Навстречу облакам

      Дориан очнулся уже в своём особняке. Он не знал сколько времени прошло. Час или два? А может быть сутки? На дворе стояла глубокая ночь, лишь изредка через открытое окно доносились голоса и шаги пьяных горожан, возвращавшихся домой из трактиров и кабаков. Несколько минут Дориан прислушивался к шуму города, а потом на него вновь навалились все тяжёлые мысли, которые он оставил на берегу Темзы.       Дориан встал с постели и вышел из спальни. Он шёл по коридору мимо комнаты прислуги в сторону библиотеки. Вдруг из этой комнаты выглянул Виктор. - Мистер Грей, как вы себя чувствуете? Дориан посмотрел в сторону слуги, но не смог вымолвить ни слова. - Мистер Блэк просил меня Вам передать, что после вскрытия тело миссис Грей можно будет забрать из морга для похорон. Это будет завтра утром.       После этой фразы, сказанной Виктором с таким хладнокровием, взгляд Дориана вновь стала застилать тьма. Ноги стали ватными, он больше не был хозяином своего тела. Быть может Энн чувствовала тоже, когда умирала. В таком случае смерть похожа на способ избавиться от тревожных земных мыслей и боли, которое испытывает твоё тело. Это освобождение для тех, кто устал от жизни, это словно сон в конце длинного рабочего дня.       Но Дориан, к его большому сожалению, не умер, а только вновь потерял сознание и очнулся лишь под утро в своей постели.       Как же он не хотел верить в то, что по-прежнему живёт, когда случилось такое несчастье, он должен был умереть ещё тогда, когда перестало биться сердце Энн, но что-то пошло не по его плану и кажется его тело всё ещё функционировало.       В день похорон Энн Грей в Лондоне было пасмурно, туманно, и шёл проливной дождь. Словно весь Лондон оплакивал смерть самого светлого существа в этом мире. В Лондоне было солнечно лишь тогда, когда по его улицам проходила Энн. Она была солнцем этого города. Теперь в жизни Дориана солнце зашло навсегда.       На похороны пришли все ученики Энн, которым она преподавал литературу в благотворительной школе, леди Агата и прочие участники её благотворительного кружка, самые близкие друзья Энн и Дориана, художник Бэзил с лордом Генри, но никого из них Дориан не замечал. Этот день для него был днём прощания с лучшим, что было в его жизни.       В маленьком гробу лежала прекрасная девушка в белом платье, цвет которого сливался с её кожей. В её прекрасную причёску были вплетены белые ромашки, а вся свободная часть гроба была заполнена белыми розами. Дориан считал, что самое прекрасное создание этого мира должно уйти из него также прекрасно, поэтому сделал всё что смог для этого.       После похорон все гости быстро разошлись, лишь преданные дети никак не могли смириться со смертью любимой доброй учительницы, но и они ушли спустя некоторое время, оставив на могиле Энн сотни белых роз. Рядом с каменным надгробием, на котором красивым шрифтом было выгравировано: "Энн Грей 1860-1880", остался лишь Дориан.       Он стоял на коленях и из глаз его текли нескончаемые потоки горьких слёз. Тёмные волосы Дориана развивались на ветру, весь костюм уже был в грязи. Дориан упал с колен и просто лёг рядом с могилой, усыпанной белыми розами. В такие моменты забываешь про то, как ты выглядишь, что подумают другие люди, что будет с тобой потом, человека полностью поглощает его горе, он не видит ничего вокруг, не видит выхода, он оказывается в плену своих мыслей.       Дориан задыхался от беспрерывных рыданий, его слёзы падали на лепестки роз, а затем медленно стекали по ним на землю и смешивались с грязью. Дориан провёл всю ночь на кладбище. Он так и лежал на холодной земле под ветром и дождём. Больше некому было позвать его в тёплый дом, предложить выпить чашку горячего чая, предостеречь от простуды, напомнить, что курение вредит здоровью...       Утром Дориан с трудом поднялся с земли, кажется он не ел уже два дня, с того момента, как было найдено тело Энн. Он медленно пошёл в сторону своего дома. Город всё ещё заливал дождь. Он смыл летнюю пыль, и теперь всё пахло свежестью.       Особенно приятно было идти по лесной дороге, с двух сторон от которой росли высокие деревья. Листья деревьев и зелёная трава под ногами были покрыты маленькими капельками дождя и так приятно пахли... Энн была бы рада здесь прогуляться вместе со мной, думал Дориан. Она всегда любила природу...       Из-за ствола одного дерева внезапно выглянула прекрасная дева в белом платье с мутно-белыми глазами и белыми волосами, в которые были вплетены ромашки. Но она была словно видением и могла в любой момент растворитсяв воздухе. Девушка мило улыбнулась и помахала рукой Дориану. Дориан взглянул на неё помахал ей в ответ. - Привет, Энн! Я скучал по тебе. Давай прогуляемся по этой дорожке вместе, а потом попьём чай дома? - Здравствуй, Дориан! Я с радостью прогуляюсь с тобой, но чай мне вряд ли теперь нужен, мне уже поздно согреваться, моё сердце замёрзло. Дориан осторожно подошёл к белой девушке и взял её за руку. Они вместе пошли дальше по лесной дорожке. Слышны были лишь шаги Дориана, а дева словно плыла по воздуху, не касаясь земли. Придя домой, Дориан принял ванну, переоделся и отправился на веранду, чтобы покурить. К нему снова присоединилась та загадочная девушка. - Ты говорил, что приглашаешь меня попить чай, а сам куришь. Это невежливо с твоей стороны. Дориан лишь усмехнулся и вытащил из портсигара ещё одну сигарету. - Мне кажется я простудился. Ты не знаешь, как скоро я умру, если не буду лечиться? - Думаю, что через неделю. Так было с моей новой знакомой Сильвией. Она из бедной семьи, которая не могла купить ей нужные лекарства для лечения простуды, и спустя неделю Сильвия умерла. - Хммм, неделя это долго. Надо использовать другой способ. - Там, где я живу не очень интересно. Лучше оставайся здесь. - Спасибо за совет.       Кабинет. Библиотека. Коридор. Лестница. Бальный зал. Лестница. Спальня. Коридор. Кабинет. Библиотека. Лестница. Бальный зал. Лестница. Спальня. Веранда. Десятая сигарета. Спальня.       Дориан смотрел на своё отражение в зеркале. Это было довольно красивое зеркало овальной удлинённой формы в позолоченной раме. Он подарил его Энн вместе с платьем на прошлый День Рождения. Позади него в отражении смутно была видна белая девушка. Взгляд Дориана остановился на ней. Он замахнулся и со всей силы ударил кулаком по зеркалу в том месте, где она стояла. Зеркало разбилось на мелкие и крупные осколки. Один из них, наиболее острый, Дориан взял в правую руку. - Кажется я придумал более быстрый способ.       Он быстро полоснул острой стороной осколка по левому запястью, а затем по правому. Из вен заструилась алая кровь, которая очень контрастировала с бледной кожей Дориана. Вскоре кровавые ручейки миновали запястья и стали стекать на белые брюки и пиджак Дориана. Чем больше становились ручейки, тем хуже их видел Дориан. Постепенно силы покидали его тело вместе с вытекающей кровью.       Он встал с кровати, подошёл к окну, а потом глаза его закрылись, а тело стало слишком тяжёлым, кажется настал момент, который он так старался приблизить, желанная тьма заволокла его сознание. Сквозь тьму была видна лишь белая девушка, которая двигалась в безумном танце и смотрела на него пугающе странным взглядом, но и она вскоре покинула его.       Длинный туманный коридор особняка, который как-будто никогда не закончится. - Привет, Энн! Как дела? - О, всё отлично! Не хочешь выйти на веранду?       Коридор расплывется, кажется, что идёшь по потолку, вот нужно аккуратно перешагнуть великолепную люстру из горного хрусталя, затем ещё одну такую же. Коридор вновь поворачивается, теперь идёшь по стене.       Осторожнее, здесь же висят портреты всего рода Келсо, не стоит на них наступать, ведь нужно уважать своих предков. Эту фразу из раза в раз Дориану повторял его дед - лорд Келсо, занимавшийся его воспитанием. Но маленький Дориан никогда не любил своего деда, который нередко использовал самые изощрённые и болезненные методы для его наказания.       Дориан был уверен, что все эти мерзкие морщинистые желтолицые старики и старухи, изображённые на портретах, были такими же жестокими, жадными и злыми, как и его дед, поэтому испытывал по отношению ко всем ним чувство омерзения и презрения.       Единственным человеком в семье, которого Дориан любил, была его прекрасная мать. Он её не разу не видел, но по рассказам других людей сразу понял, что она отличается от остальных членов его семьи. Она очень благородная, добрая и представляет собой женский идеал. Дориан отдал бы всё, чтобы хоть раз её увидеть, но увы среди этих уродливых картин не было её портрета... Что очень расстраивало маленького мальчика, оставшегося без материнской заботы и любви. Зато теперь...       Раз золочёная рама, два золочёная рама, три... Весь коридор наполнился деревянным хрустом. Дориан шёл по стене и разламывал старинные портреты, попадавшие ему под ноги.       А в конце этого коридора Дориан Грей увидел свою мать. Он будто снова почувствовал себя ребёнком и хотел поскорее схватить её за руку, как это любят делать маленькие дети, ещё очень сильно привязанные к своим родителям. Из-за яркого белого света за спиной мамы, Дориан не мог разглядеть её лица, но ему были видны её стройная фигура и добрая улыбка. Дориан уже почти сломал все портреты и добрался до мамы...       Но опора вновь ушла из под его ног. Коридор снова перевернулся, и теперь он принял вертикальное положение, из-за чего Дориан начал падать вниз. А коридор бесконечно длинный, кажется, что падаешь в бездну, тёмную, непроглядную, неизвестно, что там тебя ждёт...       Запястья ноют от боли, крови вокруг становится всё больше, она растекается большой лужицей вокруг беспомощного тела Дориана.       Кажется коридор так и не закончится, но вот Дориану протянула руку добрая девушка. - Вам помочь? - Не стоит.       Но вопреки упрямству Дориана девушка взяла его за окровавленную руку и осторожно повела в другой конец коридора, и вот они вновь идут по ковру, будто коридор всегда был в привычном положении. Вдруг коридор заволокло туманом, в котором и без того едва заметная белая девушка совсем затерялась. - Энн! Энн! Энн... Энн... Где же ты?, - кричал Дориан.       О, как же Дориан любил танцевать с красивыми дамами на балах. В просторном светлом Танцевальном зале с белыми колоннами он наслаждался танцем с самой красивой девушкой на свете. Её белое платье легко порхало и развивалось при каждом повороте, а белые волосы разлетались в разные стороны. Все движения Дориана были так хорошо отточены ещё с самого детства, что не доставляли каких-либо трудностей, он словно скользил, а не танцевал, так ловко у него всё получалось. Приятное ощущение усиливалось мелодичной вальсовой музыкой. За роялем никто не сидел, но музыка сама собой срывалась с его клавиш. Голова закружилась, девушка внезапно исчезла и всё наслаждение пропало вместе с ней. Всё сознание Дориана заполнила нестерпимая боль. А потом снова наступила темнота...