Вымершие бабочки

Джисон любит Минхо. И Минхо любит его в ответ. Также сильно, также чувственно и нежно. До безумия, до сжатия кулаков, окрашивая костяшки в белый, когда Минхо неожиданно решил поцеловать Джисона прямо под лестницей учебного заведения. Они проводят всё своё время вместе, каждую свободную минуту они пытаются уделить друг другу, не щадя пропущенных домашек по математике и истории. Гуляют по паркам, пьют вредную, но такую вкусную газировку из ярких жестяных банок, переезжают колёсами велосипедов свою юность. Они были счастливы рядом с друг другом. И им всегда было мало взглядов, прикосновений, слов и времени. Зато чувства накрывали их с головой, не давая успеть опомниться перед новым поцелуем. Джисон всегда расцветал рядом с Минхо, будто цветок, что льнёт к своему солнцу, а когда солнце заходит за горизонт – он закрывается ото всех, снова начиная тонуть в своих мыслях. С Минхо хорошо: тепло и безопасно. С Минхо Джисон знает, что кому-то нужен. Что ему самому есть на кого положиться в любой ситуации. Что его никогда не осудят за бесчисленные глупые вопросы, за его неаккуратные движения и пролитый напиток прямо на любимую толстовку Минхо, за его нелепые шутки и за его проблемы. Проблемы были. Их было много и они были всегда. Иногда хотелось всё бросить, а иногда и сброситься. Но Минхо каждый раз гладил по голове и убеждал, что всё наладится. Каждый раз он уверял и говорил "Я всегда рядом". Джисон утопал в его объятиях и верил. Не верить Минхо было просто невозможно. Время бежало, а парни спотыкались, пытаясь догнать его, пытаясь всё успеть. Каждый новый шрам, приносимый обществом, Минхо нежно залеплял пластырем под названием "объятия". Это всегда помогало, потому что Джисон в такие моменты понимал, что ничего и никого важнее Минхо и этого момента для него в мире не существует. Они обнимались до хруста костей и сами не заметили, когда всё сломалось по-настоящему. Джисон точно знает, как Минхо на него смотрит. Всегда смотрел. Он всё ещё помнит горящие звёзды в его глазах. Звёзды, которые падали на голову Джисона, заставляя его щёки пылать от такого взгляда. И Джисон точно знает, что больше никогда не увидит эти звёзды. Минхо никогда больше не посмотрит на него так. Теперь эти звёзды предназначены для другого. Однажды Джисон ходил в поисках Минхо по этажам учебного заведения, ведь они каждую перемену старались видится и делиться тем, что произошло за занятие. В этот раз Минхо не было. Задержался, такое уже было пару раз. Придётся спускаться к нему. Пройдя 2 этажа вниз, Джисон улыбнулся, так как увидел Минхо возле какого-то автомата со сладостями. Вернее, Минхо и Феликса. Минхо стоял рядом и что-то рассказывал блондину, тепло улыбаясь. Обычно он ярко жестикулировал, но сейчас перебирал пальцы своих рук, будто бы стесняясь. Феликс также тепло рассмеялся на очередные слова Минхо и вытащил из автомата кислотно-яркую банку газировки с малиной. Уголки губ стекли вниз, также стремительно, как и слёзы, что уже перекрыли размытой пеленой весь мир и успели упасть на белый кафель, разбиваясь о страшную реаль. Нет, конечно же нет! Минхо просто весело болтает с одногруппником. Разве в этом есть что-то плохое и неправильное? Джисон просто снова надумывает себе. И с чего только у него такая реакция? Ревность должна была уже давно пройти. Но она осталась. Потому что Джисон всё ещё не верил, что именно ему достался Минхо. Что все те комплименты, которые старший говорил – предназначались ему. Что все те сладости, которые он принимал из рук Минхо – были куплены ему. Что то признание под дождём и первый мокрый, неопытный и такой важный поцелуй – всё ему. Джисон до сих пор иногда думает, что это не правда, что это глупый розыгрыш. Иначе, как объяснить, что такой как Минхо вообще обратил на него внимание? Нет, он не обращал на него внимания, обзывая и пытаясь насолить и так израненному Джисону, как остальные, вовсе нет. Наоборот, защищал перед другими, угощал обедами, когда с деньгами было совсем туго, даже продолжил общаться за пределами университета в соцсетях и на общих прогулках. В общем-то, Джисон был бы рад любому вниманию с его стороны. Даже негативному. И как он только его заметил? А как смог полюбить? Такого неприметного и побитого. Джисон этого искренне не понимает. Продолжать смотреть на общение Минхо с Феликсом не было сил смысла. Кроссовки быстро побежали обратно наверх по этажам, противно скрипя, перекрывая этим противным звуком рваное дыхание и такое же противное чувство, рвавшееся наружу со слезами, что не получалось успокоить. На следующей перемене Джисон не решился куда-то идти. Но этого и не нужно было – Минхо сам пришёл к нему. Извинился, сказал, что нужно было кое-что обсудить с одногруппником, а Джисон ответил, что всё в порядке. Ничерта не в порядке. Но ведь Минхо не соврал – он и правда общался с одногруппником. Да, Джисон точно всё себе надумал. Но, если это всё всего-лишь выдумки, то где эти звёзды, что всегда оглушительно падали на голову Джисона, когда он заглядывал в его глаза? Где поцелуй на прощание, даривший силы на следующее занятие и ожидание новой встречи? Где его Минхо? Вечером Джисон принял решение не думать. Лёг спать рано, пытаясь призвать какое-нибудь мягкое сноведение, что окутает его тёплым одеялом и укроет от сомнительных думок. Но мысли не хотели отступать. Джисон каждый последующий вечер думал, чем же этот Феликс хорош, чем ему удалось зацепить его Минхо? А Феликс и правда был хорош. При чём абсолютно всем: красивый, с приятной манерой речи, добрый ко всему живому. Он буквально светился как солнце, притягивая цветок по имени Минхо. А Джисон был как чёрная дыра. Минхо тоже тянулся к нему, но его притягивало непроизвольно. Привычка. Минхо находился рядом теперь не чтобы провести исцеляющее время вместе, а чтобы Джисон не расстраивался, чтобы Джисон ничего не узнал и даже не заподозрил. Ведь Минхо и сам не понимает, как это произошло. Любить Джисона – это яркие эмоции и заливистый смех, это прогулки под дождём и переписки в 3 часа ночи, это встреча рассветов и проводы закатов. Минхо искренне любит Джисона. Любил. Раньше вся его группа была одним размазанным пятном, на которое не хотелось смотреть в лишний раз. Всё было так ровно до того момента, пока учительница по корейской литературе не подсадила к нему, вечно сидящему в одиночестве, Феликса. Парня, что так любит брауни и печенье с эмэндэмс. Быть с Феликсом - это собирать ромашки в поле после дождя, это есть клубнику у бабушки в деревне и жарится под тёплым солнцем, ловить бабочек и спасать воробьёв от кошек. Это простор и лёгкость. Раньше Минхо жалел, что Джисон с ним не в одной группе, а сейчас радуется, что это так, потому что он бы заметил. Заметил бы взгляды в сторону Феликса, частые разговоры, объятия в начале дня и на прощание. Он бы всё заметил. Минхо знает, что он внимательный. Джисон хочет всего себя ему отдать. А Минхо от этого больно. Он ненавидит себя за свои же чувства. Но рядом с Феликсом всё снова забывается. Все проблемы уходят на второй план. Даже если проблема - он сам. Джисон ночами не спит, мысли разъедают его изнутри, грозятся вырваться наружу. Они хотят руками Джисона написать или позвонить, сказать всё, что его так мучает, поделиться проблемой, как это было раньше. Но он не может. Это продолжается неделю, Минхо всё чаще и чаще не приходит на встречи в коридоре, задерживается и говорит, что всего навсего обсуждал общий проект с одногруппником. А Джисон точно знает с каким. Конечно, он не думал подозревать Минхо только после, как заметил их у автомата. Тогда против него сыграла ревность. Разъедающая и противная, она хлюпала ещё очень долго где-то в районе желудка. Разумным решением Джисона стала проверка. До невозможности неправильная, но точная. Телефон Минхо лежал на кровати, когда его хозяин пришёл к Джисону в гости, спустя почти полмесяца. Минхо ушёл на кухню, чтобы приготовить свои фирменные закуски, что всегда радовали Джисона, а сам Джисон уставился на смартфон рядом, не моргая. Он всегда уважал личные границы людей, а в особенности - своего любимого человека. Но сейчас их нужно было нарушить, перейти, перелезть и добраться до правды. Даже таким некрасивым и низким способом. Вероятно, лучше было бы просто поговорить, но он не может. Начать обвинять Минхо? Требовать ещё больше времени вместе? Спросить прямо и услышать горькую правду? Нет. Легче проверить переписки, тем более, что у Минхо никогда не было пароля. Он доверяет ему. Джисон не помнит, как договорился с совестью, собрался и взял чужой телефон в руки. Не помнит, как открыл KakaoTalk и как дрожащими руками стал листать чаты. Глаза широко раскрылись, ресницы дёрнулись, а руки ещё сильнее задрожали. Но уже не от волнения, а от увиденной информации. Первым был чат не с Джисоном, как это было раньше. Первый чат носил уменьшительно-ласкательную версию имени. До боли ненавистного и слишком красивого. Феликс. "Ликси". Джисону противно от самого себя, но он всё равно нажимает на чат и видит, что последнее сообщение было отправлено меньше 10 минут назад. Как раз тогда, когда Минхо ушёл на кухню. Обычный вопрос "как дела?" и весёлый стикер со смеющимся дикобразом пораждают панику. Она прорывается в хрупкую душу Джисона и когтистыми лапами разрывает всё вокруг, ища его сердце, которого там давно уже нет. Оно в руках другого, того, кто не сумел его удержать, кто уронил его и разбил на крошечные осколки. Исцеляющие объятия и поглаживания по голове больше не имеют смысла. Ничего в жизни Джисона больше не имеет смысла. Джисон не запомнил весь оставшийся вечер. Ни вкусные закуски, ни новую серию любимого сериала, ни короткий разговор, ни объятия и поцелуй в щёку на прощание. Помнит только красивые тёмные глаза, в которых больше нет яркого звездопада и мерцающих звёзд. Минхо ушёл, оставляя за собой дорожку пролитых слёз и остатки пыли от несчастного сердца Джисона. Разум сам принял решение. Он заставит себя втоптать свои чувства, спрятать их далеко в непроглядных, спутанных мыслях. Ему нужно, чтобы Минхо был счастлив даже без него. Он готов пожертвовать собой, чтобы это случилось. Не звать слишком часто гулять, чтобы у Минхо было время сделать это с Феликсом, не писать длинные сообщения о ненужных, как ему казалось, вещах, стараться долго не обниматься, хотя до боли в руках хотелось сжать Минхо и никогда не отпускать. А потом приходить домой и тихо реветь в подушку, ранняя алмазные крупицы на теперь мокрую простынь. Ещё через неделю вечером Джисона из своих мыслей вытащил звонок. Видеозвонок. Был выходной, но Джисон сказал, что сегодня не получится никуда сходить, много дел. Минхо как-то слишком быстро ответил, что всё хорошо. Джисон мысленно пожелал им с Феликсом отлично провести время. А его самого ждала подушка для слёз и спутанные нити мыслей, что были лишены смысла. Пришлось встать с кровати и сесть за стол. Протерев красные, заплаканные глаза и нажав на ноутбуке "принять звонок", взгляд Джисона улавливает во мраке лицо Минхо, которое освещается лишь монитором его ноутбука. Странно, обычно он всегда ищет хорошее освещение, чтобы его было лучше видно. –Привет. –Привет. Минхо мнётся. Отводит глаза, стараясь не смотреть в камеру. Голова спрятана под капюшоном тёмно-зелёной толстовки. Красивые губы плотно сжаты, в тёмных глазах плескается чёрная безысходность, а в сломавшемся сердце Джисона - серая печаль. – Джисони, я.. – Тяжёлый вздох вырывается изнутри, давая свободу мыслям. – Тебе бывало противно от самого себя? Когда ты понимаешь, что ничего не можешь сделать, но чувствуешь себя виноватым? – Что.. ты имеешь ввиду? – Голос начинает дрожать. Он прекрасно понимает, что Минхо хочет этим сказать. И он не хочет этого. Потому что это поставит точку всему, без жалости раздавит всё то, что Джисон пытался уберечь до конца. – Джисон, я ужасен. – Лицо прячется в ладонях, на тыльной стороне которых сейчас были хорошо видны вены, разрезая любимые руки синими линиями. – это.. не так.. – Джисон глотает новый поток слёз, пытается контролировать его, но не выходит. Он всё ещё любит его. И никто, даже он сам, не может говорить, что он ужасен. Он всё ещё самый прекрасный. – я люблю его.. – режущие слова были сказаны через всхлип шёпотом. Тихим и практически беззвучным голосом, лелея надежду, что никто не услышит. Но разве Джисон может не услышать его? – Я знаю. – Это всё, что слышит Минхо. Глаза округляются и ошарашенно поднимаются. Явно растерявшийся взгляд бродит по лицу когда-то любимого человека, а потом опускается вниз. Вниз, чтобы не было видно упавшую слезу, которая влекёт за собой ещё больше безмолвной печали. Щёки Джисона тоже целиком покрыты солью, которая, кажется, растворяет все шансы и расщепляет остатки иллюзии. Их мысли наполнены переживаниями и отрицанием. Минхо кажется, что он спит. Такого не может быть. Как он мог узнать? Как давно он знал? Это терзает его сильнее всего. Он обо всём знал и мучился. Из-за него. Хоть тех тёплых чувств больше и не было, Минхо искренне считал Джисона очаровательным человеком, не достойным ничего плохого. От себя становится мерзко и противно. – Это невозможно контролировать. Я.. понимаю.. Ты не виноват. – Джисон пытается натянуть кривую улыбку, ему кажется, что это как-то обнадёжит несуществующих их. Вскоре и она исчезает, как и всё то, что раньше их связывало. – Так получилось.. Раскрасневшиеся глаза Минхо внимательно исследуют изображение напротив. Не виноват? Так получилось? –Я надеюсь, что ты будешь по-настоящему счастлив. Удачи вам. Не волнуйся обо мне и.. прощай. Нажав на "прекратить звонок" Джисон пару секунд смотрит в бессмысленный серый экран. Скомканный диалог слишком сильно ударил по ним. Он больше не может сдерживаться. Его ломает напополам от несправедливости этой жизни. Острые сломанные кости втыкаются в ткани его тела, пронзая заодно и душу. Кажется, ничего больше не сможет заставить его улыбнуться. Кажется, теперь всё незначимо. Яркая жизнь потеряла все краски, как потерялся в ней и Джисон. Собственная удача ехидно улыбнулась и покинула его, оставив после себя одни лишь несчастья. Он не помнит больше ничего. Не запоминает. Нужно всё забыть. Забыть и идти дальше. В своё новое будущее. Наверное, доброе и более щадящее. Джисону кажется, что он поверил в это. В его новую жизнь без того, кто воздух ему заменял. Но каждую ночь он продолжает кричать в подушку, бить её кулаками, а потом истерично обнимать, как когда-то обнимал самое дорогое, что у него было. А теперь никогда больше не будет. Чувства, как назло, даже не пытались угаснуть. Они разгорались и росли, душили Джисона, всё сильнее сжимая горло и истошно перекрикивали разумные мысли. Он задыхался в этом пожаре противоречий, отчаянно цеплялся за лучи света в виде короткого общения с единичными знакомыми. Незначительные проблемы переросли в настоящий хаос, затаптывая все надежды на лучшее. Никто больше не помогал, не успокаивал и не гладил по голове. Шестерёнки вот-вот грозили остановиться. Иногда Джисон замечал Минхо, но случалось это слишком редко. Обычно только в столовой. Он даже перестал ходить в магазин, хоть он и был ближе, чем другие, потому что там мог бы быть он. Видя его, тело сначала пронзало током, а потом ноги бешено уносили Джисона куда подальше. Пару раз Минхо хотел окликнуть его, но Джисон лишь прибавлял шаг. Зачем им видеться и, тем более, разговаривать? Он заслуживает кого-то намного лучше. Кого-то, чьё имя "Феликс" Прошло время, а они так и не смогли поговорить. Через месяц слабое сердце Джисона не выдержало. Осколки, которые вернули ему рассыпались прахом, как и его тело. Последним воспоминанием было родное лицо Минхо и искрящиеся звёзды в его беспредельно красивых глазах. А в голове звучали слова "Я всегда рядом".