Жало. Ступень первая.

      Я не имела представления, куда меня доставили. Всю дорогу я провела связанной, с плотной повязкой на глазах, и не получила ни одного слова в свою сторону. Ни от кого из тех, кому было велено конвоировать меня.       Силу мне не запретили. Не приставили никого из магов, чтобы подавлять её, но при каждой попытке призыва я получала вполне себе обычный, сильный и точный пинок под рёбра, в живот или в бедро, если я успевала скрутиться и пытаться так защитить более нежные части тела.       Такая демонстрация грубой силы заставляла задуматься. Волла знал о моих замыслах с самого начала, это понятно. И я подозревала это тоже с самого начала. Теперь остаётся только гадать, сколько продлится моё наказание и каким оно будет. В одном только я была уверена – Волла не станет убивать меня. Более того, сейчас я уже не испытывала сомнений в том, что Великая Тень сам направил моё желание в нужное ему русло. Что, разумеется, не отменит кары за своевольство. Тем более, что даже я не знаю, удалось ли моим ручным магам завершить эксперимент. Жало не отвечало мне на этот вопрос, перемен в себе я тоже не ощущала. Но это ни о чём пока не говорит.       Скорее всего, Волла совместит наказание с изучением этого вопроса. И примет решение только потом. Как именно меня стоит использовать далее. Это и было его испытанием Жала. И вовсе он не собирался рисковать своим драгоценным Молотом, с самого начала он строил игру так, чтобы я сама загорелась желанием лечь на лабораторный стол. Знал старый пёс, что я всё сделаю сама. И думает, что в итоге – для него. Но он всё равно ошибается.       Самонадеянность или нет, но я, в отличие от Воллы, изучила уже слишком много информации о первородной Силе. И знала, что в корне любого служения лежит намерение. Играющие в магию чужими руками никогда не получат всех возможностей её даров.       Так что, пока я валялась на дне повозки, ослепшая и лишённая права говорить и слушать, у меня было много времени, чтобы думать. Одно только не давало мне покоя – почему Молот хотел прервать ритуал. А он хотел именно этого. И я никогда не поверю в то, что таков был приказ Воллы.       Первое, что я увидела в маленьком зале со стенами из грубого камня, когда с меня сняли повязку, было тело Вэны, прикованное к креплениям в стене. Его руки и ноги были растянуты в стороны, шея скована ошейником, рот был неаккуратно зашит суровой нитью. Стало быть, допрашивать его не будут. Говорить буду только я и мой палач, по всей видимости. А Вэна будет страдать и смотреть на мои страдания. Ничего из ряда вон выходящего, обычная практика в таких делах. А вот рот ему зашили не только для того, чтобы он не болтал попусту, а прежде всего для того, чтобы он не сболтнул лишнего мне. И это обнадёживало.       Интересно, что ждёт Мастера Умара? Ну да что переживать за того, кто способен создавать для Великой Тени самых невероятных и полезных существ. Волла накажет, разумеется, но наверняка более мягко, чем меня и Оракула. Мой учитель расчётлив и практичен. С орденом тинктаров ему ссориться невыгодно.       Меня оставили одну в этом зале. И руки развязали. Я обошла зал по периметру, приметила полное отсутствие каких либо поблажек в виде воды или подстилки на очень сомнительно чистом полу. Даже ведра для нужды не наблюдалось. Что ж, унижения – тоже часть любой пытки. Заставить умолять о глотке воды или сдерживать потребности, пока тело не вытерпит. Вот только меня это не пугало. Будет скверно, но я выдержу всё. Я уплачу свою цену, как всегда. А когда-нибудь припомню и это. И возьму свою цену назад.       Я приблизилась к Вэне и осмотрела его. Следов пыток на нём пока не наблюдалось, если не считать зашитых губ. Возможно, что истязать его и вовсе не намерены. Про себя бы я так не сказала.       – Тебя не убьют. Меня тоже, – тихо проговорила я, глядя в тревожные глаза Оракула. – Скорее всего, меня будут терзать у тебя на глазах, может быть и что похуже. Я выдержу. Мы знали о риске. Но мы нужны Волле, все мы. Это наказание. Оно кончится.       Вэна согласно опустил веки. В его мужестве я не сомневалась, в своём терпении тоже. Сказать, что мне не было страшно, означало соврать. Было. Волла может быть очень изобретателен, и вполне способен заставить о смерти мечтать, как о благе. Поэтому мои слова были сейчас не для Оракула, они были для меня. И я уговаривала себя верить в то, что говорю.       У всего есть своя цена. И если ритуал был завершён, я готова заплатить эту цену. Но когда обитая железными пластинами дверь распахнулась, я ощутила, что моя уверенность слегка сдала назад.       Молот шагнул внутрь, казалось, заполонив пространство помещения полностью. Он без всякого выражения посмотрел на меня и прошёл к скамье, стоящей у дальней стены. Сел и сделал жест рукой, приглашая меня подойти.       Рыжий раб Воллы был как обычно обнажён по пояс. Я глядела на мощные мышцы его груди и думала о том, что пожалуй не помню, чтобы он вообще носил рубашку или куртку. Глупые мысли, но они защищали меня от муторной волны страха. Нет ни одного человека, которого не пугал бы Молот.       – Волла не станет говорить с тобой, – ровным тоном произнёс Молот. – Он отдал вас мне. Ты будешь говорить только со мной. И видеть только меня.       – Странный выбор, – я нашла в себе силы усмехнуться. – Это такое усиление наказания мне или награда тебе?       – Я предупреждал тебя, щенок, что не стоит играть с Великой Тенью, – так же ровно ответил он. – Он переиграет в любом случае.       – Волла сам хотел, чтобы я добилась ритуала.       Мне не было смысла скрывать свои мысли. Я знала, что Молоту ничего не стоит добыть их из меня.       – Хотел. Но он ждал, что ты найдёшь в себе ума открыться ему как своему кан-ир.       – Или глупости, да? Он ждал, что я буду настолько глупа, что подвергну себя эксперименту и вручу ему результаты в качестве подарка.       – Так и должно было случиться, Ламаи, – одарил меня тяжёлым взглядом Молот. – Ты думаешь, что Волла позволил бы тебе иное? Ты до сих пор думаешь, что может быть так, как задумала ты? Получить возможности, бросить вызов Великой Тени и стать свободной от его власти?       – Так за что же он собирается наказывать меня? За то, что я так задумала или за то, что не попросила его позволения?       – А с чего ты взяла, что я тут, чтобы наказывать тебя?       Когда он хотел, то мог двигаться невероятно быстро. Я даже не отследила движения, когда оказалась притянутой рукой раба и тут же у его ног на полу. Он рванул меня за волосы, поднимая голову наверх, заставляя смотреть в глаза.       – Слушай меня внимательно, щенок. Эксперимент провалился.       – Потому что ты прервал его, да? – я улыбнулась. – Своим решением, которое совсем не походит на то, что мог приказать бы Волла.       Удар по щеке, а потом и по второй был не слишком сильным, но вполне ощутимым.       – Эксперимент провалился, – повторил Молот. – И я тут для того, чтобы убедиться в этом по приказу Воллы. А потом я должен буду убедить в этом и его. Твои прикормленные маги не могут с точностью сказать, насколько это истинно. Только ты сможешь дать ответ. А я должен получить его. Ты понимаешь меня, Жало?       Я покосилась на фигуру растянутого у стены Оракула. Молот перехватил мой взгляд и его губы тронула ухмылка.       – Вижу – понимаешь, раз беспокоишься о том, что наш разговор слышит Оракул. – Вэна!       Молот отпустил мои волосы, встал и подошёл к Оракулу.       – Эксперимент ведь провалился, ты так думаешь?       Вэна опустил веки, соглашаясь.       – А что, кто-то помешал ему? Может быть, я?       И я увидела, что голова Вэны чуть мотнулась из стороны в сторону. Отрицая.       Молот повернулся ко мне.       – Повтори.       – Эксперимент провалился, – послушно сказала я.       Его ир-шад. Тот, кто связан клятвой, сейчас на моих глазах показывал мне, что пошёл наперекор воле своего господина. Зачем? Почему? Или это очередная игра Воллы, или игра самого Молота, ставки в которой мне неизвестны?       – Не о том думаешь, щенок, – презрительно сказал Молот, вглядевшись в моё лицо. – Думай о том, как я смогу доказать Волле, что он действительно провалился.       – Тебе поручено проверить, – я облизала вмиг пересохшие губы, страх высушил их.       – Но разве ты сведущ в такой магии? Почему ты?       – Потому что мне не лгут, – Молот скривил губы в усмешке. – Никогда. Меня создавали не как щит для Воллы, это лишь прикрытие. Моё истинное предназначение – инструмент дознания, моя работа добывать то, что нужно знать господину. Или карать по его приказу. Самыми страшными и изощрёнными способами.       – А то, что нужно знать господину, решаешь ты? – пробормотала я.       Вопросы вихрем взметнулись в моей голове, их было слишком много, и они отодвинули страх от предстоящего куда-то в дальние закоулки сознания.       Молот не отвечал. Выжидающе смотрел на меня.       – Создавали? – задала я новый вопрос.       – Да. Я самый совершенный палач этого мира, – чуть насмешливо отозвался Молот.       Ладно, с этим я разберусь позже. Сейчас мне стоит узнать главное.       – Ты попытался прервать ритуал, ты хочешь, чтобы Волла убедился, что эксперимент провалился. Он прислал тебя, чтобы ты нашёл доказательства этому во мне, так как даже Умар с Вэной не знают, удалось ли им начатое. И дело не во мне, не меня ты пытаешься защитить, дело в тебе, так?       Рыжий раб одобрительно кивнул.       – Каким-то образом, если Волла узнает, что у нас всё получилось, и Жало может пользовать магию Итхелу, тебе это навредит. Ты, конечно, не скажешь мне почему так. Но тебе следует сказать, каким, Рун тебя разорви, образом я должна убедить тебя, а значит и Воллу в том, что всё так, как нужно тебе?       – Нам, – поправил меня Молот. – Мне, тебе и твоим любимцам. У каждого из нас своя цель, нынче они совпали. Я выверну тебя наизнанку, Ламаи. И буду искать то, что требуется. И я не должен найти. Ты понимаешь меня?       Я не сдержалась и громко сглотнула ставшую вдруг горчайшей слюну.       – Но ведь… Ты можешь сказать Волле, что не нашёл, правда? Ты же сказал, что только ты будешь говорить со мной.       В глазах Молота не было ничего кроме угрозы.       – Страшно тебе, Жало? Правильно. Но я сказал, что Волла не станет говорить с тобой. Он будет смотреть, – он усмехнулся. – И мы должны быть крайне убедительны. Ты, прежде всего. Доверие Великой Тени ко мне велико, но не беспредельно.       Ледяной ужас сковал меня, я понимала, что испытание будет сложнейшим, а использовать даже каплю магии для защиты от боли и всего остального я не смогу, иначе вероятно выдам невольно новые способности Жала. Мне придётся стать полностью беспомощной жертвой, жертвой, более того, добровольной. На миг я даже ощутила почти безумное веселье. Почувствуй себя на месте Солли, Ламаи Дивона. Каково было ему? Тебе будет в разы хуже.       – А что если я откажусь? – я отступила назад. – Признаюсь Волле?       Молот молча прошёл к двери и распахнул её, и только потом сказал:       – Иди. Вверх по лестнице, потом налево.       Я встала у порога. Предательский страх тянул меня туда, на ступени, но то, что всегда жило во мне, что подсказывало верные решения, требовало иного.       Я повернулась к своему палачу.       – Закрой дверь, Молот. Я готова.