Под слезами небесной лазури

*Вы находитесь в одной комнате с Блуберри* — Блуберри, а ты пытался сбежать через окно? Блу с грустной задумчивостью смотрит сначала на вас, затем на окно. — Разумеется, — проговаривает он. — И провалился. Это был один из моих проваленных планов. Я поспешил. Он встает и отодвигает штору с одного из окон. Вы видите что-то типа жалюзи, но с замком. — После моего провала он поставил эту штуку, — после паузы он злобно добавляет: — треклятую. Позже: — Думаю, тебе все же стоит попытаться притворится влюбленным. Даст начнет тебе доверять, а значит — больше возможностей сбежать! Блуберри удивленно смотрит на вас, не решаясь, что бы сказать. Потом он (прям по-детски) нахмуривает лоб и серьезно задумывается над вашими словами. Вы видите, как подвижно меняются эмоции на его лице. Теперь Блу моргает глазами, очнувшись после размышлений, и пристально глядит на вас. — Да, — говорит Блуберри, теребя свой мизинец. — Это может сработать. Но это так жестоко… Представьте себе, что тот, кого вы любите, вдруг резко покидает вас, а вы понимаете, что он все время вас… вас ненавидел. Но вы правы! Если у меня все же не останется другого выхода, то я воспользуясь вашим советом. Блу молчит. Вдруг он что-то вспоминает и виновато смотрит на вас: — Совсем забыл правила приличия… большое вам спасибо! *Вы перенеслись в какую-то другую альтернативную вселенную Андертейла. Там ночь, луна господствует над звездами, сияя ярче всех. Картина прорисовывается… Вы видите аллею, которую ведет вереница осенних деревьев. Дорожка накрыта огненным одеялом из хрустящих листьев: оранжевых, красных, желтых и коричневых. Вдоль расположены скамейки, и на одной из них сидит Даст. Он подпирает руками голову, как будто засыпая. Но он не спит и вовсе не сонный. Вы видите сияние его глаз из-под капюшона. Вы подходите к нему и садитесь рядом: — Даст, ты же понимаешь, что ничего не добьешься тем, что просто держись Блу в комнате? Это же просто бесполезно. Не лучше ли просто начать… пытаться сблизится с ним нормально? Как это делают все? Даст расправляется и оборачивается к вам. В его глазах нет злости и раздражения, что вполне от него ожидаемо, но… в его глазах такая мука и совесть! — Вы так правы, — выдавил он из себя. Значит, он считает вас галлюцинацией. — Но уже поздно. Если я отпущу его сейчас, то он станет прятаться от меня. Он меня и поныне ненавидит, и я не знаю, что делать. Впервые в жизни не знаю. Не знаю… не знаю… — он хватает голову, шепча последние слова, и наклоняется, стараясь успокоится. Он понемногу оправляется и смотрит на вас, но тут же отводит взгляд. — Да, я понимаю бесполезность и ужасные последствия моего поступка. Я никогда не влюблялся, но до этого момента успел натворить много всего поистине ошеломляющего своим зверством. И я никогда ни о чем не жалел и сейчас не жалею, кроме этого захвата… Я потерял надежду добиться взаимности, потому что только сейчас понял мою ошибку, которая переломила все шансы на счастье. Думаю, сама судьба, сама жизнь против меня, и она считает, что я не заслуживаю такой роскоши, как любовь. Даст смолк и теперь повернулся в вашу сторону. Вы испаряетесь, и теперь вы исчезали из его поля зрения. Он снова роняет свою голову на руки и прикрывает глаза. Он никогда не плачет.

***

Утром Блуберри разбудила вибрация его телефона. Он приоткрыл глаза и повернул голову в сторону тумбочки. Опять он. Даст. Блу медленно сел и вопросительно посмотрел на него. Даст молча протянул его телефон. Удивившись, Блу спросил: — В чем подвох? — И тебе утро, — ответил Даст, вложив телефон в его руку. — О тебе вспомнили. Блуберри тут же направил внимание на свой телефон и сразу почувствовал, как Даст сел рядом, заглядывая в телефон. Разумеется, он подозревает, что Блу попросит о помощи или намекнет кому на то, что он похищен. В это время Блуберри бродил пальцем по экрану телефона. Какое же все-таки классное изобретение — телефон! Столько всего в маленьком квадрате… и это его спасение. В первую очередь он написал брату и друзьям, что он в порядке и еще задержится. Затем, ни капли не колеблясь, он зашел в переписку с Дримом и, поздоровавшись и по старому обычаю поинтересовавшись делами друга, Блу отправил ему странное сообщение: «СМОД». «Хорошо, скормлю, не волнуйся», — был мгновенный ответ. Попрощавшись, Блуберри сделал сожалеющее лицо и медленно протянул Дасту телефон. Тот взял телефон и указал пальцем на то странное сообщение: — Что это? — Означает «Скорми манку около дома». Очень важное сообщение, да? Даст встал и, готовясь уйти, предупредил: — Во-первых, попытки бежать тщетны. Ты не первый. А во-вторых, для своей же безопасности не язви мне. — А не то что? — горько усмехнулся Блу, натягивая одеяло. — А не то больница после твоего лечения станет развалинами, потому что я не плачу таким организациям. Да и твоя репутация, якобы героя, снизится. Блуберри не стал отвечать и молча повернулся на другой бок, давая волю своей победоносной улыбке. Он услышал, как Даст громко захлопнул дверь, и повернулся ключ в скважине. Блу знал, что скоро его слух избавится от этого кошмарного звука. Даст, сам того не подозревая, дал своему пленнику билет на свободу. Что он там говорил? Что он, Блу, не первый его пленник? Блуберри мысленно засмеялся. Даст забыл, что за пленник у него. Кто такой Блуберри? Первоклассный Королевский страж, который удостоился чести стать защитником и героем Мультивселенной благодаря своей искренности, честности и бескорыстности. А кто такой Даст? Жалкий отпрыск грязных переулков, вот кто. Прежде чем заснуть, Блуберри радостно потер руки и сладко зевнул.

***Следующий день

Еловый лес и серое небо всегда дополняли друг друга, а вишенкой на торте всегда бывал обильный дождь. Капли ручейками стекали по колючим веткам елок, извиваясь, как змеи, водяные и стремительные. Зеленая трава дотягивалась выше щиколоток, совсем не мешая ходьбе. От тяжелых капель каждая травинка приникла к земле, образуя еле поблескивающий ковер. Блеск — это свойство от солнца, его не могут повторить ни вода, ни небо. Да еще когда небо такое серое и мрачное, как будто оно не довольно отсутствием солнца. Может, потому и грохочет так громко дождь, беспощадно ударяя растения елового леса. Удары были предназначены только для леса, потому что Блу не чувствовал боли. Наоборот, большие капли ласкали его, гладя, а затем достигали падением своей цели — травинки. Даже шум принадлежал дождю, ведь ветра не было слышно. Тишина тоже покорно приникла к земле на поводке у непогоды, заглушая все шумы, кроме капель. Возможно, оттого Блуберри не слышал своих шагов. Блу шел, шел, сам не зная для чего и зачем. Тут же он вышел на небольшую поляну. Здесь дождь был не так сильно слышен, потому что вершины елок подняли восстание против беспощадных тиранов-капель. Они нагнулись над поляной, принимая удары на себя ради защиты низкой травы. Сами того не подозревая, они делали удары капель по траве намного сильнее, ведь в колючих ветках елок капли соединяются в одну, как будто пули соединились в бомбу. Однако все-таки вершины елок совершили для дождя убыток. На этой полянке шум и тишина заключили соглашение, потому что Блу услышал свои шаги и подвывание слабого ветра. Он сел на большой и единственный камень, как вдруг из леса с противоположной стороны полянки вышел Дрим. Его окружала аура всех позитивных чувств, сияния и тепла. Он и был солнцем в это непогоде, ведь капли не достигали его, а в ужасе шарахались в сторону, но не успевали достигнуть земли и высыхали, оставляя дым. Блуберри вскочил с камня и стал бежать к Дриму, а тот в свою очередь — к нему. Вдруг, когда они почти добежали друг до друга, дым от капель объединился и окутал Дрима. Блу остановился, не переставая смотреть на клубок густого дыма. Тут дым рассеялся, исчезая, и на месте Дрима воплотился Даст. Была одна необычность у него — снятый капюшон и отсутствие непроглядной тьмы. Уголки рта были еле приподняты в сдержанной улыбке, глаза были закрыты. У Блу появился смутный страх. Затем улыбка стерлась, Даст протянул руки к небу и взял две капли в пальцы. Лицо его выражало сонное и… немного грустное умиротворение. Блу заметил, что одна из капель сильно дрожала, но потом она успокоилась. Тут сразу обе капли задрожали. Объединив дрожащие капли в одну большую, спокойную, Даст бросил, отпуская, каплю на землю между ним и Блу. От громкого звука падающей капли, который заглушал все остальные звуки, Блуберри проснулся. Шум воды сменился на шуршание одеял. Блу распахнул глаза и резко сел на кровати, чувствуя стекающие капли пота на лбу. По обыкновению, как все делают после кошмара, он, закончив озираться по сторонам, убедился в точности своего местонахождения и глубоко вздохнул, затем с шумом выдохнул, оправляясь. Запыленной перчаткой он стер с лица пот, успокаивая себя шепотом: «Всего лишь кошмар». Он придвинулся к краю кровати и свесил ноги, временами болтая ими. Шторы загораживали утренний свет в темной комнатке, однако и эти проблески были достаточны для ясного взора. Блу понял, что он проспал весь день и всю ночь. Странно, что Даст не разбудил его вчера вечером. Видно, занят. Ну, это к лучшему. Блуберри хотел было снова зарыться в одеяло, как заметил у двери на полу белый плоский квадратик. Он встал с кровати с неохотой, но не препятствуя любопытству. Подойдя к Двери, Блу понял, что это бумажка, согнутая пополам. С необъяснимым трепетом он взял бумажку в руки и открыл ее. Прочитав короткий текст, он не сдержался от тихих, радостных возгласов. От счастья он не услышал шороха за дверью. Блу несколько раз перечитал сообщение, затем, скомкав бумажку, прожевал и проглотил ее. Это проверенный и лучший способ скрыть ото всех бумажный текст. Блу знал на все сто, от кого это сообщение, ведь почерк принадлежал Дриму. Тут, случайно бросив взгляд на пол, он увидел ключ. Он видел такой же у Даста. Им он запирал его. Блуберри лихорадочно схватил ключ, не веря своим глазам, и с дрожью сунул в карман пратков. Чтобы удостоверится, что все произошедшее является правдой, он несколько раз пощупал себя и проверил карман в наличии ключа. Неужели, после стольких дней, сегодня вечером Блу увидит небо и прощупает подошвами запыленных ботинок землю? Ключ в кармане и съеденная бумажка с текстом подтверждали эту перспективу. Дрим не врет, как всегда: «Блу, держись. Сегодня утром или вечером отопри дверь и пойди налево по коридору прямо. Там будет дверь на выход, я буду ждать снаружи. Дрим». Блуберри был уверен не только в честности друга, он также в том, что следующего возможного провала плана не выдержит. День пролетел быстро, потому что Блу потратил его на размышления и строения первой фазы плана. Дрим явно не знал, что вечером Даст находится в уже временной комнате Блу, но этот уже знал, что он сделает. Обратив внимание на то, что день уже движется к концу, Блуберри натянул на руки перчатки и сунул ноги в ботинки. Поболтав руками и ногами, он поверхностно стряхнул с них пыль и встал около двери. Слух его напрягся в ожидании услышать тихие шаги. Он мысленно успокаивал себя, надеясь, что сегодня Даст припрется к нему в последний раз. «Ты готов, Блу, держись и действуй по данным фазам плана». Судьба как будто услышала его голос из головы, так как за дверью послышались звуки шагов. Тогда Блуберри нацарапал на двери подготовленные слова. Тут же в скважине повернулся ключ, и дверь отворилась. Блу успел сделать вывод, что ключ в его кармане — запасной, который Дрим как-то добыл. Основной ключ находился у Даста, которым он и открыл сейчас дверь. Даст зашел в комнату и поздоровался, желая доброго вечера. На этот раз вечер Блу точно будет «добрым». Даст захлопнул дверь и прижал к ней Блу. Тот закрыл глаза, ничего не говоря. — Опять молчишь. Не удостоившись ответа, Даст взял его голову в руки и придвинул к себе. Вот он, роковой момент. Блу медленно и бесшумно вытянул из кармана ключ и так же тихо сунул в скважину. Звук открытия двери Даст, безусловно, услышит. Об этом Блуберри не подумал, однако это не мешало подготовленному этапу плана. Даст на время отодвинулся от него. «Держись и действуй, Королевский страж!». Тогда Блуберри сделал то, чего не делал много недель — его собственный маневр «Тройной шок». Умелыми и проработанными движениями Блу резко ударил Даста головой в переносицу. Потом, когда расстояние между ним и его врагом быстро расширилось, Блуберри нанес ему локтем удар в ребра, а затем пинок в левое колено. Пока Даст оправлялся от боли и шока, Блу открыл дверь и, заперев ее так же быстро, побежал налево по коридору. Когда он был уже у входной двери, он заметил в кухне, на столе, свой телефон. Зачем тратить время? Блуберри схватил свой телефон, выскочил из кухни и постарался открыть дверь. Заперта! Но Блуберри сталкивается с этим не в первый раз. Несколько сильных пинков было достаточно, чтобы дверь сломалась. Блуберри выбежал из чужого дома. Стопы чувствовали уже непривычную, но приятную землю. Глаза слезились от вида лазурного неба. Блу выбросил ключ и положил телефон в карман. Но где Дрим? Блу стал оглядываться по сторонам, готовясь вот-вот впасть в панику. Дрим обещал! И выполнил обещание, ведь Блу увидел невдалеке знакомую желтую фигуру. Увидел, как друг бежит ему навстречу с распростертыми руками. Ничего не помня от своего счастья, Блу побежал ему навстречу и тут же оказался в объятиях друга. Дрим открыл портал и скрылся в нем вместе с Блу. От последнего на земле остался только ключ. Даст долго лежал в бессознательном состоянии. Его череп не привык к таким сильным ударам, ведь Даст умелый боец, знающий как защищать голову. Очнувшись, он первым делом вскочил на ноги и, игнорируя боль в колене и груди, стал открывать дверь, на которой его глаза успели прочитать нацарапанное «Победа моя». Даст вышел из комнатки в коридор к выходу, обратив внимание на сломанную дверь и исчезнувший телефон Блуберри. Даст старался напрячь мозги, чтоб понять, в чем была его ошибка. Умный парнишка Блу, использовал эту его ошибку для побега. Тут Даст вспомнил странное сообщение, отправленное Дриму, — «СМОД». Может, Блуберри обманул его и у этого сообщения другое толкование? Ясно, что этот побег был запланирован не только им одним. Даст никогда не оставлял ключа, всегда проверял его наличие у себя в кармане, а запасной все время находился в тайнике. Острые вещи вообще отсутствовали в комнатке. Блу не мог выбраться из нее, значит ему помогли. Теперь мысли Даста проникли глубже в логику. У Блуберри не было других гаджетов, кроме телефона, который также находился в кухне. И никто не знал местонахождения пленника, так как Даст не говорил об этом никому. Еще одно доказательство, что Блу был в побеге не один. Ошибка Даста заключается в том, что он дал использовать своему пленнику его телефон, теперь это ему стало понятно. «СМОД»… сообщения Блу были обыкновенны и не подозрительны, не считая «СМОД». Даст знал, к кому надо обратится за ответом, но не хотел этого. Киллер — любитель злых шуток и насмешек, и он наверняка не упустит такого шанса, если Даст чего ему расскажет. У вас возникнет вопрос: А почему нельзя обратится к кому-нибудь другому? С Найтмером и так все ясно, с ним разговоры уже были. Хоррор же вообще не понимает подобных вопросов, да ему и неохота ломать над этим голову. Он сразу же станет искать повода для увиливания. Хоррор эгоист, ненужные ему вещи не удостаиваются его внимания. Эррор на все расплюнет. А вот Киллер как раз таки подходит. Он любит Найтмера, а тот ему не взаимен. То же самое и с Дастом. Зацепившись за эту мысль, Даст встал и, с привычки не замечая боли в колене, открыл портал (он разблокировал магию в доме нажатием потайной кнопки), чтобы перейти через него в коридор комнат Бед гайс Санс. Сегодня за дежурного должен был остаться Киллер, а Хоррор — уйти на секретную миссию от Найтмера. Эррор же появляется редко. Вскоре Даст понял, что все так и есть. Босс находился в своем кабинете и, как бизнесмен разбирает документы, разбирал данные своих планов. Даст вышел из замка на крыльцо, где на ступеньке короткой лестницы сидел Киллер, безмятежно покуривая сигаретой. Даст сел рядом с ним и, не оборачивая головы, протянул руку. В ладони тут же появились сигарета с зажигалкой. Даст откусил кончик и поднес зажигалку к лицу, когда Киллер вынул свою изо рта и зажал между двумя пальцами, чтобы начать разговор: — Вечер. Зачем прихвостился? — Не прихвостился, Килл, а вынуждено пришагал, — мрачно ответил Даст, поправляя товарища. — Вечер. — Ну, так зачем? — Чтобы поговорить с тобой о похожих наших ситуациях, но со старта взять слово отключить режим черного юмора. — Согласен. Но че за типа похожие ситуации? — спросил Киллер, вернув сигарету ко рту. — Типа ты с боссом. Киллер медленно вынул сигарету изо рта и, бросив на землю, придавил ногой. Значит, он заинтересовался начатым разговором. Что-то раздумывая, он не стал отвечать, и присела между ними тишина. Но она не давила, как обычно бывает со слабонервными. Тишина пришла от шума сумеречного леса сюда, к беззвучному месту. Период с вечера до рассвета принадлежит хищникам, которые дремлют с восхода до заката. Ночь — их время, их половина царства, которая зависит не от территории, а от времени суток. Терзающие, предсмертные крики раненых животных часто были слышны по ночам, что свидетельствует об удачной охоте клыкастых дикарей. Вот и сейчас они прогнали тишину, а та не подозревала, что и с актуального места ее станут прогонять. А именно — Киллер, продолжающий разговор: — Выкладывай, сдержу слово. — Сильно в этом сомневаюсь, — начал с этих скептических слов Даст, а потом вкратце рассказал о произошедшем ранее, скрывая интимные моменты. Киллер слушал молча, порою не сумевая сдержать улыбку или усмешку. Когда Даст кончил, Киллер сказал: — Все элементарно. Дрим помог твоей не взаимной половинке убежать, поджав хвостик. Не обижайся, что поделаешь с моим стилем, — тут он засмеялся. — «Скормить манку около дома»! Гений! А знаешь, чего я прикинул? «Спаси меня от Даста», вот чего. Надули тебя, простофиля, что сказать. — Придержи свой придурчатый язык, мудак. Не надо ничего мне сказывать. Помог — ничего ни более, ни менее. — Бедный я, а где ж спасибо? — Переживешь, энергии же повались, опиум не справится. — закатил глаза Даст. Снова молчание, однако тишина больше не рискнула появится здесь. Из ночного леса слышалось предсмертное подвывание, покусанных клыками, зверей. Слабонервный со страху припустил бы отсюда, пятками сверкая, но разве скажешь такое про бессердечных убийц, не имеющих ни страха, ни совести? Для них душераздирающие вопли — бальзам для слуха. У Киллера внезапно погас энтузиазм, да и вообще он резок в перемене настроения. Он сказал: — Дастик, не все у нас с тобой похоже. Найтмер не взаимен мне, но он просто-напросто игнорирует меня, как человек муху. (Даст мысленно соглашается с эдаким сравнением). А у Ягоды тоже нет взаимности, но ему приходилось терпеть тебя назло себе и тебе. У меня ситуэйшен не такая изи, как твоя, дурень. Ты можешь еще исправить все, ведь Ягода такой цивилизованный. Ему чужак плен, он изнежен жизнью. Вы противоположности, втолкни это в свою баранью башку. (Даст ухмыльнулся). Но не плачь, я дам те совет бесценный. — Не бесплатно? — Бесплатно, потому что и мне будет выгода. Я тоскую по потехе… Расторгни перемирие. — У тебя в пустой черепушке помутилось, сукин ты сын?! — крикнул Даст, вскочив со ступеньки. — Обиделся, темный чмошник, — Киллер устроился на холодной ступеньке удобней. — Включи здравый смысл хоть раз! Это можно сделать скрытно. Это — выход.

***

Дрим суетился около Блуберри, кормя, леча и удивляясь не зажившим столько недель синякам. В это время Блу сквозь слезы радости улыбался, дивясь собственным глазам. Это не Даст, не чертов Даст, а Дрим, лучший и преданный друг, доказавший, что он заслуживает подобных описаний. Когда Дрим вернулся с горячей чашкой чая, Блуберри деликатно отказался, не хотя утруждать его. Тогда тот оставил настоятельные попытки согреть друга и, сев напротив, спросил: — Блу, что произошло? Почему он держал тебя? — Кто знает, что у него в голове было, — виновато улыбнулся Блу, поглядывая в окно. — Он же псих! Вполне возможно, что хотел разрушить перемирие или… или покормить пустоголового… или… Дрим положил ладони на плечи Блу и, смотря глубоко в глаза, сказал: — Скажи мне правду. Разве учили тебя лжи? — Не учили, — опустил глаза Блу, не зная, куда их деть, и стал теребить пальцы. — Но я правда не знаю. Притащил, заключил, стал кормить — и всё. — Значит, ты нужен был живым, — рассудил Дрим. — Вопрос — для чего. Ладно! Мы это выясним. Надо подготовится к подлости с их стороны. Мы могли бы посчитать твое похищение за нарушение договора, однако мой брат с легкостью и удовольствием переведет стрелки на нас. Нельзя дать ему такую возможность. Сделаем так, подготовимся к их подлости, чтобы если что отбить атаку и успеть придумать-продумать план ответной атаки. С боями и жертвами тоже надо заканчивать. — Прости, Дрим, — вмешался Инк, сидевший на одном диване с Блу. — Но наши боя длятся уже не месяца, а года! Что, если после перемирия все перейдет в старую колею, без возможности что-либо изменить? Атака и реванш, атака и реванш… Возможно, что после перемирия все будет так же, ведь силы, можно сказать, равны. Если что один из нас просто убегает. Может, нам попробовать не атаковать, а оборонятся? — Использовать моральные принципы… — задумчиво продолжил Блуберри. — У психопатов мало терпения, мы можем просто-напросто истощить его резервуар! Во время обороны их терпение истощится, и на смену придет бешенство… — Вместе с тем пропадет бдительность, и вот тогда время для сокрушительного удара. Можно взять опытных бойцов-добровольцев. — подхватил Инк, потирая руки. — Я взял вас обоих в герои, — сказал Дрим. — И сделал правильный выбор! Переглянувшись, Блу и Инк улыбнулись ему. Дрим ответил им тем же. — Дрим, — вспомнил Блуберри, следуя любопытству. — Как ты нашел меня? — Было непросто, ведь и данный срок был мал, — начал Дрим рассказ и приляг на спинку кресла, удобно устроившись. — Нашел тебя не я один. Без Инка я бы не смог. И так, мое сообщение «Хорошо, скормлю, не волнуйся» означало «Хорошо, спасу, не волнуйся»…