Обещаю, Маус

Маус забегает в чужую палату. Громкий хлопок двери и двое парней отрезаны от остального мира. Разговоры других эхом и гулом слышались по ту сторону двери, но Маус не слушает. Тяжелыми шагами, будто его ноги приковали цепями к земле, мешая идти вперед, он наконец подходит к кровати. С закрытыми глазами на ней покоится Оливер. – Черт, он же совсем не изменился... – Слезы медленно подступают к глазам, мешая видеть все четко. Дрожащий шепот разносится по палате, отлетая от стен. Мысли путались в голове, сворачивались в клубок, который невозможно было распутать. Ком подступал к горлу. С каждой мыслью думать становилось все тяжелее. Но пазлы складывались в более-менее понятную картину реальности. –  Это не может быть правдой! – Потрясенно выпалил Маус на одном лишь выдохе. – Зачем я вообще вернулся в этот мир, если ты… Без тебя?! – Чуть ли не кричал он, склонившись над неподвижно лежащим телом. – Ну нет, нет… Я снова тебя потеряю? Я не верю, – Слезы катились по щекам, капая на одежду Оливера. Сердце бешено колотилось в груди, от чего оно начало неприятно болеть, стоило лишь осознать такую дорогую потерю. Вдруг все мысли прерывает открывшаяся дверь. В палату входил врач в белоснежном одеянии. Лицо его не предвещало ничего хорошего. По ту сторону двери была слышна громкая ругань, истерические вопли Мауса и более тихий голос врача. Они ничего не могли сказать, ни отец Мауса, ни его мать, да даже Лиам не мог найти в себе силы, чтобы произнести хоть что-нибудь. Маус больше не смотрит на врача, не пытается с ним спорить. Взгляд его направлен лишь на все еще неподвижно лежащее тело любимого. Он крепко сжимает его ладонь и осторожно, так нежно, на сколько может, поглаживает мягкую кожу. До ушей доносится негромкий хлопок двери, но Маус и не думает обернуться. С его губ только и соскакивает шепот, умаляющий Оливера наконец открыть глаза. Сердце его разрывалось на куски от осознания, что его придется оставить, что в будущем Маус будет приходить к нему на могилу, вспоминать все. Все, что они пережили вместе. Он будет вспоминать это один, Оливер больше никогда не сможет обнять его или утешить. Маус наконец отпускает его ладонь, медленно опускает ее на кровать. Сердце все так же болит, руки сжимаются в кулаки от собственного бессилия. Он делает несколько шагов назад и тут срывается с места. Он распахивает дверь и сгоряча выпаливает. – Может вы меня тоже усыпите?! Но его крик обрывает зевок. Такой знакомый, который он раньше слышал очень часто по утрам, когда просыпался в кровати Оливера у него под боком. Маус оборачивается, надеясь, что ему не показалось. – Оливер?! – В сердцах выдыхает Маус, подбегая к только что вставшему Оливеру. Тот кашляет, в горле знатно пересохло, пытается прийти наконец в себя. Голова кружится, перед глазами у Мауса все плывет. – Как ты себя чувствуешь? – Только и получается у него выпалить, уже прижимая к себе чужое, но такое родное до дрожи, тело. – Я нормально. Ты как? – Так же взволнованно говорил Оливер, выдыхая в его губы. Он несколько раз отрывисто целует Мауса, крепко, на сколько хватает сил, прижимая его к себе. У обоих глаза наполняются слезами. Ни один не в силах сказать что-то еще. Так и прошел весь день. Маус с Оливером встретились с друзьями, с Мирандой. По выливали немного друг другу души, те рассказали, что вообще происходило без Оливера и Мауса. Время быстро подошло к вечеру. Парни, уставшие, измученные, но такие счастливые, вваливаются в комнату Оливера. Быстро снимая верхнюю одежду и обмениваясь легкими поцелуями, рухнули на кровать. Та заскрипела, но никому не было до нее дела. Маус плотно прижался к груди Оливера, чувствуя на своей спине его руки. Улыбка расплылась по губам Оливера, так же, как и тепло где-то в сердце. – Обещай мне, что все будет хорошо… – Вдруг прерывает тишину Маус. Сердце его колотиться быстро и громко. – Обещаешь, что мы теперь будем вечно вместе и все будет хорошо, никуда ты не исчезнешь, никто тебя не убьет, меня не разлюбишь, меня не бросишь, меня…? – Этот очередной психический приступ Оливер вдруг заткнул своими губами, нагло целуя своего дорогого и самого любимого парня. Он успокаивающе гладил того по спине, расцеловывая все его лицо, не оставляя без легкого поцелуя и места. – Обещаю, Маус, – свое имя из чужих уст звучало так ласково, так нежно и опьяняюще. Маус наконец успокоился. Он расслабился в его руках, тесно прижимаясь к Оливеру. От него, как и пять лет назад, пахло все так же каким-то дешевым парфюмом и чем-то сладким, не похожим не на одни духи.