Attentive and Loving

      Быть героем — значит выполнять массу и менее захватывающей работы, о которой большинство даже не догадывается. Да, все видят бои и вечеринки. Все видят церемонии награждения и победы над злодеями.       Чего никто не видит, так это куч бумажной волокиты. Ужасное количество часов, которое уходит на заполнение файлов о захватах и отчётов о происходящем во время каждого боя. Заполнение правильных документов при повышении ранга или встрече с новым злодеем. Рапорты о появлении линчевателей, о подозрительной активности в местах, где обычно ничего такого не происходит. Всё это гораздо сложнее, чем на первый взгляд.       Быть героем — это не только сражаться со злодеями. Это ещё и контракты, выступления на телевидении и, конечно, необходимость наличия в доме письменного стола, если такового уже не имелось.       Квакити хорошо знаком с техническими аспектами работы героя, бумаги даются ему достаточно легко. Нравится ли ему это? Конечно нет. Это большой стресс, но он учится быть более осторожным: не засиживаться допоздна и знать свои пределы.       Отношения с Уилбуром очень помогли ему в этом.       Уилбур относится ко всяким документам гораздо менее серьёзно. Всегда уверяет, что да, Кью, это может подождать, потому что половина того, над чем он работает, даже не имеет срока сдачи. Просто обычно от него ожидается, что всё будет готово к следующему месяцу. Уилбур уже неоднократно поднимал его прямо со стула и просто уносил в гнездо, потому что считал, что тот слишком много об этом беспокоится.       Гибрид сороки — большой сторонник заботы о себе и знания своих лимитов, так как прошлом у него уже было много проблем с такими вещами (ака синдром старшего ребёнка).       Именно поэтому, когда жулан видит свою вторую половинку, идущую к нему с грязными неухоженными крыльями, он напрочь забывает о бумажках.       — Ну уж нет, — говорит он вслух, указывая на их общую спальню. — Гнездо. Сейчас же.       — Квакити—       — Нет, твои крылья выглядят ужасно, и мы займёмся этим немедленно.       — Да ну, всё не так уж и плохо, — возражает кудрявый.       — Чушь, мы оба знаем, что всё станет ещё хуже, если мы не разберёмся с этим, — огрызается Квакити, его собственные серые крылья слегка встрепенулись. — А теперь тащи свой пернатый зад в гнездо, пока я не швырнул его туда лично.       Они оба знают, что он это очень даже может. Во время их первой встречи Квакити принял полуночного героя за линчевателя и швырнул его в переулок. Уилбур любит рассказывать об этом на вечеринках другим героям, хотя гибрид жулана считает, что это немного неловко. Но, конечно, забавно получается, когда кто-то спрашивает, как они познакомились.       Не помогает и то, что Уилбуру вообще-то нравится, что тот может его просто взять и швырнуть. Но они не часто это обсуждают.       Сорока слегка хмыкает и отмахивается от своего партнёра, прежде чем поставить на полку книгу, которую собирался вернуть в кабинет того, после чего всё-таки направляясь к гнезду.       Квакити улыбается, наблюдая за ним, прежде чем последовать.       Их гнездо являлось, пожалуй, самым беспорядочным местом в доме, но его цель была скорее в доставлении комфорта и уюта, чем в чём-либо ещё. Оно было украшено драгоценными камнями и устлано мягкими подушками, в которые Уилбур в данный момент уткнулся лицом.       Он чувствует, что ему лучше устроиться поудобнее, ведь обычно, забравшись в гнездо, они не покидают его ещё долгое время. Это объясняет, почему Уилбур не хочет заниматься этим сейчас: была середина дня, а ему нужно было выдвигаться патрулировать, когда зайдёт солнце.       Квакити слегка улыбается, приглушает свет в комнате, а затем снимает ботинки и располагается рядом с Уилбуром. Тот слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, выглядя уже полностью расслабленным и довольным. Квакити мурлыкает, наклонившись и поцеловав его в лоб. Он чувствует, как хвост Уилбура обвивается вокруг его ноги в ответ, и видит, что глаза его мягко закрываются, когда он начинает мурчать ещё громче.       — Сейчас приведём твои крылья в порядок, да?       — Просто… давай быстрее. Я не хочу опаздывать, — бормочет тот, снова открывая глаза.       — Спокойно, это займёт столько времени, сколько нужно, — поддразнивает жулан. — У тебя огромные крылья, красавчик.       Уилбур стонет в подушку, заставив другого хихикнуть.       Квакити снова мурчит, наклоняясь, слегка пощипывая перья за ушами своей второй половинки:       — Может, возьмёшь выходной? Останешься со мной?       Кудрявый тихо щебечет, не особо преуспевая в сокрытии того, что ему нравится эта идея.       — Кью, я не могу, — вяло протестует он.       Дневной герой хмыкает в ответ:       — Нет, думаю, можешь.       Он нежно проводит когтями по крыльям своего партнёра наблюдая за дрожью, которая пробегает по телу того.       — Я думаю... тебе стоит взять выходной, — продолжает Квакити, загибая когти вокруг пёрышка, играя с ним, — остаться здесь со мной и расслабиться... Может быть, нам стоит начать планировать отпуск…       Сорока только начинает мурчать громче, извиваться от прикосновений, и в конце концов полностью расправляет крылья. Его вторая половинка немного смещается, чтобы иметь больше доступа к ним, а затем принимается за работу, осторожно распутывая проблемные перья и вытягивая все почти выпавшие, которые только мешались.       — Вот так, — произносит он, проводя рукой по мягкому пуху у самого основания крыльев Уилбура. — Моя красивая птичка.       Раздаётся приглушённая трель, перья на ушах того распушаются, а хвост снова обвивается вокруг Квакити.       — Да, ты красивая птичка, — воркует тот, — моя любимая красивая птичка.       Наклоняясь, чтобы прижаться щекой к голове Уилбура, он снова начинает немного пощипывать перья за его ушами, заставляя их трепетать. Он довольно слушает щебетание, которое тот пытается заглушить, пряча лицо в подушках. Отстраняясь, Квакити вновь принимается за дело, не торопясь, аккуратно расчёсывая перья, медленно пробираясь от изгиба крыльев до самых их кончиков.       И всё это время он также прислушивается к удовлетворённому мурчанию, которое означало, что он хорошо справляется. Он почёсывает конечность то тут, то там, и иногда переходит на массаж целого крыла, отходя от вычёсывания самих перьев. Уилбур много летает, поэтому его крылья обычно довольно напряжены.       Квакити всегда нравится наблюдать, как полуночный герой начинает таять в их гнезде, постепенно поддаваясь своим инстинктам.       То, как расслабляется Уилбур всегда заставляет его улыбаться.       В конце концов Квакити приходится перевернуть его так, чтобы видеть другую сторону крыла, и его встречают широкие зрачки и блаженное, погружённое в инстинкты выражение лица.       Квакити воркует, наклоняясь, чтобы поцеловать того в лоб, и Уилбур щебечет в ответ, приподнимаясь, игриво покусывая своего партнёра.       — Милая птичка, — вздыхает он, прижимаясь к нему. — Останешься со мной сегодня?       В ответ раздаётся трель, и крылья Улбура трепещут.       Дневной герой мурчит, наклоняясь, чтобы поцеловать свою вторую половинку в щёку, а затем в губы. Он отстраняется лишь ненадолго, чтобы снять очки для чтения и отложить их в сторону, а затем снова приближается к Уилбуру, чтобы продолжить усыпать его поцелуями.       Квакити мягко смеётся, когда тот прижимает его к себе и начинает проводить когтями уже по его собственным крыльям.       — Я ещё не закончил с твоими, — попытается он, но с птицей, работающей на инстинктивном автопилоте, договориться невозможно.       Он просто кладёт голову на плечо Уилбура и улыбается как идиот, чувствуя, как когти перебирают его перья. В отличие от него, Квакити в этом не нуждается, но это приятный жест в любом случае, и с каждым движением когтей по крыльям он чувствует себя всё лучше и лучше.       Квакити от природы не очень поэтичный человек, но в такие моменты он начинает чувствовать себя немного одурманенным. Он помнит, как Уилбур однажды назвал его солнцем для своей луны, дневным светом для своей полуночи.       Он думает об этом, прижимаясь к своему партнёру. Слушает его мурчание и старается не заглушать его своим. Он думает о том, что считает Уилбура своей второй половинкой, что, глядя на него, он видит столько различий, но в то же время и столько сходств.       Когда он смотрит на Уилбура, он думает о ночном звёздном небе в открытом поле. Он думает о серебряных лучах луны и озорном мерцании звёзд. Думает о сказках и мифах, связанных с созвездиями, о которых Уилбур обычно разглагольствует часами, если речь заходит о фольклоре. Он думает о различных фазах луны, о её свете и тьме, о тайне, величии и волшебстве всего этого.       Когда он думает о Уилбуре, он думает о ночи. И когда он думает о ночи, он думает о Уилбуре.       Думает ли полуночный герой о нём так же? Думает ли он о ярких солнечных утрах, когда говорит, что Квакити — солнце для его луны? Думает ли он о весне и лете так же, как Квакити думает об осени и зиме? Думает ли он о тёплых оранжевых и жёлтых тонах так же, как Квакити думает о мягких серебряных и тёмных голубых?       И при всех их различиях, от роста до разных видов, Квакити смотрит и видит так много похожего.       Он видит их несочетающиеся взгляды. Бирюзовый и голубой Уилбура, и свой карий и серый. Он думает о шрамах на их глазах: его — как раз причина, по которой его второй глаз имеет серый цвет, Уилбура же — далеко не такой ужасный. И когда они смотрят друг на друга— каждый раз это своеобразное зеркало.       Он думает о том, насколько они оба любят соперничать. Он думает о том, как они оба таят обиды. Он думает о том, как они оба обращаются с другими так, как обращались с ними. Как они оба верят в карму.       Квакити думает о многом, пока погружается в инстинктивную дымку, вызванную прикосновениями к его крыльям. Он думает о многом, пока его губы снова находят губы его второй половинки, его когти путаются в волосах, пока Уилбур обхватывает руками его плечи.       — Mi luna, — шепчет он в губы своего партнёра. — Mi amor.       Иногда быть героем трудно.       Иногда это разочаровывает и начинает казаться, что оно того не стоит. Головная боль, поздние ночи, ранние утра.       Но потом— у него есть Уилбур.       И внезапно абсолютно всё того стоит. И роль героя он не променяет ни на что.       Потому что именно благодаря этому статусу он встретил Уилбура.       И они герои вместе.