Осколки

      Пока меня не было, когда я гулял с Луной, к Уизли приехала Гермиона. И это было прекрасно, наше трио собралось вместе. Хотя я надеюсь, что мы станем квартетом и Луна станет частью нашей дружной компании. Все же не хочется совсем разрывать дружбу с Роном, если тот опять начнет выделываться. А он может, такая уж у него суть – сначала сказать на эмоциях, а потом уже думать о последствиях. Будто какой-то Бруха, весь на эмоциях. Хотя я не видел Бруха… Как бы это исправить? И надо ли?       На Чемпионат Мира по Квиддичу собирались сумбурно, и только я с Гермионой были готовы выйти в любой момент. Семейство Уизли же носилось туда-сюда, будто за ними гоняется Носферату. Представив эту картину, я тихо хихикнул. В этот момент на кухне разбилось что-то стеклянное. Артур Уизли, хоть и пребывал в своих мыслях, все же смог навести порядок среди домочадцев, а потому веселый хаос не продлился долго. К сожалению.       Для перемещения на Чемпионат использовали порт-ключ, который надо было еще найти. Волшебники, как общество, Малкам подходят. Искать старый башмак было весело, а чтобы было еще веселее, я его спрятал. И нашел только перед отправлением. Вместе с нами искали порт-ключ еще и семейство Диггори. И при взгляде на Седрика, мне его даже жалко стало – не заслужил он смерти от Петтигрю. Пока его отец что-то там говорил, я молча рассматривал пуффендуйца. Воспоминания о будущем… или это было прошлое?.. рисовали не веселые картины смерти младшего Диггори.       - Так не будет, Седрик, не бойся, - пообещал я, а потом взялся за порт-ключ.       - Что не будет? – не понял Седрик. Но это уже было не важно, мы переместились в лагерь.       Столько волшебников я еще не видел. И все были такие разные… и такие одинаковые. Разные национальности, разные культуры, разные внешне. И такие похожие – их объединяла магия, текущая по их жилам, и вкус их крови. Я чуял это, я желал испить их крови, желал так сильно, что было нестерпимо. И смертные вокруг это чувствовали, отодвигаясь от меня, кроме Уизли и Гермионы, те спокойно находились рядом. И только тихий шепот в голове отвлекал меня от того, чтобы броситься на первого попавшего волшебника и осушить его начисто. Шепот и еще правила. Сир не зря настаивал на них. Но желание было огромным, дичайшая жажда Витэ чуть не заставила меня сорваться. Я даже не заметил, как Уизли разбили магическую палатку. Разве что отметил, что Артур это сделал парой взмахов палочки, не отвлекаясь от каких-то записей в тетрадке, с которой он не расставался ни на мгновение с самого утра. Уже скрывшись от толпы еды, я смог взять себя под контроль и нормально осмотреться. И, пока Рон с братьями ходили за водой, а скорее просто чтобы посмотреть на гостей Чемпионата, я смог выпить несколько пакетов с алой жидкостью. Стало легче, определенно легче. И я смог даже выйти без опаски накинуться на кого-нибудь на глазах толпы.       Прогуляться по лагерю было интересно, волшебники не заморачивались Маскарадом перед магглами и колдовали напропалую. И я подумал, что тоже не прочь немного внести сумятицу в общий хаос. И со смехом запустил фейерверк в воздух. Вместе со мной засмеялись несколько арабов, а где-то рядом что-то опять разбилось. Любят колдуны бить стекло, даже в лесу нашли что разбить.       - Привет, Гарри, - поздоровалась со мной Луна.       - Привет, Луна, - улыбнулся я. – Гуляешь?       - Да, папа пока ставит палатку. Интересное будет зрелище, - мечтательно заметила подруга.       - Полностью согласен, а уж после квиддича и вовсе будет… интересно, - так же мечтательно ответил я.       Рабы Тома решили повеселиться, и я их понимаю, каждый отмечает праздник по-своему. Правда, почему-то обижаются, когда с ними шутят так же, как они с другими.       - Как Рон и Гермиона отнеслись к твоей новой природе? – спросила Луна. – Мозгошмыги не поразили их мозги?       - Они не знают, - улыбнулся я. – Не поймут, не оценят, не схватят за суть. Может потом, когда-нибудь… Кто знает? Даже Дети Малкава не все знают о будущем.       - А как это, быть… быть тобой?       - А как это быть тобой? – в ответ спросил я. – Мы такие же, только видим мир таким, какой он есть. И пьем Витэ.       - Дети Каина… в нашем мире их нет. А какие они там? – махнула рукой Луна, будто пыталась выразить это «там» жестом.       - Не знаю, не помню, не вижу, - пожал я плечами. – Только слышу шепот других Сородичей из Клана. Их мир от нашего отделен пеленой небытия. Для нас есть только наш мир, для них – только их. Редкие Сородичи могут путешествовать по мирам, а среди смертных таких еще меньше.       - Наверное, жить долго – весело и интересно. И грустно. Не останется никого, кто будет знать и помнить о тебе, а ты будешь жить через века. Но зато можно путешествовать! Мы с папой любим путешествовать, - улыбнулась Луна.       - А я вот нигде особо и не был. Литл Уингинг, Лондон, да Хогвартс, вот и все места, где побывал. Наверное, это интересно путешествовать. Знаешь, если вы не против будете, я бы с тобой и твоим отцом тоже хотел отправиться куда-нибудь.       - Думаю, папа будет только за, ты ему понравился, - рассмеялась подруга. – Только и надо, что запастись кровью.       - Да, запасы сделать надо будет, определенно. Думаю, в больнице мне с этим помогут, только примут ли они золотые кругляши?       - Магглы сильно удивятся, наверное, - теперь пожала плечами Луна, в руках вертя редиску.       Дальше мы просто гуляли. Жажда меня отпустила на время, желания вскрыть кому-нибудь глотку и приникнуть к божественному нектару не было. Маги вокруг шутили, веселились, разговаривали, тоже ходили от одной группки к другой. Атмосфера веселья и праздника царила вокруг. Луна и я периодически запускали фейерверки и убегали, громко хохоча. Многие маги смотрели нам вслед с улыбкой, в лагере царил праздник. Были недовольные, но их было мало.       К Уизли я вернулся в превосходном настроении, даже на молчаливый легкий укор в глазах Артура не обратил внимания. Впрочем, укор был недолгим, Артур быстро погрузился в свои какие-то расчеты, которые делал в блокноте, левитируя рядом с собой чернильницу. Пятна чернил на носу мужчины придавали ему забавный вид.       Ночь прошла быстро, а утро, к моему сожалению, выдалось ясным. Несмотря на защиту артефакта, светило доставляло дискомфорт. Впрочем, не смотря на ясную погоду, я все равно предвкушал игру. Любви к квиддичу мне Обращение не убавило, полет мне нравился по-прежнему. Эта скорость, ветер в лицо, там, в небесах, все проблемы и заботы уже не важны, они остаются внизу. И пусть сейчас в небесах летать буду не я, посмотреть за профессиональными игроками будет интересно.       Игра началась красиво – с представления талисманов команд. Болгар представляли вейлы, магические существа женского пола, считающиеся невероятно красивыми… если не оборачиваются в полу-птиц, способных кидаться огненными шарами. Магия вейл на меня не подействовала, но вот другие маги мужского пола всех возрастов таким сопротивлением похвастаться не могли. И только их воля не давала спрыгнуть с трибун прямо к танцующим чаровницам. Было забавно, я даже рассмеялся, и в этот момент очарование вейл со всех рядом со мной спало, зато старший Малфой и Министр Фадж сильно побледнели. Люциус Малфой, кстати, имел крайне бледный и потрепанный вид, а его длинные волосы пропали. Сменил имидж, наверное. Правда, аура у него была какой-то болезненной.       Талисманами сборной Ирландии выступали лепреконы. Мелкие бородатые карлики запустили красивые фейерверки… из которых сыпались фальшивые золотые монеты. Но было красиво.       - Они фальшивые, Рон, - тихо сказал я другу, когда тот хотел поднять несколько монет. – Временные, исчезающие, проходящие.       Сначала Рон не понял меня, а потом на его лице отразилась вся боль еврейского народа, несмотря на то, что младший Уизли не был евреем. Я его понимал – быть шестым сыном в многодетной небогатой, хоть и дружной, семье, донашивая вещи за братьями, не имея ничего своего, даже палочки… тяжело. Особенно, вспоминая, что Драко Малфой постоянно тыкал друга в его бедность. А задевать белобрысый хорек умеет, за что и поплатится, когда его превратят собственно в хорька. Или превратили? Превращали? Превратят? Не помню, не знаю, да и не важно.       Сама игра меня захватила, как и всех зрителей. Летали игроки с такой бешеной скоростью, что глаз не всегда мог за ними уследить. Финты, уклоны, виражи, рискованный пасы квофла охотников друг другу. Я забыл про все, погрузившись в игру, погрузившись настолько, что не обращал внимания ни на что, стараясь уследить за всеми игроками. И подчиняясь моим желаниям, я случайно ускорил восприятие мира Силой Крови настолько, что даже бладжеры словно не летали с бешеной скоростью, а лениво плавали в воде. И впервые у меня восприятие будущего обострилось настолько, что я мог видеть Судьбы игроков, их линии будущего… но не управлять ими напрямую. Пока что. Было такое ощущение, что мне не хватает… чего-то. Крови? Силы вампирской магии? Не знаю. Да и сейчас это было не важно, важен только матч. И хоть я уже знал результат, была интересна сама игра. Игроки обеих команд были прекрасны. Слаженность загонщиков, охотников и ловцов была такая, что казалось, будто не четырнадцать человек летают по полю, а два многоголовых, многоруких и вездесущих чудовища борются в странной борьбе. Игроки обеих команд понимали своих сокомандников даже не с полувзгляда, а с тени намека, по малейшему движению. И это было прекрасно! Я ни на мгновение не пожалел, что попал на Чемпионат. И концовка матча тоже не разочаровала, хоть и была известна. Ирландия победила, но снитч поймал Виктор Крам, мой будущий противник в Турнире… если я решу там выступать. Но сейчас будущее было не важно, как и те решения, которые я приму потом, ведь это будет потом. Бег времени, конечно, догонит, настигнет каждого, но не сейчас.       Луна, которая сидела рядом со мной, а точнее, это я сидел рядом с ней и ее отцом, тоже болела всей игрой, не выделяя никакую из команд, ей просто нравилась обстановка. Мистеру Лавгуду же игра была не сильно интересна, он больше витал в своих мыслях и наблюдал за окружением, изредка делая какие-то пометки в кожаном маггловском блокноте. Сесть рядом с Лавгудами мне помог один из болельщиков, с которым я просто поменялся местами, как только началась игра. Он и сам был рад побыть рядом с Министрами Магии Англии и Болгарии. Мне же было интереснее сидеть рядом с подругой, а не в почетной ложе вместе с Фаджем и Малфоями. Мои рыжие друзья же остались там. Там же я видел невидимого волшебника вместе с домовушкой. Насколько помню, ее звать Винки, и она дико боится высоты. Даже жаль, что такого преданного эльфа выкинут словно ненужную вещь. Но поделать я с этим ничего не могу, Крауч слишком упрямый. Мне он не нравился, ни он, ни его переживший свое время сын.       После матча же весь большой лагерь волшебников праздновал. Шум веселья и взрывы смеха звучали из каждого угла, тысячи магов праздновали окончание матча. И в какой-то момент Артуру Уизли показалось, что пьяные маги зашли слишком далеко в своем веселье. К его сожалению, это были не совсем пьяные фанаты квиддича. Старые слуги Тома решили напомнить о себе, а заодно поиздеваться над беззащитными магглами, которые на Чемпионате следили за выданной короной под Чемпионат территорией. Артур быстро понял, что в панике, которая неизбежно поднимется, нас могут легко затоптать, и потащил всех в лес, в сторону от основной толпы волшебников. И я, накинув на себя Затемнение, смог отстать от группы Уизли. У меня были вопросы гастрономического характера к Пожирателям Смерти.       Скользя сквозь только начавших понимать что что-то происходит волшебников, я пробирался к ближайшему магу в балахоне и белой безликой маске. Маг был больше похож на борца, чем на волшебника, но его мощное телосложение ему ничуть не помогло. Я был сильнее, я был быстрее, я был Голоден. А он был моей едой, пищей, жертвой! Оглушить его и утащить в ближайшую пустую палатку было до неприличия легко, словно выговор у Снейпа на Зельеварении получить. И я был прав – кровь волшебника была намного вкуснее алой жидкости Дурслей. Жертва пыталась как-то сопротивляться, но попытки эти были смешными. И я засмеялся. Тем немного нервным и безумным смехом Малкавиан, который может свести с ума. И старший Кребб засмеялся со мной, и стоило мне отпустить его, как он первый кинулся из палатки с палочкой на перевес. Кребб, громко хохоча, раскидывался Круциатосами во всех, не разбирая, кто перед ним. И пара заклинаний попала в его подельников. Мне же было мало, я хотел еще крови, еще жертв, еще больше, больше, больше! Они моя пища, жалкие смертные, которые годны быть консервами на ножках для любого Сородича, не более! Сами стали жертвами, сами сошли с пути, стали убивать, пытать и наслаждаться вседозволенностью, сами теперь пусть пожинают плоды своей жизни, я лишь стану их палачом.       Второго Пожирателя я смог оглушить Конфундусом и так же утащить в уже знакомую старшему Креббу палатку. Яксли даже не понял, что произошло, а потом было поздно. Его труп я так и оставил там. Я выпил его полностью, как Дадли выпивал стакан сока по утрам. Сила крови двух волшебников была такой сладкой, что я не утерпел и бросился к остальным. Пожирателей осталось семь человек, но это было не важно, у меня была магия, своя магия каинита, мне даже палочка теперь была не нужна. В голове бушевали голоса, мне было радостно, я хотел поделиться ей со всеми. И я делился! Истерический смех, бешенство, потеря сознания и смерть обрушились на Пожирателей. Кто-то, как Малфой отделался легким испугом, потеряв сознание, а кто-то, как Джагсон и Макнейр умерли от видений смерти и истерии. Зацепило не только Пожирателей, маги вокруг тоже стали вести себя, словно безумцы. Какой-то толстый важный араб громко ругался и плакал… кровавыми слезами из почти выдавленных глазниц. Один ирландец бросался заклинаниями, ни одно из которых не было школьным или хотя бы разрешенным.       А мне было хорошо – то напряжение внутри себя, которое я даже не замечал до этого, ушло. Стало по-настоящему хорошо! И я радовался, делясь с миром смехом под звуки бьющегося стекла.       ***       Чемпионат Мира по Квиддичу, четыреста сорок второй по счету, грозился стать последним в Англии из-за настоящего побоища. Нападение волшебников в масках Пожирателей Смерти и последующие смерти и сумасшествия многих уважаемых в Магическом мире волшебников ударили по репутации Великобритании в общем и лично по Министру Магии Корнелиусу Фаджу. И Фадж, сам лишь чудом избежавший смерти и потому испугавшийся до мокрых штанов, пребывал не просто в отвратительном настроении, он был в ярости. Его трон не просто зашатался, а скорее начал падать, пока медленно, но неуклонно. Пережитый страх за свою жизнь и ужас перед потерей министерского кресла сделали Фаджа настоящим параноиком, ему стали везде казаться заговоры, казалось, что все, абсолютно все работники Министерства Магии хотели занять его место любым путем, вплоть до физического устранения самого Фаджа. Корнелиус за всего пару дней стал нервным и истеричным, настолько, что некоторые мелкие чиновники, вроде Артура Уизли, просто увольнялись. Министерство неизбежно пустело, день за днем работники, такие незаметные обычно, но оказавшиеся незаменимыми, покидали свои рабочие места. И в какой-то момент, когда отлаженная десятилетиями работа Министерства стала давать сбои, Управление Авроратом, точнее его глава решил все взять в свои руки и сместить Фаджа. И благополучно это сделал, так как не нашлось ни одного аврора, который бы был верен истеричному Фаджу. Так за всего лишь месяц после Чемпионата новым Министром Магии стал Руфус Скримджер. Такого поворота Магическая Англия не ожидала.