Техномантия

Бастионис подразделялся на семь секций. Шесть секций это шесть крыльев платформенной снежинки. Они оканчивались шестью пирсами, априори своеобразными площадками. Если рассматривать пирсы по траектории обращения часовой стрелки, каждая вторая площадка была широкой и содержала посередине урбанистические скопления башенных сооружений. А вот промежуточные площадки были сравнительно узковаты и не выделялись какой-либо сколько-нибудь пёстрой застройкой. На них располагались выразительные округлые люки, откуда вылетали лантийские дроны. Роль седьмой (последней) секции города-корабля исполняла относительно пентагональная площадка, которую засеивало наиболее обильным лесом высотных сооружений. Она, как правило, лежала в самом эпицентре городской платформы. Это была центральная секция. В середине площадки имелась полость, к стенкам которой полуарками крепился центральный шпиль. На каждый пирс Бастиониса Густав установил по две лантийские ионные турели. Для наглядности, турель аналогичного класса занимала крышу лантийского аванпоста, где проводился провальный Проект Арктур, то есть на планете Доранда. Одна лантийская ионная турель это семиствольная подвижная продолговатая конструкция. Дай энергию — она флот рейфов укокошит. Турели симметрично крепились на плоскости каждого пирса по бокам. Густав добавил эти вооружения из практических соображений. Чтобы при необходимости экономить драгоценные лантийские дроны. Лантийские дроны по-прежнему являлись продуктом трудоёмкого и дорогостоящего производства. Их не напасёшься. Следовательно, тут позарез нужна гибкая альтернатива. Желательно с бесконечным боеприпасом. С технологической точки зрения, спасибо асуранской поддержке, Бастионис превосходил устаревшую Атлантиду практически по всем характеристикам. Поскольку асуране продолжили развивать лантийскую науку и технологии. Бастионис обладал лучшими сенсорами, лучшими щитами, лучшими двигателями и так далее. «От агрессии Долинии, к полной неожиданности, вышла настолько дельная польза», Густав благодушно подытожил. Он решил не волноваться насчёт данных чудиков. Ниам ими займётся. А Ловец с Анубисом навечно переселился в бездну альтернативных пространств, в свою очередь. До момента получения щедрой компенсации в копилке Густава имелось шесть МНТ. Три из них он, с целью благотворительности, одолжил предыдущей Атлантиде на определённый срок. Один МНТ был снят с ал’кеша и установлен на Лемагнус (на замену исчахшему МНТ с Проклакуш Таонаса). Два других МНТ спонсировали строительство Бастиониса. Густав, откровенно говоря, раньше владел и другими МНТ. Допустим, МНТ суперулья. Но эти конкретные МНТ он либо утратил, либо банально разрядил. Теперь у него было десять МНТ. Три МНТ зарезервировал себе Бастионис. Одно, по-прежнему, принадлежало линкору Лемагнусу. Три до сих пор у Атлантиды. Вопрос. Как Густав поступил с тремя оставшимися МНТ? Он, разумеется, вырастил себе тройку новеньких суперульев. Вырастил с нуля. На сегодняшний день Густав уже достаточно хорошо смыслил в биомеханизмах рейфов, чтобы обходиться без вспомогательных костылей. Он хотел было отмотать время назад и восстановить потерянный суперулей с МНТ, однако воздержался от подобных действий ввиду моральной дилеммы. На покойном суперулье существовало компьютерное ядро, в котором жили сознания пленных пемакусов и кулл-воинов. Перемотка времени клонирует сознания пленников. Во-первых, это неправильно. Во-вторых, ему не хотелось создавать новых злодеев. Во вселенной итак хватает пороков и трудностей. В дополнение к трём интегрированным суперульям, Густав вырастил (из обычных ресурсов) тридцать шесть интегрированных обычных ульев и семьдесят два интегрированных крейсера рейфов. Производство кораблей рейфов оказалось очень простым и быстрым. Рейфы по умолчанию способны выращивать огромные армады в короткие сроки. При наличии ресурсов. Рейфийские корабли выстроились стрелками. Три стрелки ульев. Шесть стрелков крейсеров. Спереди построения витал лантийский линкор Лемагнус и суперулей. Бастионис плавно подлетел к переду. Благодаря внедрённым реплиблокам эти корабли были в два разе лучше, чем нормальные корабли рейфов. Кроме того, Густав переделал энергосистемы и установил на них лантийские щиты в качестве дополнительного рубежа обороны. Ещё в них были вкручены ризанские межгалактические гипердвигатели. Перед Бастионисом засверкали плоские бирюзовые возмущения энергии. Город-корабль, лантийский линкор и куча интегрированных рейфийских кораблей нырнули в окно гиперпространства. Они совместно полетели вдоль тоннеля, образованного мутными полосами яркого синего света и черноты. Начался межгалактический гиперперелёт. Через несколько часов они вышли из гипертоннеля на орбите планеты Камелот. Тут их ждали трофейные элитные ха’таки, отнятые у прихвостней архимемакуса Калека. Тридцать штук. Густав оставил ха’таки охранять беззащитный Камелот на случай повторного террористического визита со стороны Харсизиской Империи. Впрочем, обошлось без инцидентов. «После потери столичного мира, Делмака, абсолютно разумно предполагать, что Харсизиская Империя переживает нелёгкие времена. Наверное, Калеку там стало совсем не до Святого Грааля», Густав теоретизировал. Он сидел в капитанском кресле Лемагнуса. Перед капитанским креслом висела объёмная проекция Млечного Пути. Живописная спираль звёзд и туманностей. На ней мигали специфические красные точки. Миллионы точек наполняли ядро, диск и гало галактики. Когда двойник штурмовал Делмак, он нашёл в горящем дворце Анубиса любопытный кристалл. По всей видимости, Анубис не доверял своим творениям. Ибо Анубис почему-то внедрил в каждого пемакуса тайный микроскопический пеленгатор. С помощью пеленгующего кристалла двойник, а теперь и предыдущий вариант Густава, мог отслеживать местоположение всех пемакусов в режиме реального времени. — Пора прибраться в этой скверной галактике, — Густав размял пальцы. — Довершу дело своего двойника.