Посланная свыше

В мире тьмы меркнет тусклый свет Ночь нам не страшна Судьбы связаны на век Красной нитью, что прознает мгла

©​polnalyubvi — Взлети или умри

      Несмотря на то, что жар разливался по всему телу лавой, тебе было чертовски холодно под двумя одеялами. Голова гудела, тошнота подступала к горлу, а нос начинал щипать от многократного трения о салфетки.       В комнате мрачно, сыро и тревожно. Небольшой фонарик на тумбе не в силах осветить и четверти пространства. Его прозрачные щуплые ручонки едва ли дотягивались до твоего молчаливого спутника.       Был ли смысл пытаться?       Пытаться понять человека, вдруг возомнившего из себя ангела хранителя. Смотрящего на тебя этим неясным взглядом из тёмного угла затхлой спальни, как голодный пес из покосившейся будки на хозяина.       О чем он думал? Что замышлял? Выражение бледного стоического лица не давало ни единой подсказки. Только тени под раскосыми глазами шептали об усталости: несколько долгих часов он нёс тебя через поля под дождем и покровом ночи, умудряясь не терять ваши тяжелые сумки. Нашёл укрытие, уложил, накормил безвкусной похлебкой и горькими антибиотиками. «Ухаживал» настолько аккуратно, насколько был способен воин, на чьих руках кровь никогда не высыхала.       Ты давно пришла к выводу, что Кальчаро… странный. И это самое мягкое слово, которое только можно наклеить на психически нездорового человека.       Угрюмый, упрямый, грубый, циничный… И довольно снисходительный, что проявлялось именно в те моменты, когда ты пыталась вразумить его чередой ударов, не способных пошатнуть крупную мужскую фигуру — стоял и принимал всё как единственную плату за собственные грехи.       Заботливый? Да, с натяжкой, да, по-своему.       Но зачем ты ему?       Были прекрасные времена, когда знание его биографии и намерений не имело веса: наёмник не являлся постоянной величиной твоих будней. Как комета, разгорался и убегал прочь, оставляя за собой шлейф из водянистой опасности и промозглой растерянности. Вспоминать о нем не было ни причин, ни желания, поскольку любой контакт сулил короткий тяжкий разговор, касающийся мишеней его заказчиков.       Как информатор ты отвратительна, как возможный заказчик — маловероятно, что обыкновенному путешественнику когда-нибудь понадобились бы сверхдорогие услуги лидера Призрачных гончих. Больших сумм никогда не водилось в твоем дырявом кошельке.       Потом карты легли так, что ваши дороги вновь пересеклись, и вы разделили пару костров под сверкающим небом. Кальчаро, хоть и разодетый в статус живой легенды, не являлся самым желательным или интересным сотрапезником. Сидеть в тишине среди кривых деревьев было невероятно сложно, поэтому пришлось взять инициативу в свои руки, о чем быстро пожалела.       Он знал твоё полное имя, возраст, род деятельности, где родилась и куда направлялась. Испуганный взгляд на все выданные сведения Гончую не взволновал. Однако, что крайне удивило, наемника немного задело, что ты не сразу вспомнила, как зовут его самого: никак не возмутился, но нервный скачок брови раскрыл многое. Так вышло чисто из-за беспорядка, возникшего в твоей голове. Не знать имени человека, которого крайне боишься — невозможно, если о нем твердят во всех тенистых закоулках.       В целом, за двое суток им было произнесено в сумме предложений пятнадцать. И то, в лучшем случае. Ведь лидер Гончих славился делом, а не словом.       У тебя был целый день и половина ночи, чтобы насладиться свободой. Столько мужчине понадобилось, чтобы разрушиться и опуститься на дно, пока стержень его проблем, совершенно счастливый без него, убегал всё дальше, пока не скрылся за синеющим горизонтом.       Ощущение ледяной тряпки на лбу вырвало тебя из воспоминаний, нагружавших больную голову густым туманом. Одновременно приятно и противно.       Кальчаро возвышался над тобой полтергейстом, не позволявшим себе уйти на покой, пока не будет уверен в твоем скором выздоровлении.       — Лучше бы оставил меня там, — твой голос, походивший на скрип ржавых петель, разорвал долгое молчание. Веки сонно слипались. — Меньше проблем для нас обоих.       Вместо ответа он опустился на пол, оперевшись спиной о тумбу, отчего теперь близкий свет фонарика заиграл серебристыми бликами на белесых волосах. Блекло-голубые глаза с округлившимся зрачками не отрывались от твоего осунувшегося лица.       «Никогда» — пообещал одними губами.