придётся забыть о семье, детях и в целом личной жизни. Наверное, поэтому не редки служебные романы, семейная пара офицеров и даже «семейные» этажи, где разрешено жить паре. Конечно, с определёнными условиями, одним из них является строгое наблюдение у гинеколога и постоянные тесты на беременность. Если вдруг сперматозоид всё-таки сунулся в яйцеклетку, девушку могут перевести в тыл, медицинский сектор или вовсе отослать в отставку на три-четыре года. — А вы знали, что Ёкояма и Аширо встречаются? — как снег на голову рухнул другой мужчина. — Я сам видел, как капитан ночью шла в медицинский сектор и поднялась по лестнице, а насколько мы знаем, там только один жилой кабинет. Поэтому я уверен, что они встречаются! — Ёкояма психотерапевт, Аширо может к ней ходить на терапии или просто выговорится, всё-таки должность капитана не староста в школе, — и начался шум-гам, кто с кем встречается, кого где видели и кто брал выходной с выходом из штаба.       Пока старшие сплетничали, Соширо ушёл, схватив по пути Миядзаки за шкирку. Не хватало чтобы его там затоптали. — Я ожидал явно не этого, когда вступал в СО, — скрывшись за углом, Мичи потёр шею. — Мы такими же будем через пару месяцев?       Хошина пожал плечами и криво улыбнулся. Этот «недотрах» выглядит действительно жутким, а при разговоре о том, кто куда ходил становится тошнотворно. Мало ли кто куда ходил, если он не нарушил закон, то пусть спокойно ходит. Кучка старых сплетников. — Раз мы не можем пойти в купальню сейчас, предлагаю через несколько минут повторить попытку, — Соширо сунул карту в карман и хлопнул Мичи по плечу. — А пока я пошёл по делам. — Стой! Возьми меня с собой! Я их боюсь! — парень указал пальцем в сторону мужской толпы, которая, кажется, начала обсуждать какие-то интимные подробности. — Ладно, пошли, — вздохнул брюнет и быстрым шагом направился в кабинет психотерапевта.       Брюнетка сидела за своим письменным столом, смотрела в лист с медицинским заключением который ей принесли на подпись и не понимала ни слова. Дело вовсе не в том, что заключение не грамотное или Рико малообразованная, просто её мозг отказывался работать второй день подряд без сна. Организм так и кричал, что ему нужен сон в мягкой кроватке и стаканом воды на тумбочке, но у Ёкоямы были совсем другие планы.       А глаза всё слипались, сознание мутнело и вот девушка рухнула на стол. Уснула крепким сном. Одна бессонная ночь кажется такой мелочью, у кого такие казусы не случались? Очень сильно выматывала работа, куча документов не только третьего дивизиона, но и с других. Ёкояме предлагали остаться в главном штабе и просто получать почту раз в неделю, но голубоглазая выбрала изнуряющую работу, не лишаясь своего высокого поста.       Причиной этому была вина перед человечеством. Нет, тут не будет историй о жестоких опытах над людьми, всё куда проще и хладнокровнее. Рико Ёкояма — дитя войны, военный врач, что бывал в «горячих» точках и видел всю жестокость человечества. Давая клятву Гиппократа, Рико не думала, что нарушит её через неделю.       Ей снился один из дней на войне, всюду тела, обломки и плачущие дети, женщины. Кажется, это деревенька после обстрела. Местные не говорят по-японски и не обращают внимания на темноволосую девушку с красным крестом на руке и спине, на груди нашивка с группой крови. Долг обязует рассортировать людей на три группы: те, кому не помочь, тяжело раненные и те, чьим жизням ничего не угрожает. Помощь необходимо оказывать тем, кто относится к тяжело раненным, «смертников» нужно игнорировать.       Рико подходит к молодому бойцу без руки и накладывает жгут. За её спиной хрип и едва ли различимая просьба о помощи. Смерть уже тянет свою когтистую руку к этому солдату, а он сопротивляется и ползёт к Ёкояме. Нижнюю часть тела оторвало взрывом, может, где-то на подсознании он понимает, что никто не поможет, но жажда жизни была сильнее. Солдат не хотел умирать, даже нет, ему нельзя умирать. Месяц назад у него дочка родилась, а через неделю должен был быть отпуск, в который хотел поехать на родину и выбрать ребёнку имя. Жизнь не может так просто остановится. Не может! Мужчина тянет руку и дотрагивается до края формы, Рико вскакивает и направляет на «мертвеца» пистолет. — «Смертникам» не стоит помогать, это пустая трата ресурсов, лучше помогите тяжело раненным. «Смертников» можно застрелить, чтобы те не мучались, — это командир сказал один раз, прямо перед тем, как забросить ещё юных медиков в Ад.       Она не может помочь этому солдату. Это выше её сил. Поэтому Ёкояма спускает предохранитель и стреляет в голову. Страх и разочарование навсегда застыли в глазах «мученика», а руки медика окрасились в кроваво-красный.       Рико проснулась в холодном поту и, тяжело дыша, закрыла глаза руками. Плакать разучилась, разучилась чувствовать, разучилась верить в человечество. Наверное, именно поэтому её и назначили одним из ведущих военных медиков, отчасти даже иронично, что «дитя войны» занимает должность психиатра. Ёкояма была прекрасным хирургом, чья рука не дрогнет даже когда в голову будут направлять пистолет или ассистента разорвёт на мелкие кусочки. Как психиатр она была чем-то средним, в основном ориентировалась на интуицию, а когда ошибалась, часто делала вид, что так и нужно. Совесть не мучала, даже нет, совести как таковой не было, она умерла на войне.       В дверь тихо постучали и показалась тёмная макушка с розовой заколкой, которую Рико узнает где угодно — Ясу Мацуда — медсестра, что работает в СО чуть больше двух лет. — Можно войти? — голос Ясу дрожал, отчего Рико напряглась и кивнула.       Девушка вошла внутрь и плотно закрыла за собой дверь, щёлкнула замком, будто кто-то мог их увидеть и услышать. Вся Мацуда дрожала, глаза блестели от слёз, а личико в освещении настольной лампы казалось неестественно красным. — Уэно изнасиловали, — набравшись храбрости, тихо промолвила Ясу. — Иоко закрылась в ванной, девочки пытаются с ней поговорить и когда я уходила, она не открывала. Пожалуйста, помогите ей…       Ясу рухнула на колени и заплакала, прикрывая и без того красное личико руками. Тело до сих пор била дрожь, хотелось кричать и закрыться с Иоко, говоря, что всё будет хорошо. Мысли путались. Теперь то она и пары внятных слов не скажет, вся решительность и храбрость иссякла.       В очередной раз Ёкояма убедилась, что девиантное поведение есть и среди «благородных офицеров СО». Будь это другое время, Рико без тени сомнения выстрелила бы в голову того, кто совершил столь ужасное преступление, конечно, потом бы она пошла под трибунал, но на войне нет закона даже среди своих. Есть только сила и кто сильнее, тот и прав. Даже нет, у кого пистолет, тот и главный. — Сообщи капитану Аширо, что я хочу её видеть, — отчеканила Рико и, встав из-за стола, открыла сейф, где находились лекарства и документы. — Ясу, солнышко, всё будет хорошо.       И голубоглазая скрылась за дверью. Сложно сказать, что Ёкояма чувствовала в этот момент, но как старшая по званию она не могла оставаться в стороне, не могла пройти мимо как человек.       Стоило психотерапевту свернуть за угол, как она наткнулась на парочку молодых солдат — Хошина и Миядкази. Врезалась она, кстати, именно в Соширо. Устояли на ногах оба, разве что парень отошёл на пару шагов назад. — Да блять, что за акция «доведи Рико»? — прошипела девушка и, кашлянув в кулак, сделала вид, что ничего не говорила. — У вас ко мне дело или заблудились?       Соширо потёр грудь, куда врезалась Ёкояма и, достав карту, молча протянул ей. Кажется, слова тут будут лишние. Психотерапевт всем своим видом показывает враждебность к любому существу, а голубые очи сияют подобно айсбергу, что потопил Титаник. — Благодарю, а теперь скрылись оба, — так же грубо сказала врач и быстрым шагом направилась в сторону общежития, где сейчас и находилась Уэно. — Что-то случилось? Она какая-то злая, — прошептал Миядзаки, смотря как фигура в белом халате шустро удаляется. — Я знаю столько же, сколько и ты, — так же тихо ответил Соширо, держа руку на груди. Болезненный удар.       Рико скрылась за углом и, спустившись по лестнице, выбежала на улицу. Где-то в кустах пели цикады, а город жил своей ночной жизнью, о которой никому не ведомо. Идиллия которую разрушал факт преступления против беззащитной девочки. Медики не проходят такой строгий отбор, как солдаты, не сдают нормативы; им достаточно показать свои знания из университетов и колледжей. Иоко Уэно была одной из таких, кто с лёгкостью написал письменную часть и на симуляции провёл сложную операцию, весьма талантливая девочка, которую Рико терять не хотела бы. Однако она была по-детски наивна, верила товарищам на слово и хотела всем помочь.       Ëкояма влетела в общежитие словно торнадо и, найдя нужную ванную комнату, с ноги выбила дверь. Дерево затрещало под тёмными берцами, а ручка раскололась пополам.       Рико зла.       Дверь открылась и в дыхательные пути вдарил влажный воздух с мерзким запахом крови и хлорки. Брюнетка закрыла половину лица белым халатом и поспешила к обнаженной фигуре в душевой кабине. Нет, Рико не молилась никаким богам, их просто напросто не существует; Ëкояма просто хотела верить в то, что Уэно не хотела умирать и цеплялась за каждую ниточку жизни. — Иоко, — брюнетка села на корточки и, дотронувшись пальцами до мокрой и склизкой от хлорки шеи, судорожно опустилась ниже, проверяя каждое место, где можно ощутить пульс.       Ничего. Иоко Уэно мертва. Жуткая попытка суицида от которой даже Рико хотела кричать.       Совсем молодая девочка, по-детски невинная и при этом высококвалифицированный хирург. Подушечки пальцев стянуло от хлорки которой обрабатывали ванные комнаты, а к горлу подкатил ком ненависти и обиды. Иоко хотела смыть с себя «грязь», а потом резанула по рукам лезвием от скальпеля. — Мину мне сюда, живо! — Рико рычала подобно дракону и, как бы ей не хотелось закрыть тело халатом, нужно оставить всё как есть до приезда соответствующих органов. — И разошлись по комнатам, если увижу хоть одну живую душу в этом направлении, скормлю бродячим псам!       Медики разбежались в разные стороны и, пища что-то невнятное, побежали за капитаном третьего дивизиона. Рико же осталась около двери и, спустившись по стене, достала пачку сигарет. Ëкояма уже пару лет как бросила курить, но пачку сигарет всегда носила при себе. Это её успокаивало и навевало воспоминания о старшем военном медике, что подсадил её на эту дрянь. — Почему так пусто? — Рико сделала глубокую затяжку и, выдохнув дым, дотронулась до своей груди, сжимая чёрную футболку. — Ни капли не грустно…       Вчера она разговаривала с Иоко, обсуждала новые швы с применением материалов кайдзю, обсуждала выпечку из пекарни неподалёку. А сейчас Уэно сидит на мокром полу, вся в хлорке, глубокими ранами, униженная и сломленная. Даже представить страшно, какую боль она испытывала перед смертью… — Рико что слу?.. — узкий коридор влетела Аширо и, увидев девичье тело в ванной комнате, закрыла рот чтобы не закричать. — Какой-то подонок её изнасиловал и Иоко решила покончить с собой, предварительно помывшись с хлоркой, — голос психотерапевта был монотонным и «мёртвым». — Хотела бы я быть кайдзю и пожирать таких мерзких людей так, как дети едят мармеладных мишек: откусывая ноги, руки и выбрасывая в сторону. — Как ты можешь быть такой спокойной и рассуждать о таком? — Аширо хрипела и старалась держать спину ровно, все-таки она капитан и показывать слабость нельзя. — Даже я не знаю, наверное особенности профессии, — Рико пожала плечами и, докурив, потушила сигарету о плитку. — Нужно сообщить вышестоящим и закрыть дивизион. В эту часть здания никого не пускать, а парней поставить к стене и раздеть. Пришли сюда кого-нибудь на охрану, а я пойду искать эту падаль. — Нет, я тебя не пущу! Ты его убьёшь! — Мина убрала руку с лица и, закрыв собой проход, сжала губы. — Самосудом ничего не решить!       Рико хохотнула и достала вторую сигарету. Как и ожидалось от Аширо — волнуется даже о жизни насильника и убийцы, впрочем такая черта Ëкояме даже нравилась. Мина была более чем живой и вызывала лёгкую зависть. — Шучу, не буду я его трогать, — девушка закурила и встретилась взглядом с карими очами. — До тех пор пока первая не найду. Все-таки я потеряла молодой талант не только СО, но и всей Японии, такое упущение и я легко могу что-нибудь сделать с тем куском дерьма. — Надеюсь ты шутишь, — Аширо достала телефон и набрала нужный номер. — В штабе третьего дивизиона самоубийство. Да. Рико Ëкояма нашла тело, реанимировать было невозможно.       Пока капитан дивизиона разговаривала, Рико докурила и, выбросив окурки в окно, последний раз посмотрела на тело подчинённой. По тёмной от туши щеки стекла одинокая слезинка и глухо упала в лужу крови. Хотелось подойти и протянуть платок, вытереть всю печаль с личика и последний раз посмотреть в глаза. — А может, там и не пусто, — прошептала Рико, вновь сжимая футболку на груди. — Конечно не пусто, — так же прошептала Аширо и, убрав телефон в карман, подошла к подруге. — Будь там пусто, ты бы не говорила об убийстве.       Мина любила Рико как сестру, а Ëкояма просто позволяла себя любить и брать свои вещи без спроса, входить без стука и даже спать в одной постели, когда Аширо снятся кошмары. Взаимная любовь, пусть местами и странная.       Капитан медленно подошла к психиатру и, обняв её со спины, положила голову на плечо. Сейчас слова излишни. Мина просто будет рядом и не позволит Рико наделать глупостей.