Единственная

      Каково встречаться с главным бабником своего же офиса? Германия бы оценила по десятибалльной шкале на пять. С минусом.       Минус в том, что она любила этого бабника.       С одной стороны, Франция клался, что Германия у него единственная, и у него нет никого на стороне. Девушке тоже не хотелось быть той самой ревнивой партнёршей из сериалов, которая контролирует своего парня двадцать четыре на семь, читает переписки и не отпускает никуда одного. Она понимала, насколько это глупо выглядит и насколько это убивает остатки минимального уважения к себе. Но, с другой стороны, иногда так хотелось убедиться, что Франция говорит правду, и он действительно не крутит романы с другими.       Кроме того, это стало поводом для обнаружения самооценки, которая стала падать буквально до нуля каждый раз, когда Германия подходила к зеркалу. Она знала золотое правило: «Не сравнивай себя с другими». Но как ему следовать, если невольно заглядываешься на других девушек, и понимаешь, что у них красивые причёски, шелковистые волосы, чистая кожа и в принципе… Всё у них лучше, если так, объективно. Что Франция, этот ценитель изящества и грации, вообще нашёл в такой несуразной Германии?       Но обо всём этом Германия упорно молчала, стараясь подавлять плохие мысли. Если Франция с ней, то, значит, любит её, верно? Верно. Возможно.       — Ой, ну наконец-то, я добрался до этого дурацкого офиса!       Объект размышлений Германии ворвался в кабинет. В этот раз Франция даже почти не опоздал. Удивительно.       — С добрым утром, — Франция находу поцеловал Германию в щёку и сел за свой стол. — Блин, пробки ужасные! Кто придумал вообще в такое время на работу ездить?       — Даже не знаю, — вздохнула Германия. — Но ты почти не опоздал, молодец.       — А знаешь, почему? Спешил тебя увидеть, — Франция подмигнул и посмотрел на Германию.       Германия лишь покачала головой. В чём, в чём, а в вопросах флирта Франции не было равных. В этот момент, дверь кабинета вновь распахнулась, и внутрь без преувеличения зашёл фейерверк, имя которому Италия.       — Всем пламенный привет! Вы же соскучились по мне?       — О, Итали! Я думал, твоя командировка никогда не закончится, — Франция встал и, подойдя к коллеге, обнял её. — Слушай, а за какие такие заслуги в командировку к морю отправляют? Я тоже так хочу.       — Ну, может тебе стоит работать чуточку усердней, — усмехнулась Италия под закапывание глаз Франции и метнулась к Германии. — Germania! По тебе больше всего скучала! Как ты, милая?       — Я работаю вместе с Францией, как у меня могут быть дела? — усмехнулась Германия, привстав и обняв Италию. — Лучше расскажи, как ты. Вижу, у тебя новый телефон?       — Да, — с довольным видом ответила Италия. — Ну как я могла съездить на море и не завести курортный роман, да ещё и без подарка остаться?       — Твоя новая жертва с разбитым сердцем? — с ухмылкой спросил Франция, скрещивая руки на груди.       — Ну почему сразу с разбитым? Вдруг меня опять туда же отправят? Связи везде нужны, — с этими словами Италия села за своё место, доставая из жёлтой сумочки маленькое зеркальце. — Кстати, ты идёшь на «Ночь Фламенко»? — спросила Италия. — Испания мне уже все уши прожужжал. Сказал, нужно выступить для гостей.       — Для каких ещё гостей? — спросил Франция, подняв бровь.       — Не знаю. Просто какое-то мероприятие в рамках художественной самодеятельности офиса. Недавно такое проводил Англия, теперь хочет провести Испания, чтобы затмить успех Кинга, — пожала плечами Италия. — Не успела я приехать, что называется.       — Пойду, конечно. Только песню надо выбрать. Эх, старина Испания вновь хочет утереть нос Англии…       — Это извечная цель его жизни. Как и твоей, впрочем, — Италия звонко закрыла своё складное зеркальце. — Ну ладно, надо работать. Что тут успело накопиться, пока меня не было?       Художественная самодеятельность была, как ни странно, неотъемлемой частью офиса. Время от времени работники офиса выступали организаторами мероприятий, где каждый показывал свои таланты. И порой между коллегами велись целые соревнования и споры на тему того, у кого мероприятие получилось лучше. В этот раз организатором выступал Испания. Поэтому, конечно же, в программе был танец фламенко (отсюда и название). Однако помимо этого планировались и другие номера. Например, Франция на подобных мероприятиях всегда пел, так как, во-первых, голос у него был неплохой, а во-вторых, французскими песнями он, безусловно, гордился. Причём на разных мероприятиях требовались разные песни. Так что у Франции был самый разнообразный репертуар.       — Кстати, Германия, приходи тоже, — сказала Италия. — Думаю, Испания только порадуется.       — Ну, я даже не знаю… Я не особо люблю подобные мероприятия.       — Идём-идём, Гер! — не унималась Италия, обняв подругу за плечи. — Весело будет! Да и потом, поддержишь Францию.       Германия колебалась недолго. Она бы с радостью поддержала Испанию и просмотрела на чудесное исполнение Франции, в которое, без преувеличения, была влюблена. Поэтому на следующий день, нанеся лёгкий макияж и купив букет белых роз, Германия ровно к 15:00 пришла в европейский отдел. К тому же, вход свободный, как-никак самодеятельность офиса, развитие межэтнической коммуникации. И свободное место было около России. Германия села рядом.       — О, Russland! А ты какими судьбами? — спросила Германия.       — Привет. Да Белоруссия вдруг неожиданно решил, что ему необходимо танцевать фламенко и тоже пошёл в эти, как их… «Великолепные континенты»Самое главное, он уже все свои танцы перетанцевал, русско-народные наизусть знает, теперь во фламенко поддался. Не удивлюсь, если когда-нибудь он пристанет к Индии.       — Это же здорово, что он развивается по всем направлениям, — улыбнулась Германия.       — Эх, наверное…       Танец Фламенко был исполнен на «ура». Все участники коллектива выкладывались по полной. Россия, хоть и ворчал, но тоже зачарованно смотрел на то, как легко и просто двигаются танцоры. Один раз лишь проронил:       — А я и не знал, что у Бела такая гибкость есть.       Германии, безусловно, тоже понравилось. Однако она ждала другого. В конце концерта к публике вышел Франция. Одетый в костюм с галстуком, он выглядел блестяще. Все затаили дыхание: что же Франция исполнит сегодня?       Выбор пал на «Les rois du monde». Сложная композиция, однако Франции это не помешало исполнить её так же хорошо, как и все остальные. Публика отблагодарила певца громкими аплодисментами. Германия, впечатлённая выступлением, еле дождалась момента, чтобы подойти к коллеге и сказать о том, как же здорово он спел. Но, к слову, не дождалась. Стоило Франции сойти со сцены, как к нему подбежали поклонники и поклонницы. Германия терпеливо ждала, когда каждый получит улыбку и пару-тройку ласковых слов. В конце концов, поняв, что Франция особо к ней не торопится, она резко развернулась и наткнулась… На Россию.       — Германия? Ты ждёшь кого? — с удивлением спросил он.       — Нет. Уже нет, — и с этими словами быстро дала букет России.       — Зачем мне это?       — Отдашь Белоруссии. Скажи, что отлично выступил.       С этими словами Германия, стуча каблуками, ушла.       Выступление Франции, как и всегда, произвело фурор. И Германия забыла бы про этот случай с букетом, если бы не один не особо приятный разговор. Кто же это был? Кажется, кто-то из секретарей европейского отдела. И звучал он примерно так:       — Месье Франция снова на высоте! Вот повезёт тому, кому он достанется!       — А разве он уже не достался Германии?       — Да разве? Их связывает разве что Европейский Союз и не более того.       Обидно? Не просто обидно, а неприятно и мерзотно. Во-первых, какое право они имеют обсуждать их личную жизнь? Во-вторых… Во-вторых, Германия с ужасом осознала, что они могут быть правы.       «Европейский Союз» — детище, которое было совместным проектом Франции и Германии. Оба гордились им, и, можно сказать, что именно работа над ним очень сблизила двух работников. Франция даже в шутку говорил, что у них в самом деле есть ребёнок, и этот ребёнок — ЕС. Однако Германия и сама не раз думала, что было бы, не будь этого объединяющего во всех смыслах Союза…       Этот случай стал камешком, который, падая, влечёт за собой лавину. А в данном случае, повлёк изменения в поведении Германии. Она стала довольно сухо здороваться с коллегой, а от поцелуев и флирта старалась уходить. И сколько бы Франция не пытался поговорить — никак не выходило. То Италия громко разговаривает по телефону, то Англия с Испанией опять ругаются, и грех тут не поддержать Испанию. В общем и целом, не отдел, а дурдом. Надо было искать другое место для решения проблемы.       — Идём, — Франция взял Германию за руку и повёл за собой.       — Что? Куда? — девушка пыталась сопротивляться, но хватка Франции, как оказалось, бывает крепка.       — Здесь нам не дадут поговорить. Нужно более тихое место.       Германия сдалась. На самом деле, разговор — это самое разумное, что они сейчас могут сделать. Молчать, бегать друг от друга можно целую вечность. Вот только кому от этого легче?       Размышляя над этим, Германия не заметила, как они перешагнули границу европейского отдела и оказались там, где царил запах благовоний, специй и сандала — а именно, на территории их восточных коллег. Это вызвало немало удивления у Германии. Однако даже сейчас она решила не задавать вопросов. Наконец они дошли до двери, на которой красовался большой красный бумажный дракон. Франция, открыв её, уверенно зашёл внутрь. Германия зашла следом.       — Присаживайся, — сказал Франция, закрывая дверь.       — Зачем мы здесь? — строго спросила Германия, сев на диван и сложив руки в замок на коленях.       — В общем, — Франция скрестил руки на груди и оперелся на стену, — я вижу, что тебя что-то тревожит. Не отнекивайся. После «Ночи Фламенко» ты сама не своя, mon cherry. В чём дело?       Девушка упорно молчала. Франция, тяжело вздохнув, подошёл ближе и, опустившись перед Германией на одно колено, взял ладони коллеги в свои, после чего более мягким, почти умоляющим тоном продолжил:       — Германия, mon cherry, только не молчи. Скажи, пожалуйста, что тебя тревожит?       Германия молчала, опустив голову. Франция, осторожно подцепив подбородок пальцами, поднял голову девушки, чтобы посмотреть ей в глаза, которые смотрели серьёзно и сурово.       — Что случилось, mon ami? Я обидел тебя?       — Франц, послушай. Я действительно уважаю тебя, ты талантливый, хоть порой и донельзя безответственный, но прежде всего я ценю в людях честность. Я понимаю, что с нашей работой это невозможно, но хотя бы а отношениях… Почему ты сразу не мог сказать, что со мной только ради Евросоюза?       — Чт… Германия?.. Кто тебе сказал такую глупость?       — Это логично, Франц. Наши стили жизни слишком отличаются друг от друга, на прошлом мероприятии рядом с тобой было столько фанатов… И фанаток. Они подходят тебе намного лучше и тебе было бы с ними комфортнее. Но Евросоюз крепко связывает тебя со мной. Не смотри на это. Ты волен встречаться с кем хочешь, не нужно быть со мной только из-за общего проекта.       Франция опешил. Он смотрел на коллегу несколько минут, не проронив ни слова. Германия, решив, что разговор окончен, хотела встать и уйти, но была остановлена. Франция, продолжая держать девушку за руку, сказал:       — Германия, ma chérie, я, правда, не знаю, что подтолкнуло тебя к такому выводу, но… Это не так. И у меня для этого куча железобетонных аргументов.       — Каких же? — с горькой усмешкой спросила Германия.       — Во-первых, мои чувства появились к тебе задолго до создания Евросоюза. И наш первый поцелуй тоже случился до, позволь тебе напомнить.       Германия оставила без ответа. Это было правдой.       — Далее. За всю жизнь я был во множестве союзов. Согласно твоей логике, я ко всем своим коллегам тогда испытывал какие-то чувства. Тогда, что же, получается, мы в Антанте с Россией и Англией в каких-то полиаморных отношениях состояли? Нет, мне многое приписывают, но чтоб такое…       — Да кто вас знает…       — Идём дальше. Да, у меня есть фанаты. Но им нравится мой голос, харизма и внешность. Как работник, который носит звание «Страны Любви», позволь заверить, что это далеко не любовь. Я люблю тебя, моя дорогая Allemagne. Люблю тебя plus que tout autre chose.       — Frankreich, — Германия тяжело вздохнула, положив руку на голову коллеге, — прости… Я, наверное, много чего надумала… Но скажи, правда ли то, что ты мне говоришь?       — Посуди сама: я буквально у твоих ног.       Германия молчала. С одной стороны, Франция был прав во многом. ЕС сблизил их, но ведь чувства зародились и раньше. Но с другой стороны…       — Прости, Франц. Но мне ещё нужно подумать над этим. И да, не вызывай меня больше в рабочее время. Теряем драгоценные минуты.       И с этими словами ушла, оставив Францию наедине с собой и своим шоком.

***

      — Я не понимаю! Я ведь дарю цветы, делаю комплименты, даже отчёты вовремя сдавать начал! Почему она считает, что я не люблю её?       — Дурак ты, Франц, — вздохнула Италия, разглядывая в телефоне фотографии с прошлой командировки. — Либо слепой. Ты посмотри, как ты с девушками общаешься. Одной подмигнёшь, второй улыбнёшься. Думаешь, Германии это приятно? Либо ты оставляешь свои флиртовские замашки и остаёшься в крепких отношениях с Германией, либо продолжаешь флиртовать со всеми подряд и прощаешься с этими самыми отношениями. Всё просто.       — Да в смысле?! Я просто общительный!       — Есть тонкая грань между общением и флиртом. В твоём случае её вообще нет.       — Но я люблю Германию, мне действительно хорошо с ней, — возразил Франция. — А насчёт флирта… Не знаю, не замечал за собой как-то.       — Франц! — Италия заблокировала телефон и повернулась к коллеге. — Если ты её любишь, то почему сидишь здесь со мной, а не бежишь в цветочный магазин? Вот какие любимые цветы у Германии?       — Васильки.       — Ну и где букет из тысячи и одного василька? Где внимание? Франция, ну ей-богу, мне тебя, что ли, учить? Ты старше меня!       — Отправлял, — фыркнул Франция. — Мне вернули его обратно.       — Тогда заставь её почувствовать себя особенной! Ну же, Франц, называешь себя главным романтиком офиса, а сам толком ничего придумать не можешь, чтобы извиниться перед любимой.       — Да думаю я… — вздохнул Франция. Вдруг его будто озарило. — Точно! Придумал! Итали! Мне нужна будет твоя помощь!       Италии оставалось лишь покачать головой. И согласиться.

***

      День начался с анонса мероприятия в европейском отделе. Германия бы не пошла туда, если бы не Италия, которая чуть ли не плача умоляла подругу прийти. С одной стороны, на этом мероприятии что процентов будет выступать Франция, но с другой как было отказать? С большой неохотой, но Германия всё же пришла. Италия светилась от счастья. Что ж, значит, оно того стоило.       И в этот раз Франция появился не просто в красивом костюме, но и с розой в руках.       — Дорогие мои коллеги, вы знаете, что я люблю исполнять песни. И все они наполнены романтикой и любовью. Но композиция, которую я исполню сегодня, особенная, ведь она пропитана любовью к моей милой Allemagne! Германия, милая, знай, в моём сердце есть только ты!       Внимание собравшихся моментально переключилось на упомянутую коллегу. Германии оставалось лишь смущённо улыбнуться. Одна лишь Италия стояла около стены и довольно улыбалась. Кажется, она было нисколько не удивлена. Не иначе, как всё это было коварным планом этих двух заговорщиков.

Tu m’as

Comme donné l’envie d’être moi


Donné un sens à mes pourquoi

Tu as tué la peur

Qui dormait là, qui dormait là


Dans mes bras

      Франция, удовлетворённый такой реакцией, начал исполнение. Это была совершенно новая песня, под конец которой исполнитель сошёл со сцены, подарив девушке ту самую розу, которая чудом осталась цела.       — Убежим отсюда? — заговорщески подмигнул Франция и, ухватив Германию, повёл её в сторону уже такого знакомого восточного отдела.       Настроения у восточных коллег были не то, чтобы самые радостные. В европейском отделе до сих пор гремела музыка, а шумоизоляция в офисе была, мягко говоря, не самая лучшая. Вьетнам, слушавший это, наконец отбросил ручку и сказал:       — А европейцы вообще когда-нибудь работают? Такое ощущение, что у них одни только мероприятия в последнее время!       — Да не говори, — поддержал Мьянма. — Задолбали уже своей музыкой. Могли бы хоть потише демонстрировать своё отсутствие работы.       — Коллеги, я не понимаю, чего вы сердитесь, — хмыкнул Китай, прикрываясь рукавом. — У нас же есть прекрасное противоядие. Индия!       — Уже включаю! — Индия быстро подключил колонку и на весь офис раздалась мелодия индийского танца.       — Не то, чтобы это улучшило ситуацию, — вздохнул Вьетнам.       — Зато им жизнь мёдом казаться не будет. Может, и на мероприятия звать станут, — парировал Китай, убирая руки за голову.       — Вот именно! В последний раз меня звал Англия, чтобы я им поставил танец, — поддержал Индия.       Франция и Германия, пробираясь сквозь оглушающую мелодию жаркого индийского танца, наконец дошли до чилл-зоны, в которую Франция быстро поспешил закрыть дверь.       — Ты сумасшедший, Франц! — стараясь отдышаться, сказала Германия.       — Если это докажет мою любовь к тебе, то почему бы нет?       Франция коснулся губ Германии, увлекая в долгий поцелуй.       Девушка ответила, сдавшись напору. Рука Франции меж тем аккуратно проникла под юбку, нежно оглаживая бёдра. По Германии прошлась приятная дрожь. Франция, увидев, что ей нравится, переместил руку ближе к паху, а оттуда к нижнему белью. Германия, ощутив прикосновения внизу, резко распахнула глаза и посмотрела на коллегу. Тот лишь довольно улыбнулся, начав осторожно двигать пальцами.       — Что ты делаешь? — тихо спросила Германия, сурово глядя на Францию.       — Тебе приятно, — спокойно ответил тот, убирая воротник и целуя шею. — Если ты не хочешь, просто дай мне знать.       — Если остановишься — сам будешь рассматривать все документы ЕС до конца года.       — Это уже деловой разговор, — усмехнулся Франция, свободной рукой проникнув под рубашку и спокойно расстёгивая лифчик.       Другая рука меж тем продолжала массировать клитор. Германия, чувствуя, как по телу прошлась волна возбуждения, обняла Францию за плечи, приближая к себе. Движения пальцев ускорились, и Германии уже сложно было сдерживать вздохи и стоны. Сейчас оба могли не сдерживаться — всё равно снаружи всё перекрывает громкая музыка, а у Индии длинный плейлист. Но, когда тело было уже близко к разрядке, Франция внезапно убрал руку, чем вызывал недовольный взгляд коллеги.       — Что ты…       Вместо ответа Франция лишь лизнул кончики пальцев, которыми только что доставлял коллеге удовольствия. Они были слегка влажноваты.       — Моя милая Allemagne так приятна на вкус, — губы Франции растянулись в лукавой улыбке. — Хочу распробовать её лучше.       Германия даже не успела понять, что имеет в виду этот хитрый француз. Нижнее бельё было бесцеремонно стянуто и откинуто куда-то далеко. Франция удобно расположился под юбкой, гладя половые губы. Германия почувствовала лёгкую дрожь.       — Frankreich… Не смей! Это слишком!       — То есть, то, что мы занимались сексом у тебя, когда даже Пруссия был дома, это нормально, а эта невинная затея — «слишком»?!       — Это… Это другое, — ответила Германия, чувствуя, как краснеют бледные щёки. — И в каком месте она вообще невинная?!       — Моя милая Allemagne, просто доверься мне, — успокаивающим тоном сказал Франция, касаясь разгорячённой плоти языком. Германия, теряя последние остатки самоконтроля, издавала громкие стоны, невольно разводя ноги шире. Франция, заметив это, начал работать языком усерднее. Германия была на пределе своих возможностей и терпения, когда Франция вновь остановился.       — Frankreich… Ты дьявол в обличие страны, — с ноткой возмущения сказала Германия, глядя на довольного Францию.       — Не понимаю о чём ты, дорогая, — усмехнулся Франция, начиная расстёгивая рубашку.       — Ты… Ты до сих пор одет! Нечестно!       — Этот недостаток легко решается, — также насмешливо отозвался Франция, сняв наконец рубашку. Следом отправились брюки и боксёры.       Германия не впервые видела Францию без одежды. Однако каждый раз она не могла оторвать взгляд от сильного и хорошо сложенного тела, который, как сказала бы Италия, полностью соответствовала всем нормам калагогатии. Франции, чего греха таить, нравились эти взгляды. Ради этого восторга стоило поддерживать хорошую форму. Дав Германии возможность полюбоваться, Франция нагнулся чуть ниже, оставляя поцелуи на шее, плечах и груди. Тело Германии было слишком прекрасно, чтобы отказывать ему в ласке. Поэтому Франция не удержался, старательно облизал сосок, стараясь действовать аккуратно Затем также тщательно принялся за второй.       Да, сегодня его языковые навыки явно были в ударе.       — Моя прекрасная Allemagne…       — Мой милый Frankreich, — Германия погладила Францию по щеке тыльной стороной ладони. Франция в свою очередь перехватил руку коллеге, зацеловывая и её.       — Ты готова? Я не хочу сделать тебе больно, как в тот…       — Если ты сейчас же не используешь свой член по назначению, то я тебе его… — голос Германии стал громче сразу на несколько децибел, и Франция понял, что в его интересах подчиниться. Впрочем, он был ни разу не против.       И всё же вошёл в Германию медленно, чтобы не причинить ей лишнего дискомфорта. Несмотря на боевой вид, она всё была самую малость хрупка.       — Потрясающая, — Франция коснулся губами мочки уха, погладив шею.       — Слушай, у тебя ведь было столько девушек… Ты точно со мной не из-за секса?       — О боги, Allemagne! У тебя есть силы думать? Полагаю, я плохо стараюсь.       Толчки участились и стали более быстрыми. Больше Германия ни о чём не спрашивала, обняв Францию и двигая бёдрами ему навстречу.       — Слушай, Frankreich…       — Если это ещё один вопрос на тему любви, то я тебя съем.       — Нет, не в этом дело, — улыбнулась Германия. — Просто… Восточные работники не особо нас любят. А мы вот так бесцеремонно занимаемся непотребными вещами в их чилл-зоне. Разве это… Правильно?       — А ты думаешь, только у Англии есть связи с Востоком?.. Днём ранее.       — Двести!       — Сто!       — Сто пятьдесят!       — Ладно, — сдался Франция, протягивая деньги. — Сто пятьдесят евро, и чилл-зона на вечер наша.       — С вами приятно иметь дело, месье, — улыбнулся Китая, пересчитывая.       — Но… Почему ты распоряжаешься чилл-зоной? Твои коллеги не будут против? — с удивлением спросил Франция.       — Мои коллеги не сбрасывались на ремонт этой комнаты, аргументируя это тем, что они ей почти не пользуются, — с ухмылкой ответил Китай. — Всё делали мои ребята, так что и чилл-зона моя.       — А ты хорош…       Франции лишь оставалось порадоваться. Ради Германии он был готов и не такие авантюры. Главное, чтобы она была счастлива и больше не сомневалась, что именно она — самая любимая девушка на свете.

You-ou-ou-ou

You’re the one that’s making me strong

I'll be looking, looking for 


You-ou-ou-ou-ou


Like the melody of my song