Уколы

      Это как-то… ну… стыдненько. Кто он? Комиссар, один из глав повстанческого движения, боец, мироходец, убийца главной апм-твари, самого Эдмунда Теннанта. Он должен ведь ничего не бояться, вот никак. Но боится. И не смерти, поражения или чего-то в этом духе. Он боится игл… но ещё больше уколов! Уколов! Серьёзно. Для такой персоны это звучит подобно нелепой, глупой шутке, которую могли бы пошутить его друзья в ответ на вопрос, точно ли он ничего не боится. Только друзья-то не в курсе. Ни один.       Оказалось, что мироходцы тоже могут болеть. Причём достаточно тяжело. И что некоторые лекарства нужно вводить внутривенно и никак иначе (или парню об этом просто не сказали, не посчитали нужным, забыли, да что угодно могло произойти). Ло пытался скрываться, работал на пределе своих до того огромных возможностей, постепенно слабея и теряя позиции. Так жить становилось невозможно, как и прятать кашель, серьёзную одышку, их всё чаще замечали люди из поселения, обращающиеся и просто проходящие мимо. Рано или поздно всё равно бы пришёл, никуда бы не делся, потому что в таких условиях работать крайне трудно. Он, конечно, до невероятного силён, но всё же.       Так что, вот, сидел на кровати, отложив на тумбочку рядом и шприц, и ампулы с лекарством. Ему предлагали остаться в больнице, но комиссар ничего и слушать не хотел. Наверное, при другом выборе было бы легче, но уже назад не повернёт, он предпочитает не сдаваться, не идти лёгким путём, особенно уже сделав свой глупый выбор. Однако не мог заставить себя сделать то, что нужно. Каждый раз вселенная вынуждала его сдаться, оставить затею, стоило только игле прикоснуться к коже. И каждый раз его начинало потряхивать, что делало следующие попытки более небезопасными. Так у него точно не получится.       Наконец Дейв позвал болванчика, чтобы тот записал сообщение.

«Привет. Не мог бы ты подъехать ко мне? Нужна некоторая помощь»

«Уже еду»       И ведь это не было просто такое согласие, Винс, в самом деле, в тот момент ехал в поселение. В команде все крайне быстро узнают о состоянии друг друга, видимо, настала очередь бывшего наблюдателя проверять, не откинул ли его дружок коньки.       Всего пятнадцать минут и блондин показывается в двери.       — Ну чего, Дейви, как самочувствие? Лечишься или, как обычно, бегаешь-работаешь? — Кавински тут же оказался в доме, рядом. И от его внимания точно не могло уйти, что же там лежит на тумбе. Эти предметы слишком заметны, а очки с голубыми стёклами не так сильно влияют на обзор, что однажды Лололошка проверял на себе. — Зачем звал, кстати? — после такого вопроса комиссар ещё немного помолчал, страдая от неловкости. Но Винс ведь не должен засмеять его за страхи, да? Ну, по крайней мере, доверие он вызывает. Ладно, вдох поглубже. Обычно помогает, но тут он отозвался только кашлем, серьёзным кашлем, раздражающим горло, ни капли успокоения. Говорить трудно. Механик тут же обратил взгляд на тумбу, подмечая там самодельную кружку с водой, которую тут же подал другу.       — Лечиться. — голос хриплый, мироходец сначала ответил и только потом, на секунду отведя глаза, сделал пару глотков и кивнул в сторону тумбочки.       Кавински, судя по его выражению лица, был немного сбит с толку.       — Никто не удосужился объяснить тебе, что как делать чтоль? — логичный вопрос, дополненный недоумевающей усмешкой. Ло мог бы кивнуть, соврать, что наверняка бы как-то замечено было, но не стал. Зачем он тут собирался, звал друга, едва смирившись с тем, что не справится без помощи? Чтобы наврать? Да и к тому же, у прописанного лекарства курс достаточно… некороткий, а блондин поможет, в таком случае, только единожды, чтобы «научить».       — Нет… — закончив все эти мыслительные процессы, наконец заговорил болеющий. — Это. мои личные. страхи. — смог продавить эти слова через комочек в горле.       Кажется, Винс хотел что-то на это ответить, но не успел. Возможно, собирался пошутить, было бы вполне в его стиле, но стал бы, наблюдая не такого уж далёкого человека в столь уязвимом положении? А ведь у бывшего наблюдателя действительно язык бы не повернулся сейчас…       — Не лучшие воспоминания. И ощущения… Я не смогу… Мне. нужна. твоя. помощь. — какой-то измученный взгляд в чужие глаза. Насмешки там не читалось, как хорошо. Не то, чтобы Лололошка сомневался, просто беспокоился. Кроме Винса ему не к кому было обратиться. Все остальные непременно налетят с осуждениями за то, что он не подумал о себе и не остался в больнице. А ещё, как бы не было странно, ему, Кавински, некогда наблюдателю, он доверяет больше, чем остальным.       — Верно нашёл, к кому обратиться. В работе со шприцами у меня опыта достаточно за эту жизнь было. — блондин усмехнулся вновь, немного горько, но усмехнулся. Точно, как Дейв мог забыть о… наркотиках. Никак не прокомментировал, только тихий неловкий смешок вылетел. Чёрт. Ему точно следовало держать в голове этот факт, он удивлён, что механик вообще согласился.       С этим человеком было как-то спокойнее сидеть со жгутом на руке, отчего-то опасность не ощущалась. Острая игла, конечно, всё ещё внушала страх, но Винс ведь не собирается ему вредить, что-то изнутри, в голове, говорило об этом, не позволяя допустить иной мысли. Можно выдохнуть и отвернуться, по совету. Оказывается, немного скрипучий голос может звучать вполне себе ласково. Как же хорошо, что у Ло есть тот человек, которому он может довериться в такой момент. Как же хорошо, что у него есть Кавински.       Шприц отправился в утиль вместе с пустой ампулой, а ведь впереди ещё не одна такая пытка… Но, если в борьбе со страхом поможет Винс, то почему нет?       — Отдыхай. Мне передать чё-нить твоим ребятам? Уверен, без тебя справятся. — мужчина поднялся, выпрямившись.       — Нет… Нет, спасибо, Винс. Я сам. — Лололошка уже собирался подорваться с места, но тут на его плечо легла рука, прижимая ослабевшее тело к постели.       — Куда собрался? Или ты слово «отдыхай» сейчас не услышал? — блондин нахмурился, всем своим видом показывая, что он очень уж недоволен стремлением комиссара бежать работать, едва ли не валяясь при смерти. Ну и что, что это гиперболизированное заявление? Ещё немного таких скачек и парень точно свалится при смерти.       — Услышал я, услышал… — хрипловатый голос звучит печально. Хватка с плеча не уходила до тех пор, пока Ло не расслабился, показывая, что точно никуда не пойдёт.       — Доведёшь себя ещё, а эт никому не сдалось, ты мне поверь. Допрыгаешься, и я напишу остальным, они пулей прилетят. — шантажировать Винс умел, к сожалению, и делал это крайне качественно. Как жаль, что у Дейва слишком мало сил спорить и притворяться, что всё в порядке.       — Да не пойду я прыгать… — теперь мироходец был больше похож на обиженного ребёнка, которому родитель запретил мороженое из-за болезни.       — А ваще, вроде спать надо побольше, когда болеешь. Вот тебе крутое занятие, вместо работы. Хочешь, сказку почитаю? — и всё же язвительное нечто вылезло из бывшего наблюдателя. Расплылся в наглой ухмылочке, наклонившись над больным.       — Я тебе сейчас в лицо плюну. Будешь со мной лежать. — Дейв нахмурился мгновенно, и ведь правда плюнуть мог, о чем блондин был в курсе, поэтому, услышав предупреждение, достаточно скоро выпрямился.       — Ну, с тобой полежать я не прочь… когда восстановишься. А пока реально рекомендую поспать. Если что, про сказку я не пошутил. — Винс умело переходил от шутливости к абсолютно серьёзной речи.       Секунды раздумий. Идея-то неплоха, но у Кавински наверняка ещё своих дел по горло, так что придётся отказаться.       — Сам. — тяжело выдохнув, Ло укрылся одеялом, прикрыв глаза. — Спокойной ночи. — произнёс, пытаясь отдать себя волнам сна.       — Сладких снов, Дейви. — бросил Винс, изначально собираясь уйти, но в один момент передумал. От комиссара можно ожидать всякого, а того, что он дождётся пока гость уйдёт, чтоб сделать то, что хочется — в первую очередь. Быстро нашёл глазами самодельный стульчик и тихо-тихо приземлился в уголке. Поиграет пока. Нечего всяким больным по поселению разгуливать. И чего он в свою больничку не обратился?..