Не гауптвахта

25.04.1921 «…Шпрингеровская, 14 на улице ветер шумит, насвистывает старую мелодию. Она не звучит как что-то знакомое, скорее наоборот. Может, деревянные дома с разнообразными наличниками и каменные здания с колоннами выглядят как петербуржские, но в груди некое ощущение не оставляет в покое. Чувство, будто это все обман…» Шел Костя по дороге к одному из таких «петербуржских» зданий. Все люди, которые встречались по пути, бежали к только что открывшемуся прилавку еды, от чего хотелось как можно скорее дойти до места назначения. Сквозь шум, разносившийся по всем улочкам, Уралов проходил чрез толпы. Народ в общей массе выглядел очень разнообразно; неказистые дворяне выделялись среди простых крестьян, можно было сразу предположить, кто как живет по внешнему виду. Представители высших сословий были словно одной, разорванной на мелкие кусочки белой вороной; эти куски разошлись в разные толпы. И около этой «вороны» бежал бывший холоп, с цветными волосами, заштопанным пиджаком и грязными ботинками. Как только Уралов прошел людей, сразу решил выпрямить спину и спокойным шагом направился дальше. Солнце старалось прятаться за плывущими тучами, чему парень был рад, ведь голову пекло знатно. Деревья, не успевшие покрыться листвой, светлыми ветками указывали, в каком направлении нужно двигаться. И ведь правда, вышедший на проспект Костя быстро нашел нужный ему дом. Пройдя деревянные избы, крестьянин наткнулся на пару иссохших кустарников. Никаких листиков на них не было, хотя они должны украшать крыльцо. Отойдя от непонятных кустов, парень взглянул на дом. Он был светло желтого цвета, с крышей, походящей на малахит(первое, что пришло в голову Уралова); никаких трещин на стенах не виднелось, выделялись на траве лишь осколки под окнами. Дверь, несмотря на всю красочность, была деревянной, без особых узоров.  Дернув за ручку, парень сразу же попал в коридор, захламлённый  всякими подсвечниками, иконами, крестами и прочим. Лучи солнца ушли, и пространство охватил мрак, забирая собой блеск и свечение вещей. Весь хлам превратился в одно общее темное пятно, закрывающее проход.  Это сбивало с толку, ведь здесь должны находиться пленные или, хотя бы, преступники. Но Костя никак не ожидал увидеть церковную атрибутику, собранную в одну большую гору, посреди коридора. Вдруг в нос ударил резкий запах горелого. Обернувшись, парень увидел лишь продырявленные выстрелами стены да алые брызги на полу. Никакого огонька не наблюдалось и в помине. - показалось,- подумал он и прошелся до кучи мусора Крестьянин согнулся в три погибели, взял с горы хлама икону и стал рассматривать. Костя помнил, как он молился святому, что пялился на него. Вот и сейчас решил спустя век взглянуть на мучеников. На сей раз были Богородица с маленьким Иисусом на руках. Она смотрела своими большими очами на юношу, желая прочитать хотя бы пару его мыслей. Но парень, видя все ее упорство, приоткрытыми глазами лишь наблюдал за ней.  Из разбитого окна просочился луч солнца и упал на лик Святых. Тут же рамка заблестела, а нимб Христа засиял. На такую красоту смотреть тяжело, темные пятна появляются в глазах и помещение искажается. Колени сами падают на пол, и веки невольно закрываются. За спиной послышался шаг. Ещё один. Звук становится чаще и громче. Силой раскрыв глаза, Костя обернулся и увидел рабочего. - Ты чего сидишь? Икону не видел? Или ж молится собрался? - Нет - А че тогда согнулся? - от такого блеска аж в глазах потемнело, - проговорил крестьянин, поднявшись. Подошел он к новоприбывшему и осмотрел с головы до ног. Тот выглядел весьма печально. Мешки под глазами; торчащие скулы, покрытые рубцами; грязная рубашка с дырявым рукавом, а торчащие волосы, покрытые сажей, видимо, превратились в колтуны. То бишь, говоря, все плохо. Вроде и привык уже к такому виду, ведь не первый год так живешь, но кто-то в голове повторяет., что это ужасно. - Да, добра этакого много. Ныне Ионыч должен приехать да забрать все. - и куда же? На продажу? – ухмыльнулся Костя, ожидая ответа Андрея. Тот почесал затылок, потупив взгляд в пол, и пожал плечами. Над людьми нависла тишина, поглощающая в раздумье одного и другого. Крестьянин вдоволь насмотревшись на икону, отвел взор на пол. Вдруг резко пролетарий охнул и плюнул в другую сторону от собеседника. - Слушай, пока не забыл, ты знаешь Уралова Костю? А то меня послали встретить его, а как и где толком не объяснили… - Так это, я Уралов, - Тут же сказал парень и протянул руку, бросив на пол икону. Незнакомец расширил глаза, похлопал ими и рассмеялся. Без замедлений, рабочий пожал руку новому товарищу  - Андрей,- представился мужчина и показал пальцем в сторону какой-то старой двери. - потом поболтаем. Нам пора, а то тебя заждался уже полковник. Нынче он уж совсем поехал на этом допросе, все патлы повыдирал от этого… ну как там… - Иртышского? - Да, черт бы его побрал! – не сдержавшись, выкрикнул мужчина. Парень пошел за новым знакомым в другой конец коридора. пролетарий дернул за старую, деревянную дверцу. Косте открылся вид на черную лестницу, хоть глаз выколи, ничего не увидишь. Новый спутник достал из кармана штанов тоненькую свечу и коробку спичек. Черкнув по ребру, спичка загорелась, и он поджег свечу. - Иди аккуратно, дальше будет виднее,- сказал мужчина и начал поочередно наступать на ступеньки. За ним спускался Костя, касающийся холодной стены. Чем дальше они были от входа, тем сильнее ощущался мороз. Мурашки успели прокатиться по всему телу; сердце начало биться сильнее; запах горящей свечи пропитал деревянные скрипучие ступеньки и даже одежду спутника. В тоже время, чем глубже товарищи спускались, тем громче становился стук каблуков, тем явнее виднелось свет из помещения. Хотелось как можно скорее добраться до этого света и не думать ни о чем. Наконец Костя сошел с последней ступеньки и направился за Андреем. Тот быстро помчался к открытому проходу, что заставило самого Уралова поспешить за ним. Перебежав темный коридор, тут же рабочий остановился и крестьянин стукнулся всем телом об своего товарища. Мужчина сразу подставил ладонь к лбу в знак приветствия. Уралов перевел взгляд с Андрея на другого человека. Перед ним был хмурый, маленький, щуплый  старик в шинели, у которого от волос осталось 3 пера. Увидев Костю, его глаза заблестели, а уголки губ поднялись. Полковник пошел в сторону новоприбывшего, позабыв о помощнике, и поприветствовал его. - Здравия желаю, товарищ Уралов. - Здравия желаю, полковник, - спокойно произнес Уралов и протянул ладонь для рукопожатия. Старик поднял одну бровь, но сразу же вытянул свою руку и сжал мертвой хваткой чужую. Это было неожиданно, но не больно, поэтому на лице парня не появилось ни морщины. Тут же полковник похлопал по крепкому плечу парня и развернул его в сторону очередной комнаты. Перед Костей появилась очередная дверца, скованная цепью и маленьким замком. Подойдя ближе, парень взглянул на замочек; он уж очень мал для сдерживание цепей, да и сломать его может любой воришка. Эта мысль не радовала парня Всё внимание перешло на несчастную дверь. Те разговоры с Андреем, которые слышались за спиной, не интересовали юношу ни сколько. Костя оставил замок на место и взор перешел на саму доску, которая разделяла крестьянина и виновника сего происходящего. Немного подняв голову, тут же перед лицом оказалось маленькое закрытое снаружи оконце. Парень уже хотел открыть его, как вдруг настала тишина. Он услышал звон ключей и медленные шаги. Старик, держа крепко ключик, подкрался с боку Уралова и резко схватился за цепь. Притянув к себе замочек, что-то начал бормотать: «Наконец, ты угомонишься». Наблюдая за дерганными движениями и тихим шепотом полковника, юноша задержал дыхание, а руки задрожали. Раздался громкий щелчок. Замочек упал с грохотом на холодный пол. Полковник распахнул дверь и спокойно отошел в сторону - Прошу вас, товарищ! –  произнес старик, - проходите. К вашему вниманию Максим Иртышский… - Я его знаю, можно не представлять - Ну и замечательно!- высказался старик. Зайдя в камеру, сразу бросилось в глаза бледная фигура, сидящая на койке. Из длинных рукавов сорочки торчали ладони, державшиеся исхудавшими пальцами за сидение, а голова опущена вниз. Светло-русые кудри, пропитанные грязью и кровью, прятали взор парня, что вызывало в груди ещё больше тревоги. Как только Уралов присел на корточки, то сразу столкнулся с большими бледными, словно выцветшими,  глазами, следящими за ним. В них не было отчаяния или скорби, они просто наблюдали за изменениями в лице, за телодвижениями, не более. Костя решил также зорко смотреть на пленного, надеясь, что хотя бы тонкая бровь или губа дернется. Простые знакомые молча ждали, когда кто-нибудь даст слабину и выдаст свои намерения. - Извините, конечно, что прерываю,- говорит полковник,- но вы здесь не в гляделки играете! Ей богу, товарищ Уралов! – жалобно высказался мужчина. Крестьянин поднялся на ноги, сунул руки в карманы штанов. Выгнув бровь, он взглянул на старика, затем снова вернулся к пленному - Тогда, начнем наш разго… - Только без лишних ушей,- спокойно перебил Макс собеседника. - Иж чего выдумал! Никто вас здесь оставлять не будет! Тебя нужно в ежовых рукавицах держать!- вспылил полковник. Уралов нахмурился, выпрямив спину, подошел к старику. Тот стоял с поднятой головой, не испугавшись грозного вида товарища. - Товарищ полковник, я сам разберусь с ним, - четко произнес крестьянин. - а мне потом в докладе писать, что и как тот чёрт говорил,- продолжал старик,- отчитываться-то мне нужно. - Я лично могу доложить о нашем допросе Комитету. Резко распахивается дверь камеры и в этот же момент забегает запыхавшийся Андрей. Воздух вместе с рабочим пробрался в помещение, от чего стало легче дышать. Переведя дух, тут же мужчина сказал - Товарищ полковник, Ионыч три иконы посчитать не может, хочет содрать с вас 2 рубля. - Тьфу ты! Что ты как собака бегаешь? Иди сам договорись!, поторгуйся хотя б до 1 рубля - так это, он ели как на 2 согласился, - повторил мужчина у двери - Чёрт бы тебя побрал! Эх!– махнув рукой на крестьянина, направился полковник в сторону мужика. – что встал? Пойдем давай!- проворчал старик и вышел с Андреем из камеры. - Не уж то Господь услышал мои мысли,- ухмыльнулся Макс, собрав кисти в замок. Он ладони оставил на коленях и немного выпрямился, чтобы видеть собеседника. Тот же ушел от дверцы, скрестил руки на груди и оперся на стену сзади. - теперь-то скажешь, что тебе нужно? – монотонно спросил Костя - Ну, пока еще нет. Сначала мне нужно задать пару вопросов… - Не испытывай мое терпение. Если от тебя толку не будет, то тут же отправишься на расстрел. Иртышский от таких слов не смог сдержать улыбку а затем и скромное хихиканье. Крестьянин невольно напрягся, а ладони сжались в кулаки от такого наглого поведения. Юноша направился в сторону Максима; он пытался надавить своим тяжелым взором на пленного. Но тот лишь начал поправлять волосы, раскрывая лоб, и Костя остановился. Шрам. Круглый шрам почти что в центре лба. Веки открылись полностью, брови поднялись, ноги отказывались двигаться дальше. - Я пару раз умер за последние лет 10. Мы за век столько не умираем, понимаешь? и ты всё ещё пытаешься напугать меня посредственными пулями? Браво, Константин!- улыбаясь, похлопал в ладоши Макс. Уралов молчал. Правый глаз у парня начал дергаться; губы сжались; пальцы в кулаках побелели, но он не двинулся с места. Как бы ему не хотелось разбить голову этому придурку, он терпеливо ждал. Пленный, решив разбавить напряженную обстановку, поправил прядь волос за ухо и встал с кровати. -Послушай, друг мой, у меня к тебе есть просьба,- говорил Макс,- завтра, перед рассветом, ныне просыпается солнце в четыре, принеси мне пару свечек и чем зажечь их можно. Тогда поведаю всё, что знаю о Семипалатинске и о Петропавловске. А коль не хочешь, принуждать не буду, но и про ребят моих ты ничего не услышишь. Костя прищурил взгляд и похлопал глазами. -Ты бредишь что ли? Тебе делать нечего?- высказался крестьянин, пытаясь скрыть всю злость, что накопилась за последние пару минут. Нервно выдохнув, Уралов прикрыл лицо ладонью и присел на корточки. Макс решил также присесть, но кости в коленях предательски хрустнули, от чего звук прошелся эхом по всей камере. Костя исподлобья кинул взор на беспомощного собеседника. В голове все мысли перемешались в одно большое перекати поле, что кружит в вокруг и преследует крестьянина. Но все вопросы сводили к одной фразе: «Что ты задумал?». Ноги начинают ныть, с лица течет пот. Как только Костя открывает рот, Макс резко говорит: - То, что я хочу сказать, будет волновать только тебя. Поэтому никакому смертному это не нужно слышать. - Всё связанное с Акмолинской областью касается в первую очередь людей, а потом только воплощения. - Я поведать хочу отнюдь не о киргизах - Тогда о чём?- спросил Уралов, поднимаясь.  Иртышский молча отвел взгляд в сторону и продолжал сидеть в три погибели. Не дождавшись ответа, крестьянин вытер лоб рукавом и ушел пошел в сторону дверцы. Только переступив порог, он услышал тихое «Ну, так что?» и закрыл за собой дверь. Осмотрев всё пространство, парень нашел на полу маленький замок с непонятно длинной цепью. Он поднял цепь и завязал им отсек с отверстием в двери и торчащую из стены пластину с дырой. Крестьянин выдохнул. Уралов пытался переварить все услышанное. Внутренний голос говорил, что пленный сумасшедший, но что-то не давало покоя. Сердце ускорило темп, и биение звенело в ушах. Ладони вспотели и, встряхнув ими, Костя спрятал их в карманы. На языке крутилось одно слово, которое он не хотел произносить, но оно само вырвалось из уст. -Гадание,- пробубнил себе юноша, утверждаясь в догадках.  Макс хочет погадать. Казалось бы, что такого в стоянии перед зеркалом, картах на столе или кольце с зерном – обычные забавы. Но когда человек, который явно не желает тебе счастья, хочет сказать очень сокровенное, в груди начинает колоть. Ребра словно тянуться к сердцу, пронзая легкие, отчего дыхание сбилось. Прислонившись к стене, парень прикрыл глаза и начал медленно вдыхать воздух. Спокойно, полной грудью набирать как можно больше кислорода с примесью пота, гари. Стук в груди стал слабее и колющая боль прошла.  Все идеи пропали в голове, и крестьянин направился к лестнице. ***   Темень. Фонари слабо освещали улицы, плавно переходящие в переулки. Ветер устало завывал; ветви лишь слегка шелестели, передавая друг другу слух о разноволосом парнише, что спешит в полумраке. Юноша бежал, перепрыгивая неровные плитки в земле. Костя не думал ни о чем ином, только смело обходил все дворцы и дома, что мешали. Подойдя к нужному зданию, Уралов остановился и осмотрелся вокруг. Никого из людей не было. Открыв деревянную дверь, в коридоре ни души, ни силуэта. Парень не стал ждать и сразу же побежал в конец коридора. Взявшись за ручку дверцы, Костя открыл дверь, но ничего не увидел.  Похлопав глазами, юноша замешкался. Но вдруг в голову пришла идея. Он достал из кармана штанов одну свечу и спичечный коробок. Зажег спичку и поднес её к свече. Огонек появился и на фитиле , что позволило лицезреть грязные стены и скрипучие ступеньки. Медленно спускаясь, Уралова настигло то самое перекати поле мыслей, не оставляющее в покое его. Идя в глубь через туннель, руки дрожали то ли от мрака, окружавшего почти все тело, то ли от паранойи, давящей на мозг. Сквозь чернь он нащупал цепь, которую завязал вчера. На ней не было замков, что заставило удивится Костю. Сюда никто не возвращался после его ухода… Откинув все предположения и идеи насчёт увиденного, он вытащил её и аккуратно положил на пол. Приоткрыв дверь, на взор попался худой, сутулый, силуэт. Пленный стоял спиной к крестьянину, смотрел на стену и не издавал звуков. Тишина прервалась тихим неторопливым шагом, похожий на стук каблуков. - Макс,- прошептал юноша, приближаясь к Иртышскому. Тот лишь обернулся, и его кисти были сложены вместе вдоль. Он молился - Ну здравствуй, друг мой,- прохрипел кудрявый,- уж думал, что не увижу никого более. Надеюсь, ты все принёс. Уралов резко протянул руку с горящей свечкой к лицу напротив. Макс помотал головой и нахмурил брови - нужна нетронутая, считай девственная,- высказался пленный, ожидая реакции парня. Тот поджал губы, опустил руку в карман, вытащил новую тоненькую свечу и протянул её Иртышскому. Кудрявый плавно достал из чужой руки нужное и поднёс маленький фитиль к огоньку рядом. Как только новоприобретённая свечка зажглась, Макс подул на старую. Она тут же потухла и едкий дымок ударил в нос Косте. Он шмыгнул и поморщился. - Закрой глаза, я скажу, когда их можно открыть,- говорил пленный,– подумай, о чем лелеешь, чего желаешь. Парень прикрыл глаза и расслабил руки, выпустив из ладони недогоревшую свечу. Сразу же на ум пришли все проходящие мимо него люди на рынке; украшенные разноцветными наличниками избы. Тут же на месте домов появились белесые колонны, удерживающие белый камень, с которого появился потолок и стены. Здание окрасилось в нежно розовый цвет, а над проемом появилась рельефная арка. На месте двери резко вылезла темно синяя штора. Костя отодвинул её и увидел огромный зал, посреди которого сидел юноша с мольбертом. Зайдя внутрь, Уралов осмотрел помещение. Большие окна, с которых пробивались лучи света; полотна на стенах, объединенные одной цветовой палитрой; потолок, расписанный в цветках. Но в центре сей картины сидел на табурете брюнет, нанося краску на большой холст. Крестьянин потихоньку подходил к художнику, сохраняя темп дыхания. Брюнет резко повернулся и, увидев парня, кротко улыбнулся. Знакомые серые глаза, тонкие губы, бледная кожа, пронизанная голубыми венами. Такой приятный образ милого друга, по которому тосковал Костя, он был рад видеть. Уралов сам не заметил, как уголки рта поднялись. - Доброе утро, Константин! Вижу, ты впечатлен здешней обстановкой,- протянул приятель, вернувшись к своей работе. Саша начал проводить кистью по невысохшим мазкам, распределяя их ровным слоем по плоскости. Крестьянин перекинул взор на саму картину, и дыхание остановилось. В пятнах прослеживалась тонкая фигура, у которой в длинных руках были светлые мазки,  угольные взъерошенными волосами. Романов поставил две темные точки, которые в дальнейшем станут глазами. Тело замерло от осознания того, кто был на картине. Сердце начало биться быстрее, казалось, что стук проходит по всему телу. Ноги ослабли, голова закружилась, и парень присел рядом с Сашей. Тут же юноше открылась очень интересная сцена: спящий Юра в красном бешмете, чуть ли не роняя из рук букет нежных лилий, улёгся на мягкий подлокотника  роскошного дивана. Казалось, что лучи тянулись к лицу, хотели согреть парнишу, прячущегося за цветами в тени, но доставали они только до его согнутых коленей. Белые лилии начали ускользать из ладоней, но Юра, не раскрывая глаза, схватился за стебли и прижал их к груди, поближе к носу. Юноша засопел. Всё это время Костя непрерывно наблюдал за ним, пытаясь уловить как можно больше деталей в его образе. Сколько раз он видел Юру, но в животе начинают порхать бабочки при его спящем виде. Крестьянин не мог оторваться от сие диво, что мирно лежит и позволяет любоваться собой. Как бы Костя не хотел вставать, но ноги считали иначе. В икрах появилась ноющая боль. Голова начала болеть, когда Уралов поднимался на своих двух. Парень встряхнул руками и размял пальцы рук. Немного прохрустев конечностями, он решил попрощаться с товарищем-художником. Как только ладонь легла на плечо Саши, на внутренней стороне кисти появилось ощущение мягкости, будто он трогает мармелад, а не человека. Нахмурив брови он надавил на плечо, и оно начало сжиматься. Быстро убрав руку, парень посмотрел на друга, но тот продолжал писать. На его лице не было не морщины, никакой реакции, а рядом с шеей осталась продавленная вмятина. Растерявшись, крестьянин отошел от Романова, но сделал глубокий вдох, снова вернулся к нему. Одной рукой он схватился за предплечье друга и сжал пальцы. В ладони чувствовалась немного утекающая, но при этом тяжелая масса. Когда парень взглянул на чужую руку, глаза распахнулись, а брови полезли на лоб. Предплечье превратилось в тоненькую палочку, но все содержимое утекло в другие части тела. Плечо надулось в небольшой шар, а кисть набухла. Взгляд начал разбегаться по сторонам, ноги стали ватными. Ком в горле не давал произнести ни звука. Медленно отходя назад, подальше от Саши, солнце начало менять свое положение. Появившись в другом окне, его «руки» тянулись не к ногам Юры, а самому Уралову. Тело тряслось, глаза болели от яркого, неестественно желтого цвета. Облокотившись о стену, парень закрыл уши ладонями и повернулся в сторону двери. В правом ухе послышался чье-то мычание, затем в левом появился тихий, будто вдалеке, звон. А затем скромный голос справа начал говорить «Пока дерево стонет, Повешенный спит, Осиновой кроной Спрятан тайник…» Уралов подскочил, убрал руки с головы и направился к входу. Пройдя через лучи света, парень держался у стены, которая плавилась от жары. Пол с каждым шагом становился липким и тягучим, отчего Костя ускорил шаг. Дойдя до шторы, он обернулся. Не было ни Юры, ни Саши, а на месте холста оказалась икона Богоматери с Иисусом на руках… Не долго думая, парень раздвинул синюю ткань и вышел из дворца. Его окружил темный дым, через который виднелась башня и языки пламени. Они поглощали все вокруг, кроме того возвышения, где был колокол. Сквозь туман, спрятав нос за рукавом, юноша двигался в направлении единственного уцелевшего сооружения. Но вдруг в дали колокол двинулся. Раздался на всю улицу сильный звон, доходящий до самих ушных косточек. Ступни остановились, в глазах всё расплывалось, тело дрожало как осиновый лист. «Коль достанешь его – Сожжешь уголек, Коль бросишь его – Сгоришь…» От чужого голоса ноги подкосились. Парень упал на колени и схватился за голову. Тьма с запахом гари извивалась вокруг тела. На секунды Костя сжался от ужаса, происходящий с ним. Хотелось вырвать волосы, разодрать лицо, лишь бы не думать об этом. Лишь бы не мечтать. Уралов сжал ладонь в кулак и с размаху ударил себя по голове. Веки открылись и взгляд упал на огонёк свечи, что держали на протяжении всего представления. Пленный напротив наблюдал за источником света вместе с парнем. Макс неловко поджал треснутые губы, а затем продолжил: «Ответа не жди, Уголь боится Видеть Зарю С тобой» Настигла тишина. Веки крестьянина приспустились, спина сгорбилась, а руки обмякли у бёдер. - Кого здесь видишь?- шепотом спросил Иртышский, помотав перед лицом свечой,- я вижу Нури с таким, борзым, Иртышом. Белка его донимает. Кудрявый перевел взгляд на собеседника. Тот уставшими глазами пялился на огонь. В глазных яблоках появились новые блики, которые быстро ускользнули к внешним уголкам. - Я… уже не вижу,- дрожащим голосом проговорил юноша. По щеке течёт солёная капля. - Был бы я Татищевым, расстроился бы, - усмехнулся Макс. Костя тут же перевел взор на него, шмыгнув носом. - У Юры сил нет горевать… Хоть он в этом огоньке счастлив, - переменил внимание на горящий предмет крестьянин. Пленный протянул руку Уралову. Парень, отвлекшись от мыслей, выдал свою ладонь в ответ. Макс плавно взял свечу и вложил её в кисть руки товарища. Тот же схватил её и продолжил наблюдать за танцующим светом. - Могу сказать, что Ануар сгорел в моем поместье, а Паша с Данеш не в городе, дай Бог, добрались до Кокчетава - сказал кудрявый. На его лице появилась ухмылка, веки стали влажными и с глаз упали капли воды. Вытерев очи, он закашлял и заправил прядь волос за ухо. - Я всё сказал, можешь идти,- прохрипел юноша, отходя в сторону, - доброй ночи, Константин. Парень быстро кивнул и развернулся лицом к двери. Выходя за порог, он кинул тихое «Увидимся» и испарился из виду, словно его не было в камере. *** С каждой секунды находится в комнате было сложнее. Клубы дыма забивали нос,, а во рту появлялся едкий привкус. Ко всему прибавляется пару бокалов вина и стакан коньяка, выпитые ранее. Громкий смех, заражающий рядом стоячих людей, выводил из строя все внутренние уши, от чего простой хохот и хихиканье казались одним тяжелым грузом на мозг парня. Юноши смеялись над всем, что движется. Они не могли не кинуть колкий комментарий в сторону человеку. Каждый город уже получил по издевке и оскорблению. Даже те, что считались недосягаемыми по статусу и возможностям, стали причиной для появлений новых шуток и мемов в одном большом коллективе. И этот коллектив назывался Сибирский Федеральный Округ. Но среди сибирских очутились и другие ребята, как Костя или Илья. Если Курган от радости уже успел поиграть в дурака и пострелять на улице с Кару, то Уралов уткнулся подбородком в ладонь и мирно сидел за столом, пока остальные разговаривали и пили. Сначала он их слушал, даже вступал в диалог с Ангарским, но потом слова начали превращаться в простые звуки. Под эти беседы хотелось спать, да так, что веки сами начали закрываться. Как только перед глазами появлялась пустота, она тут же обращалась в яркую нескошенную траву. А на этой траве, меж листьев цветов, сидела Аня в сарафане и с косичками. В руках держала кучу одуванчиков, которые она сплетала друг за другом в венок. А в дали виднелась маленькая фигура бегающего мальчика… Почувствовался толчок в плечо. За ним последовал удар в спину - Ты чо спишь? – послышался грубый голос. Глаза вмиг распахнулись, а брови поднялись вверх. -Нет,- пробурчал Костя, помотав головой. Он встал со стула и мельком оглядел коллег. Кто-то улегся на диван в углу,  кто-то остался за столом и поедал оставшуюся еду, кто-то на пальцах объяснял появление Земли. Ничего удивительного. Парень взял свой телефон с поверхности и направился к двери. Она была открыта, и юноша спокойно потянул за ручку. Выйдя в коридор, Костя никого не увидел. Свет горел, а на этаже оставшиеся кабинеты заперты. В здании только сибиряки, да пару ребят с Урала. Оставалось только выбрать, через какую лестницу пойти. Повертев пальцем то влево, то вправо, Уралов остановился на правой стороне, где были пару кабинетов, кулер и кладовка. Пройдя через двери с надписями, он дошел до нужного места. Как только парень вышел из коридора, он на ступеньке лестницы, ведущей к третьему этажу, встретил сидячего Макса. В нос ударил горький запах гари, от чего хотелось заткнуть ноздри. Лохматые волосы, синяки под глазами и мятая одежда давали понять что он явно измотан.  В его руках была спичечная коробка, а в зубах держалась палочка, которая явно успела погореть. Кудрявый тут же столкнулся взглядом с Костей и выпучил глаза. - Ой, ты че тут? Курить вышел?- Неловко спросил Иртышский, опершись боком на крашеную стену лестничного пролёта. - Почти,- спокойно ответил юноша, посмотрев на спуск к первому этажу - Можешь тут посидеть, если хочешь. Хоть здесь запрещено курить, но если сильно не дымить, то ничего не случиться. - Я не курю Макс вскинул бровь, а по лицу расползлась ухмылка. - Ну и ну, во Юре повезло с тобой…- протянул кудрявый, вытаскивая изо рта спичку - Что ты имеешь ввиду?- серьёзным тоном спросил юноша, присаживаясь на ступеньку следующей лестницы, уходящей вниз. - Скажу так, тебе же он симпатичен? Симпатичен. А он что? А он даже не заикается об отношениях с… Ты сам знаешь, че я тебе буду объяснять. От таких слов у парня задергался веко, а сонливость и желание уйти исчезли полностью. Потупив глаза в пол, Уралов потер переносицу и раздраженно выдохнул. - Что ты несёшь? Ты бредишь или перепил?- выглянул Костя сквозь прутья перил, разделяющие его и собеседника. Тот же юноша достал спичку из коробки и черканул ей по боковой части. Маленький огонек разросся почти сразу и Макс быстро дунул на него. Дымок от спички, словно лента гимнастки, начал кружиться в помещении, медленно растворяясь в кислороде и других веществах. Парень положил палочку сгоревшей стороной на язык и скрестил руки на груди. От этого действия Уралов поморщился, отвел взор в стену и молчал. - Я по памяти говорю. Что видел, от того и отталкиваюсь. - Тебе второй раз мозги продырявили? Смотрю, память явно отшибло,- возмутился Костя, подставив указательный палец к виску - Вообще, да, но это тут не причем. Я же помню разговор в темнице, помню как твои глаза блестели, пока ты говорил про Татищева. Ни на кого так не смотришь больше не смотришь… - Нашел, что вспомнить,- саркастично высказался парень,- с ума все посходили у себя в тайге, а потом лепетали бред всякий. И это гадание твоё…   Макс вытащил спичку изо рта. Во взгляде пропала насмешка над уральским юношей, а зрачки опустились. Потупив взгляд в пол и кинув коробок, Иртышский сложил руки в замок. Лицо побледнело а и без того тонкие губы сжались. - Вот, знаешь почему я тебе погадать решил? Я перед отъездом в 14 году решил к Таре зайти,- начал кудрявый, повернувшись к слушателю. Уралов томно смотрел на собеседника, не меняя выражение лица.  - Она может не самая лучшая гадалка, но всё, что она говорила, почему-то сбывалось, Богом клянусь. Да только начала она мне по картам рассказывать, как мне тогда казалось, ересь несусветную. То про мальчика с разными волосами, потом про кровавую зарю и храм разрушенный, потом ещё про кого-то, с поцарапанной бровью. Подумал, мол, ну попутала судьбы чьи-то забыл. Но когда я в 16 приехал на межгородское  собрание, при виде тебя сразу вспомнил её слова. И тут ещё Юра появился и, реально, в голове все звёзды сошлись. Хотел ещё рассказать на встрече, но передумал. -И ты решил, что самый подходящий момент для рассказа будет во время войны, в плену, когда у тебя жизнь весит на волоске. - Пх, а что мне ещё делать?- напряг голос Иртышский, пытаясь скрыть накатившую грусть,- Колю Матвей забрал, Ануар, как мне казалось, умер по моей вине, а Петропавловск уехал. Я один остался, понимаешь? Один!- выкрикнул Макс, размахивая руками. В уголках глаз скопились капли, кудри взъерошились. Взявшись за икры, парень спрятал голову и уткнулся лицом в колени. Слушатель привстал с нагревшееся плоскости и вскинул брови. Он не ожидал видеть плачущего Макса, да и в целом услышать  правду. Подойдя к юноше, Костя сел на корточки напротив, положил ладонь на чужое предплечье и похлопал по нему. - Не думал, что скажу это, но ты прав,- тихо сказал Уралов,- кстати, Пашу тогда не смогли найти. Вылез он только в 24. Да и сбежал он не один, а с Ануаром, так что… - Это я знаю. Ты извини за ту шутку с гаданием,- пробурчал Иртышский, шмыгая носом, и вытер рукавом покрасневшие глаза и щеки. - Можешь не извиняться, всё в порядке,-  убрав ладонь с Макса, встал Костя. Направившись к спуску, он помахал рукой на прощание и кинул скромное «Пока». Кудрявый вытаращил глаза и двинулся в сторону товарища. Тот медленно шел вниз. - Стой! Так это правда, насчет Юры?- закричал  парень, схватившись за качающиеся перила. Костя ускорил шаг и начал перепрыгивать последние ступеньки. Теперь его след простыл. Переведя дыхание на более спокойный ритм, Уралов направился к выходу. До сих пор он вспоминает с тревогой то недоутро в камере. Но единственное, что его беспокоило и сейчас, так это четверостишье, что ему так ехидно шептали, пока тот бегал в своих фантазиях. Вряд ли эта Тара так трактовала свое гадание. Скорее, сам узник придумал такой странный, и очевидный для Кости стишок. Но зачем, если он и так всё знал про него?