Музыка тишины

      Air — Tori No Uta Piano

             Прошло несколько дней. Это было очень тяжелое время для Хенджина, так как в эти дни ему нужно было спланировать похороны. Хван старался держаться, но Чонин слышал его слезы каждый раз, когда выходил из комнаты. Поэтому возвращался и заключал старшего в объятия до тех пор, пока не высыхали его щеки. Но Ян понимал, что те моменты не самые тягостные, впереди был миг последнего прощания. Вот что было настоящим испытанием.       Младший все эти дни оставался у Хенджина дома, потому как не хотел, чтобы Хван был один в большом доме наедине со своими мыслями, страхами и переживаниями. Чонин видел, что мысли не дают старшему покоя и терзают его сознание едва ли не каждую минуту, оттого переживал за парня сильнее, но старался помогать чем мог и как мог.       Ян готовил Хвану, наводил порядок в его комнате и остальном доме и разбирал посылки от друзей и соседей. Хенджину каждый день приносили пакеты с едой и небольшими суммами денег, выражая соболезнования и предлагая помощь. Весь район знал Джихе, поэтому и скорбели все соседи. Чонин благодарил всех приходящих, чтобы Хван лишний раз не нагружал себя, ведь младший и так каждую ночь успокаивал старшего по несколько часов.       В назначенное утро Ян приготовил Хенджину легкий завтрак, так как подозревал, что сегодняшний день отнимет у Хвана желание есть, но не хотел, чтобы старший весь день был голодным. Для предстоящего дня ему понадобятся все силы, какие он только сможет собрать. Чонин приготовил кашу, салат, открыл йогурт, нарезал яблоки и заварил чай. Музыкант накануне вечером съездил домой и взял одежду для похорон, поэтому был одет черный костюм, черную рубашку и галстук.       Ян поднялся на второй этаж, а там прошел в комнату Хенджина. Хван был в гардеробной и завязывал галстук. Точнее, пытался завязать. Парень надел черные брюки, белую рубашку и черный жилет и поднял воротник рубашки, чтобы завязать галстук, но путался в петлях, поэтому хмурился и пыхтел, а Чонин скромно наблюдал за ним с легкой улыбкой, заметив на его руке подаренные часы. Хенджин предпринял новую попытку в завязывании галстука, но снова завязал неправильно и громко шикнул на свое отражение.       — Да сколько можно! — крикнул Хван. — Чертов галстук!       Старший вытянул галстук из-под воротника и бросил на пол, а сам громко дышал и жмурил глаза. Ян заметил его удрученное выражение лица и грустно нахмурил брови, ощущая, как сердце с тяжестью сжимается в груди от вида боли Хенджина. Хоть брюнет и открылся младшему, Чонин все равно видел, что осадок от пережитого шока тянул парня в темную бездну стальными цепями.              «Он так устал, — подумал Ян. — Надо будет что-то придумать, чтобы он отвлекся от всего этого хоть на минуту. Но что?»              Хван схватился за волосы и взъерошил их, а от этого лишь сильнее нахмурился, так как ранее уже причесывал их. Хенджин глубоко вздохнул и хотел поднять галстук, но тут к нему подошел младший и подхватил ткань с пола. Чонин улыбнулся старшему и накинул галстук ему на плечи.       — Я помогу, — махнул Ян.       Хван быстро улыбнулся младшему одними уголками губ и кивнул. Чонин выровнил галстук по длине и ловко завязал его менее, чем за полминуты. Младший аккуратно затянул узел галстука, поправил воротник рубашки и плечи и застегнул жилет, а после мягко улыбнулся брюнету, на что получил более теплую улыбку, чем прежде.       — Спасибо, — сказал Хенджин. — И спасибо, что идешь со мной. Без тебя я точно не справлюсь.       – Я не мог не пойти с тобой. Я не хочу оставлять тебя одного в такой день. Я могу понять, каково это. Это тяжело. Моя мама тоже придет.       — Твоя мама? — удивленно спросил Хван.       — Да. Она хочет поддержать тебя.       Старший тепло улыбнулся, отчего его щеки слегка окрасились румянами, что весьма удивило младшего, но и порадовало. Это было впервые с того вечера, как они вышли из больницы с вещами его бабушки.       Чонин улыбнулся Хенджину и легонько поцеловал его в щеку, а затем взял пиджак и помог парню его надеть. После Ян взял расческу и поправил волосы Хвана, чтобы они не торчали в разные стороны. Хоть одежда у старшего была траурная, Чонин хотел сказать ему, что выглядит он прекрасно, но не решился, поэтому лишь мягко улыбнулся, а Хенджин, глядя на любимую улыбку, на мгновение забыл о том, что его ждет.       Старший подошел к Яну, ласково поцеловал его в уста и крепко обнял за талию, а младший обнял брюнета за плечи и гладил его волнистые волосы. Хван сжимал тело Чонина и дышал ему в шею, где оставлял короткие, но нежные поцелуи, словно пытался этими действиями отдалить неизбежное. Но глубоко вздохнул и отпустил Яна, а последний почувствовал, что этот вдох был для старшего очень тяжелым, почти неподъемным. Хван погладил шрамы на щеке Чонина и оставил поцелуй у него на лбу, а затем вышел из гардероба. Ян хотел пойти за ним, но заметил недостающую деталь. Хенджин почти вышел из комнаты, но Чонин успел поймать его за руку. Старший обернулся, а в руке младшего увидел свои очки.       — Ты забыл очки, — махнул Ян.       — А, не нужно их, все нормально, — ответил Хенджин.       — Ты в линзах?       — Нет, я не хочу ничего надевать.       — Ты справишься без очков?       — Да, справлюсь, не переживай.       Хван вышел из комнаты и направился на первый этаж, а Чонин смотрел ему вслед грустным взглядом. Парень посмотрел на очки и подумал, что Хенджин может пожалеть о том, что оставил их дома. Ян положил очки во внутренний карман своего пиджака и отправился за Хваном.       Старший спустился в прихожую и хотел взять свое пальто, но Чонин перехватил его ладонь и потянул за собой к кухне.       — Куда мы? — спросил Хенджин.       — Тебе нужно поесть, — ответил Ян, состроив печальную мордашку.       — Да ладно, я не особо голодный.       — Пожалуйста, поешь.       Глаза младшего умоляли всем своим видом пойти за ним и выполнить его просьбу, ведь она совсем простая. За этим человеком брюнет был готов пойти на край света и дальше, поэтому не смог ему отказать. Хван улыбнулся музыканту и кивнул.       — Хорошо, я поем, — ответил старший.       Чонин широко улыбнулся и почти побежал с Хваном на кухню. Ян подал ему тарелку с завтраком и чашку с чаем и сел рядом с ним, чтобы убедиться, что парень съест хотя бы половину. Но, на радость младшего, Хенджин съел все, что Ян для него приготовил.       — Спасибо, малыш, было очень вкусно, — с улыбкой сказал Хван, взглянув на рыжего. — Твоя еда придает мне сил.       — Если это так, я буду готовить для тебя каждый день.       Хенджин улыбнулся шире и очень тихо усмехнулся. Он взял руку Яна в свои ладони и мягко массировал тонкую длань. Перебирать длинные музыкальные пальцы стало любимым занятием, которое помогало в данный момент сосредоточить мысли и привести сознание во что-то отдаленно напоминающее порядок.       — Спасибо, Чонин, за все спасибо, — сказал Хван и посмотрел на младшего уставшим печальным взглядом. — Спасибо тебе. Не знаю, что бы…было без тебя.       Ян тепло улыбнулся, даже слегка покраснел, и поднял ладони Хенджина, а затем несколько раз поцеловал каждую. Чонин гладил руки парня, грел своим дыханием и целовал устами. Старшего эти касания побудили улыбнуться шире, что согревало младшего лучше любых солнц или пламени. Хван положил ладонь на щеку парня, погладил ее пальцами, глядя в совсем темные глаза, и старался запомнить этот тихий и спокойный момент так хорошо, как мог, ведь впереди ждал холод.       — Нам…пора идти, — нерешительно произнес Хенджин, отпустил парня и отвел взгляд. — А то опоздаем. Не хочу опоздать еще и…туда.       Чонин кивнул и встал со стула. Он убрал посуду и вернулся к старшему, который все еще сидел на своем месте. Хоть парень и обозначил, что уже настало время выхода, по нему было видно, что он даже с кухни выходить не хочет, не то что из дома. Ян это прекрасно понимал, как понимал и то, что избежать этого дня невозможно.              «Сделать бы хоть что-то, чтобы ему не было так больно, — подумал Ян. — Я бы сам прошел эту боль, только не он…»              Младший подошел к Хвану и обнял его за плечи. Хенджин вздрогнул от этого внезапного действия, но положил руки поверх рук Чонина. Последний прижался к брюнету вплотную, отчего длинные волосы щекотали ему щеки. Ян легонько целовал старшего в висок, а Хван гладил руки музыканта, вбирая то тепло, которое от него исходило. Спустя пару минут объятий Хенджин глубоко вздохнул, отпустил Чонина и встал со стула.       — Пойдем, уже пора, — сказал старший.       Чонин кивнул, а Хван взял его за руку и потянул за собой в прихожую. Ян помог брюнету надеть пальто и шарф, что сделал и Хенджин для Чонина. Младший открыл дверь и вышел за порог, а Хенджин смотрел на улицу вымотанным взглядом и не мог сдвинуться с места. В доме его удерживали невидимые нити прошлого, которым еще можно было себя тешить. Но если сделать шаг вперед, то весь этот мир, и без того хрупкий, рассыплется на тысячи осколков и их невозможно будет собрать.       Ян протянул Хвану руку и терпеливо ждал, пока старший решится пойти вперед по осколкам окружавшего его мира, ведь готов был пройти с ним в любой тьме, ледяной воде и раскаленному железу. Глядя на ладонь, уже ставшую родной, Хенджин дышал свободнее, без ощущений цепей на ногах. И во всем теле появлялись новые силы, благодаря которым даже по битому стеклу можно было бежать со всех ног, невзирая на боль, потому как она исчезала, стоило увидеть рыжее солнце.       Хван взял ладонь Чонина в свою и шагнул вперед, закрыв за собой дверь. Сквозь тяжелый вздох брюнет спустился с крыльца и дошел до машины. Хенджин сел на пассажирское сидение, а Ян за руль. Перед отъездом младший мягко улыбнулся старшему. Хван поймал его улыбку и сохранил в сознании, возвращаясь к ней всякий раз, как менялась улица.       Парни доехали до крематория. Они оставили машину и прошли в холл здания. Архитектура была серой и простой, больше смахивала на офисное здание. В вестибюле было не очень много людей, в основном работники учреждения, но все свободные кресла и диванчики заняли молодые люди, которых Чонин узнал. То были парни из футбольной команды Хенджина, все в черной строгой одежде, с небольшими пакетами, цветами и венками. Хван не сразу разглядел лица друзей без очков, но когда они подошли ближе, брюнет весьма сильно удивился.       — Ребята, что вы тут делаете? — спросил длинноволосый.       Все парни поклонились брюнету и слегка улыбнулись, стараясь не выказывать жалости. Первым к нему подошел Хан Джисон.       — Привет, Хенджин, — сказал Джисон. — Мы пришли поддержать тебя. И мы тоже хотели проститься с твоей бабушкой.       — Правда? — еще более удивленным тоном произнес Хван.       — Конечно, — ответил Чанбин, который подошел следом. — Мы собрались с ребятами и начали вспоминать о том, как твоя бабушка помогала нам много раз, приносила еду и приходила на игры и решили, что не хотим оставлять её без благодарности.       — И тебя не хотим оставлять, — сказал Сынмин. — Ты наш лучший друг, так что мы не могли не прийти.       Хенджин смотрел на всех парней взглядом полным потрясения, но после тепло улыбнулся и взглянул на Чонина, а он улыбнулся парню в ответ, сжимая его ладонь. Хван даже тихо усмехнулся от радости, ощущая, как тяжесть на плечах стала еще чуточку легче, и посмотрел на друзей с улыбкой.       — Спасибо вам, ребята, — произнес Хенджин. — Я даже…даже не думал, что вы захотите прийти сюда.       — Лучше думать нужно было, — хмыкнул Джисон и похлопал брюнета по плечу. — Никуда ты от нас не денешься.       — Звучит как угроза, — улыбнулся Хван.       — Так и есть, — поддержал Чанбин. — Мы с тобой надолго.       — Я этому рад.       Сразу после этого послышался стук каблуков о кафельный пол. В холл зашла Ян Миюн. Она была одета, как и все, в черное. Совсем просто, лишь черное строгое платье, пальто, невысокие туфли и обычная сумочка, из украшений только обручальное кольцо и крохотные серебряные серьги, а волосы собраны в пучок. Чонин обернулся и улыбнулся, увидев мать, а после погладил ладонь Хвана и указал в сторону. Хенджин обернулся и удивился еще больше, когда перед ним оказалась Миюн. Женщина по-доброму улыбнулась юноше и поклонилась ему.       — Здравствуй, Хенджин, — мягко произнесла Миюн.       — Здравствуйте, тетушка, — поклонившись, ответил Хван.       — Прими мои соболезнования. Я очень сожалею по поводу твоей бабушки. Жаль, что мы не смогли познакомиться.       — Спасибо вам. И спасибо, что пришли.       — Не благодари. Я могу представить, что ты чувствуешь. В такой день важно, чтобы рядом были друзья. Поэтому я не могла не прийти.       Хенджин улыбнулся, но опустил взгляд. Миюн потянулась к парню и обняла его за плечи. Хван ухватился за женщину и крепко обнял её, а Ян успел заметить в глазах брюнета вспышку страха. Едва слышный всхлип остался незамеченным всеми, кроме Чонина. Хенджин отпустил Миюн и не поднимал головы. Как понял Ян, старший не хотел, чтобы по щекам потекли слезы.       Младший только подошел к Хвану и хотел взять его за руку, как к ним подошли еще двое парней — Бан Чан и Феликс. У них в руках были пакеты и цветы, а траурная одежда ничем не отличала их от остальных. Они поклонились Хвану и милостиво улыбнулись.       — Привет, Хенджин, — произнес Крис. — Я соболезную.       — Привет, Чан, — с почти незаметной улыбкой ответил Хван. — Спасибо.       — Прими и мои соболезнования, — сказал Ли. — Я понимаю, каково это. Я…тоже потерял бабушку несколько лет назад и мог бы сказать, что время поможет, но слова мало чем помогают. Но с тобой Чонин, а он поможет справиться с чем угодно.       Хенджин улыбнулся и взглянул на Яна, а он слегка покраснел и посмотрел в ответ. Хван, видя, улыбку младшего, согрелся в его лучах. Старший потянулся к ладони рыжеволосого и взял ее в свою, а затем взглянул на друзей.       — Спасибо, что пришли, — сказал Хенджин. — Я очень рад вас видеть.       — Ты же наш друг, мы не могли не поддержать тебя, — сказал Чан.       — Если тебе нужна будет помощь, говори нам, — добавил Феликс. — Мы поможем.       Хван улыбнулся и кивнул, а на парней смотрел задумчиво. Чан и Ли странно переглядывались и скромно улыбались друг другу, а Хенджин слегка нахмурился, глядя на то, как их руки тонко соприкасаются.       — Вы что, встречаетесь? — спросил Хван.       Бан и Феликс сразу вздрогнули и спрятали руки за спинами. Они оба немного покраснели и выпрямились, словно учитель поймал их на списывании, но когда брюнет им улыбнулся, то расслабились.       — Да, встречаемся, — ответил Чан.       — А чего не говорили?       — Да как-то…времени не было.       — Я в любом случае рад за вас. Вы отлично вместе смотритесь.       — Спасибо, Хенджин.       — Да, спасибо, — с улыбкой добавил Ли.       Хван улыбнулся им обоим, а Чонин внимательно слушал слова своего лучшего друга и заметил интересную деталь.              «Он стал меньше заикаться, — подумал Ян. — Он всегда говорил хорошо, ему просто нужно было услышать это от своего человека. Как и мне».              Чонин улыбнулся от этих мыслей, а в этот момент к ним снова подошла Миюн. Женщина взглянула на Феликса, а он, увидев её, весьма удивился.       — Тетушка, и вы здесь? — произнес Ли и поклонился. — Здравствуйте.       — Здравствуй, Феликс, — с улыбкой сказала женщина. — Я рада видеть тебя. Ты так изменился за то время, пока мы не виделись.       — А вы нисколько. Только стали еще красивее.       — Ох, ну ладно тебе. Спасибо.       — А как вы тут оказались? Я не знал, что вы знакомы с Хенджином. Чонин ведь…особо не рассказывал о нем.       — О, ты прав. Он долго не рассказывал мне о Хенджине. Но потом так получилось, что мы познакомились и я этому очень рада.       Миюн посмотрела на Хвана, а он улыбнулся, но опустил взгляд на ладонь музыканта, которую держал в своей руке. Хенджин смотрел на рисунки вен под бледной кожей, стараясь сосредоточиться на их форме, цвете, изгибах, на чем угодно, только не на воспоминаниях, которые последовали за тем хорошим ужином. Но мысли то и дело возвращались к моменту в больнице. От тех мгновений парня отвлек другой человек. К ним подошел мужчина средних лет в черной рубашке и брюках, поклонился и обратился к Хенджину.       — Господин Хван, пора, — произнес мужчина. — Проходите во второй зал.       — А…да, конечно, спасибо, — поклонившись, ответил Хенджин.       Мужчина еще раз поклонился и ушел дальше, а Ян заметил, что Хван сильнее побледнел и начал дрожать. Крепкая хватка его руки дала младшему понять, что самый тяжелый момент почти настал, осталось только сделать несколько шагов. Мир длинноволосого юноши и так разрушился, а сейчас должен был стать пеплом. Но Хенджин глубоко вздохнул и шагнул вперед, не отпуская руки Яна. В его мире осталась последняя частичка, которая может отстроить все заново.       Хван дошел до необходимого зала и зашел внутрь. Место последнего прощания, которого парень боялся так же сильно, как и одиночества. В большой темной комнате не было ничего, кроме высоких тусклых светильников и двух серых диванов. Одна из четырех стен была стеклянной с темной тонировкой, а за ней еще одна комната с отверстием в стене и подъемным устройством. Хван смотрел на него со страхом в глазах и дрожью во всем теле. Он очень сильно сжимал ладонь Яна, да так, что его рука побелела. Но Чонин не отпускал старшего, наоборот, поглаживал его ладонь и постукивал пальцами по коже, стараясь забрать хоть частичку боли.       В соседнюю комнату вышел мужчина в спецодежде и вывез полностью закрытый короб. Пока шла подготовка, Хенджин не отрывал от происходящего глаз, а Ян слушал его сбитое дыхание, едва уловимые всхлипы и очень быстрое сердцебиение. Младший почти чувствовал удары мышц в груди старшего, чувствовал всю его боль и печаль, поэтому не отводил взгляд, чтобы не оставлять Хвана одного.       Мужчина поместил короб на подъемник, а с каждой секундой он медленно помещался внутрь стены. Чонин стоял совсем рядом с Хенджином, поэтому стук его зубов услышал сразу, как только его дрожь усилилась. Хван дышал тяжело, словно его сжимало то же пламя, которое едва показалось за стеной. Одного проблеска было достаточно, чтобы парня начало трясти со всей силы, а из глаз хлынули слезы. Та минута, в которую закрыли створки, показалась Хенджину вечной, оттого и боль его была ужасно сильной. Как рваная рана, на которую высыпали соль. В комнате прозвучал громкий всхлип, а он как меч разрезал тишину всех собравшихся.       — Нет, я не могу, — произнес Хван и отвернулся от всех, но ладонь Чонина не отпускал. — Не могу…       Хенджин прикрыл лицо свободной рукой и старался сдерживать плач, но выходило у него плохо. Ян встал перед ним и прижал к себе, обняв за плечи. Друзья брюнета также потянулись к нему. Первым подошел Чан, но Чонин помахал ему рукой и отрицательно покачал головой. За те дни, что он провел рядом со старшим в его скорби, музыкант ясно усвоил то, что в такие моменты Хван не хочет, чтобы кто-то видел его боль. Только Яна он смог подпустить. Крис остановился, а его плеча коснулась Миюн.       — Давайте оставим их, — тихо сказала женщина.       Друзья Хенджина не стали возражать, лишь взглянули на Хвана перед уходом. Миюн покинула комнату последней и закрыла за собой дверь, а Чонин остался с Хенджином в сумраке его горя. Голос старшего срывался и дрожал, ровно как и дыхание. Хван тянул Яна к себе, зарывался в его волосы и шею, сжимал его одежду и тело так крепко, будто боялся, что музыкант может исчезнуть в любую секунду вслед за всеми, кого он любил. Ян же боялся, что этот страх так и будет преследовать брюнета, поэтому ни на миг не отстранялся.       В комнате были слышны только слезы Хвана, омывающие его щеки, его прерывистые вдохи и дрожащие выдохи, а младший и в этом смог уловить музыку. Такую же прекрасную, каким был каждый звук его любви. Будть то радость или печаль, веселье или грусть, смех или слезы, Чонин это любил. И музыка тишины, окутавшая их обоих в данную минуту, была дорога настолько, каким не был дорог ни один звук.       Ян тепло обнимал Хенджина, гладил его по волосам и плечам и прижимался к его шее, стараясь согреть дыханием, хоть и сам ронял слезы вслед за старшим. Мягкие касания тонких рук миг за мигом унимали боль, вытягивали её из израненного сердца и оставляли тепло на её месте. Воды в глазах Хвана стало немного меньше, а его всхлипы затихли. Он ослабил объятия и повернул к Чонину голову, а следом коснулся его лба. Хенджин дотянулся дрожащий рукой до щеки Яна и накрыл её. Ощущения мягкой кожи и теплого дыхания позволили брюнету сделать глубокий вдох, а затем и дрожь отступила.       Хенджин открыл глаза и увидел на щеках Яна следы слез. Хван аккуратно вытер их пальцами, а Чонин открыл глаза и сделал то же со слезами старшего. Музыкант легонько вытирал кожу, а Хенджин подхватил его ладонь, поцеловал несколько раз и приложил к своей щеке. Ян гладил большим пальцем родинку под глазом Хвана, а последний сжимал его ладонь своей и продолжал целовать.       — Если бы не ты, я бы не смог зайти в эту комнату, — шепотом сказал Хенджин и снова прижал руку младшего к своей щеке. — Даже к зданию бы не подошел.       Чонин улыбнулся Хвану той улыбкой, в которую старший влюбился. Мягко, чутко, трогательно. Ян приблизился к устам старшего и осторожно их поцеловал. Легкое и аккуратное касание придало Хенджину еще немного сил и тепла и парень даже смог улыбнуться.       — Ты…побудешь здесь со мной? — спросил Хван, глядя на рыжеволосого умоляющим взглядом.       — До самого конца, — ответил Чонин.       Хенджин скромно улыбнулся и вновь обнял Яна. Последний обхватил плечи парня, зарылся рукой в его волосы и тихонько оттягивал их, зная, что такие жесты успокаивают Хвана.       Спустя час процесс завершился. Далее прошла церемония прощания, где каждый пришедший оставил поклон и помолился. Все друзья Хвана отдали ему пакеты с едой и пожертвованием, а после был организован обед. Хенджин лично поблагодарил каждого, кто пришел, но на большее не был способен, был слишком вымотан, поэтому лишь тихо сидел рядом с Яном и массировал его ладонь.       После обеда друзья начали собираться, как и сам Хван. Чонин чувствовал, что у старшего заканчиваются силы для этого дня. Его пустой взгляд покрасневших глаз, тяжелые вздохи, слабая хватка рук и тихий голос причиняли сердцу юного музыканта ужасную боль. Парень был готов сделать что угодно, дабы хоть немного успокоить его печаль и помочь если не отпустить боль, то принять её, вдохнуть полной грудью свежий воздух и очистить сознание. Вдруг Ян вспомнил один момент, когда ему было легко и просто и остальной мир исчез, что позволило отпустить и свои заботы.              «Там было хорошо, — думал Чонин, — может, если мы туда придем снова, то ему станет полегче? Здесь так много людей. Хоть и друзья, ему все равно тяжело. Тогда идем».              Зал опустел. Друзья прощались с Хенджином, Миюн обняла парня на прощание и покинула здание, а Чан и Феликс ушли вслед за ней. Ян подошел к Хвану и погладил его по плечу. Старший взглянул на младшего уставшим взглядом и так же устало улыбнулся, а Чонин улыбнулся ему чуть теплее.       — Все ушли, — сказал Хенджин. — И нам пора идти, наверное. Надо только собрать все пакеты. Там так много. Я даже не думал, что придет так много людей. Думал, будем только ты, я, Чан и твоя мама.       — Ты не хотел никого видеть? — спросил Чонин.       — Нет, я был рад увидеть друзей и твою маму, просто…от этого…тяжелее, понимаешь? Когда все смотрят и жалеют, а я…       — Не хочешь жалости, — закончил Ян.       Хван опустил голову и кивнул ею, спустя пару глубоких вдохов.       — Не хочу, — ответил старший. — Ненавижу, когда меня жалеют.       — Понимаю. Я помогу тебе все собрать.       — Спасибо тебе.       Хенджин легонько поцеловал Чонина в щеку и они вместе отправились за пакетами. Парни забрали все пакеты и убрали их в машину. Когда Хван положил последний свёрток в багажник, Ян подошел к нему и похлопал по плечу.       — Вроде, ничего не забыли, — произнес старший. — Едем домой?       — Пойдем со мной, — передал Чонин. — Я хочу, чтобы ты отдохнул.       — Куда пойдем?       — Туда, где никого нет. Там нам не помешают. Мы там были.       — Где?       Ян лишь улыбнулся и потянул Хенджина к пассажирскому сидению, а после сел за руль.       — Куда мы поедем? — спросил Хван.       — Там хорошо, — единственное, что передал младший и тронулся с места.       Хенджин не понял смысла слов, но решил просто довериться Яну. Чонин ехал по дороге, а Хван смотрел в окно и сжимал свободную руку младшего, перебирал его пальцы и изучал их строение в тысячный раз, пока за окном менялись виды.       Город остался позади и показалось побережье. Ян заехал на мост и ехал по нему дальше. Хенджин почти заснул, ведь погода была облачной и солнце лишь изредка выглядывало из за облаков. Но, увидев дальние острова, Хван открыл глаза шире и понял, куда они едут.       Через некоторое время они приехали в поселок рядом с пляжем. Они оставили машину и их встретил прибрежный прохладный ветер. Хенджин смотрел на все, включая Чонина, с удивлением, а младший ответил Хвану улыбкой. Ян взял старшего за руку и повел за собой к пляжу, отчего брюнет, наконец, тепло улыбнулся.       Они дошли до воды и остановились рядом с местом, где от воды оставалась белая пена. Хенджин держал Чонина за руку и смотрел на море, такое же серое сейчас, как и состояние старшего. Шум волн, холодный ветер и плывущие по небу облака создавали впечатление, что больше в мире ничего не существует, только этот спокойный и молчаливый уголок, где нет ни боли, ни страха.       Чонин созерцал море, краем глаза поглядывал на Хенджина и заметил, что дышать он начал глубже и легче, а не так, словно его грудная клетка скована железом. Это позволило Яну улыбнуться и почувствовать тепло в ладони Хвана, чего в последние дни почти не случалось. Брюнет заметил взор темных глаз и посмотрел в их сторону. Хенджин мягко улыбнулся рыжеволосому и крепче сжал его руку.       — Давай сядем? — предложил старший. — Не хочу отсюда уходить.       Чонин кивнул и потянул парня за собой. Они отошли от воды и сели на песок. Соленый воздух был легким, отчего и дышалось легче им обоим. Особенно Хвану. Ян видел, что в его глазах меняется слишком много эмоций, но при этом парню, наконец, не было страшно их показать.       — Ненавижу похороны, — сказал Хенджин. — Никогда не знаю, что делать после них. Идти домой? А что там делать? Собирать её вещи? Но я не хочу. Идти на работу? У меня нет сил для работы. Скоро на учебу возвращаться, но я не понимаю, как вернуться туда, как будто ничего не случилось. Я не знаю, что делать.       Чонин потянулся к руке Хвана и взял в свои. Музыкант тепло гладил пальцы и аккуратно сжимал. Хенджин ухватился за ладонь младшего крепче и с её теплом дышал глубже, спокойнее, но Ян заметил, что в его глазах вновь собралась вода.       — Знаешь, в чем проблема жизни? — произнес Хван дрожащим голосом. — Что бы ни случилось, хорошее или плохое, жизнь продолжается. Просто идет вперед. И я не знаю, что с ней делать.       Чонин положил одну руку на плечо старшему и мягко погладил, поднялся к волосам и заправил их за ушко. Ян пару раз расчесал волнистые локоны, а после отпустил парня и поднял ладони.       — Нужно идти вместе с ней, — ответил Чонин. — Жизнь покажет путь.       Хван смотрел на жесты, а затем поднял взгляд к лицу Яна. Старший посмотрел в любимые глаза, а они ему улыбались. Каждый раз, когда Хенджин так сильно нуждался в поддержке Чонина, он видел улыбку на губах у младшего и тепло в его глазах даже в самые холодные дни.       — Я так боялся потерять её и…в итоге её не стало, — сказал старший. — Правду говорят, что случается то, чего ты больше всего боишься. Но…больше я не буду ничего бояться. Я не буду бояться завтрашнего дня, потому что завтра будешь ты. Ты…только ты сейчас…есть у меня. И ты все, что мне нужно. Ты мой мир.       Улыбка Чонина не была широкой, но была наполнена радостью и лаской. Ярче были только его глаза, которые искрились счастьем. Такой вид для Хенджина был дороже всего на свете, поистине бесценный, и сердце заходилось в унисон от любви в этому человеку. Настолько, что по щекам Хвана потекли слезы. Ян потянулся к тонким струям и бережно вытер их пальцами, а затем взял лицо старшего в руки. Чонин примкнул к губам Хенджина трепетным поцелуем, тянул его уста своими как если бы собирал густую и сладкую патоку с цветка. Ян впитывал тепло больших уст, а Хван готов был отдать все без остатка и больше. Хенджин истосковался по нежности любимых губ и обволакивал их с силой и влагой своего языка. Поцелуй был мягким и теплым. Хван едва провел языком между губами Чонина, а затем отпрянул, оттянув уста младшего напоследок.       Хенджин дотянулся до щеки Яна и гладил её пальцами, прикоснувшись к его лбу. Чонин же отдышался после поцелуя и поднял свои руки.       — Я буду завтра, — передал он. — Я буду послезавтра. Я буду через два дня. Я всегда буду рядом.       Хенджин ярко улыбнулся, а следом прозвучали тихие ноты его смеха. Ян удивленно распахнул глаза и радостно улыбнулся, слушая этот звук. Его улыбка становилась все ярче, а сердце билось быстрее, что принесло на его щеки розовые румяна. Хван продолжал тихо смеяться и гладить Чонина по щекам. Старший приблизился к лицу младшего и мягко поцеловал его в щеку, словно в первый раз.       — Как же я люблю твою улыбку, — почти шепотом сказал Хенджин. — Вот бы еще видеть тебя получше. Зря я не взял очки.       Ян сразу спохватился и потянулся во внутренний карман, а оттуда достал очки Хвана. Последний удивился такому сюрпризу, но улыбнулся.       — Ты взял их с собой? — произнес Хенджин.       — Я подумал, они могут тебе понадобиться, — ответил Чонин.       — Боже, я люблю тебя.       Ян тихо засмеялся и покрылся ярким румянцем. Музыкант несколько раз поцеловал старшего в щеку, а после надел ему очки. Чонин положил ладони Хвану на щеки, погладил их, а затем нежно поцеловал уста старшего, выражая этим взаимный ответ. Хенджин улыбнулся и взял одну ладонь младшего в свою. Брюнет поцеловал каждый палец на руке и разглядывал синеватые рисунки вен под бледной кожей.       — Знаешь, я как-то раз подумал, что мы с тобой тоже можем придумать свои жесты, чтобы только мы их понимали и никто больше, — сказал Хенджин и посмотрел на Чонина. — Наш с тобой тайный язык.       Ян улыбнулся и широко открыл глаза, радуясь этой идее.       – Я хочу попробовать. Можно придумать много новых жестов или изменить старые.       — Да, это интересно. Например, два раза похлопать по правому плечу и по груди значит «Все будет хорошо, я с тобой». Поднять указательный палец и безымянный и провести ими по щеке будет значить «Желаю удачи». Потереть левой рукой правую, а потом сложить их в замок означает «Ничего не бойся, я верю в тебя».       Хван повторил все новые жесты, пока младший повторял за ним, вызывая этим мягкую улыбку на лице брюнета. Показав слова, Хенджин потянулся к груди Чонина и приложил к ней ладонь.        — А три круга по сердцу… — тихо произнес Хван и трижды провел рукой вокруг сердца. — Будет значить «Я люблю тебя».       Ян смотрел в уставшие глаза старшего, наполненные уже не слезами, а искренним и неподдельным счастьем. В этих глазах заключался весь мир, небо и солнце младшего, которые он любил больше всего в жизни. Чонин приложил ладонь к груди Хенджина, провел над сердцем три круга и почувствовал, как сердечный аппарат ускорил ритм в пару раз. Ян поднял взгляд к глазам Хвана, а последний сразу ярко улыбнулся и притянул парня к себе. Старший крепко обнял Чонина, а младший гладил Хвана по волосам и плечам, попутно целуя в щеку.       — Спасибо, что привел меня сюда, — сказал Хенджин, покачивая Яна в своих руках. — Ты всегда знаешь, что нужно делать. Как у тебя это получается?       Чонин пожал плечами и отстранился от старшего.       — Я хотел помочь тебе, — ответил младший. — Я хотел сделать для тебя приятное. Я подумал, здесь тебе станет легче. Когда мы пришли сюда в первый раз, я ни о чем не думал, кроме того, что люблю тебя.       — И у тебя получилось мне помочь, — улыбнулся Хван.       — Тебе стало лучше?       — Немного, но да. По крайней мере, больше не хочется закрыться в комнате и провести там весь остаток жизни. И…бабушка этого не хотела. Она хотела, чтобы у меня была хорошая жизнь. Надо выполнять её пожелание.       Ян улыбнулся и погладил щеку старшего ладонью, а затем поднял руки, чтобы передать жесты.       — Я знаю, она гордится тобой. Ты для неё самое дорогое. Не бойся ничего. Я постараюсь сделать все, чтобы твоя жизнь была хорошей. Я буду рядом и помогу тебе.       — Хм, забавно, — с улыбкой сказал Хенджин. — Бабушка написала почти то же самое. Что если мы будем вместе, то все будет хорошо.       — Правда?       — Да, а хочешь…хочешь знать, что она написала? То письмо, которое она оставила.       — Если ты позволишь.       — Да, конечно.       Хван потянулся в карман пиджака и взял оттуда конверт. Парень тяжело вздохнул, глядя на него, а затем передал его Чонину в руки. Ян взял конверт из дрожащих ладоней Хенджина и медленно его открыл. Младший вытащил листы бумаги и перед тем, как развернуть их, посмотрел на старшего. Последний слегка нахмурился и потянулся к руке младшего, а после скрепил с ним ладони. Хван поцеловал руку Чонина и положил голову ему на плечо, а музыкант оставил ответный поцелуй на лбу брюнета и устремил взор к тексту на бумаге.              «Джинни, родной, это твоя бабушка. Внучок, не печалься о том, что мне пришлось уйти. Мы не властны над судьбой и не можем ее изменить. И какой бы поворот не ждал нас, мы сможем его преодолеть. И я уверена, что ты сможешь справиться со всем. Ты у меня сильный, умный, добрый и невероятно талантливый мальчик. Каждый твой шаг это шаг навстречу твоей новой жизни и я хочу попросить тебя об одной вещи. Не оборачивайся назад. В прошлом у тебя было много печали и слез, пусть ты и не показывал их. Но я знаю, прекрасно знаю, мальчик мой, как тяжело тебе пришлось. Поэтому помни свои корни, но иди вперед. И впереди тебя ждет еще много всего.       Пока ты рос, я смотрела на тебя и думала, что такого замечательного человека ждет прекрасное будущее. И сейчас, когда я это пишу, я в этом уверена. Малыш мой, как же приятно было увидеть тебя таким счастливым, ты прямо-таки светился весь! И почему же ты мне не сказал, что влюбился? Чонин прекрасный юноша. Вы так подходите друг другу, пусть и весьма разные. Твою болтовню ничем не остановить, а Чонин такой спокойный и сдержанный. Вы прямо черное и белое, дополняете друг друга. Поэтому будьте честны с собой, помогайте и поддерживайте друг друга, тогда на вашем пути не будет преград. Чонин такой умница, так стремится всем помогать. Он и тебе поможет, просто прими его помощь. Еще в нашу первую встречу я поняла, что вы оба влюблены. Не знаю только, почему ты утаил это от меня, но я не сержусь. Я желаю вам счастья.       Джинни, дорогой, не переживай обо мне. Со мной все будет хорошо, не волнуйся. Живи без груза прошлого. Живи настоящим. Твоя жизнь будет прекрасной, она будет удивительной. Только не закрывай свои мысли от близких. Они с тобой, они помогут тебе, чего бы ты не попросил. Не бойся ничего, родной. Мы с твоим дедушкой постарались оставить для тебя столько, сколько смогли. Эти деньги для того, чтобы ты жил и ни в чем не нуждался. Это твоя возможность воплотить все свои мечты в реальность. Используй деньги как хочешь. Путешествий, учись, потрать на еду, это твой выбор. Не злись на меня за них. Моя болезнь это только мое бремя. Я никогда не хотела, чтобы ты так губил себя из-за меня. Мне было тяжело видеть, как ты устаешь. Но теперь ты можешь отдохнуть. Я прожила свою жизнь. Благодаря тебе, усатик, моя жизнь была прекрасной. Проживи и ты свою. Будь счастлив, береги свою рыжую любовь и ничего не бойся. Целую тебя и прощаюсь».              Чонин читал письмо с дрожащими губами и глазами полных слез. Дочитав последнее предложение, Ян всхлипнул, а слез сдержать не смог и они покатились по его щекам. Младший быстро вытер их, но они все равно продолжали литься из-под век. Хенджин мягко смахнул воду с кожи, а после поцеловал парня в щеку. Чонин улыбнулся и посмотрел на старшего, а увидев его улыбку, улыбнулся сам. Хван приблизился к устам младшего и коснулся их мягким поцелуем, а затем погладил по щеке.       — Я счастлив быть твоим до конца, — жестом передал Ян.       — Я счастлив быть твоим вечно, — сказал Хенджин.       Чонин улыбнулся и оставил на щеке Хвана долгий теплый поцелуй. Рыжеволосый убрал письмо в конверт и спрятал его в кармане пиджака, а затем поднялся на ноги.       — Пойдем домой. Мы ничего не будем делать. Будем вместе, — махнул парень и протянул Хенджину руки.       — Да, идеально, — с улыбкой ответил старший и, взяв Чонина за руки, встал с песка. — Еще раз спасибо, что привез меня сюда. Здесь и правда очень хорошо. Лучшее место.       — Давай сделаем это место нашим?       — Хм…это можно. Хотя…давай сделаем нашим местом не этот пляж, а море. Так мы будем в нашем месте на любом побережье. Помнишь, на юге у меня есть дом. Вообще, как оказалось, у меня есть много домов, но на юг я люблю ездить больше всего.       — Мы обязательно поедем летом на юг. Ты, я. Мы пригласим друзей и будем отдыхать, купаться в море, загорать.       — Отличный план. Это будут хорошие каникулы.       — Я куплю синтезатор. Его можно брать с собой. Я буду играть для тебя везде, где захочешь.       — А вот это еще лучше! — воскликнул Хенджин и обнял младшего за талию. — Боже, путешествовать без твоей музыки будет ужасно. Сыграешь ту мелодию снова? Ну…которую написал для меня?       Чонин улыбнулся и кивнул, заметив в глазах старшего легкое смущение и мягкий румянец на щеках. Ян поцеловал его в губы, а после потянул за собой к машине.       — Я сыграю все, что захочешь, — ответил младший. — Все твои любимые песни, всю твою любимую музыку.       — Это все, что мне нужно, — сказал Хенджин и взял Чонина за руку. — Ты, твоя музыка и мы с тобой.       — Ты все, что мне нужно.       Улыбка у Хвана на лице вызвала улыбку и у Яна. Старший наклонился к губам Чонина и тепло их поцеловал, а затем потянул парня к машине.       — Пойдем, — произнес Хенджин. — Кстати, ты отлично водишь. Как мой личный водитель.       — Буду возить тебя куда захочешь, — с улыбкой передал младший.       — Пока вези меня домой, а там что-нибудь придумаем.       Хван обнял музыканта за плечо и поцеловал его в щеку. Чонин открыл для старшего дверь, а после сел за руль, чтобы отвезти хена домой.                     Близились летние каникулы. Месяцы пролетели незаметно и оставили после себя много нового. Все парни вернулись к делам в это время — Хенджин, Чан и Феликс на учебу, а Чонин к музыке. Все четверо посвятили себя тому, что любили и своим любимым в том числе.       Бан Чан был занят тем, что снимал проект к своему диплому. Темой его работы стало то, о чем он задумывался еще зимой, а именно — волонтеры и их помощь людям. Парень не заметил, как сам стал волонтером на полную ставку. Почти каждый день после учебы и тренировок он бежал в общественный центр, чтобы узнать, нужна ли где-то помощь. Кристофер стал завсегдатаем в приюте для сирот и познакомился почти со всеми детьми, играл с ними в футбол, фотографировал и просто проводил время. И все это не без помощи веснушчатого блондина.       Еще в конце зимы Чан и Феликс стали очень близки. Их отношения развивались не спеша, но с теплом. Каждый день они открывались друг другу все больше и больше, говорили часами, делились сокровенными тайнами и страхами друг друга, узнавали о том, что любят в еде, книгах, фильмах, играх и так далее, а после нескольких недель свиданий сблизились еще сильнее. Первая ночь раскрыла их друг перед другом на новом уровне и парни поняли, что никто им не нужен так, как они. Их связь стала золотой нитью, которую никто не мог разорвать. И до встречи с Чаном Ли не представлял, что любить можно настолько сильно, чтобы до боли сильно скучать по человеку, которого не видел даже полчаса. Как и сам Крис.       В конце июля у Бана заканчивалась учеба. Выпускные экзамены прошли на ура, парень готовился к ним так же усердно, как и к соревнованиям по футболу. Летние игры прошли отлично и парень добавил на свои полки дома несколько новых золотых медалей, как и его лучший друг. А всего через пару дней его ждала защита диплома. Хоть Чан и все подготовил, отснял прекрасный ролик и выбрал для интервью лучшего волонтера в городе, все равно нервничал. Не по поводу ролика, а по той причине, что этот проект может не получить отклика.       Крис спешил по дороге из своего дома к дому сестры Феликса. Он был одет в легкую светлую одежду — серые джинсы, белую майку, рубашку и кеды, а его темные волосы колыхались от теплого ветра. Чан еще не показывал Ли ролик, поэтому хотел удивить младшего результатом. По пути он зашел в магазин и купил угощений для Рины, ведь знал, как она любит разного рода угощения. Набрав пакет еды, Бан почти бегом отправился к дому и попутно отправил сообщение Ли, что уже подходит.       Бан Чан добежал до дома, поправил волосы и позвонил в звонок. Открылась дверь, а рядом с ней стояла молодая девушка в белом платье, с длинными темными волосами и редкими веснушками на лице.       — Чан, привет, — с широкой улыбкой произнесла Дэни. — Наконец-то ты пришел, Рина тебя заждалась.       — Привет, Дэни, — улыбнулся Бан. — Скорее она заждались вкусняшек.       — Ты сам как вкусняшка, — хмыкнула девушка. — Проходи скорей.       Крис усмехнулся и зашел в прихожую. Парень обнял Дэни, а она крепко обхватила его плечи и похлопала по спине.       — Давай мне свои пакеты, — сказала девушка, опустив Чана. — Опять накупил всякого? Я же говорила, чтобы ты больше не покупал ничего.       — Не мог же я прийти с пустыми руками, — улыбнувшись, ответил Бан. — Тем более Рина так любит зефирки.       — Эта девчонка вытянет из тебя все деньги и купит себе зефирный замок. Ладно, идем, обед остывает.       Чан засмеялся и отправился за Дэни. После того случая, когда Рина застукала парней, она не говорила о том, что видела, никому. Феликс же боялся, что девочка выдаст его тайну, но потом, когда Рина сама спросила парня, почему тот день нужно хранить в секрете, начал задумываться о том, почему же он так боится рассказать свою правду. Он начал думать, чтобы рассказать сестре о себе и о своих отношениях, и в один день даже решился на этот шаг.       Феликс долго репетировали речь, старался подобрать те слова, на которых совсем не заикался, и в целом был уверен в своем решении. Поддержка Чана в этом вопросе оказала большую роль и Ли был готов обо всем рассказать. Феликс выбрал день, когда Дэни была свободна, а Рина отдыхала на сон часе. Парень проговорил каждое слово, прежде чем подойти к сестре, но, как только приоткрыл губы, не смог ничего сказать. Ли начал паниковать, заикался в каждом слове, прямо как когда признавался Кристоферу, но его страх мигом развеялся, когда Дэни сама сказала, что знает о его отношениях и о бывших в том числе. Феликс был в шоке и долго не мог ничего ответить, пока добрая улыбка сестры и её последующие слова о том, что она рада за брата не вернули его в реальность. Так и между ними пал последний секрет.       Дэни и Чан прошли в гостиную, а к ним навстречу выбежала Рина в голубых шортиках и белой футболке с рисунком кролика.       — Дядя Чан! — воскликнула девочка и потянулась к парню.       — Привет, зайка! — ответил Бан и подхватил Рину на руки. — Как твои дела? Как задание по корейскому?       — Я получила пять!       — О, молодец.       — А кто тебе помогал готовиться к заданию? — спросила Дэни.       — Дядя Чан, — ответила девочка.       — Что нужно сказать дяде Чану?       — Большое спасибо! — крикнула Рина и обняла парня за шею.       — Не за что, обращайся, — сказал Бан и похлопал младшенькую по спине. — Теперь можно немного отдохнуть. Уже собираешь вещи в нашу поездку?       — Да. Дядя Феликс помогает мне собирать, потому что я не очень хорошо складываю одежду.       — А где Дядя Феликс, кстати?       В этот момент с кухни вышел блондин. Он тоже был одет в летнюю одежду — белые брюки и рубашку, а его волосы были заплетены в косы, результат игр с племянницей. Увидев темноволосого, Ли широко улыбнулся и сразу подошел к нему.       — Привет, Чан, — сказал Феликс и поцеловал парня в щеку.       — Привет, — ответил старший и поцеловал Ли в ответ. — Я так соскучился по тебе.       — И я соскучился.       — И я! — крикнула Рина. — Я тоже хочу поцелуй!       Парни засмеялись, а после аккуратно поцеловали девочку в щеки. В это время с кухни выглянула Дэни.       — Хватит целоваться, еда остынет, — сказала девушка.       Парни засмеялись и прошли на кухню. На столе их ждало много горячей вкусной еды, а также кофе и сладости. Чан усадил Рину на стул и подал ей вилку, а затем сел рядом. За все эти месяцы Крис сильно привязался к младшей и даже полюбил. Она стала для него сестрой, чему Феликс был очень рад. Видя, как девочка радуется, когда приходит Чан, Ли и сам становился счастливее. Самые дорогие сердцу люди практически стали семьей. Бан помогал Рине с заданиями в подготовительной группе, читал ей книжки, смотрел с ней мультфильмы, играл в футбол и покупал много подарков. Последнее он делал и для Феликса, как и многое другое. С этим парнем Ли забыл о страхе и неуверенности в себе, почувствовал себя новым человеком и не переживал о том, как говорит. Особенно рядом со старшим, который с каждым днем любил голос блондина все больше.       Завершив обед, Дэни подала на стол десерт в виде творожного торта, кремовых булочек и кокосового печенья. Бан уже привык к разнообразным десертам от сестры своего парня, так как часто заходил к ним в гости и каждый раз Дэни удивляла его новым блюдом.       — Кушайте торт, ребята, готовила сегодня утром, — сказала девушка. — Попробовала новый рецепт, надеюсь, понравится.       — Не сомневаюсь, — ответил Чан. — Выглядит очень вкусно.       — Кушайте на здоровье, а я пойду, у меня еще дела в кондитерской, — Дэни встала из-за стола и подошла к дочке, а затем поцеловала её в щеку. — Пока, зайчик, постараюсь не задерживаться. Слушайся дядю Феликса и дядю Чана и не ешь много сладкого, хорошо?       — Хорошо! — воскликнула Рина и поцеловала Дэни в ответ. — Пока, мама.       — Увидимся вечером, зайчик.       Дэни взяла свою сумочку, помахала всем руками и покинула дом, а оставшиеся закончили обед и убрали посуду. Рина убежала играть к себе в комнату, а Чан поймал Феликса за руку и притянул к себе. В одно мгновение соприкоснулись их губы, а следом и языки. Ли обнимал старшего за плечи и сжимал его рубашку, как и Крис, который стягивал ткань пальцами, лишь бы в полной мере ощутить его тонкую талию. Бан влажно сжал круглые губы и отпрянул, но парня не отпускал.       — Эти три дня без тебя как будто вечными были, — произнес Чан, целуя младшего в шею.       — Я заснуть не мог без тебя, — сказал Феликс и слегка вздрогнул от пробежавших по коже мурашек. — Так пусто было. Надеюсь, ты успел все доделать по диплому, потому что я больше не отпущу тебя.       — Да, все успел. Хочешь посмотреть? Ролик готов на сто один процент.       — Блин, почему ты выбрал именно меня? В нашем центре еще десятки волонтеров, которые бы с радостью согласились на съемку, почему я?       — Потому что я люблю тебя.       Феликс сразу покраснел и улыбнулся, хоть и опустил взгляд. Младший сжимал плечи Криса, а последний целовал его щеку. Ли взглянул на старшего, а тот ему улыбнулся, чем вызвал улыбку на губах блондина.       — Раз так любишь, мог не просить меня читать речь, — пробубнил Феликс. — Ты же з-з-знаешь, как я боюсь к-камеры.       — Ты не камеры боишься, а себя самого, — сказал Чан, обняв парня крепче. — Но ты отлично справился, идеально. Помнишь же, что все с первого раза получилось и ты ни разу не запнулся.       — Да, п-помню. Просто п-повезло.       — Это не везение, а твоя сила. И не отрицай этого. Ты прекрасно говоришь и на интервью справился замечательно. Так что давай посмотрим это кино.       Ли снова покраснел и улыбнулся.       — Давай, — ответил младший. — Не з-зря же ты столько готовился к этому. З-защита уже послезавтра, волнуешься?       — Ну…немного, — произнес старший. — Не из-за ролика или темы, просто вдруг все это не принесет пользы?       — Бан Кристофер Чан, ты опросил десятки бездомных, съездил в три разных общественных центра, чтобы пообщаться с волонтерами, и месяц снимал ролик, а еще месяц уговаривал меня быть ведущим рассказчиком, так что ты не можешь сомневаться в том, что вся твоя работа не принесет пользы!       — Хорошо, постараюсь не волноваться.       — Вот уж постарайся, — сказал Ли и поцеловал Чана в губы. — Давай уже посмотрим твой ролик.       Парни сели на диван, а Бан взял телефон и нашел видео. Чан передал смартфон Феликсу в руки, а он глубоко вздохнул и снял ролик с паузы. Сюжет назывался «Герои без плащей». В начале ролика были показаны городские улицы, спешащие люди и проезжающие мимо машины, а среди них те, кто остался без дома и то, как им приходилось тяжело на улице. В кадре была приведена статистика того, сколько людей остается без крыши над головой, а следом послышался голос Ли.       — Каждый год в Южной Корее регистрируется сотни новых бездомных, которые по тем или иным причинам остались на улице. У каждого человека своя история и они заслуживают того, чтобы их услышали. Для этого достаточно лишь остановиться и прислушаться. Ведь если вы слушаете, то уже помогаете.       Кадры менялись от одного волонтера к другому, а Феликс продолжал рассказывать о том, как важно научиться слушать. Его голос был спокойным и ровным, четким и твердым и нельзя было услышать даже намека на то, что он когда-то заикался.       В кадре появились другие волонтеры. Сюжет показывал то, как девушки и парни помогают бездомным едой, одеждой и средствами, а после приглашают в общественный центр. Следующий репортаж был от пожилого мужчины, который рассказывал о том, как однажды к нему на улице подошла девушка из этого центра и предложила помощь. Раньше он выживал в переулках, питался лишь раз в день и спал на земле, а когда пришел в центр, то смог встать на ноги и теперь может позволить себе собственное жилье и постоянную работу благодаря волонтерам, которые помогли ему очень многим.       — Помощь другим не нужно воспринимать как какую-то обязанность, которую нам навязали, — продолжил Феликс. — Помощь должна идти без усилий, просто так. Вам это может принести радость, а представьте, как много вы сделаете для человека, который так нуждался в помощи, если вы просто протянете ему свою руку.       Кадры передавали истории тех, кому помогли волонтеры, а после и рассказы самих волонтеров. Они говорили о том, как стали добровольцами и как это изменило жизнь не только тех, кому они помогли, но и их собственную. Репортаж отражал не только статистику, но и простые слова людей о том, как они благодарны за всю помощь, которую им оказали.       — Многие люди приходят к нам в общественный центр и думают, что это на один раз, — сказал Ли, — а потом остаются здесь надолго. Это особая магия бескорыстной помощи. Волонтеры это люди, которые готовы бежать со всех ног к цели и наградой для них будет только благодарность. Но этого более, чем достаточно. Спасибо гораздо ценнее золота.       Ролик закончился тем, как Феликс и его друзья из центра сидели в кафе и что-то обсуждали. Кадр постепенно темнел, а на экране появилась надпись: «Никогда не поздно начать слушать».       — Ну как? — спросил Чан, а сам подрагивал от реакции младшего и кусал губы.       — Прекрасно, — ответил Феликс и взглянул на старшего. — Очень хороший ролик, хен. Ты так красиво сделал переходы кадров и мне очень понравилось оформление интервью. Прямо как новости какие-то.       Бан хихикнул и слегка покраснел.       — Надеюсь, комиссия тоже оценит хорошо, — сказал старший.       — Конечно оценит! — воскликнул Ли и обнял Бана за плечи. — Да я не удивлюсь, если потом увижу всех этих преподов в нашем центре.       Кристофер засмеялся.       — Спасибо, что написал большинство текста, — сказал он. — Я не настолько красноречив, как ты.       — Не за что, — ответил Феликс. — Если станешь режиссером, я буду твоим сценаристом.       — Позову тебя во все фильмы, будешь главной звездой.       — Ну нет, актер из меня точно плохой. Я лучше буду реплики проверять на ошибки.       Чан засмеялся и, подхватив парня на руки, прижал к себе. Старший гладил Феликса по спине и бедрам, а Ли перебирал концы коротких темных волос, что очень нравилось Крису. По спине сразу начинали бегать мурашки, а в груди плескалось тепло. Так было от любого прикосновения младшего, что Чан любил так же сильно, как и все в Ли.       — Придешь на мою защиту? — спросил Бан.       — Конечно приду, — ответил Феликс и положил ладонь на щеку старшему. — Как это главному герою не прийти на премьеру своего фильма?       — Надень очки, а то фанаты не дадут тебе прохода.       Ли громко засмеялся, как и Чан. Последний поцеловал младшего в щеку и откинулся на спинку дивана, а Феликс прижался к шее парня.       — Только не волнуйся, хен, — сказал Ли. — Ты все подготовил, у тебя з-замечательный ролик и к тому же тебя в универе обожают. Ты столько з-золотых кубков выиграл в начале лета, так что ничего не бойся.       — Я буду так же говорить тебе в феврале, когда ты будешь диплом защищать, — ответил Чан и зарылся носом в светлые волосы.       — Ну, это только через полгода, так что тебе еще не скоро придется умничать.       — Тушé. А ты вещи то собираешь? После защиты уже поедем на море.       — Я уже все собрал, осталось только вещи Рины собрать. Она все никак не решит какие игрушки с собой взять.       — Скажи, что можно только две взять, а то все игрушки не поместятся в машину.       — Неплохая идея. Ты бы был отличным воспитателем или учителем с твоим набором идей.       — Ну, может…может однажды мы с тобой вместе станем отличными воспитателями.       Феликс широко раскрыл глаза и медленно поднял голову. Блондин уставился на старшего удивленным взглядом, а Чан поджал губы в улыбке, взял ладонь Ли в свою и мягко перебирал его пальцы.       — О чем ты говоришь? — спросил младший.       — Да так, просто говорю, что буду счастлив стать воспитателем вместе с тобой, — ответил старший и скрепил с блондином пальцы.       — Со мной? — продолжал удивляться Ли.       — У нас уже есть какой-то опыт с твоей племянницей, так что, думаю, мы все сможем.       Феликс смотрел на Чана добрым взглядом и с теплой улыбкой, а после быстро приблизился к нему и мягко поцеловал в губы. Ли отпрянул и погладил Бана по волосам, а затем оставил еще один поцелуй на его больших губах.       — Да, я тоже так думаю, — ответил Феликс. — И буду счастлив узнать это с тобой наверняка.       Чан ярко улыбнулся и притянул младшего в свои объятия. На веснушчатых щеках и тонкой шее оставались легкие поцелуи и щекотали блондину кожу, отчего он тихо смеялся.       — Ну Чан, щекотно! — запищал Ли. — Пусти!       — Ладно, ладно, — сказал Бан. — Пойдем погуляем, погода такая хорошая.       — Идем, я только малявку позову и пойдем.       Парни забрали Рину, взяли фруктов, печенья и зефирок и отправились гулять. Девочка много говорила о том, что очень хочет искупаться в море, но плавает плохо, а Чан пообещал научить её плавать.                     Несколько дней спустя у другой пары было прослушивание в филармонии Инчхона. Той самой, где однажды Ян Чонин заворожил Хван Хенджина игрой на рояле. И прослушивание было не для приема на работу. Сейчас по всей филармонии и вокруг нее были разрешены плакаты с портретом рыжеволосого музыканта в белом костюме, надписью: «Выше облаков» и датой концерта, который должен состояться только через две недели.       В большом зале Чонин играл на рояле свою любимую мелодию, которую сочинил для Хвана. За полгода отношений Ян написал много композиций и все для Хенджина, но ту первую, которую играл ему на пианино его бабушки, любил больше всего. Она стала для них обоих особенной. Та музыка стала для них началом новой жизни.       Ян перебирал клавиши, а хорошая акустика большого помещения идеально передавала каждый тончайший звук. В зале был только Чонин, главный дирижер, композитор и заместитель директора в лице Ким Юнэ, которая однажды пригласила рыжеволосого в эту филармонию, а на пару рядов дальше них сидел Хенджин. Парень был одет в синие джинсы, белую рубашку и кеды. Его очки сползли на кончик носа, а кудрявые волосы то и дело лезли в глаза. Хван с самозабвением и улыбкой смотрел только на музыканта и слушал свою любимую мелодию, которую играли уже полностью изученные руки, но все равно Хенджин замечал в них что-то новое каждый раз, когда их касался.       Чонин с улыбкой на устах играл музыку. На нем была белая блузка и светло-голубой льняной костюм, а его рыжие волосы отросли. Парень отрастил их так, что они прикрывали ему шею, а под летним солнцем выгорели и переливались золотистыми прядями. И, в дополнение ко всему, завивались.       В отличие от Хвана, у младшего волосы не были волнистыми от природы, в этом ему помогали разные косметические средства. Ян любили всего Хенджина, его вкрадчивый голос, прикосновения теплых рук, поцелуи мягких губ и щекотку кудрявых волос, которые причесал уже сотни раз. И каждый раз, когда дотрагивался до них, ощущал их мягкость, зарывался в них носом, вдыхая сладкий аромат духов и шампуней, накручивал и легонько стягивал пальцами, то не мог не думать о том, как до беспамятства это любит, как и самого Хвана. Хоть за прошедшие месяцы они очень сильно сблизились, Чонин хотел быть еще чуточку ближе к своему любимому, поэтому в один день, когда он пришел к парикмахеру, отказался от стрижки и попросил сделать ему легкие кудри. Вечером, когда Ян встречал старшего, последний пришел в сильное удивление, увидев младшего с волнистыми волосами, а вдобавок к этому весь покраснел. С его лица не сходила улыбка, а признания в любви не прекращались до самого утра.       Мелодия завершилась тонкими переливами высоких нот. Чонин плавно отпустил клавиши и обернулся к залу, а Хенджин тут же вскочил со своего места и принялся громко аплодировать. Ян беззвучно засмеялся и слегка покраснел, а директорат филармонии обернулся на звуки аплодисментов. Хван сразу затих и ярко смутился, а затем опустился в кресло и спрятал лицо под длинной челкой и ладонью. Старшие музыканты тихо усмехнулись и обернулись к младшему.       — Браво, господин Ян, — сказала Ким Юнэ. — Теперь я уверена, что вы были абсолютно правы, когда предложили этой мелодией завершить концерт. Она прекрасна и идеально передает мотив всего концерта.       — Согласен, — произнес мужчина постарше. — На мой взгляд, эта композиция, так сказать, обобщение всех предыдущих, поэтому будет логично поставить её в финал.       — Да, это так, — поддержал другой мужчина. — Не понимаю, почему мы не пришли к такому заключению еще месяц назад, когда планировали трек-лист.       — У господина Яна много других замечательных композиций, выбрать лучшую было довольно трудно, — с улыбкой сказала Юнэ.       — Что ж, в это я с легкостью поверю.       Чонин смущенно улыбнулся и поклонился всем представителям филармонии. Или же своим коллегам, ведь вступил в ряды музыкантов этого учреждения еще в начале весны.       — До концерта всего две недели, — произнесла Ким и взглянула на Яна. — Все билеты уже раскупили, а рояль еще раз настроят перед самим концертом. Не волнуетесь?       Ян отрицательно покачал головой, а затем показал несколько жестов.       — Чонин сказал, что не волнуется и очень ждет начала концерта, — передал Хенджин. — Он счастлив выступить со своим первым сольным концертом именно здесь.       — А мы то как счастливы, — с улыбкой сказала Юнэ. — Теперь все соседние филармонии кусают себе локти, потому что не смогли заполучить вас себе. Мы будем всем хвастаться.       Ян засмеялся вместе со старшими и прикрыл улыбку рукой. Они обсудили еще пару деталей предстоящего концерта, а после покинули зал. Чонин и Хван попрощались с музыкантами, а затем младший взял Хенджина под руку и отправился с ним в холл.       — Ты уже столько раз сыграл эту мелодию, но она мне никогда не надоест, — произнес старший, поглаживая ладонь младшего на своем предплечье. — Так люблю её. И тебя, конечно же.       Чонин тихо засмеялся.       — Я тоже люблю тебя, — ответил Ян. — Я люблю играть для тебя музыку. Я сыграю столько, сколько захочешь.       — Ты и так уже скоро сыграешь все мои любимые композиции, так что я уже жду не дождусь. Даже хочется, чтобы наша поездка на море побыстрее прошла, лишь бы поскорей на твой концерт прийти. Теперь ты не можешь говорить, что это не твой концерт. Вон, смотри.       Хенджин указал на большой плакат с изображением Яна, а последний вновь покраснел и засмеялся.       — Видишь? — произнес Хван. — Красивым шрифтом написано: «Концерт сольного пианиста Ян Чонина», так что все твое!       — Я вижу, — со смехом передал Чонин. — Ты делал этот плакат, я не мог не видеть его.       — Ну, мне же нужна практика в дизайне, а тут тебе понадобился постер для концерта, так что я не мог отказаться.       Младший снова засмеялся, а Хенджин, усмехнувшись, поцеловал парня в щеку. Они разглядывали плакат в тонкой раме, а у обоих в мыслях проносились воспоминания последних месяцев.       После похорон Джихе старший хоть и полностью открылся Яну, все равно долгое время не мог прийти в себя. Мысли терзали его много дней, чувство вины за них приносили ужасную боль, а скорбь по семье не отпускала даже во сне. Бывало так, что Хван просыпался посреди ночи от снов, в которых видел своих родных, а потом шел в комнату к бабушке и сидел там часами, роняя слезы на пол. Но Чонин просыпался от пустоты в постели и шел следом. Ян всегда знал, где найти Хенджина, ведь он сам часто сидел в комнате родителей, когда не стало отца. Найдя Хвана, Чонин долго обнимал его, вытирал слезы со смуглой кожи и целовал все те же мокрые щеки, отчего Хенджин потихоньку успокаивался и засыпал в руках музыканта.       Шли дни. Каждый новый рассвет понемногу очищал разум Хвана от темных мыслей. Тот же эффект оказывал на старшего и Ян. Своим светом Чонин разгонял тьму, в которой Хенджин блуждал один. Но стоило младшему взглянуть на него, как брюнет сразу начинал видеть путь, по которому можно идти. И идти не в одиночку.       Хван и Чонин отправились по этому пути вместе. Младший каждый день видел боль своего хена, но видел и то, как ему становится легче. Конечно, такая боль вряд ли может оставить человека, но Хенджин учился с этим жить. Брюнет вернулся на учебу и оставил почти все свои подработки, кроме работы в кафе. Парень любил там работать и не только за атмосферу, а в первую очередь потому, что именно там они с Яном повстречались. Наследство, оставленное бабушкой, Хенджин решил отложить до момента, когда оно действительно понадобится. На путешествия, подарки, отдых или еще что-нибудь. Средств ему и так хватало.       Хван вернулся и на футбол. Друзья были очень рады снова видеть его на поле и также поддерживали всеми силами. Учеба, тренировки и музыка Чонина возвращали Хенджина к жизни, а младший, видя как старшему действительно становится лучше, не мог не вдохновляться этим.       Как однажды у Яна зазвучала мелодия после встречи с Хенджином, так и продолжилось. Написав одну композицию, Чонин начал сочинять новую, а потом следующую. И все благодаря Хвану. Каждую мелодию он посвятил Хенджину, а последний не верил своему счастью и тому, что стал вдохновением для такого прекрасного и яркого человека. Еще сильнее Хван удивлялся тому, что вдохновил парня на целый десяток композиций только к концу весны, а с наступлением лета Ян сочинил еще парочку. И вся эта музыка не осталась на прослушивание только им двоим.       В начале весны Чонин задумался о том, что прежние мысли о возвращении в Сеул его уже совсем не заботят. Пережитые события хоть и оставили ощутимый осадок в сердцах каждого, но они помогали друг другу и двигались вперед вместе. Ян рассказал старшему о том, что планировал вступить в сеульскую филармонию, но эта затея осталась в прошлом, так как теперь не было причин возвращаться, потому что вся жизнь заключалась в том, чтобы видеть Хенджина каждый день, слышать его голос и ощущать его тепло собственным телом. Поэтому Чонин вернулся в филармонию Инчхона и вежливо спросил, есть ли у них вакансия, на что ему сразу подали бумаги для подписи и пообещали самые выгодные условия. Парня не заботили деньги, только возможность подарить своей любви всю музыку, которую только сможет написать и сыграть.       Ян играл на концертах, исполняя знаменитые мелодии, а благодаря тому, что он являлся самым молодым музыкантом в филармонии, на выступления стало собираться все больше молодежи, ведь реклама с рыжеволосым музыкантом пестрила почти во всем городе. Многие девушки, да и парни, хотели встретиться с Чонином, взять у него автограф и познакомиться получше, но сталкивались с одной очевидной преградой. И дело было не в отсутствии голоса, а высоком длинноволосом брюнете, который как настоящий телохранитель оберегал младшего от всех загребущих рук суровым взглядом и своими руками, которыми обнимал парня сразу, как только ему поступало предложение об ужине и личном знакомстве. Яна, на самом деле, это смешило, ведь ему те предложения были совсем неинтересны, но вид надутых губ Хвана, его хмурых бровей, взъерошенных волос и бубнежа о том, что рыжий принадлежит только ему одному, побуждало младшего широко улыбаться и тихо смеяться, а после целовать своего любимого.       Чонин продолжал писать музыку, ведь его муза всегда было рядом. И когда Ян написал достаточное количество композиций, он обратился к своему руководителю с вопросом о том, есть ли возможность организовать хотя бы небольшой концерт. Чонин хотел подарить этот момент Хенджину, лишь бы еще хоть немного осветить ему путь. Дирижер был весьма удивлен тому, что Ян написал так много мелодий, поэтому тут же созвал совет старших музыкантов и решением этого было организация полноформатного концерта. Чонин репетировал каждый день с утра и до вечера, совершенствовал каждую мелодию, дабы все они звучали идеально и передавали все его чувства. И теперь, когда до концерта оставалась всего пара недель, Хван и Чонин смотрели на плакат, сообщающий об этом, и держались за руки.       — Ты такой красивый на этом плакате, — невзначай произнес старший. — То есть, ты всегда красивый, просто это фото такое хорошее…в общем…не могу насмотреться на тебя.       Ян засмеялся.       — Я стою рядом с тобой, — махнул он. — Смотри, сколько хочешь.       — Сколько захочу? — спросил Хенджин и обнял младшего за талию. — Мне довольно опасно такое говорить, ведь я не знаю меры.       — Я не боюсь. Очень хочу этого, — ответил Чонин и положил руки Хвану на плечи.       — Ну раз так, то берегись. Буду любоваться тобой целый день. Глаз с тебя не спущу.       — Тебе не будет скучно?       — Конечно нет. Я же буду смотреть на самого красивого человека, которого я только видел. Я нарисую тебя. Может даже и без рубашки. И без всего остального. Да, так даже лучше.       Ян засмеялся и ярко раскраснелся и опустил голову, чтобы спрятать свой смущенный взгляд. Даже полугода отношений ему не хватило, чтобы перестать стесняться от такого флирта с Хваном. Последний тихо усмехнулся и хотел приблизиться к шее паренька, чтобы оставить несколько поцелуев, но заметил любопытные взгляды пары девушек, которые стояли неподалеку. Хенджин услышал, что шепчутся они о рыжеволосом музыканте, ведь узнали его благодаря плакату и явно имели намерение подойти и познакомиться. Хван от этого нахмурился, отстранился от младшего и взял его за руку, а на вид снова стал надутым.       — Пойдем отсюда, — сказал старший. — А то здесь больно много твоих поклонников. И зачем выбрали именно эту фотографию? Ты слишком красивый на ней. Блин, да ты всегда красивый!       Хенджин потянул Чонина за собой к выходу, а Ян обернулся и увидел девушек, которые махали ему руками. Младший скромно улыбнулся и поклонился, а бормотание Хвана заставило его засмеяться.       — Ты выбрал эту фотографию, — передал Чонин.       — Да, но я же не думал, что весь город будет просить тебя о свидании из-за этого, — пробурчал старший.       Ян продолжал смеяться. Они вышли из филармонии и подошли к машине. Хенджин только хотел открыть Чонину дверь, как последний потянул старшего на себя и устроил его руки на своей талии.       — Ты знаешь, я хочу ходить на свидание только с тобой, — с улыбкой передал младший.       — Да, знаю, просто… — смутившись, произнес Хван. — Все такие настойчивые, мне как-то не по себе. Только скажут тебе «Привет» и сразу зовут на ужин, а я месяц боялся позвать тебя погулять. Храбрые такие.       Чонин усмехнулся и положил ладонь Хенджину на щеку. Он мягко погладил кожу, обвел родинку под глазом, отчего старший тепло улыбнулся, а Ян ласково поцеловал его губы.       — Я боялся говорить с тобой, — ответил младший. — Боялся быть не интересным тебе. Сейчас я не боюсь ничего, потому что ты рядом.       — И я, лисенок, — сказал Хван и обнял Чонина крепче. — Когда ты со мной, я ничего не боюсь. Даже твоих поклонников.       Ян засмеялся.       — У меня нет поклонников.       — Да? — удивленно произнес старший. — А кто это вон там стоит с твоими фотографиями?       Хенджин качнул головой в сторону, а младший обернулся. В нескольких метрах он увидел молодых девушку и парня, которые так же шептались, глядя на музыканта. Чонин смущенно улыбнулся, а затем повернулся к Хвану крепко и обнял его за плечи. Старший довольно улыбнулся и прижал Яна к себе совсем близко, чтобы не только похвастаться, но и просто ощутить его как можно лучше.       — Ладно, поехали уже, — сказал Хенджин, отпустив младшего. — А то наш господин Бан снова будет ругаться, что мы задержались на одну минуту.       Чонин засмеялся и кивнул, а после сел на пассажирское место машины. Они отправились домой к старшему, чтобы собрать оставшиеся вещи в поездку, а собирались они на море. Ведь обещали это друг другу еще полгода назад.       Семестр закончился, экзамены были сданы всеми на отлично, а Чан защитил диплом с медалью и смог, наконец, спокойно выдохнуть, так как комиссия отнеслась к его ролику и выбранной теме очень тепло. На защиту его диплома пришли Хван и Чонин и остались в восторге, ведь почти ничего не видели и не слышали по теме, пока Крис над ней работал. Только Феликс удостоился чести увидеть все раньше срока. Незадолго до экзаменов друзья собрались на ужин и задумались о том, что после всей учебы и работы им всем хочется отдохнуть. Тут то Ян и вспомнил то обещание, которое дважды прозвучало на одном берегу, а именно — отдохнуть летом на море. Все поддержали эту идею и начали планировать поездку.       Парни вернулись домой. Чонин переоделся в белые брюки и белое поло, а Хван надел серые джинсовые шорты и белую рубашку и они вместе принялись складывать последние вещи и еду. Теперь еды дома у Хенджина всегда было много, так как Чонин покупал по несколько пакетов каждый раз, когда оставался ночевать, а это случалось очень часто. Хван пытался убедить младшего не покупать так много, ведь он совсем не голодает, но Ян его не слушал и обязательно готовил ему обед на работу и паек на учебу. Музыканту это очень нравилось и он был уверен, что его хен сыт. Хенджину это тоже нравилось и к тому же был дополнительный повод попросить Чонина остаться на ночь.       Хван складывал вещи в сумку, а Ян отнёс чехол с синтезатором в прихожую и вернулся на кухню. Чонин, как и обещал, купил синтезатор, что и в поездке была возможность сыграть любимые мелодии для Хенджина и друзей. Он только достал последние контейнеры из холодильника, как прозвучал звонок в дверь.       — Чонин-а, откроешь? — послышался голос старшего со второго этажа. — Я бы открыл, но уронил вещи с верхней полки, придется собирать.       Младший усмехнулся и отправился в прихожую. Он открыл дверь, а на пороге стоял Крис в голубых шортах и легкой белой кофте.       — Привет, Чонин, — с улыбкой сказал старший. — Как дела?       — Все хорошо, — ответил Ян. — Как твои дела?       — Все тоже хорошо, наконец-то едем. Только опаздываем.       — Прости, я задержался в филармонии. Мы почти готовы, осталось немного.       — Хорошо, давай помогу.       Ян кивнул и убежал на кухню, а оттуда принес пару сумок с едой и вещами. Чану понадобилось чуть больше времени, чем Хенджину, чтобы выучить язык жестов, но сейчас он спокойно общался с музыкантом и был весьма удивлен тому, как язык жестов красив и интересен, оттого и сильно сдружился с Чонином. Ян надел обувь, а в это время со второго этажа спустился Хван.       — О, привет, хен, — сказал брюнет.       — Привет, Хенджин, — ответил Бан. — Мы же договаривались на двенадцать…       — Да-да, договаривались на двенадцать, а время двенадцать ноль пять, — пробубнил парень, надевая кеды. — Из-за пяти минут конец света не наступит, не ной.       Чан закатил глаза, а рыжеволосый засмеялся. Они захватили сумки и вышли из дома. В машине их ждал не только Феликс, но и Рина. Ли воспользовался советом Криса и убедил младшенькую взять лишь пару игрушек. Она выбрала цыпленка и волчонка.       — Эй, привет, зайчик, — сказал Хенджин, когда открыл дверь машины. — Как твои дела? Готова ехать на море?       — Очень готова, дядя Хенджин! — ответила Рина с улыбкой и потянулась к парню.       Хван сел рядом с ней на заднее сиденье, мягко обнял девочку и погладил её по волосам, а Ян сел с другой стороны от нее.       — Дядя Чонин, привет! — крикнула Рина и потянулась к рыжему.       Музыкант обнял девочку и помахал ладонью Ли, который сидел на переднем сиденье.       — Привет, Чонин, — улыбнулся Феликс. — И тебе привет, Хенджин.       — Привет, привет, — ответил Хван и похлопал парня по светлым волосам. — Извини, у меня тут сразу два солнышка рядом, сложно отвлечься.       — Да, понимаю, — хмыкнул блондин и посмотрел на Чана, который сел за руль. — У меня тут тоже одно есть.       — Что? — спросил Крис.       — Нет, ничего. Поехали уже.       — Все готовы? — обернувшись к пассажирам, спросил Чан.       — Готовы! — громко ответила Рина.       — А твоя сестра не с нами? — спросил Хван.       — Она приедет вечером, — ответил Феликс. — Ей нужно закончить дела и приедет, а заодно привезет сладостей.       — Тогда поехали уже! — воскликнул Хенджин. — Скорей на море!       — Скорей на море! — поддержала Рина.       Чан усмехнулся и завел машину. Все дети отправились в путь к морю, а по дороге слушали музыку и строили планы на эти каникулы. После того, как Феликс рассказал своей сестре об отношениях, он познакомил с ней не только своего парня, но и парня своего друга. С Чонином Дэни была знакома еще с тех пор, как с ним познакомился сам Ли, а после захотела познакомиться и с его парой. С того дня Ян и Хенджин были частыми гостями в её доме, а Рина обрела еще одного друга, который не остался равнодушным к девчонке. Секретов не осталось, поэтому всем было спокойно.       Спустя три часа парни доехали до побережья, а еще через некоторое время они заехали в небольшую деревеньку и проехали к нужному домику. Им был двухэтажный светлый дом с небольшим садом, красивой беседкой и внутренним двориком. Клумбы немного заросли травой, а в беседке собрались старые листья, но это не уменьшало красоты и уюта этого места, а главное его значения для Хенджина.       Парни оставили машину и принялись раскладывать вещи. Чонин и Бан Чан занимались едой и готовили перекус перед походом на пляж, а Феликс раскладывал вещи племянницы. В доме было две спальни. Хван сказал Ли, чтобы отнес вещи сестры и Рины в одну из них, а вторую уступил блондину и Кристоферу. Хоть последний старался убедить брюнета в том, что ему, как хозяину дома, дóлжно спать в спальне, Хенджин остался при своем решении спать в гостиной. Ян с ним согласился и отказа не принимал.       Пока ребята готовились к прогулке на пляж, Хван взял секатор и грабли и вышел в сад, чтобы убрать сорняки. Каким бы растяпой парень не казался ранее, на самом деле таковым не являлся. Беспорядок в доме объяснялся тем, что на всех своих работах Хенджин уставал настолько, что ему не хватало сил даже на то, чтобы подумать об уборке. Но, сократив подработки до минимума, Хван уделял много времени тому, чтобы поддерживать чистоту в своем доме. Вот и в этом месте решил навести порядок. Парень выкапывал сорняки, а к нему подошла Рина и любопытно за ним подглядывала.       — Дядя Хенджин, а что ты делаешь? — спросила девочка.       — Я убираю сорняки, — ответил Хван. — Хочу немного убраться здесь. Раньше в этом месте росли цветы, а сейчас только трава, поэтому я хочу все убрать.       — И посадить цветы?       — Да, хочу посадить цветы. Моя…моя бабушка очень любила цветы и я хочу посадить здесь очень много цветов.       — Давай я помогу тебе убрать траву, чтобы ты смог посадить цветы! А можно я с тобой посажу цветочки?       — Конечно можно, — улыбнувшись, ответил старший. — Давай сегодня уберемся, а завтра посадим цветочки, хорошо?       — Хорошо! — воскликнула девочка. — А что мне делать?       — Так, давай подумаем… — сказал Хенджин и оглянулся. У двери он заметил щетку и придумал занятие. — О, ты умеешь подметать?       — Немного умею.       — Сможешь подмести листья вон в той беседке?       — Смогу!       — Хорошо, тогда пойдем возьмем метлу.       Хван подошел к крыльцу и взял метелку, а затем прошел к беседке. Парень пару раз подмел листья, показывая девочке, как правильно это делать.       — Вот так, — произнес старший. — Сможешь здесь все подмести?       — Я очень постараюсь, чтобы ты смог посадить цветы для бабушки! — ответила Рина и схватила метелку.       Хенджин вернулся в сад и улыбнулся, наблюдая за тем, как девочка старательно подметает по одному листику с очень сосредоточенным видом для пятилетнего ребенка. А затем вспомнил то, как сам, будучи маленьким, помогал бабушке и дедушке убираться в этом дворике. Воспоминания не останавливались и возвращали парня к детству, когда рядом были и родители. Когда они все вместе также приезжали сюда летом, чтобы поесть вкусную еду и искупаться в море, а после считать звезды на небе. Ветер обдал Хвана своим потоком, отчего его длинные волосы прикрыли ему лицо, но он этого не заметил, поддавшись потоку ушедших лет. Но это заметил Чонин.       Ян подошел к старшему и аккуратно заправил его волосы ему за ушки. Хенджин вздрогнул, ощутив тепло родной ладони. Но, увидев любимые черные глаза, уста Хвана дрогнули в улыбке. Брюнет накрыл руку Чонина своей и пару раз поцеловал, а после глубоко вздохнул. Младший услышал в его дыхании дрожь и приложил вторую ладонь к щеке старшего. Рыжеволосый смотрел на Хенджина обеспокоенным взглядом, но Хван улыбнулся ему и погладил по шее.       — Все хорошо, малыш, — тихо сказал Хенджин. — Не волнуйся. Я просто вспоминал о том, как приезжал сюда в детстве. Я тоже всегда помогал подметать листья и сажать цветы.       — Мы снова посадим здесь цветы, — жестом передал Ян. — Я буду помогать тебе. Мы создадим новые воспоминания здесь.       Хенджин улыбнулся и кивнул. Он погладил Яна по его завивающимся волосам и мягко поцеловал его в лоб.       — У меня уже есть один помощник, — сказал Хван. — Вон там, маленький и шустрый.       Парень указал на Рину, а Чонин усмехнулся, увидев как девочка подметает пол.       — Самый лучший помощник.       — Да, так что возвращайся к дяде Чану и помогай ему с едой, а то еще опоздаем к выходу на пляж.       Ян засмеялся и кивнул, а после поцеловал старшего в губы и вернулся в дом. Хенджин обрезал сорняки и помог Рине собрать весь мусор. Они взяли еды, пледы и отправились на пляж. Погода была самой благоприятной. Было жарко, но прохладный ветер с моря хорошо охлаждал. Парни расстелили пледы и достали еду, а после обеда Рина захотела побегать.       — Дядя Феликс, догоняй! — воскликнула девочка и со всех ног убежала к волнам.       — Догоню! — крикнул блондин и поебажл следом за ней.       — Не догонишь!       — А я догоню! — крикнул Крис и побежал за всеми сразу.       Рина бегала вдоль прибрежных волн и плескалась в воде, а Чан и Феликс не спеша бегали за ней, смеялись и брызгались солеными каплями. Детский смех заглушала только морская пена, а солнечные лучи пробивались сквозь густые облака, которые плыли по воздуху. Чонин с улыбкой наблюдал за тем, как друзья бегают за ребенком, а Хван смотрел на музыканта и не прекращал улыбаться. Хенджин смотрел на свое солнце, которое сияло только для него, и едва верил, что эту минуту спокойствия и блажи он проводит именно с Яном, ведь за все свое прошлое выучил лишь то, что вечно всегда только одиночество. Но месяцы, проведенные рядом с Чонином, показали ему совершенно новую жизнь без намека на одиночество. Хван осторожно накрыл ладонь Яна своей и мягко сжал, а младший сразу обернулся к нему и улыбнулся.       — Чонин-а, знаешь, что? — произнес старший.       — Что?       — Я люблю тебя.       Младший вдруг распахнул глаза и широко улыбнулся, покрывшись румянами. Хенджин усмехнулся с такой реакции и поднял ладонь музыканта, а затем поцеловал.       — И я тебя люблю, — Чонин провел три круга по сердцу и поцеловал парня в щеку.       — Это хорошо, ведь я…я хочу кое что спросить у тебя, — немного тише сказал Хван, опустив взгляд.       Ян слегка нахмурился, почувствовав, как по коже пробежали мурашки. Он сжал ладонь старшего крепче, а второй рукой погладил его щеку и потянул к себе. В глазах Хенджина было много эмоций, как и всегда, когда парень о чем-то переживал.       — Что ты хочешь спросить?       Старший сделал глубокий вздох и выпрямился. Он взял кисть музыканта в обе руки и мягко поглаживал, а в глаза рыжеволосому смотрел с улыбкой, пусть и робкой. Он приоткрывал губы, чтобы произнести слова, но снова умолкал, набираясь смелости с каждым разом все больше. Чонин не на шутку начал волноваться и успел передумать все самое страшное, но Хван, заметив его тревогу, тепло улыбнулся.       — Чонин, ты…ты бы хотел…переехать ко мне? — спросил старший.       Младший застыл с тем же взволнованным выражением лица, стараясь понять, не послышалось ли ему. Шум волн сбивал его мысли, но парень тряхнул головой, чтобы хоть что-то ответить.       — Переехать к тебе? — повторил Ян.       — Да, ко мне домой, — ответил Хенджин, сжимая ладонь младшего своими с трепетом. — Мы уже не первый месяц встречаемся и хоть я хотел предложить тебе жить со мной еще после того, как мы в первый раз поцеловались, но, думаю, я бы тогда напугал тебя этим, а сейчас у нас не одно свидание за спиной. Ты же и так почти каждую ночь у меня остаешься, так почему бы не остаться насовсем и навсегда? Я понимаю, мой дом не такой, как твой. У меня нет крутого рояля, огромной библиотеки или бассейна, а еще в гараже только для одной машины есть место и своего повара тоже нет. Но я могу расчистить все полки у себя дома, чтобы ты мог поставить свои книжки и награды. Я выучу сто новых рецептов, чтобы ты вкусно кушал. И можешь принимать ванну хоть трижды в день, купайся сколько влезет. На бассейн не тянет, но все равно приятно. А еще можешь привезти рояль ко мне. Правда, он такой большой…хм, если вынести из гостиной диваны, то он поместится. Или…       Хван не закончил свой монолог, так как Чонин завертел головой и схватил старшего за плечи. Ян крепко прижался к Хенджину и обнимал его с каждой секундой все теплее и крепче, а сам тихо смеялся от радости. Брюнет слегка опешил, но улыбнулся и обнял младшего в ответ и гладил по спине. Чонин зарывался носом в густые кудри и тянул их пальцами, так как почти не верил в то, что возможно испытывать столько счастья за одну жизнь. Парня охватила такая радость, что он не мог с ней совладать. Он обнимал старшего, а последний упал на спину и засмеялся, сжимая талию музыканта руками. Рыжий приподнялся над хеном и с яркой улыбкой посмотрел ему в глаза, а после припал к его губам. Чонин аккуратно и нежно сжал любимые пышные губы и отпрянул, поглаживая старшего по щеке.       — Значит…переедешь ко мне? — для уверенности спросил Хенджин.       Ян закивал головой.       — Я буду рад жить с тобой, — быстрым темпом ответил младший. — Ты исполнил мою мечту.       — Ты мечтал жить со мной? — удивился Хван.       — Я мечтал просыпаться с тобой каждое утро. Я очень сильно этого хотел. Я люблю тебя очень сильно и буду счастлив быть с тобой всегда.       Хенджин радостно засмеялся и даже покраснел. Он заправлял отросшие волосы Чонина ему за ушки и не прекращал улыбаться, а Ян обводил улыбку старшего кончиками пальцев.       — Я сделаю все, чтобы твои мечты исполнились, — сказал Хван и подхватил младшего, а затем перевернул его на спину. — Только скажи о чем мечтаешь, я переверну все горы, разверну все реки и расчищу все облака, но исполню твою мечту.       — Я мечтаю только о тебе. Я мечтаю быть с тобой, встречать с тобой рассвет, провожать закат. Я мечтаю о том, чтобы ты был счастлив.       — Тогда считай, что все эти мечты уже сбылись, — ответил старший и взял ладонь музыканта в свою руку, а следом поцеловал. — Потому что ты мое счастье. Ты сказал, что мы создадим новые воспоминания. Я буду счастлив создать здесь воспоминания с тобой. И не только здесь. Дома в Инчхоне. В Сеуле. Во всем остальном мире. Где захочешь, только скажи.       — Мое счастье там, где ты. Ты мое счастье.       Хенджин улыбнулся и наклонился к устам Яна, а когда коснулся их, Чонин накрыл щеки старшего ладонями и мягко гладил. Хван до потери дыхания любил эти губы со вкусом прекраснейшей сладости, целовал их влажно, мягко и медленно, лишь бы ощущать их как можно дольше. И парень жалел каждый раз, что приходится их отпустить на исходе кислорода. Хенджин отпрянул от уст Чонина и поцеловал его в щеку, а младший крепко обнял брюнета и прижал к себе, расчесывая его волосы пальцами.        — Я хотел предложить тебе переехать раньше, ведь ты и так почти поселился у меня зимой и весной часто оставался, — сказал Хван в шею Яна, — но я просто…я думал, что ты не захочешь жить со мной.       — Ты дурак, — ответил младший особым жестом, а Хенджин засмеялся. — Я хотел этого очень давно. Я обожаю твой дом и тебя. Мне не нужен рояль, у тебя прекрасное пианино. Я хочу готовить с тобой еду каждый день. Мы будем принимать ванну вместе и гулять каждый вечер.       — Идеальный план, — с улыбкой ответил Хван и вновь припал к губам Чонина, только целовал их коротко, но ласково.       — Фе, телячьи нежности, — произнесла Рина.       Брюнет отстранился от младшего и обернулся, а рядом стояли Феликс, Чан и Рина. Хенджин и Ян слегка покраснели и неловко улыбнулись.       — Да, нежности, — сказал Хван. — А что, нельзя?       — Можно, только лучше давай играть, — ответила девочка. — Дядя Чонин, ты водишь!       Рина хлопнула музыканта по плечу и убежала дальше по пляжу со звонким смехом, а Чонин усмехнулся и встал на ноги.       — Давай, теперь ваша очередь бегать, — сказал Феликс и рухнул на плед.       — Да, давайте вдвоем, — поддержал Чан и сел рядом с блондином. — А мы пока покушаем, поспим и отдохнем.       Хван усмехнулся, а Ян помог ему подняться и они вместе побежали за ребенком. Парни носились за Риной по песку и воде. Хенджин подхватывал девочку на руки и кружил её в воздухе и над волнами, отчего она громко смеялась и вытягивала руки, словно крылья. А Чонин наблюдал за своим любимым с улыбкой. И сейчас Чонин видел, что Хенджин вновь стал собой. Тем самым невероятно сильным, ярким, чуточку рассеянным, но чутким и проницательным человеком, которым не был много месяцев. Много времени он провел во тьме, но внезапно на пороге появилось солнце, осветило его мир ярким рыжим светом и наполнило пустоту музыкой. И отныне в каждый новый день Хван не был один, а шел по своему пути вместе с человеком, который дарил ему небывалое счастье. И Чонин мог поклясться, что его хен все-таки может читать мысли, ведь знал всю его душу и понимал парня без слов.