Броня из цветов

Сколько божьей росы В этой речке холерной? Сколько трусости пёсьей В верности пёсьей?

Снег оседал на холодной земле и не таял, не исчезал, пока на него не наступали. Во влажном воздухе растворялось горячее дыхание, и вихрь стали разрывал тишину, когда они переплетались в танце битвы — ловком, быстром, сияющем как молния. На мгновение они замерли друг напротив друга, выдерживая дистанцию, и Стив уверенно поднял меч, легко подчиняющийся ему, будто прирученный; на его светлом лице — легкая неброская улыбка, он чувствовал теплое напряжение в мышцах, когда тренировался. Снова отразив его позу, Херобрин, выждав пару секунд и улыбнувшись ему в ответ, совершил хитрый финт — дернулся вперёд, словно целясь нанести вертикальный удар, но не сделал его, уйдя вбок. Обход, парирование — звон клинков, ударившихся друг об друга, и Стив снова взял оружие Демона под контроль. Сместив взгляд с металла, он скользнул по сосредоточенному бледному лицу, с наслаждением замечая ноты внимательности в нахмуренных тёмных бровях, прищуренных глазах, явно таящих в себе вырывающуюся наружу буйную энергию. Мужчина усмехнулся, увёл меч в контратаку, и за ним остался след света, когда белый клинок легко лизнул незерит. Напор на оружие, резкий шаг вперёд — когда клинки вновь сцепились ровно перед лицами, разбив всю силу, вложенную в удар, Демон немного улыбнулся, ощущая человеческое тепло совсем рядом с собой — оно окатило как разгоревшийся совсем рядом пожар. Снова звон. Стив безостановочно наступал, а Демон ловко, словно тень, ускользал от его атак и отражал их, сливаясь со Стивом в страстный и опасный для жизни танец. Они вихрем скользили по поляне, а мечи встречались вновь и вновь, пересекаясь пылающим солнцем и бесконечным мраком в поисках решающего удара. И он случился, когда Стив, вдруг потерявшись в этом мгновении, в памяти, где барьер между прошлым и настоящим лопнул, как битое стекло, задержал взгляд на нескольких снежинках, сияющими кристаллами лежащих на густых чёрных ресницах, этот момент так близок к выдумке… Пальцы ослабли. Грубый прием — божественный меч оказался вырван их рук и отброшен слишком далеко, чтобы ринуться за ним. Разоружён. Ни секунды не думая, Херобрин толкнул Стива на холодную землю, прижал его к ней ногой, что вдруг упёрлась в его тяжело вздымающуюся грудь, и мягко ткнул кончиком клинка в подбородок. — Итак, я выиграл, — довольно произнёс Демон, стоя ровно перед Стивом. Поляну перед особняком озарил тёплый смех, и Херобрин позволил себе подхватить его, только тише и спокойнее. Стив смеялся, будто отказавшись от времени, когда не делал этого годами. Та лёгкость, поселившаяся глубоко в его груди, даровала то, что даже и не снилось — крылья. В этом поединке Стив чувствовал себя правильно, еще чуть-чуть, и дома. Незритовый меч исчез в ножнах, и Демон сделал шаг назад, протягивая руку. Стив подумал, что небо прекрасно. Снежинки невесомо парили в воздухе, кружили на фоне ледяной серости неба; деревья касались друг друга ветвями, путались кронами, будто затаив дыхание и вслушиваясь в то, что происходило на поляне. Не дождавшись ответного касания, Демон опустил руку и тихо усмехнулся — вполне похоже на Стива, тоже ничего не замечает. Невольно Херобрин всё время сравнивал их — того сильного воина из прошлого, с которым он провел множество лет бок о бок, и человека, сейчас лежащего на холодной земле — кажется, он думал о чём-то. Кажется, небо было очень интересным. — Жив? — бросил Демон, тут же присаживаясь рядом. Плащ, стекающий по его сильным плечам, случайно опустился на замерзшую кисть Стива. — Вполне. Херобрин… — позвал его мужчина. — Ты вызывал у меня воспоминания? — Сам — нет. Это противоречит нашему договору, более того, у меня вряд ли бы получилось залезть в твою голову, — спокойно ответил он, и, подумав еще пару мгновений, откинулся на спину рядом с ним. И правда, картина неба была довольно красивой, как и весь Верхний мир. Почти полностью его сохранил, в отличие от Ада. — Разве что это могло произойти случайно. — Когда деревня только сгорела, я ушёл из нее. Остался на ночь в пещере, развёл костёр и ты вышел из тени… Полностью чёрный и очень злой, чем-то похожий на Нала, — вспомнив об этом духе, Стив устало прикрыл глаза рукой, подумав о том, что сегодня, именно сегодня нужно уходить из особняка. — Ты принялся душить меня и я увидел обрывки воспоминаний. Я подумал, что контакт с тобой может повлиять на это. — Тогда попробуй. На удивление, Херобрин приподнял руку, стянул с нее перчатку и потянул кисть Стиву — токую, бледную, с длинными аккуратными пальцами и паутиной голубых вен на ней. На его кожу опускались снежинки и постепенно таяли, и казалось, что его руки — горячие, жарче обжигающей лавы. На обычно хитром демоническом лице не было ни тени эмоций, но сейчас Стиву показалось, что он увидел любопытство. Так что же, Херобрин сам не знает, что последует за этим касанием? Последует ли хотя бы что-то…? Нужно, чтобы он вспоминал быстрее. Мужская рука немного неуверенно качнулась в сторону чужой кисти, чтобы, для начала, едва-едва прикоснуться кончиками пальцев, испробовать это, но Демон вдруг одернул ее как от вспыхнувшей искры. Нервно поджал губы, будто сам удивившись такой реакции: — Только не задерживайся с этим. — Что будет? — в голосе — серьёзность, Стиву нужно узнать о последствиях. — Когда ты больше человек, нежели Бог, мое естество противится нашему контакту, — взгляд метнулся к серому небу, затянутому непроницаемым куполом туч. Почему-то Херобрину казалось, что Стив, лишенный воспоминаний о своей прошлой жизни, должен помнить такие мелочи. — Понял. Неумолимое любопытство заставило увереннее протянуть руку и наконец коснуться ею чужой кисти, и это было сравнимо с погружением пальцев в сосуд с ледяной водой: сначала обожгло, затем пронзило до костей. От кончиков пальцев до локтя разлилась пылкая энергия — электричество, проникнувшее до самых ребер; Херобрин слабо сжал руку в ответ, отвернул голову, прикусывая губу и зажмурившись. Руку ломило уже до плеча, его тело — проводник для редстоун сигнала. Требовалось терпение. Глаза Стива были устремлены на небо, но видели они отнюдь не его — касание с потусторонним, высшим, иным — давали толчок к давно разрушенным храмам памяти, отстраивая их заново, камешек за камешком, песчинка за песчинкой. Погрузился в ледяной омут с головой — не вынырнуть! Там, где сияли звёзды над бескрайними лесами и равнинами, он пролетал над ними, едва не погружаясь рыбкой в тёмно-синее небо; там, где на вершинах гор лежал белый снег и не таял годами; там, где в руинах древнего города вместо дорог лежали ковры и стояла ужасающая тишина… Это картинки снов перед самым пробуждением — тонкие и неуловимые, скользящие по рукам, словно шёлк. Видя город, гуляющих по нему людей и тут же исчезающих в песке времени, Стив ощущал и тягу к родному, и страх за них. То, что спало в нём все эти годы существования и небытия — всё, когда его рука касалась руки демона, пылающей и немного дрожащей, постепенно выныривало наружу и пробирало до самых костей. «Спаси, спаси каждого из них, этих невинных людей…» — кто умолял? Кто молился на его существо? С губ Херобрина сорвался напряженный болезненный выдох.

Стать толчёным стеклом В детском калейдоскопе Так ли больно стеклу, Как красиво ребёнку?

Тревожные картины памяти озарил демонический лик — красивый, словно сон, страшный, как наваждение. В воспоминании он стоял посреди обломков древней цивилизации, спиной к порталу, озарявшему развалины тёмно-синим космическим светом. Находясь в этом моменте, Стив предался своим ощущениям: тревога, злость, сожаление… Перед тем как вынырнуть из видения, Стив прислушался к едва слышимому голосу мужчины напротив: «Кто наказал твоему народу создавать портал? Сами бы они такого не сделали. Я думаю, что Дракон… Больше выглядит как инсценировка твоего нападения на него. И что теперь? Повезло, что выжившие ушли, но… Искажение теперь и здесь». Воспоминание прервалось, стоило Херобрину одернуть пылающую пыткой руку — боль была настолько сильной, что стала сравнима с множественными переломами. Терпеть сил не было. Демон прижал кулак к груди, быстро поднялся с земли, затем нервно отряхнул и так чистый чёрный плащ и взглянул на очнувшегося Стива — он выглядел немного растерянным, будто насильно разбуженным. Удивительно, предположение мужчины о возможности восстановления памяти таким способом оказалось весьма рабочим — касания вызывают утраченные фрагменты жизни, и, кажется, не влияют на особенности договора. Не сам же Херобрин вызывает это! Верно, дело в контакте земного и неземного, материального и бесформенного… — Как вижу, получилось? — спросил Демон, медленно усмиряя боль в пылающей руке с помощью второй. — Обломки древнего города, портал… — перечислял Стив, так же постепенно поднимаясь с холодной земли. — Голова гудит, я опять вымотан. — Почувствовал что-то от этого города? — в голосе небольшая надежда. Стив устало скрыл лицо за ладонями, тихо простонав — от города он не почувствовал ничего, а вот от Демона — снова да. На вопрос мужчина ответил пожиманием плеч — кажется, ему предстоит спуститься в этот город, в подземелья, чтобы собрать еще одну часть пазла. Стив никогда не хотел быть героем, никто его не нарекал таковым, но теперь перед ним стоял Херобрин, ожидающий смелых шагов на пути в бесконечную вечность страданий. К чему они бы привели? Вновь распахнулись синие глаза с вековой усталостью в них, и Стив на мгновение уловил снисходительную улыбку на демоническом лице. Стив чувствовал себя ведомым, но, тем не менее, внутри бушевало особое рвение, будто незаконченное дело прошлой жизни, что заставляло его крепко сжимать меч на пути опасностей и загадок, которые до сих пор не были решены. И совсем немного Стива вело любопытство, а так же горящая надежда Херобрина, стоящего перед ним в этот холодный осенний день.

***

Они с Аланом пробирались через лесную чащу, когда солнце уже немного склонилось в сторону линии горизонта. Судя по карте из библиотеки им предстояло идти через лес совсем немного, он вскоре должен был смениться полями, при спуске с которых будут видны горы, а между ними — искомое поселение прямо у водопада. Вёл Вызыватель, с головы до ног спрятанный в тёмную тёплую мантию — лицо за рыжим лисьим мехом лишь изредка показывалось, едва освещаемое приглушенным от туч светом. В воздухе повисло странное молчание, не нарушаемое никем, лишь изредка звучали птицы или притаившиеся в тени леса монстры. Сегодня Алан казался Стиву наиболее странным, будто надев мантию он спрятал не только свое тело, но и душу за этим язвительным рыжим мехом. Впрочем, насколько бы глубоко мужчина не погружался в свои мысли, состояние парня его особо не волновало — так уж сложилось в этой жизни, что Стив беспокоился больше всего за себя и с недавних пор за свое предназначение. Какая неожиданность, Алан на втором плане. И они бы молчали и дальше, пробираясь сквозь заросшую чащу леса, если бы… Если бы не красная корова. — Эй, смотри! Грибная корова в лесном биоме? Ну и жуть, — фыркнул Вызыватель, останавливаясь. Он наскоро закинул компас в карман и сложил карту пополам, явно чувствуя что-то странное в резко нагревшемся воздухе. — Кажется пахнет костром, — дополнил мужчина. Бордовая корова с мерзкими нарывами на теле, из которых росли грибы-мухоморы, недовольно хлестала хвостом, отгоняя лесную мошкару. В чёрных глазах — абсолютный мрак, а в немного дерганых движениях — явное напряжение. На её голове Стив заметил тёмно-зелёный вьюнок, окручивающий острые серые рога; цветы почти завяли, будто закрутили их сутки назад… По неясным причинам корова вызывала тревогу. Скорее всего от того, что она была неправильной и совершенно не на своем месте. Такие твари, как она, встречались прежде всего в изолированных испорченных грибных краях, а не… В лесу. Где впору бы бродить только волкам и кроликам. За деревьями послышались ритмичные удары в шаманский бубен. Стив насторожился. Следом донесся игривый смех и женские голоса. Оглядываясь, в траве Стив рассмотрел едва-едва протоптанную дорогу, ведущую в самый мрак, и поймал себя на мысли, что ему чертовски надоел весь лес и всё, что в нём происходит. Алан дёрнул его в сторону тропы: «Я думаю, что там ведьмовской шабаш. Не хочешь взглянуть?» Иной раз Стив бы точно воздержался от этого предложения, и хотел отказаться от него сейчас, но почему-то поддался на просьбу умоляющих искрящихся зелёных глаз, в которых наконец отразилось что-то, помимо скуки и напряжения. Корова гневно промычала, стоило ступить на дорожку, но это никак не повлияло на безумную песню где-то за деревьями и высокими кустами. Раздвигая ветви, Вызыватель шёл первым, будто моряк, поддающийся песне сирены, стремился оказаться на самом дне. Слова было не разобрать, и лишь мелодия, в которую сливались голоса разных возрастов, давала понять, что это не просто хор — и низкие, и высокие ноты были едины, пока ритм закручивался беспокойной неровной спиралью… На лица упал свет костра. Стив различил огромную поляну, залитую красками и искрами, и с удивлением увидел большое грибное кольцо по ее краю, в центре которого горел внушительный цветастый костёр. Солнце давно утонуло за верхушками деревьев, и это позволяло людям скрыться в тени, пока вокруг пламени, время от времени прыгая через него, плясали ведьмы. — Ух ты… — шепнул Вызыватель, присаживаясь за куст рододендрона, так кстати прячущий его за своими листьями и закрывшимися бутонами. Они такие разные — пугающие и обворожительные, — женщины, девушки, девочки и старухи; они сливались в гамму созданий, единых с природой и естеством самой жизни. Чарующая женственность сияла в грациозных, но, тем не менее, сильных взмахах рук, в гибких движениях тел на фоне пылающего костра. Удары в бубен — гипноз, словно шаманская песня, взывающая к духам или божествам, она чаровала и заставляла слушать ритм и хитрый звук самой песни. На ведьмах были разноцветные легкие платья, чем-то напоминающие сорочки, и женщины, бегая вокруг огня, резво сменяли друг друга, обращаясь в хоровод. Стива захватило странное восхищение этим действом, заставляющее смотреть внимательнее, мысленно уносясь в своем другое место… Вероятно, это был первый костёр за долгое время, что не пугал его до дрожи в руках. Красный, оранжевый, жёлтый, белый… На фоне чёрного-чёрного леса. Длинные рыжие, почти алые волосы — он увидел Алекс. Девушка, будто почувствовав чужое присутствие, в кружащем танце вышла из хоровода, будто наслаждаясь вальсом с самим воздухом — грациозная, прекрасная, чертовски свободная. И лишь на тот момент, когда взгляд ледяных синих глаз сошёлся с хитрой ведьмовской зеленью, мужчина вновь, второй раз за день, почувствовал себя живым. Алекс довольно подмигнула, словно благодаря мужчину за всё-всё, что он для нее сделал, за каждый миг, подаренный ей в их унылой деревенской жизни, и заливисто рассмеялась, снова возвращаясь в магический вихрь, кружащий у костра. В него бросили склянку — алый костёр обернулся синим, — и нахлынул довольный женский визг. Алекс была жива, она в порядке. Счастлива в своем волшебном безумии — так славно… Так спокойно. Пусть и стала она ведьмой не по своему желанию. — Эй, ты знаешь эту ведьму? — шепотом спросил Вызыватель, когда они уже возвращались по тропинке назад. — Да, это моя давняя подруга, — кивнул Стив. Когда они вернулись к прежнему месту, красной коровы уже не было. — Предлагаю дойти до деревни раньше, чем появятся монстры. Не хочется быть застреленным скелетом. — Ты не умрешь от скелета, поверь, — усмехнулся парень, вновь доставая компас и карту.

***

Деревня предстала перед путниками уже в одиннадцатом часу вечера, и когда они зашли в нее, горящую светом факелов, ступили на тропу из гравия, Стив снова почувствовал волну дрожи, неминуемо прошедшую по всему телу. Он мысленно ругал себя за такую впечатлительность, умолял отпустить место, в котором он вырос, но всё равно не мог — тревожился. Хотел об этом с кем-то поговорить, но не видел никого подходящего. Вовсе. Завидев Вызывателя и ни на кого не похожего мужчину с Божественным мечом, деревенские жители встрепенулись. Как отметил про себя Стив, местные были чуть менее унылыми и жуткими, чем его знакомые и давно погибшие люди. У этих были другие наряды, немного отличающиеся лица и цвет кожи — они выглядели добрее, одевались теплее, а их деревня была значительно больше, настолько, что насчитывала не менее пятидесяти домов. Как отмечалось в книгах, что рассказывали об этом поселении, «...народ здесь спокойный, крайне доверчивый. Процветает торговля мясом, кожевничество, фермерское и пастушье дело, а так же добыча самоцветов, успешно продающихся на рыночной площади в центре деревни». Через пару минут на площади их встретил глава деревни — мужественный оружейник в красивой меховой шапке, лицо которого наполовину было спрятано за густой тёмной бородой. Говорить с ним решил Вызыватель, доброжелательно улыбнувшийся и ведущий себя, как решил Стив, немного заносчиво, но это наверняка издержки состояния черномага. Они все такие. — Кто такие? Куда держите путь? — голос главы деревни — хриплый, но располагающий к себе. В голове Стива вдруг прозвучала монотонная речь священнослужителя из его крошечной богом забытой деревни с глупыми… странными домами, стоящими спиралью. — Я Алан, это — Стив, — он кивнул в сторону молчавшего мужчины, и Стив, когда кузнец взглянул на него, приветливо улыбнулся насколько смог. — Мы идём… В Дальние земли. Разрешите остаться у вас на ночь и приобрести некоторые вещи, которые пригодятся нам в дороге? Глава деревни задумался, оценивающе глядя на путников, и они уже подумали, что им абсолютно точно запретят здесь остаться, но мужчина весело расхохотался и закивал: — Да сколько угодно, хоть навсегда оставайтесь! Мы здесь путникам рады, только если они не разбойники, ха-ха! — тяжёлой рукой он задорно похлопал по хрупкой спине Вызывателя и Алан скорчил такую странную улыбку, что Стив тихо прыснул в кулак. — Как раз дом с двумя спальнями свободен, мы его вроде как гостиницу используем, для таких как вы ребят, так что проходите, будьте как дома! Меня, кстати, Нотч зовут. Обращайтесь, если голодны или вроде того… Следуя за весёлым главой деревни, Стив задумчиво посмотрел на небо — такое тёмно-серое, густое, будто кофе, и из него медленно-медленно на землю летят снежинки. Совсем скоро зима. Успеть бы до зимы дойти до той земли, что зовётся Дальней… Говорят, там чёрный дождь идёт наоборот — в небо, а острова — разломанные пласты земли, будто муравейники, изнутри наполненные душами, парят в бесконечной мерзлой пустоте. Алан знал, как добраться туда, и это значит, что пока их пути неразделимы. Ведь как это сделать он упорно не говорил…

***

Ночь чёрным крылом накрыла землю, и люди поддавались ей, крепко засыпая в закрытых тёплых домах. Стив тонул в кровати, в мягком одеяле и подушке, покинутый силами, но уснуть он не мог. Все мысли — о прошлом, но не том, что завязывалось на скудной жизни в деревне, серых людях и пресной еде, а о том… Неведомом. Мужчина смотрел на небосвод, видневшийся через окно, так, будто он — объект его каждодневных ночных забот. И будет так, если Херобрин — это небо. Не спалось. Упрямо сон не посещал его, пусть веки давно налились свинцом, а тело — платиной. Стив медленно присел на кровать, положил под поясницу подушку и откинулся на нее спиной. На стене напротив висела картина, на ней ангел молился пустой черноте… Он задумался о мольбах. «Бог Верхних земель, создатель бескрайнего мира, ты справедливый и единый, ты наш свет, услышь же меня и просьбу мою…» О чём же она молила…? От раздумий заболела голова. Холодные пальцы коснулись ладони на правой руке, пробежались по тонкой дорожке чувствительных шрамов-ниточек, очерчивая куб. Когда он появился из тьмы на противоположной стороне кровати, у ног, в комнате повеяло легким морозом, будто открыли окно. Херобрин осмотрел мужчину довольными прищуренными глазами, сияющими в ночной черноте. Да, пожалуй, если Херобрин был небом, то он — объект ночных беспокойств Стива. «Доброй ночи», — улыбнулся Демон. «Доброй», — ответил ему Стив и протянул руку к нему. Немного подумав, протянул и вторую, обе ладонями вверх — взгляни, как я открыт, давай поговорим ещё. Демон знал, что снова будет больно. Пожалуй… Пожалуй он привык к боли, но не когда ее причинял он. Незаметно для себя Херобрин теребил рубиновый перстень на бледной руке, не переставая ни на мгновение, думал, перебирая в голове всевозможные сценарии. «Пожалуйста», — едва слышно выдохнул Стив, немного потянувшись вперёд. Если так… Вложил свои руки в его, наблюдая, как в то же мгновение закрываются внимательные синие глаза. И снова мучение; леденящая волна живой энергии, накрывающая тело чистой беспробудной тьмы.

Ты вечности заложник У времени в плену.