Trapeze Swingers

«В мире нет ничего совершенно ошибочного — даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время.» ©

Пауло Коэльо

      Малфой пролеживал дни в Святом Мунго, отделении для пострадавших от темномагических проклятий, словом, своем обычном месте для проведения досуга. Ничего нового в жизни аврора. Здесь он знал каждую стену, и каждый паук на стене знал его в лицо и по магической подписи. Не счесть, сколько раз за прошедшие годы он лежал на этой самой кровати и ругался с Лавандой Уизли, которая помимо того, что была его мозгоправом, так еще и в Мунго подрабатывала на полставки. Что ж, хотя бы Грейнджер была завалена отчетами и рапортами по самые уши и не приходила к нему со своим всеобъемлющим чувством вины и гриффиндорским обостренным ощущением справедливости.       С его непутевой напарницей происходило что-то странное. С ней всегда творились чудеса, к этому Малфой привык за годы работы бок о бок. То она пропадала среди ночи, чтобы в четыре утра отыскаться на собраниях группы поддержки. То выходила с головы до ног заляпанная какими-то волшебными субстанциями, будто участвовала в эксперименте, где тестировались все самые странные зелья мира. Но на этот раз было нечто другое, более глубокое.       С момента возвращения домой из той операции «Буря в пустыне», как ее окрестил про себя Малфой, Грейджер была в опале у всего Департамента и у старого козла Муди лично. Что ж, никто и не ждал триумфального приема и лавровых венков, она, как ни крути, загубила половину команды, но и такого вот отношения Малфой тоже не понимал. Ему много и часто приходилось влипать в переделки во время службы во Франции, да и их Аврорское Трио во главе с Поттером тоже особой прилежностью не отличалось, однако их не переводили на бумажную работу. С Грейнджер Муди содрал три шкуры, да так, что перья до сих пор летали по Аврорату.       Со свойственным слизеринцам цинизмом Малфой размышлял про себя, расковыривая щель в больничной стене, что все они, в общем-то, были разменными монетами. Темные волшебники никуда не делись, ветеранам войны не давали времени на передышку и зализывание ран. Жизнь гнала их вперед и вперед, одни падали, у их могил произносили торжественные речи, и тут же заменяли другими. Если кому-то хотелось простой жизни, то они явно ошиблись в выборе профессии. Потому-то подобный остракизм по отношению к Грейнджер, признаться, Малфою был непонятен. Все ошибались.       Он скривился, припоминая недавнюю лекцию от Лаванды на тему его одержимости напарницей. Она вышагивала взад-вперед по палате в лучших традициях профессора Снейпа, ни к ночи будь помянут, и твердила о том, что пора избавляться от своих гиперфиксаций и двигаться по жизни дальше. Возможно, перевестись в Италию. Малфоя как Круциатусом ударили. Пополам с Сектумсемпрой. Он едва подавил в себе желание нагрубить своему, в общем-то, лечащему врачу и вежливо попросить ее убраться подальше.       Она была права, и это вгоняло Малфоя в тоску. Он не хотел ничего менять, не хотел копаться в старых травмах и исцелять давние шрамы. Он хотел гонять с Гермионой оборотней и дэвов, хотел писать одну на двоих гору отчетов и швырять на спор бумажки в баскетбольную корзину, которую он как-то от нечего делать повесил вместе с Поттером. Хотел, чтобы она воровала его кофе без сахара, хотел приносить ей зеленый чай с мятой и саркастически комментировать ее странный выбор в напитках в мужчинах.       Она была особенной для него. Казалось, они оба исцелялись в былой обоюдной неприязни друг к другу. Он шатался за ней на эти дурацкие собрания группы поддержки, она трясла его за плечи и орала, чтобы не смел умирать, не в ее смену, он сделал для нее охранный браслет, она долго смеялась и с тех пор его не снимала. Им достаточно было перекинуться взглядами на собраниях Департамента, и оба сразу же понимали, что Муди опять посылает их к троллю в задницу, откуда живыми было кто возвращался. Оба были одинаково упрямыми, чтобы сдаться так просто.       Малфой перевернулся на бок и со злостью ударил кулаком по подушке. С ней творилась чертовщина, она, конечно же, все будет скрывать до последнего, а потом от души вляпается в переплет. Другого он и не ожидал. Хотя, что уж там… Ожидал.       Ожидал ее презрительного взгляда, насмешливой улыбки и небрежного пожатия плечами после тех ошеломительных пустынных ночей. Он понимал, что выпивает медленно действующий яд этими своими действиями, но он не жалел ни о чем. Он делился с ней магией и чем-то таким, что было спрятано глубоко внутри и чему он опасался дать имя.       Но презрительного взгляда и поджатых губ не последовало… Гермиона прижалась к нему всем телом, словно искала защиты и поддержки, о которых никогда не произнесет вслух, и закрыла глаза.       «Будь со мной, Малфой, и пошло оно все к черту».       Такая философия из ее уст нравилась ему гораздо больше…всего остального.       А потом они вернулись домой, вляпались в переделку, он попал в больницу, примчались его родители, и Муди своими отчетами вновь проложил пропасть между ним и Грейнджер. Малфою хотелось курить, виски и на полевую практику. А еще, конечно же, повторения хотя бы одной из тех пустынных ночей.