Как не заплутать в лесу

Где-то через неделю после того дурацкого сна я получил жутко болючий фофан от Семена. Да такой, что чуть со стула не свалился. И вдруг ощутил, будто все это уже было. Будто я вот так же сидел напротив Бабурина и так же позорно продул в дурака. И те же самые чувства вызвал у меня тот же самый фофан. И неясно, где я это уже видел. Может, в фильме каком или во сне… Но это еще ладно, я о том случае забыл в день его происшествия, но вот что заставило меня насторожится – новости. Их я никогда не любил и не смотрел, но папа обычно начинал утро с радио, вещавшего о последних событиях мира. Только важных, конечно. 7 августа 1999, боевики вторглись в Дагестан. Дело непредсказуемое, война как никак. Но почему тогда я его предсказал? Почему во сне я видел ровно то же, что происходит в жизни сейчас? А главное, повторится ли еще что-нибудь? После тех событий, которые были слишком похожи на мой сон мне всякие глупости начинают казаться. Будто я какой-то предсказатель, как в тех программах, которые иногда смотрит моя бабушка. И я надеюсь, что это не так, ведь иначе я буду единственным, кто должен будет уберечь моего отца от смерти и такая ответственность меня пугает. Мысли мыслями, а часики тикают. И вот незаметно подкралось первое сентября. - Ну жених! Повернись-ка, - лепетала мама, наряжая меня как принца какого-то. Я стоял посреди комнаты в новенькой рубашечке, штанишках и туфлях, присланных друзьями отца из Москвы по его заказу в обмен на шкуру лисы, которую успели подстрелить приезжие браконьеры. Отец часто их гонял, но не всегда мог успеть вовремя. И, как бы не хотелось признавать, но живем мы небогато, поэтому мой отец иногда нарушает правила, как в этом случае, например. - Отлично, сын, - папа положил руку мне на плечо и окинул меня взглядом, в котором смешивались гордость и какая-то грусть. Согласно сну отец пропадет девятого сентября, а тело мы найдем двенадцатого. Я успею. Конечно, это все неправда и глупость, но, если что, я успею его спасти. - Андрюш, а ну к поди сюда! - бабушка как обычно в своем репертуаре зачесывает мои волосы набок своей старой колючей расческой с двумя выбитыми зубчиками и приговаривает что-то невнятное. Она знает, что мои волосы без боя не сдадутся и снова встанут колом, стоит мне выйти за порог, но всегда проводит свой "ритуал" перед "важным событиями" или "опасными мероприятиями". И иногда бабушка сама решает, какой день "опасный", а какой - нет.  Эта традиция затрагивает всех членов семьи, даже отца и раньше я ненавидел это и пытался избежать, ведь расческа колется нешуточно, выдирает волосы и оставляет ранки на коже, да и я уже не маленький, чтобы меня "оберегать", но во сне отца не причесали перед "опасным мероприятием". А после бабушка больше никого и не могла причесать. Поэтому я не дергаюсь. - Какой ты у нас уже взрослый, - бабушка внезапно перешла на шепот и перестала использовать свою смесь языков, а значит, сейчас будет что-то серьезное. Я напрягся. - Твоя бабушка далеко, - она тянет букву "о", - не дурочка. Твоя бабушка все, - она тянет букву "е", - видит. В нагрудный карман моей рубашки опускается что-то довольно увесистое. - Не смотри, - командует бабушка, - взглядом не задевая, переложи в карман брюк, а как выйдешь на улицу на грудь повесь и прошепчи: «Заклятье заклятьем, проклятье проклятьем, а меня не тронь», - это что-то новенькое и я пытаюсь уловить хоть намек на иронию в ее голосе, но, кажется, она абсолютно серьезна, - Не потеряй, как в прошлый раз, кто найдет - сам защиту обретет и все узнает. В этот раз он куда сильнее. И бабушка объявила, что я готов. *** "Как в прошлый раз" волчком вертится в моей голове. Был во сне один эпизод. Как раз на первое сентября бабушка давала мне какой-то "амулет", но не причесывала. Да и его просто на шею повесила, без вот этих танцев с бубном. Но я в первый же день остался без него из-за одного "Ромео", желавшего подарить его своей "Джульетте", а та в итоге вообще передарила его кому-то третьему. И в тот день, когда "амулет" покинул руки Полины (узнал я об этом в раздевалке после школы, когда заметил новенького, который разглядывал его так, словно это был его билет в светлое будущее), бабушка внезапно пришла в себя, схватила меня за руку (я тогда укладывал ее в кровать), строго посмотрела мне в глаза и произнесла лишь одно слово: «Шалопай».   От “амулета” шея сзади слегка чешется, но я не предаю этому большого значения, угрюмо ожидая начало линейки. Начало осени, но холодина жуткая. Черт бы побрал тех, кто не включил в “парадную форму” хоть какую-нибудь курточку. Слава богу, человек не может прожечь взглядом в прямом смысле, потому что, если бы мог, Лилия Павловна давно сидела бы за убийство. Хотя я не уверен, что и без этого нет поводов ее посадить. - А еще я этим летом настоящего медведя видела! Да-да-да, - Катя лепечет какую-то ложь своим подружкам, характерно сложив ладошки лодочкой у своего левого плеча. Я начал подмечать такие мелочи только после той встречи в магазине. Конечно, мы виделись не часто, так, несколько раз я замечал ее, стоящую у магазина одну или где-то на улице в компании подруг и смотрел, пока она не заметит. И я не преследую ее, честно! Я просто… Не знаю. Мне почему-то хочется смотреть. Да и она ни разу не орала на всю улицу, что я подглядываю или что-то, что она могла бы орать при виде меня. Просто взглянет и тут же отвернется. Ну и я,  конечно, ради приличия, сразу уходил. Какие-то дурацкие у меня мысли иногда. Такая глупость эта ваша Катя, чессн слово! - Хэй, задрот! – Пока учителя заняты первоклашками, Бабурин радостно приветствует меня, со всей силы хлопая по спине. Из моих легких разом выходит весь воздух и я судорожно пытаюсь вдохнуть хоть немного кислорода назад. - Че молчишь? Анализируешь? – парень разразился громким и совершенно неуместным хохотом. Когда я был совсем маленьким, лет пять или шесть, моя мама впервые показала мне настоящую живую лису. Она была подстрелена в ногу из ружья и по этому носила бинт, заботливо повязанный моей мамой. Совсем скоро ее должны были отвезти в больницу в ближайший к поселку  город. Животное жалобно скулило и огрызалось на каждого, кто посмел к ней подойти ближе, чем на метр. Я во все глаза смотрел на маленькое чудовище, запертое в клетке, брыкающееся, фырчащее и злое на весь этот мир. Наверное также я мог бы описать и Семена Бабурина. Запуганный зверек, но без видимой клетки. Раненый и агрессивный, он смотрел на всех с отчаянием и хоть Рома и сравнивал его с медведем, мне больше казалось, что он похож на ободранного кота. Его было жаль, но не так как жаль птичку, выпавшую из гнезда, а так как старого волка, изгнанного из стаи. Вроде и жаль, а вроде нечего было куриц из моего курятника воровать. Мальчик он нежный, несмотря на внешность. Огромных размеров ребенок с прыщами по всему лицу и пренеприятнейшим запахом изо рта (история умалчивает, чистил ли он вообще зубы). Единственный человек, которого он реально любит и о ком заботится - его бабушка. Хорошая женщина, знала бы она только чем ее внук промышляет, наверное словила бы приступ. Во мне бушуют смешанные чувства. С одной стороны, мы с Семеном знакомы лишь с прошлого года и я уже успел полностью его понять и абсолютно разочароваться, хоть и не очаровывался. Но с другой, я немного расстроился, когда он пропал. Все-таки в какой-то степени мне было его жаль. Он заслужил тот позор, который ему принес новенький во сне, но уж точно не «пропажу без вести». Хотя не знаю, я не был тем, кого задирали, поэтому не могу говорить о справедливости. Прямиком за ним подоспели его дружки. Не уверен, как их зовут. Ну, «спортсмена» точно Рома, а «беззубого»… Суслик? Было бы вполне логично его так обозвать. Вам, наверное, интересно, как именно я умудрился ввязаться в знакомство с этой «компанией». Все одновременно просто и сложно объяснить. Не то чтобы я люблю задирать людей, скорее наоборот. Мне очень жаль тех, кто не может спокойно жить школьной жизнью и я стараюсь помочь, но, к сожалению, заступиться мне никогда не хватает сил. Это что-то животное. Страх, который поднимается изнутри до самого горла и не дает тебе и звука издать. Ужасное чувство. Я чувствовал что-то такое тогда…Во сне. Я чувствовал…Что-то…Страшное? Почему? Я помню? - Ебать задрота закоротило, - знакомый голос выводит меня из транса. На меня весело глядят два карих глаза. Горящие каким-то недобрым огнем, попытаться затушить который рука не поднимется. Шестиклассник выглядит как опасное животное. Вот его я ненавижу всей душой. Такого подонка надо еще поискать. По сути, хотя всем кажется иначе, но в их «компании» именно Рома заправляет всеми издевательствами. - Он че оглох на? – Вот и шепелявый прибежал. «Суслик» – Ромина подружка без своего мнения ничем, кроме трусливости не выделялся. Ну, его понять можно, не каждому такая неведомая херня приснится. Мне вот снилась, вот я его и понимаю. Но не Рому... Звонок извещает о начале линейки, учителя спешат успокоить нас и расставить, как шахматные фигурки, по местам. Мне повезло, я стою в самом начале колонны нашего класса рядом с каким-то шизанутым отличником (это я его так со злости называю, а вообще нормальный парень, даже жаль его) и во все глаза смотрю на директора, произносящего речь, будто не замечая во всю маячившего мне Семена, класс которого расположился прямо за нашим. Я без понятия, что ему было надо, но домаячился он до Катиного взгляда, которая тут же решила (или претворилась, что решила), что это он ей такие жесты показывает, и нажаловалась маме. Лилия Павловна свою душечку защитит от любого, кто косо взглянет (только для того, чтобы потом хорошенько прописать ей самой за что угодно). Хорошо, что я не в ее классе с того самого «инцидента». Но речь не об этом. Речь идет о первом сентября. Ура! Мой любимый праздник! День знаний. Глупость все это. Я вообще не понимаю, кто будет на полном серьезе праздновать начало школьных дней. Наверное, только психопаты. Или Екатерина Смирнова, которая стоит на другом конце линейки в первом ряду. Вся такая нарядная. В выглаженной рубашечке и черном сарафане. Волосы завязаны в косу резинкой с земляниками, а ножки украшают новенькие лакированные туфельки, явно не дешевые. Катя стоит ровно, смотря четко на произносящую речь учительницу, будто та говорит какие-то супер важные и новые вещи, а не просто читает по бумажке какую-то невнятную и древнюю речь. В какой-то степени я Кате завидую. Это какую же выдержку нужно иметь, чтобы вот так стоять, практически не двигаясь, целый час. Но с другой, иногда мне кажется, что ее попытки казаться идеальной в глазах матери не от хорошей жизни. - Учитесь отлично. Будьте лучшими среди лучших. С первым сентября! - Подытоживает учительница, и младшеклассники потихоньку начинают заходить в здание школы. Катю тут же обступают девочки из разных классов. Перешептываясь с ними о чем-то и загадочно улыбаясь, Екатерина склоняет голову в мою сторону, будто старается незаметно обратить на меня внимание, но вся свора тут же оборачивается и вся "приватность" главного лица их сплетни тут же улетучивается. Видимо, зря я думал, что наши “гляделки” – только наше дело. Я чувствую, как краска подступает к лицу и уже собираюсь отвернуться, как тут мое имя раздается прямо у правого уха. - Андрюша, приветик! – а вот и “Джульетта” нашего спектакля. Полина (это имя должно быть произнесено с максимальной нежностью и любовью, но одновременно горечью и безразличием). Девочка с черными как смоль волосами и голубыми как васельки глазами. А ведь когда-то я был в тебя влюблен. “Защищал” от Ромки. А потом ты при первой же возможности слиняла к новенькому и думать про меня забыла. Казалось бы, трагедия в двух актах, но я могу тебя понять. Со смертью отца я изменился. Начал убегать сразу  после школы к бабушке и совершенно перестал уделять тебе хоть какое-то внимание. Да и вообще кому-либо перестал его уделять. И сердится на тебя не могу, хотя раньше сильно бесился, когда видел тебя, идущую из школы то с одним, то с другим. Но теперь все изменилось. Я больше не влюблен в тебя. Правда. - Привет, Поля, - я улыбаюсь и отступаю, чтобы не попасть в крепкую девичью хватку и не дать ей прижать мою руку к себе. Девушка выглядит слегка удивленной, ведь раньше, несмотря на стычки с Ромой, я никогда не отказывал себе в удовольствии походить с Полиной под ручку. Но сейчас я не считаю это “удовольствием”, скорее проблемой. Особенно учитывая то, что во сне с новеньким она была лишь от безысходности и желания показать Кате, “кто тут главный”. Это стало понятно после пропажи Кати, когда Полина соизволила со мной поговорить и поделилась своими не самыми добрыми мыслями. Да и после того “нападения” Ромы на бедного паренька (он отделался легким испугом) связываться с этой шизанутой парочкой совершенно не хотелось. - Здравствуй, Полина, как твои дела? – мама как обычно незаметно подкрадывается сзади и хотя обычно я злился на то, что она подходит ко мне в школе, сейчас я даже рад тому, что она все еще работает здесь и может со мной общаться так часто. - Здравствуйте, Екатерина Генадьевна, - Полина вежливо отвечает на все вопросы и стоит с нами во дворе, пока всех не приглашают в школу. - Ой, ну я побежала. Хорошего вам дня, детки, будьте умницами, - мама как всегда суетится и сюсюкается, но я рад. - Мам! - Да? - Хорошего дня и тебе. Она слегка мешкает из-за такой неожиданности. Я окрикнул ее при всех, еще и хорошего дня пожелал, а через мгновение она улыбается и скрывается в толпе.