Тайна красного шелка

На следующее же утро Серенити разыскала Луну и рассказала о том, какое задание дал ей Эндрю. Луна с любопытством смотрела на Серенити, но лицо ее казалось задумчивым, будто бы ее охватило мрачное предчувствие. — Такое дело потребует гораздо больших усилий, чем просто соблазнение, моя дорогая. Чтобы добиться цели, ты должна обладать чистым гением! — наконец воскликнула Луна. — Я справлюсь, — ответила Серенити таким самоуверенным тоном, что Луна невольно вздрогнула. Серенити смотрела на нее взглядом твердым, словно сталь. — Какая наивность. Ты даже не знаешь, что за люди финансируют тот публичный дом! — медленно проговорила Луна, в ее голосе послышались неприятные дребезжащие нотки, а обеспокоенное выражение лица сменилось раздраженным. — С домом Лоредан связано множество интриг и распрей, думаю, ты не хочешь оказаться в центре ни одной из них. — Я не упущу такую возможность, — спокойно возразила Серенити. Несколько мгновений Луна сверлила недоверчивым взглядом свою протеже, а затем разочарованно закатила глаза. — Тебя очень сложно отговорить, если ты вбила себе в голову какие-то глупости. Но, хорошо. Расскажу кое-что. Дом Лоредан финансируется четырьмя важными людьми. Первый — Нефрит, священник, причины его участия в такой паскудной деятельности мне неизвестны. Затем Джедайт — преуспевающий предприниматель, при этом он проворачивает сделки сам, хотя многие утверждают, что за него это делает управляющий. Зойсайт — ученый. Я полагаю, что остальные обманом втянули его в это грязное дело, но это не должно нас волновать. И наконец, Кунсайт — уважаемый генерал с ледяной головой. — Любопытно, — произнесла Серенити. — Но ты назвала лишь четырех. — Думаю, этого достаточно. — Ты же понимаешь, что недосказанности вызывают интерес. — Гм… Главный инвестор — Эндимион. Очень богат и хорош собой, о нем мечтают все женщины Венеции. Дьявол в обличье ангела, — Луна произносила эти эпитеты удивительно нежным голосом. — Отлично, — Серенити уже представила, как она заставит каждого из этих мужчин пасть перед ней. — Держись подальше от Эндимиона. Никто точно не знает, чем он занимается и откуда он взял огромное состояние. Ходят слухи, что у него нет слабостей, нет чувств, соблазнить его невозможно. — Но ты описала его таким привлекательным, — насмешливо проговорила Серенити. Луна свирепо глянула на нее. — Единственный способ добиться успеха в нашей небольшой миссии, — сказала она, — уничтожить остальных четырех. Даже Эндимион не может финансировать дом Лоредан в одиночку. Серенити злобно ухмыльнулась, уже зная, кто станет ее первой жертвой. В конце концов, она чувствовала, что давно не обращалась Богу. *** Уже на следующий день Серенити явилась в храм. Она опустилась на колени перед величественной статуей Создателя, и сделала вид, что искренне молится. Девушка неспроста выбрала время своего визита: в этот час обычно было мало прихожан, а самое главное — Нефрит был здесь. Выждав время, и незаметно оглядевшись, Серенити медленно поднялась с колен, и, осенив себя крестным знамением, медленно пошла к Нефриту. — Могу ли я помочь тебе, дочь моя? — мягко спросил он. На мгновение Серенити была поражена его звучным голосом и чистым взглядом. Однако ее решимость не поколебалась. В конце концов, как священник может спонсировать публичный дом? Что это: ошибка или намеренное действие? Серенити уставилась в пол, сделав вид, что смущена. Затем она медленно подняла взгляд, зная, что ее глаза при этом выглядят огромными и невинными. — К сожалению, в детстве мне не дали религиозного образования, и я хотела наверстать упущенное. Может вы бы могли объяснить мне тайные смыслы Священного Писания? Лицо Нефрита, казалось, переполнилось внезапной радостью, и он молча кивнул. Однако от внимания Серенити не укрылся озорной огонек в его глазах. Он предложил ей прийти на занятия в храм через два дня, а затем приходить каждую неделю по четвергам. Конечно, девушка с готовностью согласилась. Комната в храме, где проходили занятия, оказалась совсем маленькой и просто обставленной. Здесь давно никто не убирался, и толстый слой пыли лежал на всех поверхностях. Но это было к лучшему — в подобной обстановке Серенити выглядела словно богиня спустившаяся в каморку бедняка. Она надевала свои лучшие платья, с глубоким вырезом, подчеркивающие соблазнительные изгибы тела. Она незаметно флиртовала: случайная улыбка, мимолётный взгляд, иногда страстный, иногда нежный; случайно оброненные двусмысленные фразы… Когда они читали Писание, их руки то и дело соприкасались. В таких случаях Нефрит как-то странно смотрел на Серенити, и она видела в этом взгляде интерес и желание. Во время одного занятия, на котором Нефрит перечислял, что недопустимо по христианским догматам, Серенити сделала решительный шаг. — Значит, поцелуй не считается грехом? — невинно спросила она, приподняв бровь, уголки ее рта изогнулись в пленительной улыбке. Она грациозно наклонилась вперед, от чего их лица оказались очень близко друг к другу. Полупрозрачная шаль скользнула по ее груди, обнажая глубокий вырез. Нефрит кашлянул, прежде чем ответить. — Между людьми, не состоящими в браке, это грех, — произнес он, изо всех сил стараясь не сводить глаз с ее лица. — Но это же зависит от формы поцелуев? — спросила Серенити, невинно склонив голову, ее тон казался легким и беззаботным. — Что ты имеешь в виду? — Ну… — прошептала она, приподняв брови. Ее милая улыбка внезапно стала искушающей и страстной. — Например целомудренный поцелуй, который брат дарит сестре. В притворной нерешительности Серенити отстранилась и тряхнула головой, отчего ее золотые локоны соблазнительно упали на грудь. — Или… есть страстный поцелуй двух влюбленных. Неприличный и чувственный. Нефрит не ответил сразу, судя по всему, он не ожидал подобного. — Что ж, первое не считается грехом, но второе… — Значит, если ты меня поцелуешь как брат, это не будет считаться грехом? — Серенити задала вопрос таким безмятежным тоном, будто бы речь шла о погоде. Нефрит выглядел озадаченным, он какое-то время думал, что ответить, и наконец произнес: — Не будет, если намерение целомудренно. Его взволнованный взгляд опустился ниже и упал на ее грудь. Серенити, поняв, что подходящий момент настал, медленно наклонилась ближе, и ее полураскрытые губы прижались к его губам в чувственном поцелуе. Серенити тут же отпрянула с выражением ужаса на лице. — Прости… — пробормотала она со слезами на глазах. — Нет, это я виноват перед тобой, — сказал он просто, но в его голосе не было ни тени сожаления. Он придвинулся к ней ближе и нежно обнял за плечи. — Видишь ли, я хотел гораздо большего, чем просто поцеловать тебя, с того самого момента, как мы встретились. Серенити пристально посмотрела на него. Хотя в глубине души она торжествовала, она все же притворилась испуганной и бросилась прочь из комнаты. В молитвенном зале она заметила епископа, который не спеша прогуливался вдоль колонн. Вот так удача! Епископ был нужен ей, чтобы приступить к следующей части своего плана. Серенити побежала к нему, стараясь выглядеть максимально обезумевшей. — Ваше Святейшество! Выслушаете ли вы меня? Я согрешила, и должна искупить свой грех. Епископ кивнул и быстро повел ее в исповедальню. Серенити села на скамью в ожидании, когда он заговорит. — В чем твой грех, дитя? — спросил он. В его голосе слышалась мудрость, которая так часто была присуща рукоположенным людям. Серенити в притворном ужасе закрыла лицо руками. — Меня поцеловал священник… А потом он признался, что хотел большего чем просто поцелуй, но я убежала… Ах, боюсь, что нас могли увидеть. Пойдут слухи и все такое... Епископ задумчиво молчал, видимо думал как сохранить репутацию своего прихода. — Какой священник? — сухо спросил он. — Отец Нефрит. — Он так и сказал, что желал тебя? — Да. — Твой грех прощен, дитя. Постарайся никогда больше не повторить его. Серенити покинула исповедальню, ухмыляясь, как кошка, поймавшая мышь. Она почувствовала торжество, когда увидела епископа, ковыляющего в сторону комнатки. Он не мог сказать Нефриту, что получил информацию от нее, так как был связан обетом не разглашать тайну исповеди. Спустя несколько дней до Серенити дошли слухи, что Нефрита переводят во Флоренцию. Однако она должна была убедиться, что он больше не инвестирует дом Лоредан, поэтому ей пришлось снова направиться в церковь. Увидев Нефрита, она скромно спросила, можно ли им получить личную аудиенцию, и он ответил согласием. — Тебя действительно переводят во Флоренцию? — поинтересовалась она с притворным сожалением в голосе. — Да. Серенити отвернулась, как бы желая спрятать непрошенные слезы. — Однако я пришла сегодня не для этого. Я слышала… Но нет, наверное, это не может быть правдой… — пробормотала она, качая головой. — Что ты слышала? — мягко спросил Нефрит, его брови встревоженно сдвинулись. — Я знакома с одной девушкой. Она куртизанка из дома Лоредан, и она хвасталась мне, что ты был одним из их инвесторов. Нефрит вздохнул и отстранился. — Она не соврала тебе. — Я не могу вынести мысли о том, что тебя сослали во Флоренцию, — она проговорила эти слова так жалобно, будто бы была по-настоящему подавлена горем. На самом деле Серенити произнесла все это, чтобы напомнить Нефриту о его нынешнем положении и намекнуть на то, что может произойти, если информация случайно окажется обнародованной. Казалось, этот трюк сработал, поскольку лицо Нефрита внезапно омрачилось беспокойством. — Да, финансирование публичного дома выглядит не совсем приличным. Но будь уверена, что я завтра же прекращу это. Серенити не сводила глаз с пола, чтобы он не видел торжествующего блеска в их глубине. Нефрит сдержал свое слово, через неделю к ней подошел Эндрю и сообщил, что Нефрит действительно вышел из инвесторов семьи Лоредан. Он знал это, потому что посыльный принес ему еще один кошелек, полный золота. Эндрю осторожно вложил золотые монеты в ладонь Серенити. Однако, к ее удивлению, в его глазах не было гордости, он даже не поздравил ее с успехом. У него бы такой уставший взгляд, что Серенити отчаянно захотелось спросить, что случилось. Но она сдержала в себе этот порыв. *** Со временем Серенити стала посещать все больше и больше светских вечеринок, где пила лучшее вино и забавляла мужчин своим остроумием. Она предпочитала надевать изысканные платья из красного шелка, которые стали ее визитной карточкой. Каждую ночь она получала с десяток предложений, но отклоняла абсолютно все из них, делая вид, что находится в поиске лучшего покровителя. В один из таких вечеров, произошло неожиданное событие. Устав от суеты, Серенити остановилась в полутемном коридоре и, оперевшись на стену стала медленно пить шампанское. Почувствовав чье то присутствие, она сердито выпрямилась и с удивлением обнаружила, что у противоположной двери стоял самый восхитительный мужчина, которого она когда-либо встречала. Взгляд его красивых сапфировых глаз завораживал, а прямой нос и слегка загорелая кожа обещали греховные удовольствия. Сердце Серенити словно остановилось, а дыхание внезапно перехватило. Она распахнула веер и начала медленно, ритмично, чувственно обмахиваться им, одновременно бросая любопытсвующие взгляды на этого человека, и он немедленно направился к ней. Однако вместо того, чтобы поцеловать ее руку, как требовал этикет, он подошел к ней сзади и осторожно коснулся губами обнаженной кожи ее шеи. К счастью, в коридоре царил сумрак, и никто не видел, что происходит. Серенити сладостно закрыла глаза. Ей потребовалось собрать все самообладание, чтобы не застонать от этих жарких поцелуев. Незнакомец целовал ее все выше и выше, пока его губы не коснулись ее уха. — Как тебя зовут? — спросил он таким голосом, что у Серенити приторно тикнуло в груди — с такой интонацией обычно говорят в постели, когда ласкают возлюбленную. — А тебя? — промурлыкала Серенити, обернувшись, чтобы еще раз взглянуть на этого очаровательного красавца. Она поняла, что ей будет трудно устоять. Их уединение нарушила какая-то юная леди. — Ах, Эндимион, дорогой, я вижу, ты познакомился с новой куртизанкой Медичи, Серенити, — прощебетала она. Серенити и Эндимион обменялись жаркими, удивленными взглядами. — Прошу прощения, — Серенити вывернулась из смущающих объятий и направилась в зал. Она была всего в нескольких шагах от двери, когда почувствовала, лёгкое прикосновение к своему запястью. — Миледи, я прекрасно знаю, кто вы и чего пытаетесь достичь. Серенити с притворным вздохом развернулась. Пронзительный взгляд Эндимиона заставил ее слегка дрожать. По крайней мере, свою реакцию она предпочла списать на его взгляд, боясь признаться, что его прикосновение вызывает в ней чувственный трепет. — Понятия не имею, о на что вы намекаете. Я обычная куртизанка, ни больше ни меньше. Эндимион тонко улыбнулся, но нельзя было распознать эмоции, стоящие за этой улыбкой — с равным успехом она могла быть адресована как другу, так и врагу. — Я хорошо осведомлен о том, чем вы занимались в церкви и предупрежу других, прежде чем вы успеете вонзить в них свои когти. — Совершенно не понимаю, о чем речь, — Серенити безразлично пожала плечами, однако внутри она ощущала дикое напряжение, словно туго скрутилась пружина часов. — У вас есть два варианта, миледи: вы прекращаете свои глупые игры или же вынудите меня начать войну. Впрочем, уверяю вас, первый вариант намного приятнее, — Эндимион говорил с издевательско-мягкой улыбочкой, однако в его тоне отчётливо ощущалась острая нота. Он подошёл ближе. Серенити глубоко вздохнула, чувствуя, как его ладонь нагло скользнула вверх по ее лифу, пока не оказалась прямо под грудью. — Ну хорошо, как скажете, — медленно проговорила она. — Пусть будет война! С этими словами она оттолкнула его и пошла по коридору, покачивая бедрами из стороны в сторону. — Серенити! — воскликнул он, едва сдерживая себя. Она остановилась, но не оглянулась. — Скоро тебе не только придется забыть про свои интрижки, но ты окажешься в моей постели. Через месяц. Она в ответ рассмеялась, и на его губах появилась улыбка. Наконец, он встретил себе равную.