Главная причина

***       Не знаю, что на меня нашло… хотя нет – знаю… это продолжается уже не один месяц и когда кажется, что все уже преодолел и пережил, оно вдруг вот так накатывает разом. Словно приливная волна, которую так и не смог оседлать, и теперь она перемалывает тебя вместе с доской, бросая на самое дно, не давая всплыть, топя в водоворотах и разбивая вдребезги о каменный мол… - Куда он? Мистер Реннер! Джереми! Остановите его! Мистер Реннер, у нас – контракт! Мы в суд пойдем! Джереми! Я сдеру с вас штраф в размере трех неустоек!!! Так или примерно так, в вариациях, летят мне в спину проклятия и угрозы со съемочной площадки, с которой я только что развернулся и ушел прямо посередь съемочного дубля. Зайдя в трейлер за ключами, накидываю куртку на недешевый такой костюм – хвала всем богам, Мэра снимаем в пригородах Бостона, так что до дома почти что рукой подать. Топлю педаль газа в пол, выруливая на хай-вей, прибавляю скорость – кажется, только так и могу попытаться заставить себя не думать… Не думать о том, что было… не думать о том, что будет… просто – дышать…       - Мистер Реннер, мы ведь предупреждали… - голос по ту сторону телефона все также бесстрастен, как и тогда, когда отдавал приказ ломать мне руки, - вас просили – ни во что не лезть, послушали бы вашу жену, она у вас – умница… - Послушайте! – в бешенстве перебиваю, - Вы не можете и не будете диктовать нам… - Уверены? – даже не дослушав все также спокойно уточняет голос, - Если вы так ставите вопрос… - звонок обрывается также неожиданно, оставляя меня с четким ощущением только что совершенной ошибки. Ничего такого я не пытался сделать – да, нанял частого детектива, чтобы он нашел мне источник всех угроз, потому что продолжать идти у них на поводу, действуя по указке – опасно и глупо. Только вот моя Скар с этим не согласна… и стоит мне лишь завести разговор на эту тему, как она либо впадает в истеку, либо замыкается в себе. По большому счету, нам никто не мешает жить так, как мы жили – я, она, Рози и Эви наездами… никто не грозит разоблачением, которое уже в общем-то ничего не решит и никому не интересно. Иногда Скарлетт поступает звонки со скрытого номера, после которых она появляется либо в передаче нынешнего статиста на позиции мужа, либо выступает в каком-то из подкастов или телевизионных шоу с определенными комментариями на актуальные темы. Подозреваю, их ей надиктовывают или просто скидывают, чтобы заучила… Меня эта тенденция тревожит все больше, но вмешиваться она запретила. - Скар, завтра с девчонками едем на Тахо, ты как? – после новогодней ночи голова никакая, но жены рядом отчего-то не обнаруживается и приходится отправиться на ее поиски по дому. - У меня два подкаста на этой неделе и встреча со звукорежиссером, - отзывается она из душа, - давай вы без меня, на выходные подъеду. - А если мы тебя похитим? – отодвигаю загородку, стремясь попасть внутрь, но она не принимает игры, выключая воду, - Полотенце дай… Похищение – крайне романтично, Реннер… Дай полотенце, говорю! – завернувшись, переступает через порожек, минуя меня, - Но ничего не выйдет. - Отчего же… - делаю еще одну попытку, подкрадываясь сзади, обнимаю, - стоит лишь захотеть… - Отпусти… - она находит меня в зеркале, звуча всерьез, - я не шучу, Джер. Много работы, побудьте там без меня. - Это снова они? - О чем ты? – теперь старательно пряча от меня взгляд, отзывается моя жена, - Не понимаю… эти договоренности нельзя отменить по твоему желанию, я же обещала. - Крис там, конечно, тоже будет… - опираюсь о раковину рядом, - ведь это он все устроил… по старой дружбе. - Джер, прекрати… - повернувшись ко мне, она почти возвращается – моя Скар, - Пожалуйста… - Скарлетт, ну услышь же ты меня! Давай все решим, ведь есть факты и документы… их просто нужно либо обнародовать, либо завести дело – и все, мы будем свободны! - Не смей! Я ведь просила тебя, Реннер, ничего не делать! Разве ты не понимаешь? А если… Боги, да я даже думать об этом боюсь! – скинув мокрое полотенце на сушилку, она запахивает халат, - Давай прекратим этот бессмысленный разговор. Пусть все идет – как идет. Бери девчонок и уезжайте, я приеду на выходные…       Да… уехали, называется… сам инцидент не помню, только звонок прямо перед ним, оборвавшийся ни на чем и сообщение следом «Вас предупреждали», которое мне, похоже, привиделось, потому что телефонный оператор потом отрицал его существование, как и поступивший звонок. Что помню – боль… все происходит так быстро, что сознание не успевает не то что обработать информацию, а просто ее получить…       Топлю педаль газа в пол, не сбавляя скорость – год с лишним понадобился, чтобы хотя бы внешне вернуться к тому, что было прежде… когда как-то заглянув в карту, прочитал список всего, что у меня сломано или повреждено… не поверил, что смог не то что пережить, а еще и встать, начать ходить и бегать. И для мира – у меня теперь все в порядке… только вот вернуться назад у меня так и получилось. Каждый раз, когда ступаю на зыбкую почву роли, актерской игры – ловлю себя на полном бессилии и банальной в общем-то мысли – я выжил… но остался там, под снегоуборщиком, что пережевывает меня снова и снова. А все вокруг от меня хотят творческих всплесков и радости по любому поводу. И я выдаю требуемое, оставляя для себя – чего мне это стоит. Пригороды Нью-Йорка уже проносятся мимо и скорость приходится сбрасывать, дабы не увязнуть в пробке. Дома пусто, но это к лучшему – никого не хочу видеть. Мобильный просто раскалился от звонков со студии и от испуганных ассистентов, выключив, оставляю на столе. Скар не позвонит, а никто другой меня не волнует.         - Ты собираешься вернуться к съемкам? Сейчас? – Скарлетт говорит самым сварливым, из всех возможных, тоном, - Может, проще мне тебя машиной переехать, еще раз… - Глупости не говори, - откладываю сценарий, в котором делал правки, - все в порядке… - Конечно, ты потому и не спишь по ночам. - По ночам не даешь мне спать ты, - пытаюсь свести все к изящной шутке, но она не ведется, - Отпусти, Реннер… я серьезно! Ты делаешь вид, что все прошло, ты не хочешь слышать про психологов… не перебивай! И в таком раздрызганном состоянии ты собираешься работать. - Раздразганное состояние – у тебя, hot sauce, - сняв очки, преодолеваю ее сопротивление, притягиваю ближе, - Знаю, ты напугана… мы оба, но страху нельзя поддаваться, Скар! - Я не боюсь… - она высвобождается из моих рук, - а злюсь! Зла на тебя, еще больше зла на себя, что позволила этому случиться! И не говори, что виноват сам, потому что это не так. - Но я – виноват, - произношу примирительно, - не послушался тебя и вот результат. Теперь мы будем осмотрительнее, будем просто заниматься своим делом… и не лезть куда не надо, так? - Обещаешь? - Если тебе так будет легче… - Джер! – у нее опускаются руки. – Я прошу тебя не из прихоти… ты и девочки… понимаешь? Вновь притягиваю ее на себя, - Не позволю никому, слышишь – никому, причинить вред моим дочерям или тебе, - Скарлетт улыбается через силу, - В этом и проблема…  может и хорошо, что ты уедешь на съемки. Нужно выдохнуть, Джер… нам обоим.       Выдохнули… открываю кран на полную, позволяя сильному напору воды из душа смыть из меня все, даже мысли… Под потоками воды равнодушно рассматриваю свои шрамы – те, что вижу, все затянулось и почти незаметно, если не знать, куда смотреть. Наверное, и то, что гложет меня сейчас, также со временем перестанет ныть и тревожить… наверное… когда-нибудь… Пока же надо терпеть… и ждать… и делать вид – аутотренинг обычно помогает если не забыться, то хотя бы забыть. *       Твою мать… Твою мать! Твоюматьтвоюматьтвоюмать! Готова на стенку лезть, а еще лучше – убить первого, кто попадется под руку. - Да ты на хрен обнаглел! - залетаю в кабинет моего «благоверного», - Если думаешь, что я буду скакать у тебя по щелчку, как коза на веревочке… - Будешь, Скарлетт… - отодвинув меня, словно досадное препятствие, закрывает распахнутую мною настежь дверь и возвращается за стол, - Ты, мать, чего-то не в себе… может, коньячку? Или бурбончику? - Да пошел ты, Крис! – нависаю над столом, - Я спустила твоим кураторам моего мужа, но если вы все думаете, что я позволю манипулировать мной без конца… - А что ты можешь сделать, детка? – он давно уже ничего не отрицает, - Все ведь просто, как апельсин – мы говорим, ты делаешь. И никто не пострадает. У тебя ведь не просят ничего такого – ни убивать, ни грабить… просто приходить туда, куда тебя приглашают и говорить то, что… должны услышать твои поклонники… твои зрители, Скар! В стране тяжелая политическая ситуация и поддержка таких, как ты… она много значит и прежде всего для обывателя. Наступит ноябрь… - И – что, Крис? Ноябрь наступит и пройдет, а такие как ты найдут место у новой кормушки… и новых кураторов. Я не хочу принимать в этом участие! Не давая ему опомниться или найтись с новыми аргументами и угрозами, разворачиваюсь на каблуках, чеканя каждый шаг… Сама-дура-виновата… ви-но-ва-та… ви-но-ва-та…       - Мам… - Эви сто лет не звала меня так… - здесь спасатели и скорая… Папа… «Актер Джереми Реннер… несчастный случай… снегоуборочный комбайн…» Строчки срочного сообщения, которым вдруг запестрели сети, прыгают перед глазами… понимаю их смысл, но суть ускользает. Будто это не о Джере вовсе… будто это просто один из его дурацких сценариев… Но сердце уже ушло куда-то вниз и в животе – холодно… и в ушах белый шум. Ты знаешь, что это правда, просто отчаянно не хочешь, чтобы она ею была. Следом включается разум и жизненный опыт, рисуя картинки будущего одна охуительнее другой. - Да, Эви, уже вылетаю, - пытаюсь держать в руках телефон, сумку и саму себя, - через два часа буду… пожалуйста… ПОЖАЛУЙСТА, потерпи. Рози с тобой? Хорошо, оставайтесь у бабушки, я приеду – после. От журналистов у больницы уже не протолкнуться, приходится искать другой вход, чтобы попасть внутрь. - Мисс… мэм, куда вы? Это служебный вход, вам сюда… - кто-то в униформе медика остается позади и внизу, я почти бегом поднимаюсь по лестнице, отсчитывая про себя этажи… на пятом… кажется, он на пятом. - Он – жив, Скарлетт, - его сестра встречает меня на полпути к палате, - готовят к операции, пока к диагностической… после смогут сказать больше. Не знала, что ожидание плохого может быть хуже самих дурных вестей… это как пластырь, который не то, что не отрывают, а оттянув краешек, приклеивают назад, чтобы потом начать все сначала. Ночь проходит... как-то проходит, отделение закрыто для журналистов, хоть в этом нам сделали уступку. Врач появляется только под утро, опережаю всех. – Я – жена, доктор! Как он? – если тот и удивляется, то виду не показывает, ровным тоном перечисляя травмы Джера и того, к чему они могут привести, и какие операции ему предстоят… В прострации киваю головой, половину пропуская мимо – мозг отказывается воспринимать информацию… выхожу на лестницу, спускаюсь на пару пролетов вниз. Там есть выход на площадку, где можно курить, руки дрожат и какой-то сердобольный санитар подносит мне зажигалку… киваю благодарно, затягиваясь. - Мисс, не волнуйтесь, все пройдет… здесь хорошие врачи… В конце концов это ведь просто несчастный случай, бывает… с любым… - поднимаю глаза на неожиданного собеседника, тот кивает, - Да-да, мисс Йо-Йо, вам нужно набраться терпения и ничего не делать… - Мы знакомы? - Я вас знаю, - он улыбается почти открыто, - как каждый зритель, как преданный поклонник… Примите добрый совет – думайте о себе, о вашей дочери… они ведь очень дружны с дочерью мистера Р… подростки бывают такими безответственными… - молчу, судорожно давя окурок в том, что здесь за пепельницу…       Я послушалась их тогда… потому что выхода не было, как не было его и полтора года назад, когда неожиданно в сети на Джера открыли травлю… припоминая и приписывая ему все мыслимые и немыслимые деяния… и я продолжаю делать так, как мне говорят, потому что есть девчонки, за которых я в ответе.       Шум льющийся в душе воды говорит о многом, прохожу сразу к нему, - Тебе помочь выбраться? - Иди сюда… - протянув руку, Джер просто ждет, когда я переступлю порожек душевой кабины, раздеваюсь быстро, чтоб не передумать… ему сейчас нужна я. Он затягивает меня под душ, чуть отступаю, сглаживая мокрые волосы назад, ловлю его взгляд… Джер смотрит, будто меня винит во всех своих бедах… - Прости меня! – беру его лицо в ладони, - Слышишь, прости!       Не отвечая, Джер притягивает меня к себе, одновременно целуя так отчаянно, что мне хочется плакать… цепляюсь за него под теплыми струями, пытаясь пробиться сквозь пелену, что в последнее время застит ему белый свет. Подхватив под бедра, Джер прижимает меня к стене, продолжая глубоко и жадно целовать, входит резко и сразу – не успею охнуть и приспособиться, и начинает двигаться резко и рвано, то и дело сбивая ритм. Перехватив удобнее за плечи, соскальзываю, по-прежнему не отпуская его взгляд, - Позволишь мне повести? – и не дожидаясь ответного кивка, накрываю губы своими, языком проникая внутрь, в то же время насаживаюсь, помогая себе рукой. Джер меняет положение, опираясь спиной на стену… обхватив его локтем за шею, ловлю расфокусированный взгляд и начинаю двигаться, задавая привычный нам обоим темп и ритм… все увеличивающаяся частота движений заставляет подтянуться, ухватившись за что-то сверху… Джер крепче сжимает мои бедра, стараясь проникнуть как можно глубже… сильнее… чаще… резче. Рот открывается в беззвучном крике, захлебнувшись попавшей водой, закашливаюсь, безнадежно сбиваясь… Джер просто обнимает меня, лбом прислонясь к моему плечу… мы стоим под душем, позволяя воде стекать по нашим обнаженным телам… - Давай напьемся, Скар… - невнятно произносит мой муж, не поднимая головы, тут же поправляясь, - Я напьюсь, а ты при сем поприсутствуешь… - Нет уж, дорогой мой, - закрываю воду и не отпуская его, дотягиваюсь до полотенца, - если предаваться разврату, то вместе. - У меня здоровья не хватит на такие эксперименты, - напоминает он нашу общую юность и странный метаболизм моего организма… толкнув его плечом, неловко смеюсь, - Так я тебе фору дам… - помолчав, спрашиваю, - Стоит ждать зареванных ассистенток? - Скорее – разгневанных студийных боссов, - в тон мне отзывается Джер, - за то, что корчу из себя приму погорелого театра, - поднявшись, заматывает полотенце на бердах, протягивает руку, - На руках понести? - Твоя спина этого не переживет, - поднимаюсь с его помощью и, нашарив рукой еще одно полотенце, заворачиваюсь в него. – ты никому ничего не должен объяснять или под кого-то подстраиваться. - Должен, Скар, - откинувшись на кровати, Джер смотрит прямо перед собой, - всем и за все, жить по чужой указке, чтобы… - Прекрати… - перебиваю, - пожалуйста, перестань, Джер, - устроившись у него подмышкой, заставляю его себя обнять, - это все – моя вина… я все исправлю… больше такого не будет… Обещаю. Поцеловав мою ладонь, Джер высвобождается, садясь и будто не услышав, произносит, - Будут названивать ассистенты или со студии… скажи, через пару дней вернусь. Поживу на Тахо с девчонками… - Рози – в лагере, - ему в спину отвечаю я, - а Эви… вчера Сонни ее забрала, у них тур выходного дня по SPA-салонам… - Сонни… конечно… - его плечи горбятся, как два года назад, когда началась травля в сети не без ее участия. Приподнявшись, сзади обнимаю его за плечи, - Все-таки, она – ее мать… какой бы ни была… - Реннер скашивает на меня недобрый взгляд, но молчит. Ладони соскальзывают с его плеч, оглаживая, пока он поднимается, проходя к шкафу. - Побуду там один… – не поворачиваясь, говорит он, одеваясь, - какое-то время. Потом вернусь к съемкам. Наблюдаю за процессом изо всех сил стараясь удержать себя в руках… год назад… год назад я дала себе слово – не скулить… все выдержать ради него… быть ему не тяжким грузом… сжимаю руки… прикусив губу, кажется, до крови, и все-таки не удерживаюсь… опустив голову, так что волосы скрывают лицо, произношу едва слышно, - А я? – он застывает… кажется, сейчас это называется «вымораживает», - Как же я… - повторяюсь, - без тебя? - Ты… - вдруг оказавшись рядом, Джер присаживается, заставляя меня поднять к нему лицо, всматривается пытливо и долго, что-то решая для себя, - Тебя мне придется забрать с собой… не слушая всю ту сотню причин не ехать, что ты мне сейчас найдешь… - Не найду… - перехватив его руку, прижимаюсь щекой к ладони, - на самом деле, у меня всего одна причина – ты. Пока я рядом, с тобой ничего не случится. - Что ты говоришь… - Я знаю – что говорю… - стремительно прижав меня к себе, Джер выдыхает, - Собирайся…       Наше Зазеркалье всегда радо нас принять и скрыть от мира, даже если миру уже все равно. И когда закончится передышка, мы снова вернемся туда, где должны быть, к тому, кем должны быть…