Исцеление сломанного золотого ребенка

      Ллойд Гармадон шёл уже какое-то время. К тому времени, как он нашёл хоть какое-то укрытие, его ноги горели, а тело казалось замёрзшим.       Пещера была огромной, больше, чем нравилось Ллойду. Она была большой. Уязвимой к стихиям. Холодной на ощупь.       Но это было убежище, а Ллойд не мог быть слишком щепетильным в вопросах убежища.         Он залез в яму, засунул руки в рукава своей толстовки со скелетом, скрестив руки на груди, он сжался в клубочек как можно меньше в самом дальнем от входа углу, убрав с лица светлые волосы и натянув капюшон, чтобы скрыть как можно большую часть лица.       Ему все ещё было холодно. Но это было лучшее, что он мог получить для сна, и он закрыл глаза, пытаясь представить себя в тёплой постели с желудком, полным вкусной еды, а не в своём нынешнем затруднительном положении.       -             Утром он проснулся от ощущения тепла от солнца и звука урчания в желудке, требующего еды, которая никак не хотела появляться.       Ллойд встал, отряхнул со своей толстовки с капюшоном всю грязь, которой он мог испачкаться за ночь, и направился к выходу из пещеры.       Он шёл, низко опустив голову к земле, следуя своей интуиции, и вдруг услышал громкий лязг, когда он чуть не поскользнулся на булыжнике.       Тонкий слой пыли покрывал металлическую платформу в земле, куски снега и сосульки сформировались вокруг неё, несмотря на теплое солнце. Смущенный и несколько заинтригованный, он ступил на лист металла, смахивая часть снега, чтобы заметить символ змеи на люке.       Если бы он глубоко задумался, он бы, вероятно, ушёл. Но он был голоден и хотел есть, а это было убежище. Плюс, это выглядело так, будто его не открывали уже некоторое время, и обычно вместе со змеиными символами шли люди-змеи. Так что он был бы в порядке, если бы вошёл, по крайней мере, для лучшего укрытия, и вопреки своему здравому смыслу он нашёл кнопку, которая удерживала люк закрытым, и осторожно нажал на неё указательным пальцем.         Задвижка резко открылась, пол под Ллойдом задвигался быстрее, чем он думал, и он упал в темноту, страх и адреналин бежали по его венам, когда солнце перестало достигать глубин логова. Горка, на которой он думал, что находится, крутилась и сворачивала, заставляя Ллойда так сильно кружиться, что он думал, что потеряет сознание. Его сердце колотилось в груди, уже думая о том, какие ужасы могут быть внизу, в глубине.       Когда он остановился, осторожно ударившись об что-то холодное, темнота внутри комнаты стала настолько чёрной, что он едва мог видеть свои руки. Даже если они были максимально близко к глазам Ллойда, не блокируя его периферическое зрение. Он тяжело дышал, пытаясь успокоить своё быстро бьющееся сердце и обострённые нервы.       Краем глаза он заметил какое-то движение.