Техномантия

Бывшая ассистентка Густава, Дарья Лайтнинг, ныне руководила уже упомянутым институтом. Теперь её величали «профессором Лайтнинг». Дарья Лайтнинг являлась ризанкой-синтетиком. Не желала отказываться от сильного нестареющего роботизированного тела. Репликатор человекоподобной модели, выражаясь устаревшим лексиконом. Густав, Дарья и Сайла при помощи Транспортного Луча Ризан оказались в главной лаборатории. — Как так вышло, что Квазир присвоил мои заслуги? — Густав непримиримо спросил. — Финальный продукт постепенного процесса, — профессор Лайтнинг объясняла. — Сначала Квазир доказал, что наш прототип был более дефектным, чем его прототип. Публично обличив наши косяки, Квазир заработал больше авторитетности в глазах научного сообщества. Потом он неугомонно акцентировал внимание на том, что технологии ризан вдохновлены технологиями азгардов. Главном образом, он настаивал на том, что наши труды косвенно базируется на его личных научных трудах в области физики времени. В этой связи мы стали выглядеть скорее подражателями. Научное сообщество Ориллы и Гармоники постепенно убедилось в том, что именно Квазир концептуально был истинным автором Хронобарьера. Квазир перехватил контроль над ризанской веткой проекта. Наше тогдашнее правительство, запуганное жуткой действительностью, передало рычаги управления его авторитетным ручонкам. Тогда и возник этот институт. Как монумент его непомерного эго. И через два десятилетия мы, совместно с азгардскими коллегами, наконец-то собрали законченный экземпляр генератора хронобарьерного поля. Чистого хронобарьерного поля. Чьи подпространственные волны более не приводили к дурацким гипеространственным авариям. Профессор Дарья Лайтнинг показала рукой на тускло-бежевый кристальный конус, стоявший на постаменте. С молотом наверху. С сглаженными краями. Высотой в три метра. Конус светился сиреневым. — Значит вы управились за двадцать лет. Неплохо. Но Гармоника и Орилла веками не отключали поля расширения времени. В чём причина? Почему вы тянули так долго? — Густав недоумевал. — И почему с верхушки хронобарьера торочит молот? Какая-то антенна? — Нет, это просто декоративный азгардский молот, — Лайтнинг опровергла. — Добавлено по задумке Квазира. — Естественно, — Густав прищурился, словно бы желая испепелить молот взглядом. — Почему мы так долго прозябали под полем расширения времени,? — Лайтнинг драматично вздохнула. — Ну, сначала нас озадачила проблема хроноколлизии… — Что такое хроноколлизия? — Сайла переспросила. — Катастрофическая ситуация, когда материальные объекты родом из разных хронологий физически сталкиваются, потому что они в равнозначной степени защищены хронобарьерами, — Лайтнинг поясняла с тенью усталости. — Представим это следующим образом. Когда приключится следующий хронокатаклизм, наша Гармоника с высокой долей вероятности столкнётся с другой Гармоникой. В прошлый раз нам крупно повезло. В обновлённой хронологии, как мы видим, не существует ризан. Но в следующий раз, как всё сложится? Никому неизвестно. Вполне может приключиться так, что в следующей хронологии тоже появлялись ризане и заселили Гармонику. И может выйти так, что у другой Гармоники тоже будет свой хронобарьер. И две Гармоники, занимая один и тот же участок космоса, физически пересекутся. Что обернётся высвобождением атомной энергии. И обе Гармоники словно бы моментально аннигилируются. — Как вы решили проблему хроноколлизии? — Густав стал серьёзным. — На первых порах мы раздумывали наносить превентивный удар по контр-Гармонике, но комитет по этике забраковал идею, — Лайтнинг расстроено поведала. — Разве это плохо? — Сайла смутилась. — Наверно, — Лайтининг пожала плечами. — Мы переделали технологию фазового сдвига, которую ты, Густав, добавил в базу данных нашей старой лаборатории, ну перед уходом «по личным делам», — Лайтнинг сообщила, указав пальцем на голографический экран с математическими формулами. — Если всё пойдёт так, как мы рассчитываем, то наша Гармоника и наша союзная Орилла станут неосязаемыми. Ценою огромных энергетических затрат. И засим никакого столкновения не приключится. — Это… звучит… — Густав нахмурился. — Дьявольски неудобно? — Дарья Лайтнинг кисло усмехнулась. — По крайней мере, мы избегаем хронозатирания. — Две Гармоники будут наблюдать друг друга, существовать на одинаковых координатах пространства, но при этом не пересекаться, — Сайла задумчиво произнесла. — В подобной хаотичной обстановке обоим версиям ризан будет трудно ужиться. — Мы сойдём с ума, правильней сказать, — Лайтнинг фыркнула и скрестила руки на груди. — Почему бы не передвинуть заранее Гармонику? Куда-нибудь отсюда? — Сайла поинтересовалась. — В этом немного смысла, — Лайтнинг закатила глаза. — Насколько мы можем судить, контр-Гармоника из восходящего контр-континуума может сделать практически ровно то же самое. Сдвинуть свою Гармонику ровно туда же, где как раз будет отсиживаться наша Гармоника. В конце концов тут идёт речь про наших двойников. — Попробовать сдвинуть Гармонику за тридцать минут до хронокатаклизма? — Сайла не унималась. — Вы наверняка изобрели свои хронодетекторы? — Да. Мы подумали об этом. Даже была развёрнута планетарная система гипердвигателей, чтобы сдвигать Гармонику на короткие дистанции. Мера исключительно на крайний случай. Поскольку восходящий контр-континуум засоряет гиперпространство сверхзаряженными частицами. Они, в свою очередь, стягиваются в гравитационный колодец Гармоники. По нашим оценкам, в девяти из десяти случаев из-за сверхнасыщенного фона сверхзаряженных гиперчастиц Гармоника испарится, когда войдёт в гиперпространство. Густав и Сайла опрашивали Дарью полчаса. В итоге им не удалось придумать какого-то лучшего решения. — Как вы понимаете, — процессор Лайтнинг меланхолично говорила, — наше текущее решение малопригодно для масштабирования. Мы едва о себе-то позаботиться способны. Правительство Гармонической Республики и Совет Азгарда, в виду новых фактов, отменили ту благотворительную миссию, в рамках которой мы наивно мечтали дружно распространить хронобарьеры по обозримой вселенной. Да, проект «Хроносетка» свёрнут. Ризане и азгарды пессимистично уверились в том, что мы абсолютно бессильны перед лицом всемогущей вселенной. Нам не спасти никого. Всякий снаружи хронобарьера обречён. Очень гнетущее чувство. Чёрт бы всё побрал. Многие ризане сегодня предпочитают заглушать мрачные мысли и несносную тоску беспробудным гедонизмом. Как говорит премьер-министр Васильев, мы малыми радостями отгоняем от себя едкие тучи безнадёжного бытия в ожидании ужасного Хронокатаклизма. Именно поэтому мы так долго томимся в поле расширения времени. Мы жаждем продлевать ласковое затишье перед грядущей бурей до вечности.

***

Густава нокаутировало пессимистичным мировоззрением Дарьи Лайтнинг и всех современных ризан. Сайла тоже не испытывала восторга. Егерия — идентично. Они втроём задержались в лаборатории, безустанно изучали Хронобарьер имени Квазира до мелочей. И ничего — никаких реалистичных идей. «Мы не сможем развернуть Хроносетку повсеместно. Попросту объективно нельзя прикрыть все уязвимые миры от следующего хронокатаклизма. Объём работ и затраты энергии — это всё за гранью возможностей большинства космичесих цивилизаций». «Максимум. У нас получится создать единичные миры-убежища». Густав, будучи в номере отеля, бессонно думал обо всём. Он надеялся, что накопленные Знания Альтеран и Знания Лантийцев подскажут выход из тупика. Тщетно. Всё казалось потерянным. Но затем в уме незвано засияла новая надежда. В какой-то момент Густав сбился с мысли и стал спутанно думать про лантийцев в целом. Однажды его мысли дошли до Мороса, Верховного Советника Атлантиды. Густав спонтанно осознал, что «тучи безнадёжного бытия» в действительности были не так уж безнадёжны. «Как я мог забыть про Мерлина? Очень странно. Эмм… Ладно. Проехали. У проблемы хроноколлизии может существовать более состоятельное решение!», Густав воспылал оптимизмом. Морос, априори Мерлин, разработал Мантию Артура. Другим словами, устройство полного фазового сдвига, вероятно используя запретные Знания Вознёсшихся. Толанский фазовый сдвиг, вообще-то, носил неполный характер. Действовал частично. Эта разновидность технологии нуждалась в непрерывной поддержке эффекта неосязаемости. Толанский фазовый сдвиг непрерывно модифицировал частоту атомов материального объекта, накрытого полем фазового сдвига. Тем самым достигался характерный эффект неосязаемости. Из-за неполной природы фазового сдвига эта разновидность технологии пожирала уйму энергии. И поэтому когда речь заходила о поле фазового сдвига размером с целую грёбанную планету, то травоядное понятие «уйма энергии» резко трансформировалась в лютое понятие «несусветная прорва энергии». Мантия Артура, с другой стороны, дословно сдвигала целевой материальный объект в область другой фазы атомных колебаний. В альтернативное измерение пространства. То есть, частота атомных колебаний менялась навсегда. Все изменения носили постоянный характер. «Если мы будем решать проблему хроноколлизии с помощью Мантии Артура, то расход энергии упадёт до смехотворных значений». Густав телепортировался на ал’кеш и быстро слетал к Земле. Честно говоря, он не в первый раз думал о том, чтобы обчистить тайник Мерлина, спрятанный в холме Гланстонбери Тор. В Англии. Ему хотелось заранее уничтожить терминал альтеранских коммуникационных камней, которые связаны с галактикой Орай. Ведь тогда земляне не сделают роковой ошибки. Тем самым будет предотвращён кровавый крестовый поход последователей Орай в галактику Млечный Путь. Удивительным образом всякий раз, когда Густав хотел действительно что-либо сделать в отношении терминала, появлялись разные неотложные дела. Густав отметился на радарах землян и асуран, объяснил свои намерения, после чего подвесил ал’кеш в окрестностях городка Гланстонбери. Вскоре туда съехались представители ведущих стран. Но Густав уже проник в пещерные лабиринты Мерлина. В чём помогла телепортация транспортных колец. Тайник Мерлина оснащался платформой колец. Всё-таки это технология Древних. Проникнуть вовнутрь каким-то другим способом было объективно невозможно. Волновая телепортация Транспортного Луча не действовала. Тайник был отлично укреплён. Транспортные кольца доставили Густава в зал с прямоугольным булыжником. В камне появилась твёрдая голограмма прямого меча. Легендарный меч Экскалибур торчал из куска камня. «Только чистый сердцем способен вынуть Экскалибур», в голове Густава промелькнула каноническая фраза. — Ну, надеюсь я чист сердцем, — Густав потёр руки. — Иначе мне придётся препарировать весь тайник. Камушек за камушком. Он обхватил рукоять Экскалибура. Потянул тот наверх, знатно поднапрягся. И в итоге действительно вынул меч из камня. Густав аж обрадовался. Вслед за этим перед ним появилась светлая голограмма бородатого старца в балахоне, в колпаке и с магическим посохом в руке. Мерлин. — Приветствую тебя, рыцарь Круглого Стола. Человек чести. Приверженец пути праведности, — Мерлин замолвил. — Ты тот, в ком я чувствую чистый дух. Ты тот, в ком сильна кровь чародеев. Но чтобы доказать своё право находиться тут, в царстве подземного мира, чтобы завладеть несметным сокровищем Абросиуса Орелануса, чтобы быть наследником Экскалибура, ты должен доказать свою отвагу. Мерлин мистически исчез. На сцене немедля появился рыцарь в чёрных доспехах. Чёрный рыцарь. «Верно, тут запрограммирован дуэльный бой», Густав не дрогнул. «Вряд ли эта глупая голограмма меня вообще заденет. На мне энергетический щит. И я неосязаемый». Твёрдая голограмма чёрного рыцаря угрожающей манерой возвела двуручный меч и зашагала вперёд. «Это будет легко», Густав собирался проткнуть противника Экскалибуром. Чёрный рыцарь замахнулся мечом. И рассёк Густава по диагонали, от плеча до бока. Лезвие меча безвредно прошло сквозь Густава, очертив шлейф свечением. Глаза налились слезами. Густав вскрикнул от боли, отпрыгнул от бешеной голограммы и заблокировал следующий удар Экскалибуром. Каким-то образом голографическая технология Мерлина все-равно доставляла ему массу болезненных ощущений. — Ладно! Понятно! — Густав раздосадовано воскликнул. — Никакого жульничества. Ему пришлось на ходу учиться фехтованию с нуля. К счастью, он давно не был нормальным человеком. Лантийец-киборг логически понимал, как оптимальней всего орудовать мечом. Параллельно с этим он запустил на ал’кеше компьютерную симуляцию, которая стала читать противника и подсказывать правильные манёвры. Шаг за шагом Густав адаптировался. И довольно уверенно сразил чёрного рыцаря, проткнув тому сердце завершающим ударом. Чёрный рыцарь растворился в воздухе. Голограмма Мерлина вернулась на сцену. — Ты отважен. Сомнений нет, — Мерлин признал. — Однако есть ли у тебя мудрость? Поймёшь ли ты, какая тайна вселенной сокрытая в сей картине, хм? Мерлин уступил место объёмному изображению спирали. «Хм. Выглядит как Золотое Сечение. Это кривая предопределена последовательностью чисел Фибаначи. Да, это точно», Густав разгадал суть загадки. — Как мне передать свой ответ? — Густав озадачился. — Вот в чём реальная проблема. Фибаначи ещё не родился во времена Круглого Стола. Золотое Сечение… Эти все слова появились потом. Густав осмотрелся. «Испытания Мерлина раскрываются несколько иначе, чем в каноне», Густав констатировал. «Потому что я чист сердцем? Или потому что я обладаю кровью чародеев? То есть ДНК Лантийцев? Автоматическая система считает меня кем-то вроде лантийца. Тогда… как нужно проступать? Как лантийцы передают свои сигналы всяким автоматическим системам?». Густав отложил Экскалибур, коснулся рукой прямоугольного булыжника и подал мысленный посыл, содержавший информацию про Золотое Сечение в форме оголтелой абстракции. Фальшивый булыжник ощутил Ген АТД. Активировал нейронный интерфейс. Ответ был принят. Экскалибур исчез. Зал заполнило различными сокровищами. — Чудесно. Густав стал рыться в кучах золота и драгоценностей. Он шустро раскопал чёрную портативную лантийскую клавиатуру, являвшуюся Мантией Артура. В этот момент включилась телепортационная платформа. Из-под пола поднялась стопка пяти металлических колец. Произошла вспышка света. Кольца ушли в полы. На платформе появились земляне и даже некоторые асуране. Земляне стали хозяйничать тут. Асуране вели себя как консультанты. Густав спешно распрощался с новоприбывшими и удалился восвояси. Земля разрешила забрать Мантию Артура. Когда Густав улетал с Земли, его не покидало неразборчивое чувство, будто бы он упустил что-то крайней важности. Однако всякие мысли об этой странности угасали и угасали. Разум и душа обретали покой. Ал’кеш припарковался в космопорте отеля Грёзы Лантоса. Густав целиком сосредоточился на проблеме хроноколлизии. Он забыл про альтеранский коммуникатор. И не подозревал об этом.