Цвет доверия

      Чимин улыбается через силу, желает хорошего дня и встречает всё новых и новых посетителей кафе. Его смена только началась, а он уже хочет всё бросить и написать заявление на увольнение прямо здесь и прямо сейчас, хоть на очередном стаканчике с кофе, только отпустите его. Сегодня у него были пары во второй половине дня и он всю ночь не спал, доделывая курсовую, которую, как всегда, забросил до самого последнего момента. А утром, во время тренировки, профессор Ли огорошил всех тем, что если Чонгук пропустит хотя бы одно занятие на неделе перед выступлением, то его место займёт Чимин.       Конечно, все встрепенулись, особенно Чонгук, и стали возмущаться. Хосок по-дружески молчал и сжимал плечо Чимина в поддержке. Чон знал, сколько Чимин тренируется, и ему было не стыдно уступить тому в позиции. Но остальных смущал возраст Чимина. Он хоть и старше Чонгука, но всё равно младше других. И получается, что все старшие хуже, чем двое юных, зелёных танцора. Это было унизительно для многих. Но профессор Ли всех оборвал, сказал, что Чимин хороший танцор и, в отличие от остальных, самостоятельно изучал танец на позиции Чонгука, следовательно, может его заменить. А Чимина с удовольствием заменит третьекурсник, который был для него запасным.       Чимин тогда побледнел и задохнулся словами оправдания. Как вообще профессор Ли узнал, что он тренировал движения Чонгука? Чимин делал это для собственного успокоения, так как на замену Чонгуку никого не было, а он сам прогуливал занятия. Но у Пака не было никакого злого умысла или хитрого замысла! Он просто хотел в случае чего подсказать Чону и спасти их выступление. Он не думал заменять его. Он не готов к первой позиции. Он никогда не тренировался так вместе с остальными. Но профессор Ли решил и эту проблему. Теперь Чонгук не пропускает тренировки и уступает Чимину, чтобы тот мог потренироваться с командой, как и третьекурсник на замене Пака.       Сказать, что больше всех возмущался Чонгук — ничего не сказать. Но профессор Ли быстро его осадил, провёл короткую тренировку и отпустил всех, ещё раз напомнив беречь себя. До выступления оставалась неделя. Семь дней. А Чимина резко поставили на первую позицию. Он лишь надеется, что Чонгук не дурак и больше не будет пропускать тренировки. Но на душе всё равно кошки скребли. Когда все расходились по своим делам, Чонгук так злобно посмотрел на него, что Чимину стало не по себе. Благо хоть старшие успокоились и теперь только подкалывали хитрого Чимина, но были настроены дружелюбно. Дохён даже сказал, что уж лучше Чимин, чем Чонгук, и многие его поддержали, и от этого стало совсем тошно.       Во время своего короткого перерыва Чимина мутило так, что он не смог съесть свой ужин, просто убрав его обратно в сумку. Перед сном поест. Наверное. Проблем на учёбе пока не было, но если он не возьмётся за голову, то и они не заставят себя ждать. Как-то много переживаний свалилось на Пака за один день, а надо было ещё смену дорабатывать.       Чимин вернулся на рабочее место и помог напарнику обслужить стайку студенток.       — Чимин-оппа, мы придём поболеть за тебя в следующий понедельник, — краснея, осмелилась сказать одна девушка.       Чимин улыбнулся и поклонился ей, благодаря. Остальные тоже пожелали удачи, забрали свои напитки и сели за столик в углу, хихикая и поглядывая на Чимина. Интересно, а как же Чонгук?       — А говорил, что недостаточно тренируешься, — фыркает знакомый голос, и Юнги медленно подходит к стойке.       — Привет, хён, — радостно улыбается Чимин. — Фанатов просто впечатлить и так же просто разочаровать. Я должен стараться лучше.       — Айщ, вот мелкий, — хмурится Юнги.       — Мы одного роста, — уверенно говорит Чимин, позволяя себе отвлечься. Всё равно за Юнги нет других посетителей.       — Я ещё не трогал тебя, чтобы быть в этом уверенным, — хмыкает Юнги. Он резко дёргается на громкий смех девушек, но потом снова обращает всё своё внимание на Чимина.       — Звучит двусмысленно, — хмыкает Донгю, напарник Чимина.       — Так и есть — спокойно отвечает Юнги.       — Не придумывай, — одновременно с ним говорит Чимин, а потом в шоке смотрит на Юнги.       — Это действительно звучало бы двусмысленно, если бы я не был слепым, — пожимает плечами Юнги. — Но для меня тактильный контакт позволит понять, как ты выглядишь, ничего более.       Чимин прикусывает внутреннюю сторону щеки. Точно ведь. Юнги ещё даже не знает, с кем он вообще разговаривает, а внешний вид человека имеет большое значение.       — Но это потом. Мне хватает того, что ты недооценивающий себя танцор Пак Чимин, который может получить первую позицию в главном номере, — скучающе тянет Юнги, но по еле заметной улыбке видно, что он издевается и на самом деле давно хотел сказать об этом.       — Все уже в курсе, да? — стонет Чимин. Теперь понятно, почему девушки будут поддерживать его, а не Чонгука. Как Чимин говорил недавно, разочаровать поклонников легче лёгкого.       — Не знаю про всех, но мне сказал Хосок.       — А вы прям лучшие друзья? — интересуется Чимин, собираясь спросить, почему Хосок скрывал Юнги от него.       — Нет, мы мало общались, но теперь он, видимо, мне очень благодарен, что я спас его от бессонной ночи, — хмыкает Юнги, припоминая событие месячной давности, когда возвращал кофту Чимину.       — Он может заснуть в любой позе, в любое время, — ворчит Чимин, начиная перебирать чеки, что лежат в коробочке под стойкой.       — Потому что не спит из-за тебя.       — Опять двусмысленность, — потешается с чужого диалога Донгю. — Кстати, Юнги-сонбэ, всегда хотел спросить, а зачем вам очки?       — Чтобы тебя не видеть, — поворачивается в сторону Донгю, тот тушуется, но Юнги фыркает, разряжая атмосферу. — Глаза пусть и не видят, но очень чувствительны к свету и ветру. Очки защищают глаза от внешних факторов.       — Ого, сочувствую, — искренне говорит Донгю. — Я ненавижу очки. Когда долго ношу их, меня даже тошнить начинает. А какого цвета ваши глаза?       — Донгю, может, ты сделаешь Юнги-хёну кофе? — ворчит Чимин, видя, как дёрнулась щека Юнги, явно от бестактного вопроса. — Юнги-хён, какой кофе будешь?       — Мне, пожалуйста, какао с маршмеллоу, — благодарно улыбается и кладёт заранее приготовленную сумму на стол.       Донгю идёт готовить заказ, а Чимин пересчитывает деньги и вносит их в кассу.       — Спасибо, я не особо люблю свои глаза, — шепчет Юнги, пока Донгю шумит машинкой. — Мало того, что они не видят, так я из-за этого не могу понять, красивые они или нет.       — Я уверен, что красивые, — так же тихо отвечает Чимин, улыбаясь. — Но это справедливо, ты не видишь мои глаза, я твои, — усмехается.       — Точно, — Юнги дарит Чимину улыбку дёснами, и Чимин чувствует, как краснеет. С ним что, флиртуют?!       — Нарисуй мне, пожалуйста, солнышко на стакане, — просит Юнги, когда Чимин протягивает ему его напиток.       Чимин удивлённо переглядывается с Донгю, но соглашается. Он находит жёлтый маркер и рисует простое солнышко, говоря об этом Юнги, наконец передавая стакан.       — Спасибо. Люблю рисунки на стаканах, я не вижу, зато остальные смотрят, — улыбается Юнги, поудобнее берёт свою трость и собирается уходить, когда Чимин наконец решается.       — Хён, если у тебя будет время и ты бы хотел, то придёшь на наше выступление? — на одном дыхании выпаливает Чимин и нервно сглатывает. Чёрт, это было громко, Юнги точно услышал. Чимин просто не был уверен, насколько это приглашение приемлемо. Юнги же всё равно ничего не увидит.       — Конечно, спасибо, что позвал, — снова улыбается Юнги. — Можно я друзей с собой возьму?       — Конечно, чем больше людей, тем лучше, — улыбается в ответ.       — Я буду болеть за тебя, Чимин! — салютует Юнги стаканчиком с солнышком.       — Это не соревнования! Просто показательное выступление.       — Но ты борешься за первую позицию, получи её!       Юнги задорно смеётся и выходит из кафе, осторожно спускаясь по ступенькам, держа в одной руке стакан с какао, а в другой — трость. Чимин улыбается и качает головой на это заявление. Он не специально получил возможность попасть на первую позицию, но азарт Юнги придаёт ему уверенности. Всё будет хорошо. Знакомые лица всегда успокаивали Чимина. Но на подобных мероприятиях знакомые только его танцоры, что стоят за кулисами или танцуют с ним на сцене. А это не то же самое, что человек в зале. Юнги и не представляет, какую поддержку окажет Чимину.       — Странно, что вы не засосались, — лениво тянет Донгю, наблюдающий за всем этим, хрустя орешками.       — Заткнись, — улыбаясь, бросает ему Чимин за плечо и встречает нового посетителя. Пак так быстро не влюбляется, а флирт — это весело и приятно. Ничего более.

🖤

      В среду Чимин думает, что умрёт. Сказывается недосып и недоедание. Чимин честно пытается придерживаться своей здоровой диеты, но у него банально нет времени на еду. Чимин скачет с утренней тренировки на занятия, с них на подработку, а потом опять на вечерние тренировки. Ночью же он делает все накопившиеся задания, чтобы не пришлось разбираться с этим на каникулах. Конец семестра близок, и Чимин уже не вывозит. Он знал, что первая позиция не для него. Он стал ещё больше нервничать из-за выступления и из-за злобных взглядов Чонгука, который ходил на все тренировки и получал нагоняй от тренера. Хотя все видели, что Чон танцует очень хорошо, несмотря на малое количество тренировок, но тренер держал его в ежовых рукавицах. Потому что талант — это не так важно, как дисциплина и тренировки.       В четверг Чимин засыпает на лекции, благо преподаватель, как обычно, не замечает тёмную макушку, устроившуюся на парте. Чимин даёт себе обещание, что этой ночью поспит больше четырёх часов. Когда приходит время обеда, Чимин даже разрешает себе съесть чуть больше положенного. Надо восстановить жизненные силы. В столовой его уже ждут друзья. Минджи и Дэхо опять вовсю расспрашивают Хосока о главном номере, ведь они сами тренируются в другом зале. Остальные танцоры, с которыми у них хорошие отношения, пока что держатся своих друзей. Это логично перед соревнованиями, когда любое твоё слово может сыграть против тебя. Все держатся своих, чтобы потом на общей вечеринке опять побрататься со всеми остальными.       — Чимин, почему ты ничего не делаешь, чтобы получить первое место? — сразу в лоб спрашивает Минджи, когда Чимин подходит к столику.       — Ничего не делаю? — возмущается Чимин. Он тут буквально жопу рвёт, а ему говорят, что он ничего не делает? Возмутительно. — Я тренируюсь в два раза больше остальных, изучая две позиции сразу, не считая ещё одной позиции в другом номере и замену. Я пересмотрел свою диету, потому что нагрузка стала больше, — разгибает второй палец возмущённый Чимин. — Я, в конце концов, в принципе удостоился чести быть на замене первой позиции. Что тебе ещё надо?       — Прости, не кипятись, — сдувается Минджи. Сейчас все на нервах, и не стоит накалять ситуацию больше, чем она того заслуживает. — Я не так выразилась. Почему Чонгук ещё не пропустил ни одной тренировки? Ведь это прямой билет на первую позицию.       — Я не собираюсь его подставлять, — качает головой Чимин. Многие считают, что у него большие и благородные принципы. Это так, но ещё Чимин правда считает, что до многих позиций он ещё не дорос и не готов к ним, поэтому довольствуется тем, что дают.       — Нам нельзя калечить друг друга, но доносить на скрытые травмы даже нужно, — хмыкает Минджи. Эта девушка пойдёт по головам, но добьётся своего, а в шоу-бизнесе без этого никак. Минджи в десять лет получила главную танцевальную роль в школьном спектакле, потому что довела свою соперницу до слёз, и та сама отказалась от роли. Чимин не одобряет этих действий и первое время сторонился Минджи. Но потом узнал, что та самая девочка сейчас учится вместе с ними и параллельно стажируется в агентстве, готовясь стать айдолом. Минджи в какой-то степени оказала ей услугу, сделала её сильнее. А если бы та не выдержала, то и нечего ей делать в этом бизнесе.       — У Чонгука нет травм, — уверенно заявляет Чимин.       — Но солгать об этом можно. Профессор Ли с удовольствием заменит его на тебя, чтобы лишний раз не рисковать, — резонно замечает Минджи. — А Чона защищать никто не будет. Не добился он ещё признания среди остальных, и репутация среди профессоров такая себе. Он серьёзно выехал только на таланте. Он меня бесит.       — Потому что завидуешь, — фыркает Чимин, переглядываясь с Хосоком.       — Да, — не отрицает Минджи. — Мы тут жопы рвём, а ему повезло родиться с золотыми ногами, но он даже не ценит этого. Одного таланта мало. Тренируйся он усерднее, и мог бы стать айдолом первой величины или выступать на Бродвее и не в массовке. Да мало ли что он смог бы, приложи чуть больше усилий!       — О, ты правда влюбилась в него, так переживаешь, — умиляется Хосок пылкому монологу подруги.       — Заткнись, это не так! Он бесит меня! — краснеет Минджи. Парни переглядываются и понимающе кивают друг другу под злобные вопли Минджи, что они слепые идиоты.       — Они не слепые, но идиоты, а я слепой, но не идиот, — хмыкает Юнги, который только что подошёл к их столику вместе с Ким Сокджином, выпускником актёрского, что уже сыграл в одной дораме и подписал контракт с развлекательным агентством.       — Ты знаком с Ким Сокджин-нимом? — вскакивает на ноги Хосок, сразу кланяясь смеющемуся Сокджину. — Я Чон Хосок, и мы с мамой обожаем дораму, в которой вы снимались.       — Спасибо, могу дать автограф, — смеётся Сокджин. Они с Юнги присаживаются на скамейку, когда остальные подвинулись, приглашая сесть рядом. Это было не в новинку, что ребята с других направлений приходили в столовую танцоров. Сами танцоры, бывало, путешествовали по чужим столовым. Но видеть здесь Юнги было необычно. Зачем он сюда пришёл? Или ради кого?       — Не зазнавайся, — осаждает его Юнги, а Сокджин корчит ему рожу и показывает язык. — И не кривляйся, — добавляет Юнги под заразный смех Сокджина.       — Сонбэ, вы точно слепой? — неловко смеётся Дэхо, за что получает ногой по лодыжке от Чимина, который хмурится на него. Ким неловко трёт ногу под столом.       — Да, но он слишком хорошо меня знает, — подмигивает ему Сокджин. — Простите, что так ворвались к вам, но Юнги хотел кое-что передать Чимину, а время нашёл только сейчас.       Юнги злобно шипит на него, а Чимин покрывается румянцем под любопытные взгляды друзей.       — Не шипи на меня, — фырчит Сокджин. — Ты ради Чимина был готов пойти в столовую один, поздно скрывать свой интерес.       — А что такого в хождении в одиночестве? — не понимает Дэхо, за что опять получает по ноге и мат одними губами от Чимина.       — Оглянись, — хмыкает Сокджин. — Там человек идёт с подносом, полным еды, уткнувшись в телефон, все же не трамваи — объедут. А там кто-то выставил свой рюкзак чуть ли не в проходе, все же его видят — не споткнутся. Это я ещё молчу про столы с острыми углами и всякие колюще-режущие предметы, — спокойно объясняет Сокджин, заставляя остальных обратить внимание на то, что так привычно для них, но опасно для незрячего. — Юнги знает свою столовую как свои пять пальцев, а композиторы знают, что среди них есть слепой, и более осмотрительны, чем здешние студенты. Это не в укор вам, если что, — быстро поясняет Сокджин, замечая мрачную атмосферу, — а к тому, что любая неизведанная территория для Юнги — это целое приключение. И если он отправляется на него ради кого-то, то это о многом говорит.       — Сдал с потрохами, — нарушает возникшее после монолога Сокджина молчание Минджи, и тогда все начинают смеяться и подначивать Чимина с Юнги. Все рады новой возможной парочке. В том году Чимин повод на любовные интриги не давал, а тут не просто любовный интерес, а сам Мин Юнги, будущий всемирно известный композитор.       — Мы не маленькие дети, не вижу смысла жаться и мямлить, — пожимает плечами Сокджин.       — Спасибо, мамочка, — загробным голосом говорит Юнги, из-за чего все вздрагивают и опять хихикают. Дразнить двух влюблённых идиотов, что может быть лучше? — Прости за него, Чимин, — уже нормальным голосом обращается Юнги, поворачиваясь к Чимину, благо они сидят рядом. Чимин, красный как рак, просит его не беспокоиться. Голос даёт петуха, и тогда уже Юнги невольно присоединяется к смешкам остальных. — Я хотел подарить тебе фенечку на удачу в выступлении, но буду занят до понедельника. Боялся не успеть передать до начала, так что пришёл сейчас. За что и получил подарочек от Сокджина, но он прав, — на последних словах Юнги немного кривится под победный клич Сокджина.       — Он впервые сказал, что я прав, — смахивает несуществующую слезу Сокджин, пока Юнги передаёт Чимину фенечку.       Чимин улыбается и сразу надевает подарок на левую руку, поднимая её и любуясь подарком. Фенечка выполнена в жёлто-розовых тонах и выглядит очень красиво.       — Спасибо, Юнги-хён, — смущённо говорит Чимин, пока остальные дают им немного уединения, поближе знакомясь с Сокджином. — Она очень красивая.       — Жёлтый — твой любимый цвет, розовый — мой, — улыбается Юнги, протягивая ладонь к Чимину. Пак вначале теряется, но вкладывает свою ладонь в чужую и чувствует, как крепко её сжимают. — Я бы хотел официально предложить тебе встречаться после твоих соревнований, если ты не против, — шепчет Юнги.       — Не против, — счастливо пищит Чимин. — А почему розовый твой любимый цвет? — переводит он смущающую тему на нейтральную.       — Мне как-то сказали, что это девчачий цвет, — фыркает Юнги. — А у меня две старшие сестры, у них отличный вкус, так что я решил, что розовый — прекрасный цвет.       — Розовый называют цветом любви, — шепчет Чимин.       — А ещё розовые поросята, рассветы и закаты, и некоторые цветы, но при этом его нет в радуге, — сам себе кивает Юнги. А Чимину нестерпимо хочется показать ему радугу. Жаль, это невозможно.       — А ещё там нет чёрного и белого, — намекает на чужой наряд. Это снова белый свитер и чёрные джинсы.       — До старшей школы мама покупала мне вещи и говорила, что надеть, — усмехается Юнги, а Чимин внимательно слушает, не обращая внимания на смех за их столом от шутки Сокджина. — Но в старшей я стал одеваться сам. И, ну, это была не лучшая идея, — смеётся, а Чимин подхватывает этот смех. — Я оделся как светофор, по словам моей мамы. Поэтому для универа я купил однотонные вещи трёх цветов, чтобы точно выглядеть прилично.       — Ты выглядишь потрясно, — смущённо признаётся Чимин.       А потом решается на отчаянный шаг. Прежде чем Юнги предложит ему встречаться, надо, чтобы он точно знал, на что идёт. Поэтому Чимин берёт вторую руку Юнги, которая не зажата в его тисках, и прикладывает холодную ладонь к своей разгорячённой щеке, разрешая и приглашая потрогать. Юнги осторожно и нежно проводит кончиками пальцев по щеке, поднимаясь ко лбу. Трогает линию роста волос, разглаживает складку между бровей, проводит пальцами в разные стороны, повторяя дугу бровей. Трогает висок, ушко, задевая колечко серьги в нём. Улыбается, подробнее изучая серёжку, массируя мочку уха. Возвращается к лицу, аккуратно проводит по закрытым векам, отмечая пышноту и длину ресниц, о чём не умалчивает и шепчет Чимину. Доходит до прямого носа. Спускается на пухлые сухие губы. Чимин рефлекторно проводит по ним языком, задевая чужие пальцы и краснея сильнее. Юнги заканчивает изучение чужого лица на подбородке и отнимает руку.       — Ты очень красивый, Чимин, — наклоняется и шепчет на ухо. У Чимина бабочки в животе и улыбка до ушей. Он впервые чувствует себя видимым и значимым, несмотря на то, что перед ним сидит слепой парень. Юнги увидел его, но не его внешность, а саму душу. Обратил внимание, подошёл и завладел вниманием в ответ. Теперь Чимин — центр его мира, и Чимин сделает всё, чтобы Юнги было с ним комфортно.       — Эй, Пак Чимин! — раздаётся до боли знакомый и ненужный сейчас голос.       Юнги напрягается, отстраняясь от Чимина, и смотрит на источник звука, как будто правда видит. Чёрные бездны очков отражают хмурого Чонгука, что остановился около их столика. Минджи недовольно ворчит, что он испортил такой момент, но Чон никого не слушает, глядя только на Чимина, который вмиг стал серьёзным и собранным.       — Привет, Чонгук, — дружелюбно улыбается Чимин, несмотря на грубость младшего, хотя его друзья уже готовы послать его далеко и надолго. Чимин, если честно, тоже, но ему любопытно, с чем к нему подошёл Чонгук. — Ты что-то хотел?       — Да, можем поговорить? Наедине, — ведёт плечом и продолжает смотреть только на Чимина.       Пак кивает и поднимается, но его удерживает чужая рука и возглас Хосока.       — Эй, мелкий, чуть больше уважения, — хмуро бросает Чон, пока Чимин чуть сжимает ладонь Юнги, прежде чем отпустить его. Ему приятно волнение друзей, но он взрослый мальчик, сам разберётся.       — Я тебя слушаю, — отойдя за свободный столик недалеко от компании Чимина, подаёт голос Пак. На лице всё такая же приветливая улыбка, но глаз она не касается. Чимин уже уяснил, что Чонгук не самый добрый парень.       — Я слышал, ты играешь честно, — спустя долгую минуту наконец заговорил Чонгук. Он держал руки под столом и выглядел напряжённым, как струна.       — Как и все мы, — пожал плечами Чимин.       — Не ври, — скривился Чонгук. — Мне уже резали кроссовки и спортивную форму, из-за чего я пропускал некоторые тренировки. Пару раз запирали в пустых комнатах для практики и говорили ложную информацию о том, что тренировки не будет или её перенесли.       Чонгук говорит ровным голосом, а у Чимина глаза на лоб лезут. Он этого не знал. Он сам не видит ничего, что происходит у него под носом, а тут ещё жалуется, что его самого не видят. Это, наверное, и к лучшему, у него таких проблем нет. Чонгук сам неправильно начал знакомство с командой, но ребята не должны были вести себя как маленькие жестокие дети.       — Ты и ещё пара человек точно не были к этому причастны, это я точно знаю, — продолжает Чонгук, не замечая чужого удивления. — Но ты мой главный соперник, я тебя недооценил. Всё это время ты сидел тише воды, ниже травы. Я думал, ты тоже прогуливаешь, но ты просто сливаешься с общей обстановкой, выжидая удобного момента, — Чимин на эти слова хмурится. Что в голове у этого парня? — Чтобы сделать не просто детскую пакость, которая раздражает, но не вредит, а самую настоящую подставу. Я узнал, что в том году тебя понизили со второй позиции на шестую из-за того, что ты подрался с одним из танцоров. А спустя время тот танцор получил травму. Официальная версия: он упал с лестницы и подвернул ногу. Ничего серьёзного, но выступление он пропустил. Моя версия — это сделал ты.       Чимин сидит и тупо смотрит на Чонгука. Его умозаключениям позавидует и Шерлок Холмс, вот только Чон не прав. Да, Чимин действительно устроил драку с одним из своих одногруппников. Ничего серьёзного, даже крови не было, и об этом инциденте никто не узнал, кроме профессора Ли, который прикрыл нерадивых студентов. Только предупредил, что если такое ещё хоть раз повторится, исключат обоих. А Чимина, как зачинщика, ещё и наказали понижением позиции, чтобы не повадно было. И Пак усвоил урок.       Об этом происшествии не знает даже Хосок, хотя он единственный знает мотив Чимина. Но Чон и не думал, что милый и добрый Пак способен на рукоприкладство. Чимин тоже этим не гордится. Сорвался, поддался эмоциям, ещё и нервы сказались, и он не выдержал такой жёсткой конкуренции. Однако усвоил урок и понял, какую черту ни в коем случае нельзя переступать в этом деле. Ты можешь строить козни, распространять лживые слухи, портить вещи, плагиатить, выводить на эмоции, докладывать о травмах и ошибках, но никакого членовредительства. А тот парень своровал его музыку, заплатив композитору, у которого Чимин попросил помощи с музыкой для сольного выступления. Это было очень важное выступление, мало того, что сольное, так ещё и для первокурсников отличная возможность заявить о себе. Чимину тогда пришлось менять весь номер, потому что он никак не мог доказать, что музыка его. Однако он смог выступить блестяще и завоевал титул Пусанского принца, а одногруппник в итоге взял академический отпуск.       Но Чимин ничего ему не делал. И никогда больше не будет. Он выше этого. Да и угроза исключения никуда не делась. Чимин учится быть добрым даже в таком деле. И из-за какого-то Чон Чонгука он не собирается предавать самого себя и свою мечту.       — Думай что хочешь, но я не понимаю, почему ты говоришь это мне, — вздыхает Чимин, не собираясь ничего доказывать. Но он поражён осведомлённостью Чонгука. Однако Чон не один, кто копал информацию.       — Я предупреждаю, что слежу за тобой. Любое твоё поползновение в мою сторону, и я потяну тебя за собой, — грозно шипит Чонгук, наклоняясь ближе к столу.       — Взаимно, — улыбается Чимин, расслабленно сидя на стуле, не впечатлённый выпадом. Ему нечего бояться. — Если сделаешь что-то мне, идя на опережение, например, то все узнают, что твой отец спонсирует наш университет. И, в частности, танцевальное направление. И да, доказательства у меня есть. И ты потеряешь не просто позицию, а репутацию.       Чонгук поднимает на парня тёмный взгляд. Не ожидал такого сильного соперника? И правильно. Чимин незаметный и неконфликтный, но это не значит, что он не может постоять за себя. В танцах по-другому нельзя. Чимин и этот урок уяснил за первый год обучения в университете. У Чонгука только первый год, но он тоже скоро всему научится и тогда станет куда опаснее себя прежнего, но так только интереснее.       — У тебя талант, — тяжело вздыхает Чимин, всё равно желая помочь этому парню, который в каждом видит конкурента. Но без союзников ведь тоже нельзя. — Не подставляйся, не будь таким высокомерным. Попробуй подружиться с кем-нибудь, и тогда ты пробьёшься на самый верх.       — Без тебя заберусь, — практически выплёвывает слова Чонгук, резко вставая и собираясь уходить. — Я слежу за тобой.       — А лучше бы за собой, — качает головой Чимин, глядя в удаляющуюся спину.       Чонгук обязательно оступится и совершит ошибку — это правило жизни. Вопрос только, насколько масштабными будут последствия этой ошибки. Чимин надеется, что приемлемые и они только помогут Чонгуку на его пути становления звездой. Жаль, что сам Чимин боится совершить ошибку и вообще не видит себя звездой. Он просто хочет танцевать и быть счастливым.       И его скорое счастье прямо сейчас сидит за столом, полубоком к нему. Губы Юнги шевелятся, произнося что-то, что Чимин из-за расстояния и гула толпы не слышит. Все смеются, Хосок что-то отвечает, и Юнги улыбается ему, а потом поворачивается к Чимину, мотнув головой, зовя к ним. Он всё слышал? Насколько у него хороший слух? Что Юнги будет делать с этой информацией?       Чимин обязательно спросит об этом, но не сейчас. Он встаёт и подходит обратно к ребятам. Никто не прекращает диалог, лишь мельком бросив на него взгляд. Негласное правило — не обсуждать проблемы танцоров при посторонних. Но Чимину немного грустно от такого холодного приёма. Возможно, поэтому Чимин так быстро и безвозвратно утонул в Юнги, который, несмотря на то, что незрячий, видит его лучше остальных.       И даже сейчас Юнги смотрит на него, осторожно касаясь предплечья, не сразу хватаясь за руку, вначале пройдясь по боку, вызывая лёгкую щекотку, и крепко сжимает в поддержке. Возможно, Чимину нечего бояться, и он впервые может довериться кому-то из вне танцевального зала. Возможно, всё это слишком поспешно и опрометчиво. Подумаешь, один диалог, но когда он был так нужен. Одно проявление заботы, когда никто больше не остался. Один безделушный подарок, но показывающий, что его слышат и запоминают. Его любимый цвет — жёлтый.       Как тут устоять и не влюбиться, когда всё внимание человека направлено на тебя?       И Чимин хочет узнать в ответ, хочет держать за руку и быть проводником в мире цветов и вещей.       Как прекрасно, что это взаимно.