Подконтрольно

— Ваше прошлое всё ещё мешает вам. — Определённо, я поэтому и сижу здесь. — Знаете, многие другие специалисты посоветовали бы вам терапию и таблетки. — Я думал, вы поступите так же. — Могла бы. Но я вижу в вас кое-что интересное. Если позволите, я предложу вам иной путь, от которого вы, конечно же, можете отказаться. Но я больше, чем уверена, что вам это может помочь. — И о чём же речь? Я заинтригован. — Что вы думаете о добровольной передаче контроля другому человеку? — Я уже работаю в крупной корпорации. — Я говорю вам немного о другом…

***

Ровно в 18:00 раздаётся звонок в дверь. Авантюрин лениво отрывает взгляд от телефона и идёт встречать курьера. Тот молча передаёт ему пакеты и удаляется. — Что же, удиви меня, — выворачивая содержимое на кровать, он ухмыляется. Внутри — дрожь предвкушения. И ожидание более чем оправдывается, когда он разворачивает сегодняшний наряд. С каждой неделей женственности в подарках всё меньше, и Авантюрин самодовольно считает, что это его влияние. Ему, конечно же, не дозволено задавать лишние вопросы, но он уверен, что является первым мужчиной у Него. На покрывало ровным рядом ложатся вещи одна за одной: свободная нежно-бирюзовая рубашка, брюки с высокой посадкой, нижнее бельё — боксеры с открытым задом, коробка с украшениями, дизайнерские носки и новые туфли. Оставшийся пакет Авантюрин открывает в последнюю очередь. Достаёт тюбик смазки, анальную пробку с бирюзовым камнем, аккуратные маленькие зажимы для сосков с цепью и, конечно же, ошейник. Чёрный, аккуратный. По телу проходится волна тепла, и Авантюрин ловит себя на том, что улыбается. Он хитро прищуривается, хватая проскочившую в голове идею. Тут же достаёт телефон — последней модели — и делает фото. Он пошло раскрывает губы и ведёт языком по анальной пробке, томно смотря в камеру. Среди нескольких кадров выбирает лучший и отправляет его. «Спасибо за сегодняшние подарки, Мастер». В ответ он получает лишь сухое сообщение, что машина прибудет через час. Как всегда. Этого времени вполне хватает, чтобы принять душ, самостоятельно растянуть себя и полностью собраться. В коробке с украшениями на этот раз находятся лишь аккуратные серьги. Надев их, Авантюрин отходит от зеркала и вертится, рассматривая себя. Да, сегодняшний набор ему определённо нравится, а ещё чертовски хорошо сидит на нём. Он делает несколько фото в отражении, меняя позы, а после на фронтальную камеру. Выходя из квартиры, он берёт с собой только длинную чёрную ленту. Ей же завязывает глаза, садясь на заднее сидение подъехавшего автомобиля. Лишь после этого водитель трогается с места. Авантюрин привычно позволяет себе расслабленно развалиться и подремать. В любом случае ему не дозволено знать, куда именно его везут. В машине обязательно присутствует камера, и первым же делом его предупреждают: если попытается подсмотреть — встречи тут же закончатся, как и прочее взаимодействие и привилегии. Ему на самом деле плевать. Потому что предложенный его терапевтом способ работает. Ради избавления от ночных кошмаров и целого воза проблем он готов не знать, где именно его трахают. Час в дороге привычно пролетает в беспокойной дрёме, после чего для него открывают дверь и, придерживая за руку, проводят. Авантюрин размеренно дышит, повторяя мысленно знакомый путь: восемь шагов вперёд, два вверх по лестнице, прямо десять, поворот налево, пять шагов — лифт, тихая мелодия, остановка и ещё девять шагов. Щелчок в замке, два шага, и звук закрывшейся за спиной двери. Авантюрин вслушивается в оглушающую тишину и проходит ещё немного, натыкаясь коленями на край кровати. Шаг назад. Он опускается на колени, заводя руки за спину, и опускает голову. Остаётся только ждать. В висках стучит кровь, мешая слушать окружение. Тело напряжено, но Авантюрин крепко сжимает ладонью запястье второй руки, чтобы не дрожала так сильно. Он отвлекается на дыхательную гимнастику, но и это не помогает. Каждый раз, попадая сюда, он растворяется в собственном прошлом и ближайшем будущем. Голова опускается ещё ниже, от чего ошейник ощутимо сдавливает. И всё равно даже в этом долгом пустом ожидании он смиренно сидит на месте, не ёрзает и даже дышит тихо. Когда дверная ручка опускается вниз, сердце Авантюрина сжимается с трепетом. Всё тело натягивается струной, и он на секунду закусывает нижнюю губу — за спиной снова закрывается дверь, слышатся неспешные шаги. На его голову ложится тёплая ладонь, немного зарывается в волосы, оттягивая и вырывая тихий вздох. — Тебе очень идёт, — от этого низкого голоса Авантюрин блаженно жмурит глаза. Пальцы опускаются к узлу ленты, тянут за край, позволяя ткани скатиться по лицу Авантюрина и упасть к ногам. Он тут же открывает глаза и роняет взгляд. Ему пока что не дозволено. Кровать прогибается под весом, и перед лицом Авантюрина оказываются ноги в идеально выглаженных брюках и начищенных туфлях. Обоняние улавливает неизменный знакомый аромат, от которого всё внутри сжимается в сладком спазме. Авантюрин жадно вдыхает его до головокружения и облизывает губы. — Мастер, — приветствует чётко, но негромко, держа голову всё ещё низко опущенной. В ответ — похлопывание ладонью по собственному бедру. Авантюрин тут же приближается на коленях и покорно складывает голову на ногу. Щеке тепло-тепло, и от почти что ласкового поглаживания по волосам становится легко и радостно. Тело, наконец, начинает расслабляться. Он на своём месте. Пальцы тепло скользят на щёку, очерчивают подбородок и спускаются к шее, чуть оттягивая ошейник. — Прежде, чем мы начнём, у меня есть к тебе разговор. Можешь посмотреть на меня, — Авантюрин послушно поднимает взгляд, и его резко плавит. Какой же красивый. На него спокойно, без тени эмоций смотрят яркие глаза цвета заката. Хочется скулить и жаться ближе, но Авантюрин покорно ждёт. — Я не поднимал эту тему ранее, так как не был уверен, что ты продержишься так долго, — уголок губ едва заметно дёргается, но у Авантюрина внутри всё трепещет, потому что слова звучат, как похвала. — Однако ты все ещё здесь, и я этому рад. — Спасибо, Мастер, — Авантюрин почти шепчет. — Сегодня ты прислал мне фото, и мне в глаза снова бросилось твоё уродливое клеймо, — пальцы отпускают ошейник, чуть оттянув, и толстая кожа больно щёлкает о шею. На лице Мастера теперь недовольство и лёгкое презрение. — Ранее я делал тебе скидку, но больше не намерен. Завтра у тебя запись на татуировку. Теперь ошейник будет на тебе всегда. Авантюрина пронизывает холодом. Каждый раз, надевая ошейник, он радуется, что выжженого на коже слова не видно. Это одна из важных деталей их встреч, полностью отрезающая Авантюрина от прошлого. Когда подобным образом к нему относились без его согласия и размашистой подписи в конце длинного договора. Когда не существовало стоп-слова, позволяющего всё остановить, привести себя в порядок и восстановиться. Когда не было приятного аромата и низкого голоса. Когда не было заката в глазах. Однако клеймо всё ещё остаётся ярким напоминанием о том, откуда он выбрался, отмылся и поднялся на ноги. Разделительной полосой в его жизни и тяжёлым якорем, держащим на вершине. Пасть он себе позволяет только в ноги Мастера. Теперь жизнь Авантюрина в его руках. Эта мысль позволяет тут же расслабиться и откинуть все сомнения. Если Он этого желает, значит, так правильно. — Да, Мастер, — отзывается, преданно смотря вверх. — Не зазнавайся, — ладонь хлопает Авантюрина пару раз по щеке. — Тебе стоит помнить своё место и знать, что это нужно для того, чтобы трахать тебя было не так отвратительно. В узких брюках вдруг становится тесновато. Авантюрин шумно сглатывает, и шею снова сдавливает от движения кадыка. По его лицу и телу скользит презрительный холодный взгляд. — Жалок настолько, что уже возбудился? — Мастер дёргает бровью и небрежно давит носком ботинка на промежность Авантюрина. — Расскажи мне, что тебе так понравилось. — Мысль о том, что я буду вам больше нравиться, Мастер, — незамедлительно признаётся он с дрожью в голосе. Приходится приложить усилия, чтобы не застонать от грубоватого давления на стояк. — Думаешь, ты мне нравишься? Такая шлюха? — тёмные брови складываются в насмешке. — Под всей оплаченной мною дорогой обёрткой лишь никчёмность, — Мастер хватает его за подбородок, щуря глаза и надавливая ботинком на член сильнее, от чего у Авантюрина всё же вырывается жалобный стон. Он закусывает губу и невольно ёрзает на месте. Пробка в заднице отчётливо ощущается, и Авантюрину кажется, что под этим взглядом он кончит прямо так — быстро и позорно. Приходится заставить себя замереть, потому что оргазм ему пока что не позволен. — Открой рот, — он мгновенно подчиняется, доставая язык и пошире распахивая губы. Мастер приближается и плюёт ему в рот. — Думаешь, так делают с теми, кто нравится? Авантюрин гортанно стонет и всхлипывает, мотая головой. Мастер брезгливо отталкивает его голову и возвращает свою ногу обратно. — Займись моим членом, пока я не решил наказать тебя за такое дерзкое заявление. Авантюрину не нужно повторять дважды. Он тут же подаётся вперёд, расстёгивает брюки и достаёт член. Мягкий, но с ощутимым нарастающим напряжением. Он тут же принимается его вылизывать, придерживая основание, и посасывать головку, стоном реагируя на увеличивающийся прямо во рту размер. Эта тяжесть на языке такая приятная, что он не может сдержать собственных тихих стонов. Он ответственно двигает головой, постепенно вбирая в рот всё глубже. Глаза Авантюрина прикрыты, он сам себе не позволяет отвлечься на что бы то ни было. Мысли заняты только припоминанием того, как Мастеру нравится больше. Одна рука надрачивает основание, пока вторая опускается, чтобы поглаживать яички. Язык обводит головку по кругу, цепляет уздечку и с нажимом лижет уретру. Он не жалеет слюны, пошло причмокивая и с наслаждением мыча. Сверху раздаётся удовлетворённый вздох, и всё естество Авантюрина вспыхивает гордостью. Он принимается двигать головой быстрее, насаживаться глубоко, плотнее сжимая член губами и делая вакуум. Следом — позволяет налившейся кровью головке потереться о нёбо и скользнуть в горло. Первая реакция — рвотный рефлекс. Авантюрин подавляет его, содрогаясь всем телом. От напряжения снова ощущается давление пробки внутри задницы, и в голову наплывает больше возбуждённого тумана. Снова и снова насаживаясь глубоко ртом на член, Авантюрин стонет, пуская вибрацию, и делает глотательные движения, чтобы теснее сжать в глотке головку члена. Голова постепенно отключается, мыслительные процессы уступают покорным покачиваниям и заглатываниям. Совсем на автомат Авантюрин не уходит, он правда старается сделать всё как можно лучше. И ликует с каждым доносящимся вздохом и стоном. Ради Мастера он перечеркнёт долбанное клеймо на шее, передавая самого себя из рук прошлого в его, такие сильные и надёжные. Ради него он будет раз за разом покорно падать на колени, распахивать рот и позволять в себя плевать. Ради него он будет давиться членом в глотке и подготавливать свой зад каждым субботним вечером без исключения. Ради него он будет ползать, лизать ноги, скулить и молить о внимании. Ради него он готов существовать, пока будет нужен. Авантюрин погружается в это всё сильнее. Голова плавно двигается, а руки продолжают ласкать Мастера. Во рту ощущается терпкий вкус предэякулята, а нос короткими вдохами втягивает аромат тела. Авантюрин становится уверен — для жизни ему было бы достаточно и этого. Всё обрывается, когда рука Мастера дёргает его голову вверх за волосы. Больно, и от этого член в штанах напрягается лишь сильнее. Он поднимает расфокусированный взгляд, вываливая язык, и по нему несколько раз увесисто шлёпает головка члена. — Ты хорошо стараешься, — хвалит Мастер, коротко кивая. — Теперь сними одежду и ложись на кровать на спину. Подняться на ноги оказывается испытанием, пока они так сильно трясутся. Авантюрин расстёгивает брюки, параллельно скидывая ботинки. Он не отрывает взгляда от Мастера, который медленно закуривает, с безразличием глядя за движениями его рук. — Поторопись. Авантюрин быстро стягивает с ног штаны и дрожащими пальцами расстёгивает рубашку. Через бельё отчётливо виднеется стояк вместе с пятнышком смазки на ткани. Одежда аккуратно вешается на спинку стоящего неподалёку стула — Авантюрин хорошо помнит наказание за неуважение к подаркам Мастера. Носки остаются там же, и он спешит забраться на кровать, послушно ложась на спину. Мастер курит неспешно, делая долгие затяжки и выдыхая дым вверх. Авантюрин не шевелится, но позволяет себе обласкать его спину и плечи долгим взглядом. Внимания хочется до зуда на коже — не будь его терпение натренированным, он бы уже ёрзал и скулил. Пепел с кончика сигареты падает на пол, когда Мастер изящным движением стряхивает его. Авантюрину хочется быть на её месте — тлеть в этих руках, рассыпаясь остывающими хлопьями на пол, чтобы после оказаться небрежно истоптанным его же ногами. Мысль пускает по телу волну жара, оставаясь мягким покалыванием в подушечках пальцев. Мастер поднимается, зажав сигарету в губах. Он неспешно расстёгивает на себе идеально белую рубашку, стягивает и, скинув вещи Авантюрина на сидушку стула, вешает аккуратно на спинку. Не оборачиваясь, он раздевается дальше, позволяя тайно смотреть на широкую спину и красивые ноги с вожделением и трепетом. В одном лишь белье, вновь скрывающим член, Мастер забирается на кровать, грубым движением раздвигает ноги Авантюрина и поттягивает его к себе ближе. Мастер смотрит в его глаза, медленно вынимая сигарету. И стряхивая пепел на дрогнувший от тепла живот. — Кто ты? — сухо спрашивает. Авантюрин чувствует себя неуверенно, часто дышит и сводит брови. — Я не пони… — Моя вещь, — перебивает Мастер, опуская сигарету к его пупку. Авантюрин неосознанно поджимает живот, пытаясь уйти от жара, но строгий взгляд заставляет выдохнуть. — Ты должен быть благодарен за всё, что я тебе даю. За то, что я позволяю тебе смотреть на меня и касаться. — Спасибо, Мастер, — тут же отзывается сиплым голосом Авантюрин. Сигарета вновь оказывается в губах. Мастер стискивает его бедро рукой, второй подцепляя цепь, соединяющую зажимы на сосках. Он склоняется ближе к Авантюрину и выдыхает дым в лицо. Неаккуратный вдох порождает кашель, который тут же перетекает во вскрик — грудь прожигает болью от резко сорванных украшений. Мастер напирает сильнее, вжимается бёдрами. Их лица так близко, что Авантюрин задерживает дыхание, смотря перед собой огромными глазами. Его потрясывает от давления и близости, пока соски ощутимо пульсируют. — Моя собственность, — почти по слогам проговаривает Мастер, после чего делает глубокую затяжку и прижимается к губам Авантюрина. Тот всхлипывает, льнёт к этой ласке, послушно вдыхая дым и сдерживая першение в раздражённом горле. Это превращается в полноценный поцелуй, глубокий и горький. Мастер обводит по кругу язык Авантюрина своим, ведёт по ровному ряду зубов и медленно приподнимается. Его взгляд прожигает, а вжатый меж ягодиц в бирюзовый камушек стояк заставляет трепетать от нарастающего возбуждения. Авантюрина плавит с этой близости, с полученного внимания. — Вытащи язык. Повинуется он моментально, не отдавая себе отчёта. Широко раскрывает рот и хлопает глазами, выжидающе тяжело дыша. Мастер набирает слюну и медленно позволяет ей стечь на язык Авантюрина, подрагивающий от напряжения. А следом он опускает в горьковатую лужицу кончик сигареты. Авантюрин вздрагивает, распахивая глаза. На языке горячо и немного больно, но обилие слюны смягчает ощущения. Сигарета перестаёт шипеть, и окурок остаётся на тумбе рядом. — Можешь проглотить, — позволяет Мастер и внимательно следит за его выражением лица. Авантюрин старается не морщиться и показывает после рот, заслуживая отблеск улыбки и кивок. — Умница. От одного этого слова становится теплее. Мастер с ним, крепко прижимается и хвалит его. В груди гулко стучит, и он на неосознанном порыве приподнимается, пытаясь получить ещё поцелуй. Его останавливает крепкая хватка на лице и прищуренный взгляд. Мастер толкает его обратно и резко бьёт по щеке ладонью. Голова Авантюрина дёргается в сторону, а кожа горит, даря жгучее возбуждение. — Я не позволял тебе этого делать, — холодно чеканит он и рассерженно вздыхает. — У меня были планы на этот вечер, но теперь мы ограничимся только наказанием. Переворачивайся на живот и поднимай задницу. — Мастер, простите, — пытается слабо пролепетать Авантюрин сквозь туман возбуждения в голове и всём теле. Оно путает сознание и вяжет рот. — Простите, я не… — Заткнись. И делай, что велено. Обида на собственную глупость жжёт глаза. Авантюрин приподнимается, чтобы устроиться в указанную позу. Лицо он прячет в пахнущем дымом покрывале, а задницу держит высоко на ослабших в страхе ногах. Правую ягодицу обжигает резкий шлепок, за которым тут же следует второй. Авантюрин давится стоном, жмуря глаза и выгибая спину. Его тело ему не принадлежит, разум — подавно. На место удара приходится больной укус, и он вскрикивает хрипло, пока ткань мокнет от выступивших всё же слёз. — Может, мне лишить тебя вкусной еды на будущую неделю? — в заднице тянет давлением большого пальца на анальную пробку. Рядом смыкаются зубы в новом укусе, вынуждая задыхаться и хныкать умоляюще. — Нет, Мастер, простите… — За что? — За… — Авантюрин надрывно делает глоток воздуха, дрожа. — За то, что попытался вас поцеловать без разрешения. — Можно ли тебе так поступать? — Нет, Мастер. — Какой ты сделаешь вывод? — Я никогда больше не буду так… — дрожащий всхлип. — Так больше делать. Простите, Мастер. — Я слышу раскаяние, но я всё равно вынужден наказать тебя, чтобы ты усвоил урок, — Мастер лениво оттягивает пробку до самой широкой части и удерживает её так. — Но знаешь, я думаю, что ты можешь сам выбрать наказание. Авантюрин скулит, глуша свой голос в покрывало. Он не ощущает себя собой, теряется. Есть только жгучая вина, дикое возбуждение и голос Мастера. — Либо мы заканчиваем на сегодня сейчас же, либо на будущую неделю я лишаю тебя всех привилегий, — он медленно двигает пробку, прокручивает её. — Машины с водителем, доставки еды, новой одежды. Связи со мной. Квартиры. — Привилегий, — Авантюрин стонет ответ, не задумываясь ни на секунду. Мысль о том, чтобы прямо сейчас расстаться с Мастером и вернуться, попросту не держится в голове. Этот вариант недопустим. Второй его не волнует. — Пожалуйста… За спиной слышится удовлетворённый хмык, и пробка покидает задницу с громким пошлым чпоканьем. — Я рад, что моё одобрение для тебя важнее, чем вся эта мишура. В конце концов, ты нужен только для моего удовольствия, — за спиной шуршит ткань, что-то прохладное льётся на анус, и Авантюрин благодарно стонет на проникновение двух пальцев. — Спасибо, Мастер, спасибо, — он не понимает, что плачет. Двигает бёдрами, подаваясь на пальцы, сжимает покрывало под собой ослабшими руками. В голове пульсирует желание получить в себя член Мастера. Оказаться наполненным и послужить своему предназначению. Авантюрин выгибается, трётся опухшими сосками о кровать, скулит и стонет в ткань под жгучее желание оказаться заполненным. Ещё больше. Пальцы покидают анус, и он неосознанно всхлипывает от пустоты, но тут же глотает ртом воздух, ощущая прижатый к заду крепкий стояк. Мастер скользко потирается о него и, наконец, надавливает головкой на растянутый вход. — Твоя блядская дырка так хочет меня внутрь? — Да, Мастер, да, пожалуйста, — он не человек — жалкое подобие, вещь. Может только загнанно дышать между плачем и разрываться изнутри нетерпением. Головка проникает внутрь под сдавленный вздох Мастера, и Авантюрину этого оказывается достаточно, чтобы содрогнуться всем телом в оргазме. На покрывале лужицей остаётся сперма, и он теряется в пространстве и времени. С первым же резким глубоким толчком до шлепка тел друг о друга в голове Авантюрина возникает мысль, что кончать ему не было дозволено. Но, видимо, Мастер считает будущее наказание достаточно сильным, чтобы отвлекаться сейчас снова. Тело Авантюрина безумно чувствительное после оргазма, и каждый толчок внутрь взрывается в голове фейерверком. Он не осознаёт, какие издаёт звуки, как сильно прогибается и движется навстречу задом, как распахивает рот, позволяя слюне стекать на и без того мокрую ткань. Ему настолько хо-ро-шо от мысли, что он может заслужить эту близость с Мастером. Что ему это дозволено. Сильные руки сжимаются на бледных бёдрах Авантюрина, пока толчки становятся всё более грубыми. Мастер склоняется, чтобы провести языком вверх по позвоночнику и в конце оставить больной укус на лопатке. Вскрик Авантюрина заполняет комнату, его трясёт от удовольствия и благодарности, и он едва способен сам себя удерживать в нужном положении. — Только посмотри на себя, — хрипло и низко тянет с насмешкой Мастер. — Такая покорная шлюха. Его ладонь соскальзывает с бедра на грудь, чтобы сжать болящий сосок и царапнуть его ногтем. Авантюрин до звёзд перед глазами сжимается вокруг члена. Рука тянется выше, мажет по губам, разрешая облизать с гортанным стоном. — Всё, что ты можешь — принимать мой член в свою дырку и скулить, как псина, чтобы я трахал тебя ещё и ещё, — говоря, Мастер снова приподнимается и цепляет мокрыми пальцами ошейник. Шею Авантюрина стягивает, и он слабо раскрывает рот в попытке глотнуть воздуха. На каждом шлепке, от которого уже огнём горят ягодицы, украшение давит сильнее. Перед глазами пляшут тёмные пятна вперемешку с яркими вспышками от трения о простату. — Я собираюсь кончить глубоко в тебя, и ты примешь каждую каплю до единой, — звук голоса Мастера звучит громко и чётко, несмотря на уплывающий мир. — Да, Мас… — Авантюрин тратит последние крохи кислорода на этот хрип, трясясь всем телом. В момент, когда он уже почти готов отключиться от переизбытка ощущений и нехватки воздуха, Мастер вбивается в обмякающее тело резким толчком и замирает глубоко внутри. Авантюрина наполняет жаркая вязкость, пока хватка на ошейнике ослабевает. С первым глотком воздуха он содрагается в новом оргазме, и руки Мастера отпускают, позволяют ему соскользнуть с члена и тряпичной куклой рухнуть в лужу собственной спермы. Ему так тепло и холодно, кислород обжигает лёгкие, сбивая на кашель. Перед глазами всё так же темно, а мир ощутимо крутится, подхватывая его в мягкие ладони расслабления. Авантюрин отпускает всё и просто позволяет себе уплыть в этом ощущении. Тело — будто чужое. Такое ватное, тяжёлое, недвижимое. — Иди сюда, — голос Мастера единственной по-прежнему чёткой нотой разрезает состояние Авантюрина. Тёплые руки уже не грубо касаются его, тянут к широкой груди, гладят по мокрым волосам и липкой от пота коже. — Ты очень хорошо постарался. Хочешь поцелуй? Авантюрин способен только на жалобный хриплый скулёж. Его лицо приподнимается мягко. Губы жмутся в осторожном, почти что заботливом поцелуе. Всё естество Авантюрина стремится вперёд — ближе, теснее, теплее. В руках Мастера так безопасно, так хорошо, спокойно. Его трясёт от плача, который он сам не осознаёт. — Тише, тише, — Мастер улыбается ему. Какое-то время тратится на то, чтобы Авантюрин немного пришёл в себя. Десять минут или часов — он не знает, но это и не важно вовсе. Особенно, когда после его подхватывают сильные руки, усаживают в ароматную горячую воду и помогают вымыться. Авантюрин ластится к каждому касанию. Он так сильно разнежен, умудряется получить ещё несколько поцелуев в губы и один в лоб. Уже в более осознанном состоянии он сам вытирает влажные волосы, пока сидит обнажённый на краю кровати. Мастер курит рядом, наблюдая за ним без прежнего холода, привычного для сессий. Но уже всё кончилось, и Авантюрин безумно ценит эти минуты сборов, когда он с ним такой настоящий. По крайней мере, ему кажется, что такой он и есть: задумчивый взгляд, уверенные движения. — Можно?.. — Авантюрин пытается заговорить, но охрипший голос и болящее горло мешают. Он прокашливается и продолжает уже шёпотом. — Можно тоже покурить? — Всё, что угодно, когда вернёшься домой, — Мастер хмыкает. — Я попрошу водителя доставить тебя до твоей рабочей квартиры и выйду с тобой на связь не ранее вечера субботы. Авантюрин рассеянно моргает. И от воспоминания и осознания пробирает холод. Точно, наказание. — Я понял, Мастер, извините. Но… Мой телефон остался дома и… — У тебя в той квартире есть старый, — Мастер спокойно жмёт плечами в ответ. Подходит ближе и гладит Авантюрина по волосам. — Информацию про тату-салон я тебе уже отправил, надеюсь, ты сможешь побыть хорошим мальчиком ещё недельку. — Конечно, Мастер, — Авантюрин с готовностью кивает, хотя в мыслях хаос. Главное — постараться. Он сделает всё возможное, ведь бывало и хуже. Авантюрину не стоит забывать, что для него значат встречи с Мастером и их отношения. — Одевайся. И не забудь завязать глаза. За дверью тебя встретят и сопроводят. — До встречи, Мастер! Он не одаривает Авантюрина ответом, просто молча покидает комнату, продолжая зажимать губами сигарету. Сразу становится тихо, пусто и холодно. Но Авантюрина толкает вперёд, как и всегда, мысль об их сессии через неделю. Он поднимается на всё ещё ватные ноги, натягивает одежду и завязывает глаза уже перед самой дверью. Дорога занимает меньше времени, потому что Авантюрин засыпает, как только машина трогается с места. Будит его негромкий голос водителя, оповещающий, что они прибыли. Он же протягивает ему дубликат ключей от квартиры — Авантюрин мысленно благодарит Мастера за заботу. Он снимает повязку, прощается и выходит в прохладную ночь. Перед ним высится жилое здание, где он проводил первые скучные и тревожные годы работы в КММ до того сеанса у терапевта и знакомства с Мастером. Авантюрин ловит случайного прохожего и стреляет у него сигарету. На вкус и запах — дёшево. Как и возвращение в старую жизнь, хоть и на неделю. Докурив, пока смотрит на окна своей квартиры, он собирается с духом и, наконец, заходит внутрь.