Межножные психологи

— Как же я тебя ненавижу, Чон Уён! — прошипела Нам Минён, закрывая за собой дверь в кабинет после услышанной очередной бредовой истории. Нет, он определённо не отцепится от неё, каждый раз придумывая то новый пранк, то сомнительную историю про неё, чтобы в очередной раз позлить. И ведь она сама допустила эту ситуацию, сразу не съехав с общей квартиры. Ох, будь она не ладна это общая квартира! Но найти в Сеуле недорогое доступное жильё молодому специалисту оказалось настоящей катастрофой. Минён, переехавшая сюда из небольшого городка после университета, в ужасе смотрела другие варианты — обычно очень дорогие, так ещё и убитые в хлам апартаменты. В какой-то степени ей вначале везло: она чудом устроилась бухгалтером в частную медицинскую клинику «Халазия», и взяли её даже с небольшим опытом работы. А затем старшая медсестра Пак, оказавшаяся одноклассницей её тёти, узнав про проблему девушки с жильём, предложила ей снимать комнату в квартире своего мужа. Он, кстати, тоже работал здесь анестезиологом. Вариант показался божественным — квартира находилась прямо возле работы, рядом в окрестностях было много магазинов и супермаркетов, да и удобная транспортная развязка прилагалась отличным бонусом. Цена съёма была очень даже приемлемая, даже слишком. Да и сама квартирка оказалась большой, чистой и прелестной — огромный и светлый общий зал, просторные комнаты, широкая современная ванна. Однако «но» всплыло мгновенно. Очень жирное такое «но» из-за такой низкой цены: муж хозяйки, врач-анестезиолог в этой же клинике, пообещал вторую комнату другому человеку, тоже какому-то сыну знакомого. Этим человеком оказался некий Чон Уён, устроившийся в эту клинику сразу после ординатуры на специальность «гастроэнтеролог». Хотя пока он больше был помощником главного врача- гастроэнтеролога, но уже сыскал себе славу умного и талантливого новичка-доктора. Но с ним как-то не задалось с первого взгляда. Минён в возмущении стала причитать хозяйке, что негоже ей жить в одной квартире с «неизвестным левым парнем»! Да как же так — это неудобно и сомнительно! На что Уён сразу скривился, сообщая, что тоже не горит желанием смотреть в ванне на миллион женских баночек на полках, что за подстава? Они чуть не переругались перед семейной парой хозяев, а те тоже следом, ведь не согласовали друг с другом своих квартирантов. Но потом анестезиолог возмутился, сказав, что либо молодые люди делят комнаты, либо они поищут других не таких консервативных желающих. Либо здесь вообще останется только один проживающий, и он будет платить за всю квартиру в четыре раза больше. Но откуда лишние деньги у молодых специалистов только после учёбы? Сцепив зубы, оба согласились, договорившись не мешать друг другу жить. Ну, как договорившись? Минён вот честно пыталась не лезть, а Чон Уёну вечно что-то от неё было надо. То в самое первое утро он настойчиво звал её на завтрак с ним, заставив её жутко смутиться. Всё-таки он был молодым хорошеньким парнем, и так просто восседать с ним на кухне в первый день она не горела желанием. Да и попросту стеснялась. А потом начались какие-то взаимные мелкие претензии по быту и странные подколы. Минён настойчиво попросила Уёна на работе не говорить, что они проживают на одной территории, чтобы про них не распространялись странные слухи. Никто бы не поверил, что парень и девушка в одной квартире сосуществует просто как соседи без интима. Не то, чтобы её заботили сплетни, но всё же не хотелось на новой хорошей работе сыскать себе странную славу. Почему-то Уён поджал губы, выслушав её бесхитростную просьбу. Он даже не повернулся к ней, что-то клацая мышкой в компьютере с отрешённым взглядом. — Сдалась ты мне! — буркнул он. — Ужас ведь какой, страх ведь какой, если про нас что-то романтическое подумают! Но не волнуйся — не сдам, не опозоришься. — Я не об этом, но ты прекрасно понял, что я имела в виду! Ответом ей послужил очередной привычной то ли смешок, то ли фырканье. Только после этого он взял в привычку начинать над ней подтрунивать. И ладно бы наедине, так нет — он любил это делать на людях! В особенности в их клинике: то пока она отойдёт, он сворует с её стола подаренный ей тортик с чьего-то дня рождения. При этом громко объявив всем медработникам, что у неё жёсткая непереносимость глютена, поэтому он спасает её от поноса на работе. Тоже самое он проделывал с её латте, когда её угощали с утра старшие коллеги, так же выхватывая его из рук и убега на всех парах прочь, с воплями на всю больницу что, прямая цитата: «Тебе нельзя лактозу, ты весь день проведёшь на толчке!». Разумеется, подобных проблем у неё не было, и за такие шуточки перед всеми ей хотелось его убить. Но дома он лишь со смешком убегал и быстро закрывался в своей комнате от разъярённой девушки, крича через дверь, что это лишь невинные шуточки. Только эти «невинные» шуточки её достали. Она была бухгалтером, вообще не медицинским работником, но всё время контактировала с персоналом клиники. И благодаря бредовым россказням Уёна теперь все думали, что она росла в семье двух геев, у неё было два папы, поэтому она такая грубая, ведь не познала материнской любви. Так же то, что она делала себе пластику ушей. И что съела свою старую собаку на Рождество, когда той пришло время умирать (у Минён в помине не было никакой собаки), ну и прочая белиберда. В какой-то момент она закатила ему дома настоящий скандал, сказав, что если он не прекратит, она возьмёт грех на душу и убьёт его в лучшем случае. А в худшем — кастрирует. И так уже ненавидит его, но куда уже больше? — Так всё-таки ненавидишь меня? — иронично хмыкнул Уён, сверля её пристальным взглядом. — Так раздражаю тебя? — Неимоверно! — хмыкнула она ему в ответ. — Да нравишься ты ему, — сказал ей на следующий день врач-анестезиолог, хозяин их квартиры. — Дурачок он просто, как малолетний пытается привлечь твоё внимание. Ты ж его игнорируешь постоянно. — А чего мне на него внимание обращать? — не унималась Минён. — Да и как обратишь тут именно доброе внимание с его глупыми пранками?! — Так пошути в ответ не менее хлёстко, сразу как рукой отобьёт! — улыбнулся мужчина. Вот только вечером этот же хозяин квартиры внёс новую смуту в их и не без того непростые с Уёном отношения. Он вдруг сообщил, что у них в доме освободилась квартира-чердак, прям под крышей — другой житель съехал. И кто-то из них может перебраться туда. За символическую плату, а то на их громкое бурчание уже невозможно в клинике смотреть. Только вот незадача — помещение на чердаке было, мягко говоря, убитым в хлам. Очень маленьким, душным, с вечно нагревающейся под солнцем крышей. После просторной огромной и уютной квартиры это выглядело так, будто ты из замка в сарай с конями переезжаешь. — Почему это я должен туда съехать? — возмутился Уён, когда она озвучила ему это предложение. — Типо я мужчина, поэтому должен тебе уступить? Фигушки! Я ведь не твой мужчина, так что мне как бы плевать, и меня устраивает эта прелестная квартирка! Сама съезжай, если невмоготу видеть моё лицо! — Я тебе доплачу! — не сдавалась Минён. — Только оставь меня, а? Уён ещё громче фыркнул, с громким хлопком закрываясь в своей комнате. — Ладно, — улыбнулся хозяин, смотря этот бразильский сериал своими глазами. — Вы пока подумайте, ребятки, я придержу для вас недолго чердак. Но помните, в Сеуле много народу — оторвут с руками за такую цену даже самое убитое в хлам помещение! Но уговорить Уёна у неё всё же не вышло. А самой переезжать в тесную квартирку она не хотела. Даже из принципа. Была у неё такая дурная, ужасно дурная черта характера — играть сразу в «слабо» и делать вопреки, лишь бы не проиграть. И не важно, что эта «игра» уже становилась нелепой. И первые два дня после скандала показались ей тихими и обманчиво спокойными, пока на третий день с утра она не узнала о себе очередной новый слух. Точнее, не совсем даже слух. — Ты что, живёшь с Чон Уёном одна в квартире? — вдруг спросила её у стойки администрации молоденькая медсестра Рюджин, после чего остальные медработники рядом навострили уши. — Что? — Минён чуть не подавилась кофе, заполняя другой рукой форму. Она удивлённо уставилась на говорящую. — Ну… Рюджин поведала ей очень увлекательную историю. До этого, всю последнюю неделю, к Минён клеился молодой доктор Джунги, местный венеролог, явно с романтическими настроениями. Но девушка не обращала на него внимания, дежурно улыбаясь, но отмораживаясь. Он ей не нравился, и она чувствовала нечто неприятное в нём. И вот по слухам, якобы в мужском туалете этот Джунги сказал в компании других мужчин, что «эта хорошенькая новенькая бухгалтерша» очень милая. И, интересно, с кем она вообще живёт, если приезжая? Было бы неплохо, если одна — можно было бы прийти в гости. На что вдруг отозвался Чон Уён, моющий рядом руки. Он сказал, что она вместе с ним снимает квартиру и живёт соответственно, и ему нереально повезло с такой доброй соседкой. — А какие у вас отношения? — очухавшись от первого удивления, тут же спросил Джунги, с трудом подавляя какую-то вспышку раздражения. Уён меланхолично развернулся к нему, стряхивая руки от воды, и медленно подошёл к мужчине вплотную. — Хорошие отношения, — загадочно сказал он, смотря в упор, глаза в глаза венерологу. — Она девушка заботливая. Переживает за моё здоровье и каждое утро делает мне омлет, — ровным тоном сообщил он и с каменным лицом вышел восвояси. — Он… что сказал?! — в негодовании воскликнула Минён, выслушав весь этот опус от Рюджин. — Омлет я ему по утрам делаю?! — Ну да, — пожала плечами медсестра, — передаю тебе в точности слова от терапевта Хан Джисона, который рядом с ними стоял и руки мыл. Он нам и доложил, что Джунги теперь злой ходит, что новенькую, оказывается, уже «застолбили»!

…

После этого рассказа Минён хотелось рвать и метать! Ещё бы! Уён сдал, что они живут вместе и, самое главное, пошло пошутил про их отношения. Любой мужик знает, что утренний «омлет» — это шутливая калька на утренний минет. И теперь благодаря чьему-то длинному языку вся больница знает, что они проживают вместе и думают, что она бодро ему отсасывает. Великолепно! «Это уже ни в какие рамки не лезет! Это, вообще-то, прямое унижение, сучий ты сын, Чон Уён!» Нам Минён была взбешена до ужаса. От мгновенной и кровавой расправы её соседа- гастроэнтеролога спасло только то, что к ней зашёл главврач и попросил добыть выписку расходов на получение лицензий с прошлого года, а также дать отчёт о том, сколько они потратили на закупку спецодежды в прошлом квартале. Она ещё намучалась, разгребая файлы прошлого бухгалтера. Зачастую основные расходы на оснащение и вспомогательные средства отображались записью о материалах, которые были закуплены для предоставления услуг по себестоимости. Поэтому при проведении бухгалтерского учёта иногда возникали проблемы, связанные с разницей видов документов и с растущим количеством документации, необходимой для предоставления на проверку в налоговые службы. Короче, вся эта волокита заставила Минён отложить жестокую месть-избиение на пару долгих часов. В итоге к вечеру её кровожадность чуть снизилась, хотя душа требовала гнусного отмщения. Девушка глянула на часы — приёмный день подошёл к концу, сотрудники уже разбредались по домам. Надо бы и эту носатую козлину, любимого соседушку, сейчас поймать перед вечером пятницы и хорошенько отчихвостить. К тому же, только в кабинете гастроэнтерологов она не забрала документы об учёте медикаментов. И Минён, нарочито грозно нахохлившись, модельной походкой побрела прямиком в логово гастроэнтерологического отделения. Мысли её странно вертелись вокруг Чон Уёна. Чего он так её задирает? Ведь реально мог давно съехать и не мучаться. Иногда ей было чертовски обидно, что он так ведёт себя, хотя каждая коллега в клинике намекала, что он к ней неровно дышит, постоянно смотрит пронзительным взглядом исподтишка. Но разве влюблённый парень будет себя вести, как придурок? Только анестезиолог ей доказывал, что тот ведёт себя так от смущения, стараясь привлечь её внимание и отбить других ухажёров. Что ж, очень сомнительная тактика, если это правда! По правде говоря, было обидно. Да, тогда в квартире Минён несколько на эмоциях некрасиво и грубо возмущалась, что её не предупредили, что она будет жить с парнем, но её как девушку должны были понять! И Уён сам по себе был достаточно видным молодым человеком. Симпатичным, с колоритным красивым носом, пухлыми губами с родинкой и с очаровательной заразной улыбкой, когда он широко улыбался другу-коллеге или пациенту. Тогда она невольно засматривалась на него, пока он не видел. Да и вообще Минён отмечала, что и как молодой врач он был очень хороший: вежливо и досконально разжёвывал всё пациенту, советовал, даже если ему это было невыгодно, искренне заботился и никогда не отказывал в приёме больному, даже если уже было нерабочее время. И вот с другими он был таким великодушным и отзывчивым… но только не с ней. С Минён он саркастически шутил и отвешивал сомнительные «комплименты», больше похожие на издёвку. И это злило… За что её так? Почему со всеми он так добр, а с ней позволяет отпускать себе подобные оскорбительные шуточки? У-ух, она сейчас ему задаст! Но, внезапно, Уён оказался не один: вломившись к нему в незакрытый кабинет, она вдруг увидела, что за столом с ним сидит некая женщина лет шестидесяти. — Это не так страшно! — за пару секунд до этого прозвучал успокаивающий голос доктора Чона. — Процедура не будет длиться долго! В рот вставят загубник, который облегчит прохождение зонда. На корень языка наносят анестезирующее средство. Я буду медленно вводить трубку эндоскопа, которая через рот пройдёт в ротоглотку, по гортани и пищеводу спустится в желудочную полость. Неприятно, но несмертельно, поверьте, миссис Кан. — Я всё это знаю, но говорю — не смогу! Умру! Они замолкли, синхронно развернув голову, когда в дверном проёме резко выросла фигура девушки. — Ох, простите! — тут же поспешила извиниться Нам Минён, неловко улыбнувшись. — Я не знала, что у вас, доктор, ещё приём! Извините! — она развернулась, спеша уйти, но пожилая женщина тут же запричитала, практически закричала: — Постойте-постойте, девушка! Идите сюда, пожалуйста! Мне нужна ваша рекомендация! — А? — Минён удивлённо развернула к ним голову. — Пожалуйста, присядьте! Сюда вот! — загадочная женщина со смешным, явно видным дешёвым париком с соломенной шляпой похлопала ладонью со стулом возле неё. — Я хочу услышать отзыв об этом юнце! Уён, кажется, отчаянно сдержался, чтобы не закатить глаза. А Минён всё-таки узнала эту пациентку — над ней уже все шутили в их частной клинике. Благодаря отличной медицинской страховке, эта пожилая дама ходила к каждому врачу и придумывала себе очередную проблему, а потом кричала на врача, что она так не может лечиться и надо как-то по-другому. А ещё она зависала с каждым врачом чуть ли не по часу, трындя без умолку, частенько даже в обход назначенного времени, отчего злились другие пациенты. Но сказать пожилой женщине ничего не могли — тактичного и вежливого обращения она не понимала. — Это не врач, это наш наёмный бухгалтер. К сожалению, мисс Нам не знает тонкости нашей работы и вашего состояния, — мягко сказал пожилой пациентке Уён. Он сложил руки на столе в замок, но его верхние пальцы подрагивали и едва заметно постукивали друг об друга. Это явно свидетельствовало о том, что он уже задолбался с этим разговором. — Тем более! Это будет независимое мнение! — не сдавалась женщина, и вновь уставилась на замершую юную бухгалтершу. — Садись-садись, деточка! Расскажешь мне про этого молодца! Адекватный человек ушёл бы себе восвояси, но сегодня адекватность покинула чат, и в Минён вдруг родилось хищное, коварное желание позлорадствовать, добить своего противника и взять жестокий реванш. Почему Чон Уёну можно было распускать о ней сомнительные слухи, а ей нельзя? Может, стоит показать этому засранцу, каково это? Чтобы осознал и понял раз и навсегда, что с ней шутки плохи? С трудом скрывая рвущуюся коварную улыбку, Минён бодро подошла к ним, прикрывая за собой дверь. Она нацепила на лицо самое премиленькое выражение, не без злорадства, отмечая, как дрогнули брови Уёна, как он удивлённо на неё вылупился, но замер с отрешённой моськой за своим столом. Девушка тем временем села напротив него, возле миссис Кан. — А что у вас за проблема? — самым лилейным голоском спросила она. — Да вот, деточка! — запричитала женщина. — Желудок болит, надо сделать гастроскопию, как сказал врач! Но у меня хроническая аллергия на наркоз, хотя они мне не верят! Я не могу сделать это под наркозом, вообще под любым! Но и глотать этот шланг не смогу! У меня жуткий рвотный рефлекс, даже если я чищу зубы! Как я эту трубу проглочу?! — Нет, это совсем тонкий… — попытался сказать Уён, но пациентка его быстро перебила: — Какая разница?! Тяжело! Мне нужен суперопытный врач! Такой вот доктор Сон Тэгу, но у него свободное место только пятнадцатого числа! А на этой неделе принять может только вот этот молодец! А ты на него посмотри! — женщина тут же беззастенчиво тыкнула пальцем в Уёна, который сидел с каменным выражением лица. — Он же только после ординатуры! Какой он там опыт наработал?! Год-два? — Я делаю это ещё с практики, — мрачно отозвался Уён. — Никто не жаловался, и это совершенно несложная процедура. — Не важно, а у доктора Сон Тэгу опыт уже двадцать лет! Как мне не переживать?! Тем более, такая жуткая процедура без наркоза! Как я справляюсь, в мои-то года?! Я вообще за народную медицину, если что! Спрашиваю этого юнца — может отвар какой-то даст вместо наркоза, а он смеётся! А зря! Доктор Сон Тэгу вон не отрицает иные способы лечения! — Ну что вы! — Минён, выслушав эти сердобольные причитания, мягко улыбнулась и осторожно положила ладонь поверх скрещённых рук женщины на её коленях. — Доктор Чон Уён — очень талантливый гастроэнтеролог, и такую процедуру проводит легко. И не только очень легко, но и очень щепетильно! Ко всем пациентам он находит особый подход! Он мне тоже делал гастроскопию без наркоза и обслужил на высшем уровне! Одна бровь Уёна медленно приподнялась вверх, он быстро зыркнул на неё, всем видом показывая, мол, когда это я успел тебе что-то сделать? Но что-то ему совсем не понравилось наигранное добродушное выражение лица девушки, и он зачем-то сделал вид, что пишет в журнале нечто важное. — Но ты молодая, а я нет! — нахохлилась пожилая пациентка. — Я ж говорю, боюсь, что вырву! — Я ведь тоже боялась! — поспешила заверить её Минён, кивая головой. — Как вы и сказали, тоже рвотный рефлекс, даже если зубную щётку сильно запихнуть в глотку! Вот я доктору Чону и пожаловалась на это! Он услышал мою проблему и сказал, чтобы я не переживала. Что он отлично меня подготовит, сможет лично хорошенько разработать моё горло, чтобы трубка гастроскопа свободно входила. Ручка в руке Уёна тут же скрипнула, чуть не вылетев из пальцев, замерла на месте, а он сам быстро захлопал глазами, думая, что ослышался. — Вот, именно так, — воодушевлённо продолжала Минён, смотря в глаза миссис Кан. — Я ему говорю: «Как же вы разработаете моё горло, чтобы оно привыкло?» А он мне в ответ: «Не волнуйтесь, у меня есть проверенные способы для разработки горла, научили в университете, я покажу вам особую практику!» И да, с женщинами он действительно умеет обращаться! Уён медленно поднял глаза, но не голову над журналом, таращась на неё исподлобья. Его рука так и не двигалась, зато ноздри нервно раздулись. — О-особую п-практику?! — пожилая пациентка также уставилась на неё очень подозрительно, явно сомневаясь в каком-то подтексте. — Ага! — бодро кивнула Минён. — Это тоже в своём роде немного народная медицина, но очень эффективная — практика раскрытия горловой чакры. И доктор использовал только… ммм… природный инструмент, из самого мягкого материала! И знаете — помогло! — уверенно закивала она. — Всего за два приёма! Доктор Чон мягко и хорошо проработал мне горло, не повредив губы. И наедине, чтобы меня никто не смущал. Вначале казалось, что очень глубоко, но я быстро привыкла, и он позволял дышать. А потом и трубка легко вошла. Миссис Кан захлопала глазами. А лицо Уёна буквально покраснело за секунду — он всё ещё молчал, не в силах что-то произнести, лишь его рот приоткрылся в немом ошеломлении. — А…б…это… а чем проработал? — пожилая женщина чуть ли не заикалась. — Ну, понимаете, это профессиональная тайна этой клиники, — притворно вздохнула Минён, решив не сдаваться и позориться до конца. — Эту практику можно получить, если подписать согласие на процедуру. Да, доктор Чон всё делает по согласию. Поверьте, он очень хорошо разработал мне горло для гастроскопии! У него есть особый инструмент… хорошего размера. Он легко положит пациентку в удобную позу, чтобы ей было максимально комфортно. И мягко начнёт прочищать ваши горловые каналы. Поверьте, после такой мощной глубокой проработки, вы почувствуете такой столб энергии внутри, что никакая трубка гастроскопа не будет вам страшна! Вот и сегодня я зашла, чтобы он снова мне помог — на этот раз я иду к стоматологу, но на всякий случай попросила помощи у доктора Чона, чтобы он снова хорошенько растянул мне всё внутри. И вообще, — Минён лучезарно улыбнулась, а Уён с каждым её словом всё бледнел и бледнел, — от всей души советую доктора Чона! Превосходный специалист, к каждому найдёт свой подход. Поэтому я с радостью подожду, пока вы закончите приём. — Я… это… — на лице миссис Кан отобразился целый спектр разнообразных эмоций, но шок и испуг преобладали больше сего. Она вдруг подорвалась, хватая в руки свою плетённую сумочку, и нервно усмехнулась: — Да что вы! А я ж без записи, так, сама внаглую пришла к нему в кабинет! Как же я могу вас задерживать-то?! И так бесплатно сколько времени у него отняла! Да и пора мне! Дед мой меня дома ждёт! — А как же запись? — наигранно обеспокоенно крикнула ей вслед девушка, смотря, как нерадивая пациентка стремглав пробирается к двери. — Да я потом! Мне не горит! — неловко засмеялась та и кивнула, словно полоумная. — Может, к доктору Сону, может к вашему молодцу — не знаю, посмотрю, как время будет! — Как жаль! — притворно вздохнула Минён, видя как миссис Кан скрылась уже в коридоре, а затем развернула голову обратно к Уёну. Чон Уён сидел за столом, застыв, как нерушимая статуя. Один его глаз чуть ли не дёргался, а уши были пунцовыми. Наконец-то он вышел из оцепенения, быстро и протяжно вздохнул, отшвыривая от себя несчастную руку, и возмущённо воскликнул: — Ты совсем сдурела?! Это что сейчас было?! — Мм? — в ответ она меланхолично улыбнулась, не размыкая губ. — Как ты любишь говорить, это всего лишь «невинные шуточки». Так развлекайся, мой милый сосед. — Ты!.. — он подскочил, чуть не сбив стул, вытаращившись на неё выпученными глазами. — Это всё же была пациентка! — Не по записи, и явно просто так болтала. Мы все знаем про эту даму и её фишки. Ты сам явно хотел избавится от её назойливого трёпа. — И что?! Это не повод меня позорить! Не делай так больше! — А ты съедешь на чердак? — Нет! Сама съезжай! — с этими словами он быстро вышел и, чуть ли не переходя на бег, поспешил прочь из кабинета, явно для того, чтобы найти пожилую пациентку, удравшую от них на всех парах. — Вот и нечего было шутить, что я съела свою собаку! — хмыкнула Минён, поднимаясь следом. Она совершенно не чувствовала уколов совести. Он гадко шутил, а ей нельзя? Пусть знает, как это тупо смотрится со стороны! Хмыкнув про себя, она вышла следом, направляясь в кухню-подсобку неподалёку от коридора, где достала из маленького холодильничка бутылку холодной воды. В горле пересохло, и надо было его чем-то увлажнить. От этой мысли чего-то хотелось рассмеяться, и она чуть не подавилась водой. За дверью послышался быстрый топот: кто-то нервно пробежался туда-сюда, явно забегая в кабинет, а потом вылетая обратно. «Что? Уже ищешь меня, засранец?» Дверь резко отворилась, и на порог влетел её сердитый нахохлившийся сосед. — Вот ты где! Твоё счастье, что она ушла без скандала, просто смущённо удалилась! — завозмущался он, нервно приглаживая растрепавшиеся на бегу волосы. — Что тебя укусило сегодня, Нам Минён?! Какая, бляха, глубокая проработка горла?! — Что такое? — хмыкнула она ему в ответ. — Не нравится, когда тебя задирают? Но я же наоборот — хороший отзыв тебе оставила! Старалась! — Ты просто психопатка! — фыркнул Уён, закрывая за собой дверь в подсобку. Минён, отпивающая из бутылки, приподняла бровь, обращая внимание, что он зачем-то закрыл их каморку на ключ. Это было небольшое помещение перед туалетом, служащее и раздевалкой, и кухонькой — маленький шкаф стоял у двери, стол у одной стены, кухонный фартук, столешница на тумбах и микроволновка над ней. Пространство было узковатым, но двум людям стоять там было вполне комфортно. Девушка присела за стол, закинув ногу на ногу. Уён же раздражённо стал напротив, опираясь задницей о кухонную тумбу и скрещивая руки на груди. — Слушай, я никогда не позорил тебя перед пациентами! — сердито сказал он, злобно буравя её исподлобья. — Нет, ты просто позорил меня перед коллегами, — спокойно отозвалась она. — Мы, вроде, договорились, что ты успокоишься. Но сегодня ты сказал венерологу Джунги, что я живу с тобой и радостно встречаю каждое утро, делая тебе омлеты. И благодаря треплу Джунги теперь все думают не про те омлеты, а что я сплю с тобой. Конечно, мы же живём вместе! Лицо Уёна несколько побледнело, а глаза вспыхнули странным огнём. Он на миг отвёл взгляд. — Слушай, я это ляпнул, не подумав, я не это хотел тогда сказать… — А как это ещё могло прозвучать? — Минён, я просто хотел, чтобы этот отвратный мужик от тебя отцепился. Ты его не знаешь, а я хорошо знаю. И слышал много раз, что он говорит о женщинах. Он конченный, настоящий придурок. Девушки для него только как развлечение на одну ночь — у нас уже две медсестры из-за него уволились в слезах. Я просто не хотел, чтобы ты повелась на этого придурка, а потом обожглась из-за его действий. Отвадить так — было первое спонтанное решение. — О-о, так это была милая забота? — нарочито и наигранно нежно протянула Минён. — Ты так волновался обо мне, мой хороший? Отваживал подонка, сочиняя нам сомнительный роман? Так ты благородный рыцарь, оказывается? Уён закатил глаза, проводя языком по внутренней стороне щеки. Почему-то её взгляд остановился на этом действии. — Думай, что хочешь, зайка моя, — хмыкнул Уён. — Я не хотел обижать, наоборот, хотел как лучше. Если всё-таки обидел, то прости. Можешь всем сказать, что бросила меня, потому что я козёл. — Удивительно! — хмыкнула Минён. — С чего такая любезность? Я думала, ты меня так ненавидишь, что порадуешься, что я буду плакать, если меня обидят. Уён буквально изменился в лице, удивлённо на неё вытаращившись. Проклятье, он был таким симпатичным, таким хорошеньким и интересным… если бы не этот дурноватый характер. — С ума сошла? — чуть грубовато сказал он. — Совсем из меня подонка делаешь? Я никогда не буду радоваться чужим слезам, и уж тем более слезам девчонки. И я тебя не ненавижу. Наоборот, мне казалось, что это ты меня ненавидишь просто так. — Это ты меня задираешь! — Но это ты начала кричать, что я кошмарное мужло, как можно с таким жить? — Ах, какая обидчивая цаца! Вместо того, чтобы успокоить меня и подружиться, ты сразу стал меня вечно задирать! Вёл бы себя как человек, то подружились бы! — Подружились? — хмыкнул он. — Когда? Я пытался, но ты даже есть со мной не захотела рядом! При первой возможности попросила свалить в другую квартиру! А теперь насмехалась перед пациентом, что я тебе член свой сосать предлагал перед процедурой! Ты нормальная вообще?! — Кто бы говорил! — хмыкнула Минён, а затем насмешливо улыбнулась. — Ну, чего заладил? Разве парням не нравятся, когда про них создают легенды, как о мачо? Разве это не пикантная слава, что гастроэнтеролог Уён настолько горяч, что ему отсасывают прямо на работе? — Пляма на лаботе! — перековеркал он её тоненьким голоском, а затем фыркнул: — Не старайся, зайчик, тебе не идёт быть пошлой. Да и ты такая вредная ханжа, что никто не поверит, что ты способна на подобное. — Способна на что? — что-то ей вдруг не понравились эти слова. — Намекаешь, что я не способна на ласки или я бревно? — Господи! — наигранно прыснул он. — Я лишь имел в виду, что ты только и можешь, что злые речи толкать, а не приятные вещи делать. К тому же вся такая «правильная» девочка, возмущённая гнусным соседом-мужчиной, вряд ли вообще опустится до подобной развратной ласки, ты же ханжа-монашка! Минён едва не скривилась. Но внутри вдруг кольнуло нечто странное. Почему он о ней так думает? А ещё эта её детская черта — всегда отвечать на вызов, каким бы бредовым он ни был. Её легко было взять на «слабо». А ещё она вдруг чего-то уставилась на самого Уёна. И если смотреть правде в глаза, он… он вызывал у неё определённые чувства. Он был соблазнительным, чего греха таить. Этот своеобразный нос хотелось потрогать, провести по нему пальцем, а может даже и языком. Попробовать эти пухлые злые губы на вкус, ощутить, так ли они мягки, как кажутся. Взгляд задерживался и на его кадыке отчего-то, и на венистых предплечьях, которые он раздражённо скрестил на груди в чуть закатанных рукавах халата. Да… Этот парень будил в ней определённые желания, которые она мгновенно похоронила в себе. Возможно то, что он сразу привлек её внимание, как мужчина, тогда при первом знакомстве в новой квартире, заставило её от смущения злобно возмутиться, не понимая, как с таким парнем можно адекватно жить бок о бок. Но теперь демон поселился в голове Минён, и ей вдруг отчаянно захотелось выкинуть нечто из ряда вон выходящее, чтобы добить его окончательно. — А если я тебе всё-таки хорошенько отсосу, ты съедешь с общей квартиры на чердак? — меланхолично спросила она. Уён захлопал глазами, думая, что ослышался. Он повернул голову, уставившись на неё. Минён смотрела в ответ спокойно, и ни один мускул на её лице не дрогнул. — Издеваешься, да? — хмыкнул он. — Я на миг даже купился. Что-то ты шибко смелая сегодня, но ты так не шути, глупышка, я ж согласиться могу, — он коварно усмехнулся. — За хороший омлет можно и съехать сразу к вечеру. — Ладно, — сказала Минён, быстро поднимаясь. В два шага она оказалась рядом, останавливаясь вплотную возле нахохливавшегося парня. Уён так и стоял со скрещёнными руками, лишь насмешливо приподнял одну бровь, смотря на неё с надменным вызовом. Но стоило ей медленно опуститься перед ним на колени, как его глаза моментально вспыхнули, широко раскрылись, став похожими на огромные блюдца. — Что ты, блин, делаешь?! — в панике воскликнул он, когда она плавно обхватила его за голубые медицинские брюки, потянув их вниз, но Уён чуть ли не в истерике схватил их, натягивая обратно. — Ты… ты чего?! — В смысле, чего? — Минён старалась сохранить всю невозмутимость на лице, хотя ей отчаянно хотелось рассмеяться, видя его ошарашенную перепуганную моську. Такого выражения на лице Чон Уёна она ещё не видела, и это было божественно. — Ты же только что согласился на минет? — она надула губы, хитро смотря на него снизу вверх. Её руки плавно легли на его бёдра и медленно заскользили по ткани выше, к тазовым косточкам. Его руки тут же схватились за её плечи, он нагнулся чуть вперёд, но как-то слабо у него получилось её оттолкнуть. На что Минён довольно усмехнулась: — Идёшь на попятную? Так кто из нас трусишка? Уён хлопал глазами, нервно смотря прямо в её лицо, будто ища там признаки злого розыгрыша. Его ноздри бешено раздувались. — Это пранк такой, да? Месть мне? — глухо спросил он, и его пальцы едва дрогнули на её плечах. — Почему же пранк, я серьёзно, — миролюбиво ответила она, после чего её ладони резко оказались на его ягодицах, плавно сжимая пальцами чью-то прелестную сочную задницу. Уён аж вздрогнул, слегка дёрнулся, и тут же нервно выдохнул, когда она стянула-таки с него брюки на резинке до колен, являя взору чьи-то чёрные трусы-боксеры. — Минён, ты чего… ты…?! — Оу, у тебя есть татуировка? — она проигнорировала его заикающееся возмущение, оглаживая пальцами надпись на латыни над его коленной чашечкой, и Уён странно сглотнул слюну, а затем вообще в панике вжался в кухонную тумбу, когда девушка склонилась, кладя голову на его гениталии в трусах, при этом стоя на коленях. — Ты… ты серьёзно? — Уён практически запаниковал, смотря, как она медленно трётся щекой об его пах, елозя по тому самому месту так нежно и чувственно, будто ластящаяся кошка. И у него мгновенно… привстал. Это родило в нём колоссальную панику. — Минён, я же пошутил! — Да? Так ты шутил? — обманчиво грустно спросила она, поворачивая голову и специально проводя подбородком по его члену, чувствуя, как тот начинает быстро твердеть. Её руки плавно переместились с его задницы на бока, скользнув под медицинский топ, и медленно стали подниматься выше, оглаживая нежную кожу живота. Она видела, как Уён чуть не задрожал, его глаза совсем вытаращились, и он не мог прекратить на неё ошарашенно пялиться. А когда она прикусила нижнюю губу, упираясь подбородком об его пах, то вообще громко сглотнул. — Уён, так мне отсосать тебе или нет? — томно вопросила она, не отрывая от его ошалевшего лица пристального взгляда. Он нервно захлопал глазами, уже весь красный, как рак. Его пальцы на её плечах подрагивали, не зная, что делать — расслабиться или ухватиться посильнее. — Уён? — мягко повторила Минён, видя его заторможенность, и насмешливо продолжила: — Я приличный человек, не могу без добровольного согласия. Мне взять его в рот? — самым невинным голоском повторила она свой вопрос. Он не смог и слова произнести, лишь медленно кивнул в знак согласия. Так, словно только что обречённо сдался в плен победителю. Минён мягко улыбнулась, начиная эту дикую игру. Она осторожно обхватила его запястья, убирая его ладони со своих плеч, оттянула его руки назад, заставляя опереться ими на кухонную тумбу и чуть выгнуться в спине. Уён моментально откинулся назад, плотнее вжимаясь ягодицами в столешницу, ноги он машинально расставил чуть шире и тяжело задышал. В его глазах горел дикий огонь, глядя, как девушка перед ним на коленях со спокойным лицом осторожно касается пальцами резинки его боксеров. И медленно, мучительно медленно, принимается стаскивать ткань с его бёдер. Минён видела и чувствовала, как лёгкие мурашки проступили на его коже. И это странное чувство — осознание власти над ним — вдруг нереально её опьянило и… не на шутку возбудило. Ей вдруг захотелось сделать всё так, чтобы он заскулил в итоге от удовольствия и больше не посмел её задирать. Она думала, что придётся немного поработать, прежде чем поднять мягкий член, но стоило ей стащить его трусы вниз, как из-под резинки бодро выскочил вполне уже приличный стояк. Она даже не догадывалась, что Уёну хватило только одного взгляда на эту картину, как она стоит перед ним на коленях и томно смотрит, чтобы возбудиться в ту же секунду. Минён едва не моргнула, когда выпавший член чуть не ударил её по лицу. Это от чего-то развеселило её, но и одновременно заставило взволнованно напрячься. Она позволила себе две секунды насладиться представшей картиной — твёрдым венистым органом, который она сейчас собиралась премило ублажать. Минён медленно подняла глаза, в упор посмотрев на замершего парня над собой. Уён будто и не дышал, будто ему было страшно сделать вдох. Он застыл как изваяние, смотря на её сверху вниз. Его ноздри раздувались, а глаза наблюдали за выражением её лица. Он следил за её реакцией, будто ожидая какой-то оценки увиденной картины. — Не передумала? — глухо поинтересовался он. Наверное, он хотел сказать это с сарказмом, но голос его подвёл, прозвучав так сипло. Вместо ответа Минён медленно обхватила его член у основания кольцом пальцев, а затем также медленно провела головкой по своим приоткрывшимся губам, словно на пробу. Уён слишком шумно выдохнул, тяжело вдыхая грудью, пока его орган ещё больше затвердел, подрагивая. — Я даже не начинала, — игриво отозвалась она, оставляя невесомые поцелуи на его головке, а затем неспешно высунула кончика языка, дразняще проводя по уздечке. — Твою ж…! — тихо процедил Уён, с трудом не выругавшись. Ему хотелось зажмуриться от нахлынувших чувств, и одновременно он не мог, не желая пропускать такую прелестную картину, открывшуюся между его ног, что завела его до одури. Минён не начинала резко, пока дразня. Кончиком языка она повела по стволу, обводя красивые венки, мучительно легко прошлась по головке, а потом, втянув щеки, стала медленно её посасывать, будто конфету. Тем временем её пальцы сжались у основания на влажном от её слюны члене, и она не без удовольствия услышала первый отчётливый и откровенный вздох. — Господи… ты реально это делаешь… — глухо простонал Уён, и лицо его приобрело сладостно-мучительное выражение, а пальцы плотнее сжались на краях столешницы. Минён довольно улыбнулась, лишь на миг вскинув на него глаза, наслаждаясь его приоткрывшимися в назревающем удовольствии губами. Её рука же стиснула член возле головки и, слегка вращая кистью, она слизала выступившую смазку, заставляя ноздри Уёна раздуваться ещё быстрее. При этом он не двигался, не пытался всадиться ей в горло, и это радовало. Минён сама пока задавала темп, плавно насаживаясь своим ртом и довольно ощущая, какой его член уже твёрдый и возбуждённый. Уён стиснул зубы, теряясь в острых ощущениях, всё ещё думая, что происходящее всего лишь сон. Ему хотелось громко и протяжно задышать, чувствуя, как его член скользит внутрь, по её языку, достигая мягкого нёба и встречая первое препятствие, наконец упирается в горло. Минён сглотнула слюну, принимая глубже, неспеша, осторожно привыкая к ощущениям, а Уён боялся двигаться, чтобы не сделать ей неприятно и одновременно не закончить эту божественную ласку-пытку. Она практически вошла в раж, начиная быстрее ласкать и сосать, уверенно помогая себе рукой. Её язык скользил плавно, очерчивая узоры по стволу: горло уже привыкло, беря в себя больше и глубже. И тихое мужское сопение над головой, с трудом не переходящее в стоны, казалось ей усладой для ушей. На коленях стояла она, но теперь ей казалось, что именно он был у её ног — смущённый, растаявший, тяжело дышащий и такой красивый. Осознание того, что Уён стал таким кротким и молчаливым, полностью податливым из-за неё, придавало какое-то необъяснимое чувство наслаждения собственной власти, пусть и такой низменной. И от этого Минён вдруг поняла, что сама до ужаса возбуждается, что явно не входило в её планы. Впрочем, стоять между ног своего горе-соседа и горячо отсасывать ему сегодня тоже никак не входило в её планы. Она себе такое и представить не могла с утра. Но вот она здесь, и вот она творит это непотребство, пребывая в шоке от самой себя. Но… но ей чертовски нравится. Это заводит до одури. Минён перестаёт врать себе — Уён ей всё-таки нравится, она находит его чертовски привлекательным. Эти крепкие бёдра, такие сильные… этот отличный член — не огромный и не маленький, и её горло так легко принимает его. Весь он сам, весь Уён, — он какой-то сплошной хаос из клубка противоречий. И даже всё то, что ей, казалось, не нравилось в нём, всё же было таким очаровательным. И сейчас ей безумно нравилось ублажать его, довольно ощущая, как подрагивают его бёдра от нарастающего наслаждения. Минён тяжело вздохнула, силясь справиться с собственным наваждением. Но получалось плохо. — Уён? — она миг оторвалась, и его член выскочил из её рта, оставляя за собой длинную ниточку слюны. Но руку она не убрала, продолжая водить пальцами по стволу. — Уён, возьми меня за волосы, пожалуйста. Сожми… — Что? — сглотнув, сухо спросил он, растерянно на неё смотря и думая, что ослышался. — Я хочу, чтобы ты схватил меня за волосы. Можешь тянуть, можешь насаживать. Я просто хочу этого. Он облизнул пересохшие губы, а затем обхватил её волосы одной рукой, мгновенно намотал на кулак и вцепился пальцами ей в макушку. Минён довольно улыбнулась и снова быстро взяла в рот, и на это раз услышала первый, отчётливый стон, а ладонь в её волосах сжалась сильнее, отчего они оба испытали новое, странное наслаждение. Минён взяла до упора, начиная плавно двигаться. Головка врезалась в горло, проникая глубже, сбивала дыхание, но она испытывала мазохистское наслаждение, выбивая из парня над ней тихие стоны. Она осторожно прятала зубы и расслабляла горло, позволяя члену проникать глубже, поэтому сглатывала каждый раз, когда ощущала на языке солоноватый привкус предэякулята. А мужские пальцы в её волосах вдруг начали сжимать и тянуть, помогая направлять её движения в нужном темпе. — Чёрт…ох… Минён… твою ж… ох, ты… о-о… — голос Уёна стал совсем глухим, он что-то тихо и нечленораздельно бормотал, сжимая её пряди. Он откинул голову, его грудь быстро вздымалась, и лишь на каком-то подсознательном уровне он заставлял контролировать себя, не давая своей руке задвигаться слишком быстро и сильно, чтобы не заставить девушку задохнуться с его членом во рту. Для него это было слишком — слишком внезапно, слишком хорошо, слишком быстро и волшебно. Уён с трудом сдерживался, чтобы громко не застонать, когда Минён ускорила темп, откровенно горячо отсасывая, безумно сладко работая языком и плотно сжимая свои губы. Он увлёкся и сам — его бёдра машинально начали подмахивать ей в такт, чуть толкаться, догоняя мучительное наслаждение, хоть он и из последних сил старался не делать слишком глубоких толчков, и с большой осторожностью контролировал их, чтобы девушка под ним не задохнулась. Минён вдруг сама замычала, возбуждаясь от собственных действий, начиная пошло причмокивать, отчего ему мгновенно снесло крышу, заставляя раствориться в пошлых ощущениях. — Ох, да, моя сладкая… Да, моя хорошая… Вот так… Вот так, моя милая малышка… Ох…Ох…А-ах… Удивительно, но его бессвязный наивный поток подействовал на Минён как какой-то афродизиак, и она не без удивления поняла, как сама стала уже слишком мокрая между ног. Это и удивило, и развеселило одновременно. Но пока она была намерена довести этого несносного соседушку до великолепной разрядки. Его член, влажный от обильной слюны, уже плавно двигался меж тесно сомкнутых губ. Пальцы Уёна сильнее сжались в её волосах, двигая девичью голову, насаживая свой член в её в рот плавными движением. Было так жарко, так много и так тесно. Минён набирала темп, помогая себе одной рукой, лаская ствол у основания. Вторая её рука обхватила его ягодицу, грубо сжимая, но она знала, что Уён только распалился от этого ещё больше. — Минён! Минён-Минён! Минё-ё-ён… — тяжело хрипя, забормотал Уён, чувствуя, что уже не способен сдерживаться и задрожал всем телом, прежде чем извергся ей в глотку. Его тело дёргалось, выпуская одну за другой струи спермы. Уён хотел отстраниться, но Минён крепче схватила его за ягодицы, не выпуская член изо рта. Она испытала жутко странное мазохистское удовольствие, ощущая, как его орган подрагивает у неё внутри, как дрожит, отчаянно кончая. — Матьмояженщина… — простонал Уён, обмякая на столешнице тумбы, делая пару последних подрагивающих движений бёдрами. А затем, словно опомнившись, он уставился вниз, глядя каким-то растерянным взглядом, как девушка под ним проглатывает всё содержимое во рту, медленно встаёт, с улыбкой вытирая уголки губ, чтобы убрать излишки слюны, которые вытекли, пока его член был у неё внутри. — Ну что? — Минён, тяжело дыша, посмотрела ему в глаза, мягко улыбнувшись. — Теперь твоя душенька довольна? Ты подобрел и не будешь таким засранцем? Она улыбалась, а Уён — нет. Он просто молча уставился на неё, тяжело дыша, и взгляд его был какой-то слегка диковатый. И ей вдруг стало как-то не по себе, видя это странно-серьёзное выражение его лица. Сомнительное действие прошло, и осознание того, что она сделала, как-то быстро ударило по ней. Удивительно, но Минён только сейчас ощутила лёгкое смущение. Стало неловко от того, что парень перед ней стоит, как истукан, и пялится на неё, словно безумец. — Ну что ж… — смущённо усмехнулась она. — Думаю, побаловались, и мне… Договорить она не успела, потому что Уён вдруг рывком ринулся к ней и буквально сгрёб в объятиях. Минён и выдохнуть не смогла, как увидела стремительно приближающееся лицо, а затем её скрутили в бараний рог и требовательно поцеловали. Дыхание спёрло, воздух, казалось, покинул лёгкие. Какого чёрта происходит? Она не соображала, понимая лишь одно — губы Уёна накрыли её, и сейчас он так горячо, так страстно целовал её, как в последний раз. Минён задрожала, ничего не понимая, но мгновенно ответила на поцелуй. Её руки обхватили ворот его медицинского халата, и девушка чуть не повисла на его теле. Её ноги подкашивались от внезапных чувств, а Уён всё продолжал безумно целовать её, сминая губы, толкаясь языком, выбивая из неё весь воздух. Не хотелось даже думать, что происходит, хотя надо было — с чего вдруг он целовал её так… будто давно хотел? Но тут Минён невольно пискнула. Потому что Уён вдруг оторвался от её губ и резко развернулся с ней вокруг своей оси. Теперь они поменялись местами, и он вжал девушку в кухонную столешницу, наспех натягивая трусы и брюки обратно на свою задницу. Миг — и её сосед резко задрал ей юбку, чуть ли не до талии, а затем быстро присел, потянулся руками к её трусам и принялся их рвано стаскивать вниз. — Ты… ты что делаешь?! — заикающимся голосом пролепетала Минён. — Я? Собираюсь отплатить тебе тем же, — Уён вскинул к ней голову и довольно улыбнулся. В его глазах плясали лукавые черти. — Неужели ты думала, что я не возьму реванш? Нет, моя зайка, теперь моя очередь хорошенько отлизать тебе в ответ. — Сдурел?! — выдохнула она, едва не захлебываясь в непонятных эмоциях. — Прямо здесь?! Последняя ремарка рассмешила его — Уён заулыбался до ушей, являя взору красивые крупные зубы. — А ты что сделала до этого, грязная девчонка? Теперь в отместку я тебя сделаю чистой. Он привстал лишь для того, чтобы резко обхватить её и рывком усадить на низковатую столешницу, а затем махом содрать с неё раздражающие трусы, выпутывая их из туфлей на небольшом каблучке. Уён сполз обратно, потянув и поставив Минён ступнями на пол, принуждая опереться ягодицами обратно об столешницу. Он широко раздвинул её ноги, а затем закинул одну себе на плечо, заставляя Минён удобно и широко раскрыться для него. — Уён, ты серьёзно собрался это сделать? — тяжело выдохнула она, с придыханием смотря на парня, теперь стоящего перед ней на коленях с хитрым, диким огнём в глазах. — Ты… — Да, моя милая соседка. Я собираюсь отплатить тебе за чудное времяпровождение. Твой гастроэнтеролог всегда возвращает долги. — Уён, ну ты… ах! Оу-у! Слова потонули в её горле, когда его голова нырнула между её ног, и влажный сильный язык уверено пробрался между складок, находя нужное место и делая первые размеренные движения. Теперь уже Минён нервно схватилась пальцами за край столешницы и, тяжело дыша, выгнулась чуть назад. Хотелось громко выдохнуть от диких чувств, глядя на эту картину: на парня на коленях, который пристроился между её бёдер, закинув одну её ногу себе на плечо, и страстно отлизывал ей, держась руками за её тело. Минён едва не задыхалась от происходящего в собственных сдерживаемых стонах. Её добивала и визуальна часть — было восхитительно смотреть, как двигается челюсть Уёна в её промежности, как напрягаются желваки на скулах, как его чудный нос упирается ей в лобок, как подрагивают ресницы на прикрытых веках. И одновременно было чарующе ощущать это горячее размеренное прикосновение его языка на своём клиторе. Он хорошо и уверенно ласкал её, с чувством, заставляя ноги моментально подрагивать. Она уже была достаточно мокрая, но сейчас совсем потекла, растворяясь в этой пикантной, такой чудной ласке. Как они до этого дошли? Ещё с утра ведь так погрызлись? Но теперь Минён не чувствовала никакого раздражения к нему, наоборот, какую-то странную расползающуюся сентиментальность. И дикое возбуждение, конечно же. Вначале её соблазнил вид Уёна над ней с широко расставленными ногами и вздувающимися ноздрями во время минета. Но голова Уёна меж её бёдер смотрелась не менее восхитительно, делая куни. Что ж… он был хорош и внизу, и вверху, и от этой весёлой мысли Минён невольно улыбнулась. Но всё снова потонуло в тихом всхлипе, когда он резко усилился, начиная отчётливее ласкать её промежность. Хотелось заскулить в голос, но она держалась, чтобы не шуметь. Не выдержали только девичьи руки — они нервно метнулись к двигающейся голове между ног, и её пальцы зарылись в его шелковистые, тёмные, такие отросшие волосы. И Минён сжала их в каком-то особом сладострастии, мягко поводя ногтями по кожному покрову. На секунду она испугалась, что сделала ему больно, но тут же поняла, что кое-кому всё очень даже нравится — Уён как-то утробно и довольно промурчал меж её ног, не прекращая двигаться. Минён вдруг не сдержалась и глухо простонала, вскидывая вверх подбородок и закрывая глаза, когда Уён особенно хорошо провёл языком по влажным половым губам, собирая смазку, дразня клитор, пошло причмокивая и облизываясь, будто смакуя самое изысканное блюдо. Два его пальца упёрлись в тесный вход, нежно массируя и слегка надавливая, а затем без труда проникли внутрь, отчего из груди Минён вырвался ещё один жалобный стон. Эти мокрые звуки внизу, его дыхание меж её ног, слюна, юркий язык и уверенные сильные движения… да всё вместе просто стало последней точкой, доводя её до пика. Минён выгнулась у столешницы, попытавшись сомкнуть затрясшиеся ноги, невольно зажимая мужскую голову бёдрами и чувствуя, как оргазм разливается по кончикам пальцев ног и стремится вверх, до головы. Она дрожала и тихо похныкивала, до боли прикусив нижнюю губу. А Уён всё дразнился, не останавливаясь, двигал языком до последнего, но уже вскинул голову чуть выше, с наслаждением смотря, как девчонка над ним дёргается в своём экстазе. Минён на миг ушла в себя, запутавшись в ощущениях. Ноги отчаянно дрожали и хотелось сползти на пол и усесться. Наверное, она странно покачнулась, потому что Уён мгновенно встал и подхватил её в свои объятия, и девичья голова упала ему на плечо. — Что с тобой? — тихо спросил он. — Со мной? Мне просто хорошо… — тихо простонала она куда-то ему на ухо, чуть поворачивая лицо к его шее. Она не сразу и поняла, как парень странно напрягся, ощутив томный вздох на своём горле. — Я так понимаю у нас ничья, сосед? Уён чуть не прыснул, почему-то обнимая её сильнее. — Думаешь? — улыбнулся он, кладя свою щеку ей на голову. — Но я однозначно чувствую изменения. Ты слишком хороша, когда вот так стонешь и мило кривишь своё хорошенькое личико, принимая мои ласки. Почему мы сразу не начали с хорошего, а столько грызлись? — Потому что ты меня постоянно задирал. — Это была ответная и защитная реакция на то, что ты меня сразу отвергла, даже не узнав. Я растерялся, когда пытался с тобой общаться, а в ответ ты всё воспринимала сразу в штыки. — Я чувствовала себя неловко. Уён, ты мог быть понежнее и подобрее, и я бы быстро оттаяла. — Легко сказать, когда также боишься, что тебя опустит девчонка. Симпатичная обаятельная девчонка, которая понравилась тебе с первого взгляда… — Я-я… я понравилась тебе? — изумлённо вопросила Минён. — Ты имеешь в виду, как девушка? — Это заметили все, кроме тебя, — хмыкнул Уён. Он вдруг обхватил её под бёдра и рывком закинул на столешницу. Минён машинально испуганно пискнула, но тут же её глаза удивлённо раскрылись, когда её ноги шире развели в стороны, плотнее пристраиваясь между них и вжимая её в кухонный гарнитур. — Ты что делаешь? — растерянно спросила она. В ответ её резко поцеловали, заставляя буквально выбить весь воздух из лёгких. Поцелуй был быстрым, но таким чувственным и глубоким. — А на что это похоже? — глухо и сипло прошептал Уён, с трудом отрываясь от её губ. — Мы плохо с тобой как-то разговариваем словами через рот. Но зато со ртом в промежности друг друга мы хорошо нашли общий язык. Так может… пока начнём именно так? А там — и научимся нормально общаться? А, соседка? — его губы растянулись в довольной и насмешливой улыбке, он с ехидным ожиданием глядел на неё, ожидая реакции, а его пальцы плавно водили по её обнажённым бёдрам. Минён приподняла бровь, возвращая ему надменную усмешку. — Ты только кончил, — напомнила она ему. — Я уже готов снова, — спокойно возразил он ей. — И если не веришь, я сейчас покажу. — Ты что собираешься сделать? — Взять тебя в этой подсобке, на этой кухонной тумбе. — О-о! — только и вырвалось из её горла, когда мужские пальцы резко взлетели вверх, забираясь под мягкий тонкий пуловер, накрывая ладонями оба полушария груди в бюстгальтере. Сказать ничего не получилось, потому что Уён буквально заткнул её новым поцелуем, сминая девичьи губы так страстно, что дыхание перехватило. И Минён как-то резко сдалась, падая в водоворот необычайных ощущений. Её безумно заводил этот контраст чувственного глубоко поцелуя и каких-то пошловатых животных действий, когда ладони Уёна сминали её грудь под пуловером. Его пальцы быстро скользнули за кромку чашек лифчика, находя уже возбуждённые соски, и принялись с ними играться — нежно теребить, чуть покручивать, мягко водить подушечками. Минён лишь глухо застонала ему в рот, отзываясь на нехитрую ласку. — Моя ты сладкая, — довольно промурчал Уён ей в ответ, а затем вытащил руки, но для того, чтобы обхватить края пуловера и резко стащить его с девушки через голову. Минён не сопротивлялась, давая выпутывать свои руки. Но стоило верхней одежде упасть куда-то на пол, как она с глухим вздохом выгнулась в пояснице. Потому что Уён рывком задрал её бюстгальтер ей под подмышки, заставляя груди выпасть к нему навстречу. Минён оставалось лишь томно выдохнуть, когда чернявая голова тут же припала к ней ниже, находя ртом первый сосок и чувственно его оттягивая. — Уён-и, а-ах! — тихо прошептала она, невольно шире разводя ноги, и ещё больше выгибаясь назад. Она не задавалась вопросом, правильно ли поступает, тем более, что они занимаются прелюбодеянием прямо на рабочем месте. Нет, уже был вечер, многие расходились по домам, но они всё равно закрылись в рабочей кухне-подсобке с туалетом. Но вот Минён уже стаскивала с его плеч белый халат, пока Уён жадно ласкал губами её грудь, даже смущаясь, как неудобно ему горбиться и извиваться, пока она выпутывала его руки из ткани. Он недовольно забурчал, отрываясь от её сосков, когда она заставила его остановиться, чтобы стянуть голубой медицинский топ, вскинув его руки вверх. Она не сдержалась, восхищённо и ласково проводя ладонями по его уже голому торсу — худоватому, но жилистому. Дальше её руки скользнули по его рукам, трогая и буквально лапая его плечи, а потом предплечья — сильные, венистые. А затем её пальцы скользнули ниже, вырисовывая узоры по подтянутому животу и медленно накрывая следом пах. Уён издал глухой стон, когда она двинула ладонью на пробу вверх-вниз по его брюкам. — А ты не соврал, что снова готов, — усмехнулась Минён. — Значит, ещё один заход? — Ну да, — хмыкнул Уён, проводя носом по её щеке и заставляя девушку томно прикрыть глаза от странного наслаждения от такой невесомой ласки. — То была затравочка, а сейчас — основное блюдо. Уён одним махом стащил с себя брюки вместе с боксерами до бёдер, и взору действительно предстал отличный готовый стояк. С каким-то едва различимым довольным смешком он рывком прижал Минён к себе, заставляя буквально обнять его — руками за шею, ногами — за туловище. И ей тут уже захотелось заскулить, чувствуя это плавное, уверенное проникновение. Её пальцы с силой зарылись в его густые волосы, сжимая в кулаке, когда член так сладко вошёл до середины, словно её сосед никуда не спешил. Но спешить уже хотелось именно ей — Минён сама резко вскинула бёдра и ягодицы ему на встречу, насаживаясь полностью на его орган, и Уён тихо, протяжно выдохнул, а затем ударил задницей в ответ, вгоняясь до конца. Минён едва ли не задохнулась от первого сильного толчка, прижимая его всё ближе к себе в объятиях, пока Уён набирал скорость, хрипло простонав ей прямо в губы, то покусывая их, то хаотично целуя. Это было горячо и очень необычно. Её буквально имели в подсобке-кухоньке, на небольшой тумбе, вколачиваясь в её промежность по самые яйца — Уён уже размеренно и быстро двигался, выбивая из её горла первые протяжные вздохи. Минён цеплялась пальцами за его плечи и спину, ощущая член в себе и ещё жаркую негу от недавнего оргазма. Ей было невыносимо приятно наблюдать, как он вдалбливался меж ее разведённых ног с большой скоростью, с оттяжкой, то замедляясь, то ускоряясь. — Сладкая моя… хорошая… какая же ты сладкая, волшебная… — Уён снова нёс какую-то романтическую чушь ей под ухо, но почему-то сейчас ей безумно это нравилось, и довольная улыбка растянулась на девичьих губах. — Не останавливайся, только не останавливайся, иначе я умру, — пролепетала она в ответ не менее странную чушь, сильнее хватаясь руками за его плечи, пытаясь удержаться соскальзывающими на весу ногами. Её голос и тихие постанывания возбуждали до одури, и Уён больше не мог сдерживаться, обхватив её плотнее, буквально вжимая в своё тело и нагибая к стене. Минён резко откинулась назад, опираясь одной ладонью за спиной о столешницу, а второй — за шею Уёна. Он же обхватил её ноги под коленями, разводя ещё шире и вскидывая к себе, и стал толкаться ещё сильнее. Минён с трудом сдерживалась, кусая губу, чтобы не завыть от диких чувств, такого животного наслаждения. Её груди бешено скакали под задранным бюстгальтером, юбка скомкалась на талии. Уён уже входил жёстко, тяжело дыша, он, с глухими полустонами, стал долбиться быстрыми настырными толчками в разгорячённое и влажно хлюпающее нутро. Но и самой Минён было так хорошо, что она не различала, как постанывала — то высоко, то рвано, с отчаянным всхлипом в конце, когда Уён заходился в бешеном страстном темпе, быстрее вбиваясь в неё, почти судорожно, заставляя несчастную тумбу шататься под ними. Она растворялась и в его звуках — глубоких и низких, сходящих к какому-то едва различимому урчанию, когда Уён чуть приостанавливался и толкался глубоко и медленно, сводя с ума острым наслаждением, которое уносило и заставляло забыть обо всём. И действительно, какого чёрта они так долго тянули, играли в эту игру злых недотрог, когда им вдвоём могло быть так хорошо уже давно? Минён тяжело выдохнула, уже не в силах сдерживать отчаянные всхлипы. Она видела как тяжело задышал Уён, прикусывая нижнюю губу, сильнее притягивая её ягодицы к себе за бёдра, пытаясь сделать последнее проникновение глубже. Он так самозабвенно терял себя, что ей хотелось блаженно скулить от мнимого собственного превосходства над его желанием. И от этого острая волна странного наслаждения прошлась по телу Минён, заставляя её ноги задрожать, а с горла вырваться настоящим протяжным стонам, уже не думая, что их кто-то может услышать. И её голос добил Уёна окончательно. — Я…. сейчас… скоро… — глухо простонал он, вскидывая к ней голову, а затем резко вышел и тут же кончил, почти мучительно содрогаясь, прикусывая губу ещё сильнее. Уён пару раз дёрнулся, чувствуя, как выплёскивается из него наслаждение, забрызгивая часть живота и бёдер девушки. Они тяжело дышали после такого марафона, и ноги обоих нервно подрагивали — каждый пытался совладать с дыханием. Уён первым подал признаки жизни, чуть склонился, повернул голову вбок, а затем потянулся к рулону бумажных полотенец, находя его взглядом. Минён чуть сжалась, когда он стал быстро вытирать её тело от следов своей спермы — его ноздри всё ещё бешено раздувались. — Прости за это, — нервно усмехнулся Уён, тщательно елозя по небольшому пятну на её юбке. — Прости. Но лучше так, чем в тебя. Я был не подготовлен, кто ж знал! — хмыкнул он, и тут же расплылся в весёлой улыбке. — Ничего, — Минён слабо улыбнулась в ответ, чуть обессилевшая. — В следующий раз точно хорошо подготовишься, и мы не будем переживать за незащищённый секс. — В следующий раз? — Уён мгновенно вскинул к ней глаза, так наивно ими хлопая, как самое невинное дитя, хотя это он тут её хорошенько отымел на кухонной тумбе. Но, видя её чуть возмущённо приподнимающуюся бровь, он чуть нервно загалдел: — Нет, я хочу, конечно, следующий раз! И не один, а много! Нет, немного, а всегда и навсегда! И каждый день, и можно по несколько раз в день… тьфу! Прости! Я просто не ожидал, что ты з-захочешь… ну… — он чуть не заикался, и это смотрелось так необычно и странно, будто он нервничал, что она сейчас объявит, что это была одноразовая акция. И Уён тяжело выдохнул. — Ладно, ты мне это скажи… Мне надо съехать на чердак, да? Ты же сказала, чтоб я съехал, если ты отсосёшь? — Господи! — Минён не сдержалось, нервно прыснув. Она вдруг осознала, что до сих пор сидит с голой грудью, и нервно натянула обратно бюстгальтер, чуть сводя ноги. — Как меня вообще угораздило повестить на такого грубияна, как ты? — Я не грубиян, просто иногда не слежу за речью, — буркнул Уён, почему-то не смея поднять на неё взгляд. — Так ты не ответила насчёт чердака… — Ну, ты издеваешься, дуралей мой прекрасный? — рассмеялась она. — Куда ты там съезжать собрался после того, как тут оприходовал меня? Придётся всё время теперь уделять мне внимание. Сказал тому Джунги, что мы вместе, так соответствуй легенде. Будем ночью ходить друг другу в комнаты в гости. Или не ночью, — коварно улыбнулась она. Глаза Уёна вспыхнули, а затем его рот растянулся в довольной счастливой улыбке. Поразительно, каким робким и милым он сейчас был — совершенно другим. И это после, а не до того, как получил от неё два вида секса, по сути. — Мне стало легче, — просто сказал Уён, мягко кладя ладонь на её щеку. — Я честно боялся с самого начала, что ты будешь насмехаться над моими чувствами. А сейчас… давай не расставаться и нормально говорить, стараясь понимать друг друга. Об одном лишь прошу — я надеюсь, что ты будешь со мной нежной. Потому что я с тобой буду. Всегда. У Минён странно заныло сердце от этого внезапного простого и такого сладкого признания: Чон явно был не из тех, кто вот так запросто открывает душу. — Конечно, буду. Всегда, — она наклонилась и зарылась пальцами в его густые волосы, такие удивительно мягкие на ощупь. Уён издал какой-то странный звук, похожий на удовлетворенное мурлыканье. Его улыбка была такой трепетной, он любовно оглядывал девушку перед собой, а потом осторожно, словно опасаясь, что она его оттолкнёт, прикоснулся губами к её губам. — Ты так прекрасна… А затем её сжали в крепких требовательных объятиях, накрывая её рот своим. Они целовались, как безумные, ещё пару минут, не в силах оторваться друг от друга. А затем весело рассмеялись, гладя один одного по волосам, по плечам, оставляя хаотичные поцелуи-клевки на лицах. Уён помог Минён привести себя в порядок: они быстро переоделись, всё ещё выцеловываясь, а затем, романтично взявшись за руки, пошли домой, чтобы продолжить там. Но, открыв дверь и выйдя в коридорчик, они застыли как вкопанные, замерев на месте. Напротив них, у большого кулера с водой стоял врач-анестезиолог. Тот самый, один из хозяев их квартиры. — Мда-а… — медленно протянул он, отпивая из одноразового стаканчика. — А я гадал, кто ж это так там придыхает и стонет? Какую там медсестру внезапно шатает мой пропавший коллега? Даже расстроился, что он… не с той. А он всё-таки с той, — мужчина усмехнулся. — Помирились? — Э… О… Это… Ну! — испуганно замялась Минён. — Да вы неправильно поняли! Вы не то подумали! — Да? — насмешливо уточнил он. — Неправильно? — Хотя нет, частично правильно! — тут же замахал рукой Уён, высоко посмеиваясь. — Мы… это, помирились, да! Поэтому съезжать с квартиры никто не будет, платёж нас устраивает! Чердак нам не нужен! — О, какая приятная новость! — наигранно вздохнул анестезиолог. — А то я вам уже хотел сказать, что пообещал чердак другому работнику, пока вы долго думали! Но вы сами решили проблему! Молодцы, ребятки! Только, это… в следующий раз, будьте потише, пожалуйста, а то главврач точно не оценит, даже несмотря на то, что приёмный день закончился. Я-то глухой старичок, ничего не слышал, — он коварно улыбнулся. Щёки Минён отчаянно зарделись, она нервно захлопала глазами. — Ой, кажется, нам пора! У нас же срочное мероприятие, проработка чакр! — Уён схватил её руку, сжимая в своей ладони, и с самым невозмутимым видом посеменил прочь, уводя онемевшую девушку за собой. — Хорошего вечера! — И вам… того же, — хмыкнул им вслед мужчина, делая последний глоток. А затем покачал головой и насмешливо улыбнулся. — Эх, молодёжь, прекрасное время! Хотя чего не сделаешь, чтобы с дешёвой квартиры не съезжать! Даже помиришься с кем угодно.