Сжалься над ним, мой Король

Нат даже не заметил как прошли эти две недели. Издевательства от Рико и его шайки не прекратились, но они хотя бы не трогали Жана, это успокаивало. Ниэль заметил, что чем ближе был день отъезда тем более замкнутым и грустным становился Жан. Он пару раз пытался с ним об этом поговорить, но Моро либо переводил тему, либо игнорировал вопрос. Сегодня последний день в Гнезде. Тетсудзи опять заставлял его добровольно-принудительно подписать контракт, но естественно у него ничего не вышло, поэтому не желая больше тратить свои нервы на рыжую бестию, он приказал Рико не трогать Веснински в последний вечер. Сейчас же последняя ночь в Эверморе, Нат не может не сказать, что он безумно счастлив этому. Наконец-то он уедет из этого ада, наконец-то он узнал как помочь Жану, как обеспечить ему безопасность. Это то, чего он хотел больше всего на свете. *** Моро, последние дней пять, был в смятении. Он был рад, что страдания этого британского кретина закончаться, но видя такой счастливый взгляд сердце больно кололо. Он не должен был так привязываться, точно не должен был! Он знал, что его Ниэль уедет. Только, его ли? Ответ вертелся на периферии. Конечно же не его. Ниэль умный, преданый, красивый, невероятно зачаровывающий, иначе не объяснить почему его так тянет к этому дьяволу? Добрый, иначе как он смог посмотреть на такого жалкого человека как Моро? Вобщем, все самые лучшие качестве человека это и есть Ниэль, кроме конечно терпения и умения держать язык за зубами. Но французу нравилось даже это... Просто в голове не укладывалось, как человек, готовый умереть ради своих принципов, мог унижаться перед Рико, ради искалеченого тела, ради такого грëбаного ничтожества как Жан? Ворон не хочет признаватся, что в глубине души он надеялся что Нат его не бросит, что не смотря на весь этот ад, он будет рядом с ним. Что он не будет как Кевин и выполнит обещание быть рядом, и помогать справиться со всем. Вдвоём, вместе. *** —Багет, не ляжешь рядом? —спросил Ниэль плюхаясь на кровать и отодвигаясь к стене, освобождая тем самым место ворону. —Зачем? —отвечает Жан, даже не поворачиваясь, якобы расстелая постель, по правде же, просто стараясь скрыть отчаяние в своих глазах. —Это уже традиция, я без тебя не усну, —говорил он с лëгкой улыбкой, которую Моро чувствовал спиной. —Ты не против лечь вместе? И снова этот мягкий тон. Снова не скрытая тревога в голосе. За кого он беспокоиться? За того кого завтра бросит? Жан попытался отбросить эти мысли. Ниэль уже и так много для него сделал, он и так много проявил ласки за эти недели, сколько ворон за всю свою жизнь не получал. И даже сейчас он предлагает свои объятья, свою заботу такой подстилке как он, так что Моро должен тряпочкой перед ним стелиться, лишь бы Нат посмотрел на эту жалкую породию человека ещё хоть раз, а он в это время чем-то ещё и не доволен? —Хей, ангел? Всë в порядке? Если не хочешь, я не буду настаивать, — Жан только сейчас понял что всë это время тупо молчал и пялился в стену. Француз отрицательно помотал головой, пошел и лëг на соседнюю кровать к Нату. Зарываясь лицом куда-то в область шеи. Даже если это последние такие объятья, то он возьмëт с них всë, он запомнит каждое поглаживание по его плечам, каждый взгляд, улыбку, вздох. Он запомнит всю эту доброту по отношению к нему и будет благодарен за это всю оставшуюся жизнь. Рука Ниэля зарылась в чужие волосы, мягко перебирая их и слегка массируя кожу головы. —Спокойной ночи, Жан, — прошептал Веснински в самую макушку. В ответ разнеженный Моро промычал что-то нечленораздельное. Нат на это лишь усмехнулся, и на последок поцеловав того в голову, заснул. Завтра будет новый день. Очень хороший день. *** И вот этот день настал. Они стояли в аэропорту. Рейс Ната будет через пол часа. А пока у него и Жана есть время попрощаться. Лишние слова были не нужны, поэтому парни сидели на креслах в зале ожидания крепко обнявшись. Ниэль успокаивал Жана как мог, видя что тот еле сдерживает слëзы, в то время сам Моро чувствовал сильнейшую боль, видя как спокойно сидит Нат. Будто его абсолютно не волнует их разлука, будто он собирается через дорогу в магазин сходить, а не улететь в другой штат с концами, без возможности видеться вне матчей. Противный роботизированый голос попросил пассажиров рейса Западная Виргиния—Южная Каролина пройти на борт самолëта. Теперь это точно конец, подумал Жан, и его сердце не приятно защемило. —Я могу поцеловать тебя на прощание? — с надеждой спросил Нат, заглядывая в серые глаза. Вот разве может Моро отказать этому чуду? Конечно же, нет. Жан наклонился, в то время как Веснински встал на носочки, чтобы дотянуться до желанный губ, что со стороны выглядело весьма комично. Прохладные губы француза накрыли чужие, как всегда мягкие, как всегда манящие. —Прости меня, —прошептал в самые губы Ниэль. —За что? — опешил Жан. Рука Ната в то время потянулась наверх. —За это, —точным оттренированным движением Веснински, ребром ладони ударил в сонную артерию на шее Жана. В последние секунды прежде чем Моро вырубился, Нат увидел в чужих глазах непонимание и страх. Он подхватил обмякшее тело парня на руки и снова прошептал "прости". —Господин Веснински? — Ниэль обернулся на, подошедшего сзади, мужчину в костюме, — Ваш дядя ждëт вас в самолëте, пройдëмте за мной. Веснински подхватил бессознательное тело парня наруки и последовал замужчиной в частный самолëт. Пока они шли он обдумывал все события прошлого. То как мама старалась уберечь его от его же фамилии, от его прошлого, от него самого, от Натаниэля Веснински. И то как легко он отказался от всех еë учений ради своего любимого француза. Ещё в Эверморе Нат решил, что сделает всё для его счастья, и если для этого нужно похоронить Нила Джостена и другие 22 личности, а в замен воскресить, успевшего покрыться пылью, сына Балтиморского Мясника, он это сделает. —Ну здравствуй, Натаниэль, — улыбаясь приговорил мужчина лет сорока, сидящий по среди бежевого дивана, и попивающий какой-то дорогой виски. —Привет, дядя. Давно не виделись.