Trapeze Swingers

«Счастье — это когда ты живешь сам по себе, ничего не меняя, а другой — так же — рядом. А потом вы ложитесь в одну постель, а там так же тепло и уютно. И можно повернуться к нему спиной, чтобы тебе в шею уткнулись и засопели сонно. А другой рукой тебя сверху накрывают от всего — штормов, землетрясений, падающих метеоритов, и можно спать.» Ксения Духова Игра в любовь

      Грейнджер спала плохо. Ворочалась с боку на бок, раскрывалась, как мечущийся в горячке больной. Стонала и всхлипывала. Пару раз практически поставила Малфою приличных размеров фингал под левым глазом. Сам виноват. Не надо было так близко приближаться и пытаться ее разбудить.       Или успокоить. Малфой не замечал как-то за собой раньше приступов мазохизма или излишней любви к ближнему, однако в случае с его невозможной напарницей все его жизненные установки уверенно летели в Преисподнюю. Он не рассчитывал, конечно, что его сексотерапия чудесным образом исцелит ее и от шрамов, и от кошмаров и от проклятья, но хотя бы на пару часов ей удалось заснуть и не вскакивать от каждого шороха и тут же хвататься за палочку.       Малфой задумчиво рассматривал ее беспокойно мятущуюся по кровати фигуру, как вошло у него в привычку за время этой безумной операции в пустыне, и мысли всполоханными птицами разлетались в разные стороны. Малфой не замечал за собой раньше приступов альтруизма, но именно здесь и именно сейчас он ясно понимал, что не хочет ее отпускать.       Ей было больно, настолько больно, что она тонула в этой тьме, не в силах выплыть на поверхность… И ему хотелось нырнуть за ней следом. Он не верил в чудодейственную силу групп поддержки, ставил под сомнение антидепрессанты, которые Грейнджер в силу природного упрямства все равно отказывалась принимать, но он видел ее шрамы, и ему ничего не нужно было объяснять.       За годы службы в Аврорате и вороха международных связей, которыми он тоже успел обрасти, он неоднократно сталкивался с жертвами насилия, хоть маггловского, хоть магического, и он узнавал тот первобытный ужас в глазах обычной женщины, когда видел его.       Для кого-то…да кого Малфой хотел обмануть? Практически для всех друзей и коллег по службе, Грейнджер была непобедимой, выжившей из ума Бешеной Фурией, которая то ли искала сложной смерти с далекоидущими последствиями, то ли играла в игру: «Забери с собой на тот свет как можно больше злодеев». С ней редко вели разговоры по душам, даже близкие люди, подобные Поттеру, Кунице или Лаванде Браун.       Да он и не надеялся, что Грейнджер вдруг испечет печенье, поставит на стол большой пузатый чайник и заведет с Уизилеттой теплую беседу о том, что ее мучают кошмары, и она даже медицинское обследование не может нормально пройти, чтобы не ловить на себе сочувствующие взгляды целителей?       Уж это Малфой понимал. Вот только, не таким человеком была Грейнджер, чтобы просить и, тем более, принять чью-то помощь. Но и ему, сыну профессора Снейпа, упрямства было не занимать. И потом, они были чертовыми напарниками уйму лет, а это что-то да значило.       Грейнджер сонно выглянула из-под одеяла и нащупала ладонь Малфоя. — Ты долго собрался мне смотрины устраивать? От твоего созерцания моей физиономии графики жизнедеятельности не изменятся, — упрекнула ведьма и потянула его за собой.       Малфой пересел ближе и нахмурился. — Грейнджер, я не думаю, что это хорошая идея…       Гермиона приподнялась на локте и вперилась в Малфоя осуждающим взглядом. — То есть, когда ты два часа назад вжимал меня в диван до беспамятства, твоя совесть ничего такого тебе не говорила, а когда я прошу повторить, то ты мне сразу запел о том, что всё было ошибкой?        — Нет. Я вовсе не возражаю повторить.        — Тогда, в чем дело?        — В твоем магическом резерве, — безапеляционно заявил Драко и, отбросив одеяло в сторону, принялся изучать шрам. Гермиона настойчиво отпихнула его руки в сторону и, обняв, умостилась к нему на колени.        — К черту резерв. К черту шрамы, отчеты, вздрючку от Муди и всё остальное. Я так смертельно устала, Малфой, что у меня нет сил даже на то, чтобы с тобой спорить. Я и так слишком далеко зашла во всей этой авантюре. Просто…       Малфой запустил длинные пальцы ей в спутавшиеся волосы и принялся массировать кожу головы. — Что, Грейнджер?        — Будь со мной. Давай представим, что нет за нашей спиной Лондона и Парижа, что нас не ждет гора бумажной работы, что я не облажалась и практически не подыхаю здесь, на краю света. Покажи мне, что я могу быть кем-то помимо Бешенной Фурии и «самой умной ведьмы», и прочая, и прочая.        — И тебе не…        — Не страшно? Не хочется засадить тебе коленом между ног, потому что ты напомнил мне Руквуда или еще кого-то из тех, кто держал меня в плену? Мне очень страшно, Малфой, я слов таких не знаю, чтобы тебе объяснить.        — А как же те легенды о безумном сексе на одну ночь, которые бродят по Аврорату? — задумчиво спросил Малфой, осторожно переворачивая ее на живот и принимаясь разминать ей плечи и затылок.        — Я не связываюсь с волшебниками после плена. Знаешь же эти истории об обмене энергией и магией во время оргазма?       Малфой кивнул. Что-что, а лекции профессора Снейпа и Люциуса Малфоя он не пропускал. Может сказки об Истинной любви и были сказками, но магию и энергии никто не отменял. Волшебник делился со своей ведьмой магией, но и брал некую долю от нее. А Грейнджер и так висела на волоске. Куда ей было расходовать силу впустую?        — А мне тогда почему доверилась?        — А мне осточертело постоянно оглядываться назад, понимаешь? Надоело накладывать гламур, маскировать шрамы, ходить на эту группу поддержки и выдумывать там такие сказки, что пора книжки писать. И вздрагивать, когда кто-то меня лапает совсем не там, где мне этого хочется. Я готова поделиться магией, лишь потому, что тебе не надо объяснять, почему я не люблю, когда меня берут сзади. Тебе не надо рассказывать, сколько предметов побывало у меня внутри, прежде чем Пожиратели выдохлись, я вырвалась и разнесла там все, к лысым нарглам. Ты не испугался шрамов, когда с меня спал гламур…       Малфой прикоснулся к ней поцелуем, поднял ее на руки и уложил на себя. — Не выдумывай то, чего нет на самом деле. В нашей работе и жизни и без того хватает химер, чтобы ты еще себя постоянно очерняла. Я ж не Уизли, девочка, и прекрати уже оправдываться. Ты прекрасна. Хоть и натворила чудес в жизни, так и я Пожиратель.        — Так посмотреть, настоящий инь и ян… — Грейнджер села и потянула его за собой. — Разрешаю тебе обо мне позаботиться. И чур, я сверху.        — Иди сюда. Я буду тебя любить.