Меж Двух Огней | Armies

День после празднования дня рождения Уилла Хатфорда начался вполне обычно. Поскольку шел дождь, Абрам встал до омерзения рано и успел пробежать на беговой дорожке большую часть тренировки до того, как Эндрю соизволил вылезти из кровати. Настроение у него было на удивление неплохим, учитывая события последних дней. Он кивнул Эндрю и спокойно продолжил тренировку, дав тому надежду, что больше не будет прятаться в своей комнате. Эндрю почти закончил кардио, когда появился Брэн с чуть покрасневшими глазами и сообщил, что оставил на кухне торт, а затем предложил Эндрю его подстраховать. Ну а Брэн? Он вел себе на удивление тихо, что поначалу Эндрю списал на похмелье, пока минут через двадцать после начала работы со штангой тот не заговорил. — Эм… я вчера болтал с Кэлом, — почти прошептал Брэн. — Да? О чем? — спросил Эндрю, хотя уже догадывался, к чему это. Брэн дождался, пока Эндрю вернет тяжелые веса на стойку, прежде чем снова подал голос. — Ты уже сказал Абраму, что ты… ну, ты понял? — Что я гей? Да, — как утомительно. — И? — Брэн навис над Эндрю, положив свои большие руки на металлическую перекладину. — Что он думает? Эндрю посмотрел на него абсолютно бесстрастным взглядом. — Все нормально. Почему сам у него не спросишь? Хотя, думаю, если спросишь так же прямо — получишь нож в горло, — Эндрю был бы не против на такое посмотреть, если честно, хотя обычно ладил с Брэном. Брэн моргнул, то ли от того, что Абрам не воспринял это в штыки, то ли от угрозы. — Ха. Ладно, — он откинулся назад и снова пришел в себя. — Похоже на то, да. Эндрю сощурился от недовольства внезапным поворотом. — То есть ты решил, что доебать меня будет нормально? — похоже, кое-кто напрашивался получить двумя сотнями фунтов по ступням. — Ну, сам знаешь, ножи и все такое, — попытался оправдаться Брэн. — Иногда он бывает жутковат. — А я нет? — А, ну да, я понял, — Брэн нервно рассмеялся. — Но все же нормально, да? Эндрю лишь бросил на него злобный взгляд и продолжил тренировку. Закончив, он пошел в душ, а когда вышел, то обнаружил, что Кэл уже завез немного еды — индийскую из соседнего ресторана. Абрам ковырялся в своей острой порции, одновременно работая за ноутбуком, сидя за кухонным островком. — Там то куриное блюдо, которое тебе понравилось в прошлый раз, — сказал он Эндрю. — Спасибо, — Эндрю достал вилку из ящика и сел напротив Абрама, чтобы пообедать. Примерно на половине своей порции он поднял взгляд на друга. — Слухи распространяются быстро, как я вижу. — О чем? — спросил Абрам, отрываясь от ноутбука. — Обо мне, — Эндрю внимательно смотрел в озадаченные глаза британца, отпивая манго-ласси. — О моих предпочтениях. — Как они узнали? — спросил Абрам, отодвигая свою еду. — Кэл пытался свести меня с какой-то девушкой с вечеринки. Я сказал, что ими не интересуюсь, — объяснил Эндрю. — А потом он попытался свести меня с каким-то парнем, — на секунду Эндрю задумался, не стоило ли ему согласиться, чтобы хоть немного выплеснуть накопившуюся нервозность. — Оу, — почему-то Абрам вдруг показался раздраженным. — Слишком уж нахально с его стороны. Под громкий стук клавиш Эндрю наблюдал, как Абрам печатает еще минуту, слегка нахмурившись. — С этим будут проблемы? — Что? — Абрам снова поднял взгляд, теперь уже в полном недоумении. — С чего бы? Я же сказал, что нет. — Я имею в виду с остальными, — пояснил Эндрю. — Мне теперь придется кому-нибудь голову проломить, чтобы доказать, что ничего не изменилось? — он вспомнил, как ему уже приходилось терпеть нападки от нескольких команд после мерзких реплик Аарона на поле, и первый год в Лисах, когда Ники открыто признался в своей ориентации на первой же официальной тренировке. Абрам посмотрел на него как на сумасшедшего. — Разве что из-за твоего паршивого характера, но не из-за этого, — он вздохнул и встал, чтобы налить себе кофе. — Слушай, ты, наверное, заметил, что у нас довольно… свободная политика найма, — это еще мягко сказано. — Мы нанимаем людей с определенными навыками, и… ну, скажем так, почти без моральных принципов, — на лице Абрама мелькнула легкая улыбка. — Главные критерии — ум, целеустремленность, талант и преданность. В остальном мы можем подстроиться, — он налил себе чашку кофе и посмотрел, не хочет ли Эндрю тоже. Эндрю кивнул, что хочет. — И как это относится к разговору? Абрам поставил перед ним кружку, затем принес молоко с сахаром. — До недавнего времени, пока общество не стало чуть более “продвинутым”, особенно в плане найма, некоторые группы людей не могли получить работу на важных должностях или в местах, где требуется доступ к секретной информации. Их считали нежелательными и непригодными для работы — из-за их сексуальной ориентации, расы или пола, — Абрам поднял чашку и сделал глоток, глядя на Эндрю и опершись на столешницу. Эндрю на минуту задумался. — То есть, ты хочешь сказать, что у вас была прогрессивная политика найма задолго до того, как это стало нормой? Как мило с вашей стороны, — да, сарказм был вполне намеренным. — Не совсем, — признал Абрам, опуская чашку. — Но кто-то в семье понял, как важно нанимать умных людей, которых никто другой не возьмет. А если таким людям еще и дать возможность заработать и почувствовать, что их ценят? Это сильно поможет добиться той преданности, которую требует семья, — улыбка Абрама чуть обострилась. — Хатфорды не самые продвинутые, но мы добились того, чего добились, и держимся так долго отчасти благодаря тем людям, которых к себе привлекаем. Не скажу, что все примут тебя с распростертыми объятиями, но в целом, думаю, проблем с этим не будет. Что ж, здесь действительно прослеживалась некоторая логика, подумал Эндрю. — А мне можно избивать не таких “продвинутых” уебков? — Пока это не мешает делам, кто я такой, чтобы вставать на пути личностного роста? — пробормотал Абрам, не отрываясь от кружки. Эндрю это устраивало: если кто-то посмеет к нему лезть, потом сильно пожалеет, хотя он сомневался, что до этого дойдет, особенно после “веселого” отпуска Абрама. Он спокойно доел свой ланч, пока Абрам отвечал на звонки на нескольких языках, а потом вернулся наверх, чтобы поизучать китайский и отдохнуть остаток дня. Вопросов у него накапливалось все больше, как и интереса к татуировке, но он решил пока подождать, тем более что Абрам, кажется, наконец вернул себе хорошее настроение. Впрочем, долго ждать не пришлось. На следующий день Абрам захотел выйти из квартиры и побегать морозным утром. Пока они носились по улицам Лондона, Эндрю мысленно проклинал своего друга, который легко и уверенно вел их вперед, а его собственные легкие и ноги еле справлялись с темпом. Еще больше раздражало, что Абрам напялил на себя обтягивающие беговые шорты, несмотря на холод, и что его лицо красиво раскраснелось от холода и усилий. А еще эти собранные назад волосы с парой-тройкой выбившихся прядей. По пути они привлекали немало одобрительных взглядов, но Абрам, похоже, не замечал их, уставившись прямо перед собой с наушниками в ушах. Эндрю замедлился, когда зазвонил его телефон, и тяжело дышал, отвечая на звонок. — Что… блять? — Далеко он тебя уже загнал? — спросил Брэн; в его голосе звучали сочувственные нотки. Эндрю огляделся. — Мы только что… пробежали мимо станции Олд-стрит. — В сторону площади или от нее? — В сторону. — Бегите прямо, я подберу вас через пару минут. Появилась работа, вы нужны Джейми немедленно, — сказал Брэн и повесил трубку. Какое облегчение — эта пытка закончится раньше. Эндрю заметил, как Абрам бросил на него взгляд через плечо, и махнул ему снять наушники. — Брэн едет за нами. Давай прямо. — Он сказал зачем? — Нет, просто что Джейми нас ждет. Абрам нахмурился и немного сбавил темп, чтобы они остыли. К тому времени, как черный седан Jaguar подъехал к ним, Эндрю снова смог нормально дышать, хоть и был весь в поту. Он открыл дверь, убедился, что в машине только Брэн, и дал Абраму сесть первым. — Я взял вам сменную одежду, заедем в местечко в Уайтчепеле — приведете себя в порядок, а потом поедем к Джейми. — Зачем? — спросил Абрам, принимая бутылки с водой от Брэна и передавая одну Эндрю. — Похоже, агентишка сообразил нам работу. Абрам вздохнул и потер лоб, прежде чем открыть бутылку, а Эндрю расслабился на кожаных сиденьях, несмотря на свой потный вид. — И что это значит? — Это значит, что приходится расплачиваться за то, что ты можешь проходить охранные посты с ножами и прочим, — объяснил Абрам. — У нас с MI6, если это можно так назвать, рабочие отношения, — увидев приподнятую бровь Эндрю, Абрам покачал головой. — Они будут отрицать это до последнего, но иногда им нужно получать информацию от людей, а официальными методами ее не достать. — Ну а мы как раз по неофициальным методам, — с ухмылкой добавил Брэн. — Хм, в целом — да, — Абрам сделал глоток воды. — Мы даем им то, что им нужно, и они помогают. Это не совсем в духе “услуги за услугу”, потому что если их когда-нибудь прижмут, они просто скажут, что не платят нам и не дают послаблений… но в основном они дают нам, что нужно. — Элли постоянно просит у них какую-то херню, которую они спокойно отбривают, — добавил Брен. — Кажется, им это даже нравится. — Рад, что хоть кому-то, — язвительно заметил Абрам, от чего Брэн поморщился. Похоже, Стюарт не шутил, говоря об “основательном укоренении” в первый день Эндрю. Примерно через десять минут они остановились у небольшого жилого дома с парковкой, и Брэн провел их внутрь. На первом этаже их встретил зрелый мужчина в брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, наблюдавший за множеством мониторов. Он кивнул им, когда Эндрю с Абрамом по очереди приняли душ и быстро переоделись. Как только они были готовы, Брэн поспешил провести их обратно к машине, одновременно сообщая Джейсону, что они скоро будут. Прошло около двадцати минут, прежде чем они добрались до промышленного района города, где их ждал средних размеров заброшенный офисный центр. Бизнес, видимо, разорился в прошлом году. Здание выглядело не так уж плохо, хотя на парковке пробивались сорняки, а окна хоть и были грязными, но целыми. Рядом уже стояли парочка сверкающих Jaguar и Aston Martin, а также скромный Volkswagen. — Одна из них явно не вписывается, — прокомментировал Эндрю, направляясь к ближайшей двери, на что Абрам легко улыбнулся. — Да, слегка нарушает иллюзию о шикарной жизни секретных агентов, правда? — ответил Абрам. Когда они приблизились, дверь открыл Дэн, которого Эндрю помнил с вечера допроса того румына. — Наконец-то, — буркнул Дэн. — Ждем вас уже хрен знает сколько. — Это все наш лисенок, — сказал Брэн, и на секунду Эндрю подумал, что речь идет о нем, пока не понял, что тот говорит об Абраме. — Целый забег нам сегодня организовал. — Это называется “тренировка”, попробуйте как-нибудь, — огрызнулся Абрам, поправляя манжеты своего серого пиджака. Исполнители уловили намек и заткнулись, тем самым позабавив Эндрю. На первом этаже здания почти все было расчищено, остался лишь мелкий мусор и пара столов с несколькими стульями. В конце комнаты стояли Джейми и Джейсон рядом с высоким мужчиной, которого Эндрю еще не встречал. Судя по тому, как он улыбнулся Абраму, было очевидно, что они уже знакомы. Мужчина — агент MI6, как сказал Абрам — на вид ничем не выделялся: рост примерно в шесть футов, среднее телосложение с намеком на регулярные тренировки и контроль за питанием, волосы — средней длины, темно-каштановые, ухоженные, но не слишком короткие. Внешность у него была приятная, но ничем не примечательная. Эндрю заподозрил, что это было сделано намеренно — чтобы не выделяться. — О, Абрам, как приятно снова тебя видеть, — сказал мужчина; голос у него был такой же средний — ни слишком низкий, ни слишком высокий. Абрам вежливо кивнул. — Привет, Ллойд, хорошо выглядишь, — он остановился на расстоянии, недоступном для рукопожатия, и указал на Эндрю. — Это Эндрю. — Да, да, весьма интересный новичок, — Ллойд улыбнулся Эндрю, но его взгляд остался холодным и оценивающим. — Но слишком уж приметный, не думаешь? — Не думаю, что это станет проблемой, — ответил Абрам, а Эндрю задумался, что именно агент имел в виду под “приметностью”. — Что ж, полагаю, ты нас не просто вызвал? — в его голосе послышалось нетерпение. Ллойд улыбнулся чуть теплее. — Всегда такой профессионал. Да, есть кое-что, в чем мне бы пригодилась твоя помощь, если ты не против, — он кивнул в сторону кабинета неподалеку. — Мой человек наткнулся на этого парня вчера, и все указывает на то, что он украинец. — Но ты в это не веришь, да? — спросил Абрам, глядя в сторону темного кабинета. — Да, — Ллойд достал телефон и начал что-то пролистывать. — Проблема в том, что у него есть… кое-какие связи, и официально я не имею права его задерживать. Но если он вдруг пропадет? — улыбка Ллойда обострилась. — Ну, значит, он зашел не в тот район — все мы знаем, как оно бывает. — Дай-ка уточню, — вмешался Эндрю. — Мы делаем грязную работу, а ты случайно “подслушиваешь” то, что тебе нужно. Если кто-то поинтересуется источником, ты скажешь, что не знаешь, что случилось с парнем, потому что уже давно ушел, и технически не принимал участия в допросе. Ллойд наклонил голову. — Теперь я понимаю, почему тебя взяли, даже если ты немного приметный. Эндрю посмотрел на Джейми, которая кивнула ему. — Абрам говорит, ты делаешь все остальное, — сказала она. Абрам выглядел недовольным, но, учитывая, как он однажды чуть не сорвался, жаловаться не стал. — Дэн поможет. — Вот это я понимаю, — сказал Эндрю, снимая пальто и закатывая рукава, прежде чем направился к кабинету вместе с Абрамом. — Дай мне минуту поговорить с ним, прежде чем начнешь, — попросил Абрам. Увидев вопрос в глазах Эндрю, он постучал пальцами по губам. — Хочу уловить акцент, пока он не… исказится. — Ладно, — они вошли в кабинет и увидели мужчину, привязанного к балке под потолком за руки. Его ноги едва касались пола, застеленного пластиковым брезентом. На нем были брюки от хорошего костюма, но рубашка и пиджак исчезли, обнажая его волосатую грудь с несколькими интересными татуировками. Одна из них явно была свежей, поверх какой-то старой. Волосы темные и растрепанные, лицо — в поту и щетине. — У меня дипломатический иммунитет, — заявил он на английском с заметным акцентом. — Вы должны меня отпустить. Абрам поставил свою длинную ногу на стол и, заинтересованно прищурившись, сказал что-то на русском. Мужчина покачал головой. — Нет, вы не понимаете, я работаю в украинском посольстве. Вы обязаны меня отпустить. Абрам еще пару секунд внимательно смотрел на него, когда в кабинет вошли Дэн, Джейми и Ллойд, но остались у двери. Затем британец махнул Эндрю рукой, который пожал плечами и достал один из своих ножей. Помня указания Абрама, он нарочито медленно подходил к пленнику, чьи темно-карие глаза с каждым шагом все сильнее округлялись. Как только руки Эндрю коснулись его груди, тот начал тараторить на украинском или русском — для Эндрю они звучали похоже; он мог уловить разницу, если бы захотел, но сейчас было не до того. Абрам внимательно слушал и что-то отвечал, на что мужчина сначала сжимался от страха, а потом, по мере вопросов Абрама, начал отвечать злобно. Это продолжалось пару минут, пока Абрам не повернулся к Ллойду. — Он русский. Хорошо поработал над акцентом, но перепутал пару жаргонизмов и идиом. — Неправда, — возразил мужчина. — Я родился в… — Эндрю врезал ему, чтобы тот заткнулся. Ллойд оживился. — Ну вот, как я и думал, — затем он повернулся к Джейми с улыбкой. — Кстати, я уже говорил, что Украина может получить членство в НАТО в этом году? Их посол, Макаренко, прям жопу рвет по этому поводу. — Да что ты? — вежливо улыбнулась Джейми. Когда Ллойд что-то промычал в ответ, Эндрю посмотрел на Абрама, который кивнул и снова заговорил по-русски — на этот раз жестче. Так продолжалось какое-то время: Ллойд делал вид, что обсуждает с Джейми интересные “слухи”, а Абрам использовал их в качестве базы для вопросов русскому. Когда тот не отвечал, Эндрю “подталкивал” его — кулаками и ножами, — пока Абрам не оставался доволен и не переводил информацию для Ллойда. Тот кивал, и Эндрю заподозрил, что допрос записывают. Спустя пару часов, когда пленник начал повторяться, Ллойд сделал вид, что зевает. — О, а время-то уже сколько. Я же обещал другу перекусить. Джейми посмотрела на Абрама, внимательно разглядывающего русского. — Ну? — Не думаю, что он расскажет что-то еще, — заключил Абрам, пока пленник что-то лепетал. Он посмотрел на Эндрю и коротко кивнул. Эндрю подошел к мужчине, схватил его за мокрые от пота волосы и резким движением перерезал спинной мозг. Он заранее изучил, как это делать, так что на этот раз все вышло быстро и чисто. — О-о, красиво, — прокомментировал Ллойд, прежде чем снова повернуться к Абраму. — Знаешь, нам всегда нужны хорошие переводчики. Не понимаю, зачем ты тратишь свои таланты здесь. Джейми сердито посмотрела на агента. — Блять, ты серьезно предлагаешь это при мне? Ллойд пожал плечами. — Не принимай близко к сердцу, но… — Нет, — резко перебил Абрам. — И снова — нет, — от его отказа Джейми удовлетворенно улыбнулась. — Видишь, опять от ворот поворот, — с очевидным ликованием произнесла она. — А теперь выметайся, чтобы мы могли убрать за тобой. — Убедитесь, что его не найдут, — бросил Ллойд на прощание. — Пусть лучше будет загадка, чем труп. Джейми сделала жест, как бы выгоняя его из комнаты, пока Дэн снимал тело с балки и укладывал его на пропитанный кровью брезент. — Будет еще нам указывать, как свою работу делать, — проворчала она, как только Ллойд вышел. — Пока вроде ни разу не облажались, да? — Не сглазь, — поморщился Абрам, доставая телефон. — Мы закончили? — Да, отмывай Миньярда, и можете идти. Эндрю холодно посмотрел на нее. — Какая забота, — его руки и предплечья были в крови, еще одна рубашка безнадежно испортилась, но в целом он действительно стал лучше справляться с такими делами. Джейми ответила на его взгляд оценивающим. — Ты слишком уж быстро привыкаешь ко всему этому. Мне стоит начать беспокоиться? — В смысле? — В смысле не найдем ли мы когда-нибудь куски соседей в мусорных баках? — прокомментировал Абрам, не отрываясь от телефона. — Это привлекает крыс, знаешь ли. Есть способы получше. Эндрю пару секунд смотрел на него, а затем обернулся к Джейми, пока Дэн уже взваливал аккуратно завернутое тело на плечо. — И ты переживаешь за меня? — Его странности… давно известны и даже ценятся, — с легкой улыбкой ответила она. — Да уж, так и чувствую, как меня ценят, — пробормотал Абрам. — Никогда не поздно пойти поработать на Ллойда, — бросил Эндрю, направляясь искать раковину. В дальней части помещения находились туалеты, и он зашел в мужской, потому что тот оказался ближе. Брэн любезно достал для него чистый свитшот какой-то местной футбольной команды (ну хоть не экси), чтобы Эндрю мог доехать до квартиры, в которую они наконец-то отправились. По дороге они заехали за едой, так как с утра ничего не ели, и никто не удивился, что Эндрю оголодал после всего произошедшего. Вскоре они вернулись в квартиру; Абрам поставил контейнеры с фиш-н-“чипс” на кухонный островок, пока Эндрю пошел переодеваться. Когда он вернулся, Абрам тоже сменил одежду, и они оба сели поесть в более повседневных нарядах. Эндрю достал бутылку виски к ланчу, а Абрам, немного подумав, выбрал джин. Эндрю дождался, пока они оба перекусят и Абрам выпьет хотя бы одну рюмку, прежде чем заговорил. — Я же все еще должен тебе вопрос? — самое время продолжить их маленькую “игру”. Абрам нахмурился, подливая себе джин. — По-моему, ты уже с лихвой ответил на мои вопросы тем вечером, так что мы квиты. Забавно, что у него все-таки есть какое-то чувство справедливости. — Ладно, тогда я хочу узнать про твои татуировки, — Эндрю решил, что таким образом даст Абраму шанс рассказать о гербе Хатфордов. — А, — Абрам с таким выражением уставился на недоеденную еду, что Эндрю сразу понял — он больше к ней не притронется, и подтянул контейнер к себе, ведь еда оказалась действительно вкусной. — Татуировки, говоришь, — закатив глаза, Абрам одним глотком допил джин и осторожно поставил рюмку на мраморную столешницу. — Цветы… маки — они были любимыми цветами моей матери, — сказал он, поглаживая правый бицепс левой рукой. — Я хотел как-то увековечить память о ней. Это намекало на то, что у его матери не было нормального памятника, но Эндрю решил не углубляться в это, раз уж зацепил более личную тему, чем планировал. — А другая? — Тоже связана с семьей, но совсем не уникальна, — Абрам подлил себе джина, но не притронулся к рюмке. — У других членов семьи она тоже есть — у Уилла, Стюарта и Джейми, а также у самых преданных. Это герб Хатфордов, и носить его позволено только тем, кто убивал ради семьи, — он посмотрел на Эндрю своими светло-серыми глазами; его лицо посерьезнело. — Набив его, избавиться будет… не лучшей идеей. Думаю, сам представляешь, чем это обернется. Эндрю поднял свой стакан. — А если все-таки захочу? — Ну, блять… — Абрам вздохнул и потер лоб. — Ты же все еще можешь соскочить, понимаешь? Можешь убежать, и чем дальше, тем лучше, — на этот раз он говорил с каким-то завистливым тоном. — Эта татуировка — еще один способ привязать тебя ко всему этому, — теперь он говорил так, будто не мог понять, почему Эндрю просто не взял и не сбежал прямо сейчас. Хотя сам отказался от предложения работать на правительство и “легитимизироваться” буквально час назад. — Я не слепой и знал, куда шел, — возразил Эндрю. — Я знаю, что делаю. И не собираюсь уходить. Так что там насчет этой вашей моднявой татуировки? Абрам закрыл глаза на мгновение, а потом медленно выдохнул и поднял голову, чтобы посмотреть на Эндрю. — Тогда поговори с Дэвисом — он назначит встречу. Нельзя просто так прийти в любой салон и попросить ее набить. — Хорошо, — Эндрю съел пару картофелин и допил свой виски. — Теперь твоя очередь. — Вот уж спасибо, — вздохнул Абрам, усаживаясь на стуле повыше, и задумался над своим вопросом. — Ты как-то говорил, что тебе прописали таблетки. Почему? Да, Эндрю знал, что это когда-нибудь обязательно всплывет. — Странно, что ты не слышал. Ты же знаешь, что творится в Пальметто, да? — он съел еще одну картофелину, а Абрам вопросительно посмотрел на него. — Они набирают всяких отморозков в команду по экси. — Да, в общих чертах, — Абрам на секунду замялся. — Вроде бы у тебя была какая-то судимость, так? — Значит, что-то да слышал. Абрам слегка нахмурился, крутя рюмку в руках. — Кое-что проскакивало — я интересовался всей этой драмой вокруг Кевина Дэя, и о тебе тоже упоминали. Говорили, что ты провел пару лет в исправительном центре, и подразумевалось, что тебе дорогу лучше не переходить, если честно. — Можно и так сказать, — Эндрю усмехнулся, но без тени веселья. — Я действительно попал в ювенальный исправительный центр за “склонность к насилию”, а потом вернулся жить к семье в Колумбию. И что же произошло, когда я избил гомофобных уебков, напавших на Ники, когда мне уже исполнилось восемнадцать? — он заметил, как Абрам слегка дернулся, вероятно, переживая за Ники. — Представь себе — закону это не понравилось, и они решили, что “помилование” — не мой вариант. Мне назначили трехлетний курс психотропов, чтобы я не представлял угрозу для общества, — трехлетний курс навязанных чувств, трехлетний курс медикаментозной мании… иногда эти воспоминания приходили к нему в кошмарах. Абрам молча уставился на столешницу, а потом взял рюмку и выпил ее почти до дна за два глотка. — Что, нечего сказать? — поддел его Эндрю. — А каких слов ты ждешь? — мягко и излишне вежливо спросил Абрам. — “Мне жаль” ничего тебе не даст. Я не могу придумать ни одной фразы, которая могла бы исправить то, что с тобой сделали, так что да — я лучше промолчу. Это хотя бы честно, и, да, он прав. Эндрю уже давно устал от этого бесполезного “мне жаль”, и если бы еще хоть раз кто-нибудь сказал ему “они хотели как лучше”, без крови точно бы не обошлось. Хотя бы у Абрама хватило смелости сказать все как есть. Потому что ничто это не исправит. Ничто не вернет Эндрю те годы, не вернет утраченный контроль. Не прогонит опустошенность и потерянность, свалившиеся на него после приема таблеток. Даже после лет борьбы за то, чтобы снова начать что-то чувствовать… у него едва ли получалось ощутить хотя бы крупицы. Едва ли получалось чем-то вдохновиться. По крайней мере до недавнего времени. До того вечера в Штутгарте, когда он впервые за долгое время почувствовал себя живым. Именно поэтому он набьет эту ебаную татуировку и докажет Абраму, что никуда не денется, ведь в последние недели, впервые за долгие годы, скука наконец начала отступать. И пускай это злит, пускай это раздражающее желание так и останется неосуществленным, но оно все равно не перестанет казаться таким уникальным, таким настоящим. Гораздо лучшим, чем бесполезная ярость, апатия и оцепеняющая скука. — Так что, теперь моя очередь? — спросил Эндрю. — А, — Абрам задумался на мгновение, а потом повел плечом. — Почему бы и нет. Возможно, стоит выбрать что-то попроще, раз уж Эндрю затронул тему матери Абрама. — Как ты понял, что сегодняшний парень был подставным? Откуда знаешь, как это определять? Абрам слегка улыбнулся, но в этой улыбке чувствовалась самоирония. — Я же говорил, что много учусь, — он покрутил рюмку с остатками джина, снова уставившись на столешницу. — Часто натыкаюсь на всякое, пока перевожу, многое изучаю, а еще есть люди, которые снабжают меня информацией — те, кто работает на семью, например Лиля. Ну, Лилия, точнее, — Эндрю вспомнил симпатичную женщину, которая помогала ему с выбором одежды. — Она держит меня в курсе украинских течений. Печально, что взрослый парень проводит свое время вот так, подумал Эндрю. — Ты вообще отдыхаешь когда-нибудь? — Я бегаю, — на выражение отвращения Эндрю Абрам только вздохнул. — У тебя ведь есть брат. Разве он не переживает, что ты живешь здесь? Я не вижу, чтобы ты с кем-то общался, кроме Ники, да и то редко. Эндрю сделал глоток виски, прежде чем ответить. — Мы с ним не близки, несмотря на то что мы близнецы. Мать отдала меня на усыновление сразу после рождения, и я скитался по разным фостерным семьям, — он не собирался вспоминать, что с ним там происходило. — Как-то раз полицейский, который курировал меня как подопечного, случайно наткнулся на моего брата-близнеца и принял его за меня — к несчастью для Аарона. Так Аарон узнал обо мне, и в итоге я переехал к нему и матери, когда вышел из исправительного центра, — это была весьма обобщенная версия событий, но Абраму ее, похоже, хватило. — Мы с Аароном… мы слишком разные, — во многих отношениях. — Мы оставались вместе только потому, что наша любимая мамуля Тильда умерла, — потому что Эндрю убил ее за то, что она посмела причинить Аарону боль, но Аарон никогда не ценил этот поступок. Эндрю заметил, что Абрам вдруг насторожился, будто уловил что-то в его голосе или выражении лица, но ничего не сказал. — В общем, мы вместе приехали в Пальметто, но едва терпели друг друга, — только из-за их сделки и потому что Ваймак набрал всех троих в команду. А когда появилась дорогая Кейтилин? О, тогда все окончательно затрещало по швам. — Наш последний год вместе — он узнал, что я гей, и это ему совсем не понравилось, — Эндрю пожал плечами. — После выпуска мы разбежались: я на работу в Penzer Corp., а он — в Чарлстон с девушкой, чтобы учиться на врача. Год назад они поженились, — и на этом все закончилось. Эндрю налил себе еще виски и залпом его выпил. — Понимаю, вроде бы, — сказал Абрам, изучая Эндрю пару секунд, прежде чем снова уставиться в свою рюмку. — Это… ну, похоже, ты пытался наладить отношения, так что, наверное, жаль, что не получилось. Ники иногда о нем говорит… и звучит при этом как еще больший придурок, чем ты, если честно. Эндрю прищурился. — Это что, жалкая попытка сделать мне комплимент? Херовый, жалкий комплимент? Абрам ухмыльнулся. — Скажешь тоже. Эндрю фыркнул, скрестив руки на груди. — Отвечая на твой вопрос — нет, я не думаю, что Аарону не похуй, где я сейчас, пока это далеко от Чарлстона. — Ну, ты же такой требовательный, да еще и нытик, — подметил Абрам. — Зато я хотя бы знаю, как себя прокормить. Абрам закатил глаза с явным преувеличением. — Уверен, ты бы разрыдался, если бы кто-то поцарапал твою ненаглядную железяку. — До того, как я вырву руки этому кому-то, или после? — Эндрю коротко кивнул, когда Абрам только покачал головой и допил джин. — Ладно, теперь моя очередь, — когда Абрам не возразил, Эндрю сложил пустые контейнеры и облокотился на столешницу. — Откуда ты знаешь Лилию? Отчего-то Абрам напрягся при этом вопросе. Эндрю просто хотел узнать, как Абрам познакомился с украинкой — они казались друзьями, когда он видел их вместе в Harrods, и Эндрю заметил, что Лилия строго соблюдала личные границы, а сам Абрам… сам Абрам здесь, в Лондоне, не особо с кем-то общался. В каком-то смысле не было удивительно, что она как-то связана с Хатфордами, но реакция Абрама намекала, что отношения могли быть не самыми лучшими. Абрам наполнил рюмку и осушил, вставая; его движения были резкими. Эндрю заметил это и откинулся назад. — Можешь не отвечать. Прошло несколько секунд, прежде чем Абрам заговорил. — Нет. Ты же все равно узнаешь, — он горько рассмеялся. — Так или иначе, — он уставился на шкафы перед собой, а потом повернулся, запустив пальцы в густые волосы, прежде чем сцепить руки за головой. — Я жил с матерью, а потом она умерла, — это прозвучало слишком ровно, словно он изо всех сил старался отстраниться от воспоминаний. — Я решил, что лучше переехать к дядям, учитывая… ну, ты понимаешь, — он слегка наклонил голову в сторону. — Морияма, — догадался Эндрю. — Да, их… так… так было лучше, — его руки разомкнулись, и он вцепился в свои плечи. Эндрю вспомнил шрамы, которые увидел на его теле в день, когда заметил татуировки. — Дело в том, что мама могла бы раньше обратиться к семье — она даже привозила меня к ним как-то раз, но так и не решилась оставить, — его серые глаза еще сильнее остекленели. — Я не… она мне многое не рассказывала, но тогда почему-то решила, что оставлять меня с ними — не вариант. Так что дядя Стюарт отправил меня в школу-интернат, пока они с дядей Уиллом решали, что со мной делать и как лучше исполнить ее волю. Может, просто дать мне время, дождаться, пока я вырасту и смогу сам выбрать свой путь, — он снова замолчал, его руки опустились с плеч, а правая начала крутить запястье левой. — И? — спросил Эндрю, наполняя свой стакан и предчувствуя, что ему понадобится больше виски для продолжения разговора. Улыбка Абрама выглядела просто ужасно — перекошенная и сломленная. — Морияма нашли меня и отправили братьев Попеску, чтобы схватить. Это произошло примерно в то же время, когда кое-какие люди из Америки пытались убрать нескольких ключевых членов семьи. Пока дядя Уилл отбивал атаку — буквально, вместе со Стюартом, Генри и Джейми, — я провел несколько дней с братьями Попеску, которые занимались торговлей людьми. Похоже, им было приказано доставить меня Морияма в… скажем, сговорчивом состоянии, — произнес Абрам, слишком беззаботно для такой темы. Единственным признаком его волнения было кручение пальцев вокруг запястья. Больше объяснений Эндрю не требовалось. — А Лилия? — вопрос прозвучал жестче, чем хотелось, потому что Эндрю слишком хорошо представлял, что эти монстры могли сделать с подростком. Элли намекал, что их было несколько — и каждый из них оставил на Абраме свой след. — Она была в квартире, где меня держали — была одним из “товаров”, — Абрам заметил, что крутит запястье, и заставил себя остановиться. — После нескольких… ну, когда они перестали осторожничать, у меня получилось освободить руку, — улыбка, больше похожая на насмешку над самим собой, вернулась, когда он поднял свое покрасневшее левое запястье, и Эндрю разглядел шрамы. — Крови было много, так что все стало, ну, знаешь, скользким. Тогда мне было плевать на боль. Я убил двоих, но не успел разделаться с Василе и рухнул лицом в пол. Большинство девчонок едва ли с места двинулись, но Лиля перевязала меня, присматривала, пока семья не нашла меня по следам Василе, когда тот пошел за помощью. Абрам посверлил взглядом свое запястье еще с секунду, а затем покачал головой и опустил руку. — Семья предложила отправить девчонок домой или передать в организации, которые помогают таким жертвам, но Лиля не согласилась, — легкая, настоящая улыбка коснулась его губ. — Она не хотела, чтобы все, через что она прошла, было зря. Они с еще одной девчонкой решили наделить это смыслом, и семья уважила их выбор. Елена сейчас во Франции, помогает Сабине, а Лиля выучила английский с помощью наших девушек, получила должность в Harrods. Забавно, сколько всего влиятельные хмыри могут наболтать в присутствии красивой женщины с якобы слабым английским. — И она помогает тебе с украинским, — добавил Эндрю. — Да, в этом она просто незаменима, — согласился Абрам, вернувшись к островку за очередной порцией джина. Его руки слегка подрагивали, когда он его наливал; похоже, он неплохо переносил алкоголь, если позволял себе напиться. — При необходимости она работает под прикрытием, хоть и не без помощи Лиз, — его улыбка стала шире при упоминании помощницы Джейми. — Они вместе уже около года. — Ну, с такой-то охраной вряд ли кто-то из покупателей к ней пристанет, — прокомментировал Эндрю, вспомнив тему разговора с Лиз на вечеринке. — Это точно, особенно учитывая, что Лиз влюбилась в нее много лет назад, — Абрам сделал глоток и на секунду задумался. — В общем, такая вот она — Лиля, — по тому, как скомкано он произнес эти слова, стало ясно, что игра на сегодня закончена. Плюс расставились точки в части вопросов, ответы на которые другие давать не торопились. Эндрю все еще понятия не имел, кто отец Абрама и почему некоторые считали его более подходящим кандидатом, чем Джейми… но чувствовал, что узнал больше, чем мог надеяться, и решил на время оставить эту тему. Он поднялся, чтобы достать торт, который принес Брэн, к виски и фиш-н-фрайс (серьезно, просто называйте вещи своими именами; к чему вся эта херь с “чипс”?), и заметил, как Абрам поморщился. — Что? — Как ты все это ешь? — У меня растущий организм, — невозмутимо ответил Эндрю. — Тем более, кое-какой шиз явно собрался загнать меня до смерти. Нужно восстановить силы после такого. Абрам только покачал головой. — Не хочу слушать твое нытье по поводу еды — хотя бы несколько часов. Пойду поработаю, пока ты тут обжираешься, — он небрежно махнул рукой, направляясь в свою спальню, что вполне устраивало Эндрю — так он остался наедине с тортом и своими мыслями. Следующий день начался довольно тихо — ну, если не считать того, что Абрам снова собрался вытащить Эндрю на адскую пробежку. По его мнению, предыдущую сорвали, плюс Эндрю нужно было сжечь все те калории от съеденного торта. Эндрю как раз переписывался со Стюартом, угрожая подрезать сухожилия его племяннику, чтобы не терпеть всю эту херь, когда пришло сообщение с незнакомого номера. Решив, что это мог быть кто-то из подчиненных Стюарта или Джейми, он открыл его… и увидел, что оно от Рене. Той самой Рене, с которой он не общался больше года, которая где-то в Африке помогала нуждающимся или занималась какой-то другой чепухой. Она пожелала ему всего хорошего, написала, что рада за него и за то, что он, похоже, нашел новую работу и, наконец, встал на ноги. Надеялась, что он ответит, но поймет, если не захочет. А еще добавила, что скучает по нему. Эндрю так долго смотрел на экран, что Абрам не выдержал: — Ну, что там? — Да, я точно убью Ники, — ответил Эндрю спустя минуту. Абрам пару секунд раздумывал, прежде чем ответить. — Хм, уж лучше его, чем соседей. И про Эрика не забудь, а то шумиху поднимет. Эндрю глянул на друга, со всей серьезностью заявив: — У тебя проблемы, — хотя сам он далеко не святой, но считал нужным это озвучить. — Да, так говорят, — равнодушно отозвался Абрам, продолжая что-то строчить на клавиатуре. — Но я еще ни разу не попадался, так что рекомендую прислушаться. Эндрю, конечно, тоже еще не попадался, но довод о том, что Эрика стоит убрать, был неплох. Он вышел на балкон, закурил и набрал номер паразита. Ники ответил на третий гудок, даже будучи на работе. — О, Эндрю! Представляешь, ты мне звонишь! — как-то настороженно произнес Ники. — Да, представляю, — спокойно ответил Эндрю. — А ты представь, как я ломаю тебе руки за то, что ты разболтал мой новый номер. — Меня вынудили! — выпалил Ники. — Все меня доставали, требовали его! Докапывались, кучу сообщений написывали, трезвонили без остановки… — Заткнись, — перебил его Эндрю, прекрасно понимая, кто именно эти “все”, и зная их методы. Именно поэтому он сменил номер после окончания университета и не сидел ни в каких соцсетях. — Уверен, твоя бесхарактерность сыграла им на руку. — У меня есть характер! — пробормотал Ники. — Это было настоящее домогательство, говорю тебе. Ну да, ну да, Ники просто хотел всем угодить — очевидно. Из их четверки он всегда лучше всех ладил с другими Лисами и поддерживал с ними связь, особенно с Рене. — И ты сказал им. — Ну, я сказал Рене, — признался Ники. А Рене, конечно же, рассказала Дэн и Эллисон, которые наверняка сообщили Мэтту. Потрясно. — Молись, чтобы мы не вернулись в Штутгарт в ближайшее время, — предупредил Эндрю. — “Мы”? Эм, а как там Абрам? Эндрю тут же бросил трубку, потом на несколько минут уставился на экран — на город, раскинувшийся перед ним, — и начал писать ответ Рене: “не скучаю. все нормально. не слушай Ники”. Он нажал “отправить”, прежде чем успел передумать.

***

— Напомни, зачем это? — Затем что я хочу проверить, насколько я продвинулся, — ответил Эндрю, толкнув к Абраму миску с попкорном. — Так что заткнись и поднимайся, — бросил он, ухватив еще одну миску, на этот раз с карамельным попкорном, и ящик бутилированной воды, после чего направился на антресоль. Абрам, с головой забитый мыслями о том, чем бы он мог заняться вместо этого, все же смирился и поплелся за другом, чтобы посмотреть какой-то боевик на китайском с английскими субтитрами. Так как телевизор был только у Эндрю, они разместились в его “спальне”, и Абрам впервые оказался на антресоли с тех пор, как американец переехал к нему. Надо признать, в комнате произошли некоторые изменения.   Эндрю “запросил” мягкое кресло, небольшой комод, тумбочку и пару книжных полок, что придало большому открытому пространству немного уюта и позволило разместить вещи, накопленные за последние два месяца — ноутбук, книги, разные безделушки и личные вещи, одежду и аксессуары, даже несколько фотографий в рамках. Абрам с удивлением заметил одну из них: он и Эндрю, в костюмах, с клубами сигаретного дыма вокруг; Эндрю нахмурился, Абрам будто задумался над чем-то, а Стюарт маячил сзади с выражением “ну и как мне с ними жить, а?” на лице.  На тумбочке уже стояла бутылка виски и лежал пульт. Эндрю развалился на матрасе с принесенными закусками, и Абрам, поняв, что его участь — кресло и миска попкорна, последовал его примеру. Как только он уселся, ему кинули бутылку воды, и фильм начался. Попкорн оказался слишком сладким, но фильм был вполне сносным, а субтитры почти правильными. Эндрю время от времени ехидно комментировал дыры в сюжете или нереалистичные драки, но в целом сосредоточился на фильме, на том, как говорят актеры, и Абрам тоже пытался молчать. Однако его мысли часто ускользали от фильма — он никогда особо не любил кино. Неожиданно для себя Абрам осознал, что жить с Эндрю оказалось проще, чем он думал. Эндрю не слишком мешал, уважал его личное пространство — у американца была своя антресоль, у Абрама — своя спальня, и никто никого не тревожил, когда они расходились по своим углам. Эндрю также уважал физическую дистанцию, отчего Абрам невольно задумывался о его прошлом — о том, что сделало его таким закрытым, таким отличным от его кузена. Но при этом он сказал, что гей, так что, возможно, он все же… Нет, не стоит об этом думать. Что бы Эндрю ни делал, чего бы ни хотел — Абрама это не касалось. Он сказал, что это никак не повлияет на Абрама, и пока держал слово, так что только это и было важно. И все же сложно было не думать о нем, ведь они почти все время проводили рядом, жили вместе. Дважды съездили в Париж, один раз в Кале и Кельн, и Абрам уже привык к тому, что Эндрю всегда находится где-то рядом, словно саркастичная, курящая тень. Уже привык, что люди сначала кивали ему, а затем искали взглядом Эндрю позади. И это было жутковато, потому что последним человеком, к кому он так привык, была его мать.   Он уверял себя, что теперь все иначе, теперь он сильнее, лучше — не будет во всем полагаться на Эндрю, что бы там ни говорили Стюарт или Джейми. У него были ножи, и он больше не бежал, он мог стоять на своих двоих. Он делал это с того дня, как вырвался из той поганой квартиры в Норт-Тоттенхэме, и больше никогда не позволит себе зависеть от тех, кто защищает его, кто заботится. Даже от Эндрю. Когда фильм закончился, Абрам поднялся и оставил попкорн на краю матраса. — Ну, как успехи? Эндрю повел плечами. — Понял немного. — Неплохо, — сказал Абрам, на самом деле немного впечатлившись. Хотя у Эндрю ведь была эйдетическая память. — Если захочешь попрактиковаться, дай знать, — он предлагал уже не раз, но Эндрю хотел сначала запомнить побольше слов. Эндрю, кажется, задумался, а потом кивнул. — Ладно, скоро, наверное. Абрам пожелал другу спокойной ночи и отправился в свою комнату. Там он умылся и лег спать. Утро выдалось холодным и дождливым, и Эндрю посмотрел на Абрама так же холодно, когда тот уставился в окно. Декабрь и так непредсказуем для пробежек, а тут еще почти снег с дождем. Для американца это явно стало последней каплей. — Я тебя пырну, если ты хотя бы подумаешь выйти, — предупредил Эндрю. — Слабаком становишься, — усмехнулся Абрам и пошел к беговой дорожке. — Я это припомню, когда в следующий раз кто-нибудь попытается проломить тебе голову, — съязвил Эндрю, подходя к гантелям, намекая на инцидент в Кале. — А я-то думал, тебе нравится зарабатывать на жизнь, — не остался в долгу Абрам, начиная бегать на дорожке. — Жить с тобой — уже работа, — пробормотал Эндрю. В ответ Абрам показал ему средний палец, и они оба сосредоточились на тренировках. Но в знак примирения (и чтобы позлить мудака тем, что его возлюбленная машина намокнет), Абрам предложил угостить Эндрю завтраком. Тот нехотя согласился — тем более, что Брэн был занят работой, Дэвис уехал со Стюартом, а Кэл не брал трубку. Они приняли душ, оделись во что-то простое и, войдя в лифт, Эндрю начал переписываться с кем-то на телефоне. — Какие-то поездки планируются? — Возможно, в Эдинбург, — Абрам поправил задирающийся рукав кожаного пальто. — Джейми написала вчера, просила кое-что там проверить, но подробностей не дала. Кажется, она еще собирает информацию. Эндрю сощурился, словно о чем-то размышляя. — Будет грязновато? — Возможно. Хотя иногда просто полезно, когда кто-то из семьи мелькает на местах. Это мотивирует местных делать свою работу как надо, — Абрам надеялся, что на этот раз так и будет, ведь обычно в этом городе проблем не возникало. Эндрю недовольно хмыкнул, и когда двери лифта открылись, шагнул наружу. — Лишь бы мне не пришлось таскать тру… — с ним все было совершенно нормально — он шел впереди Абрама, разглядывая что-то, но в следующий момент резко рухнул, вскрикнув. Абрам схватил его, почувствовав, как друг вцепился в его руку, и бросился вперед, таща Эндрю на себе и пригибаясь, пока что-то врезалось в бетонную стену рядом. В них стреляли. — Беги… — Захлопнись, — прошипел Абрам, затащив их за ближайшую машину — какой-то сервисный фургон. Хорошо, хоть ненаглядный спорткар не пострадал — уже плюс. — Не смей… Абрам грубо вжал его в пол и, наклонившись, посмотрел на рану. Пуля попала в бок, но ничего серьезного, похоже, не задела. — Лежи тихо и не высовывайся, — прошептал он. — Им нужен я, живым. Притворись мертвым, — Абрам посмотрел на друга так, что тот, хоть и неохотно, кивнул и обмяк, будто потеряв сознание. Абрам встал, сжав по ножу в каждой руке. — Не заставляй нас искать тебя, Натаниэль, — раздался голос на русском. — А то мы расстроимся. — Отлично, — ответил Абрам на том же языке. — Не мне же одному расстраиваться? — чтобы попасть в гараж, им пришлось либо взломать код, либо получить его от кого-то. Абрам начинал подозревать, почему Кэл не поднял трубку. Послышался грубый смех. — Боюсь, наше расстройство ты не выдержишь. Или ты этого и хочешь? А, Натаниэль? — Подойди ближе — узнаешь, — поддразнил Абрам, крадучись вокруг фургона, и заметил, как один из нападавших пытался сделать то же самое. На такой близкой дистанции пистолет был бесполезен, а вот нож… совсем другое дело. Особенно потому, что Абрам привык драться с противниками сильнее и выше его самого. Он давно понял, что всегда найдется кто-то сильнее, поэтому сосредоточился на скорости и ловкости. Пара быстрых движений — и острый нож рассек руку врага, заставив его выронить оружие. Абрам тут же пнул его подальше, и, уклонившись, нанес несколько точных ударов в жизненно важные точки, пока противник рвал глотку от ярости и боли. Один готов, но тут подтянулись остальные трое. Абрам нагнулся и перекатился по полу, когда один из них выстрелил — скорее предупредительно, — и спрятался за другую машину. Однако резко вздрогнул, когда внезапная пуля пробила что-то неподалеку, и завыла сигнализация. Но это его не остановило: звук отвлек русских, и он рванул к ближайшему, пока новый выстрел не развернул самого высокого парня, сбив его с ног. Абрам поднырнул под телохранителя своего противника, нанося удары сверху и снизу, получив касательное ранение в левое плечо, которое тут же постарался проигнорировать. Тем временем Эндрю успел лучше прицелиться и снял последнего, когда тот врезался в припаркованный седан. Тяжело дыша, Абрам убедился, что с Эндрю все более-менее нормально, а затем пошел добивать оставшихся двоих. Хотелось бы взять кого-то для допроса, но рисковать они не могли, не с раненым Эндрю. — Позвони Дэвису, — приказал Абрам. — Скажи оцепить здание. Эндрю скривился, уронив взятый “напрокат” пистолет и прижав рану на боку. Одной рукой он начал шарить по карману в поисках телефона. — А он сможет? — Да, и ему нужно сделать это прямо сейчас, пока сюда никто не нагрянул, — Абрам прикончил последнего противника и поднялся. Что ж, стало очевидно — Эндрю пора на стрельбище. Пока тот говорил по телефону с Дэвисом, Абрам попытался как можно лучше вытереть руки и достал свой, чтобы набрать Джейсона. Тут явно потребуется координированная работа. — Абрам? — Да, — сказал он, поморщившись от боли в плече. — У нас тут полный бардак в квартире, четыре тела на вынос, и здание вот-вот оцепят. Они прорвались в гараж. Повисла пауза. — Румыны? — спросил Джейсон, и Абрам почувствовал, как тот начал нервно ходить туда-сюда. — Нет, похоже, у них новые друзья, — Абрам хмыкнул. — Начинают создавать проблемы. Хотя они явно связаны с Морияма, раз по имени меня звали, — он вздохнул. — Еще нам пригодится помощь для янки, он “поцарапался”. — Тогда я пришлю Энни, — ответил Джейсон. — Или его в другое место отправить? Абрам посмотрел на Эндрю, который копался в карманах одного из трупов, и улыбнулся. — Думаю, и так сойдет. — Тогда убирайтесь оттуда. Насколько я понимаю, люди уже в пути. — Понял, — Абрам привлек внимание Эндрю и кивнул в сторону лифта. — Извини за беспокойство. Джейсон тихо засмеялся. — Ты нас всегда держишь в тонусе. Давай возвращайся, пока твоя кузина сердечный приступ не словила. Повесив трубку, Абрам сунул телефон в карман и зашел с Эндрю в лифт, после чего ввел код, который отменял блокировку и поднимал их на верхний этаж. — Кое-кто скоро придет посмотреть твою рану. — А твою руку? Абрам попытался пожать плечами, но снова поморщился от боли и ощущения, как по руке потекла кровь. — Подождет, пока тебя подлатают. Эндрю смотрел на него несколько долгих секунд, отчего Абрам почувствовал себя неуютно — не мог понять, что означал этот взгляд. Наконец, Эндрю лишь покачал головой, и в этот момент лифт остановился, выводя их на этаж. Войдя в квартиру, Абрам пошел за чистым полотенцем, чтобы помочь другу прижать рану до прибытия Энни. Она приехала минут через пятнадцать в сопровождении Лиз, волоча с собой большую сумку с медицинскими принадлежностями. Энни тут же заставила Эндрю раздеться по пояс, отчего Абрам ощутил странный дискомфорт. После пары уколов, вызвавших у Эндрю поток ругательств, Энни заявила, что пуля прошла насквозь, и что в больницу ехать не нужно — главное, чтобы Эндрю пару дней поберег себя. Она ввела ему антибиотики и обезболивающее, наложила швы, тщательно обработала рану и сказала отдыхать день-два, чтобы восстановить силы после потери крови. Лиз принесла ему чистую одежду с антресоли, потому что остаток дня Эндрю предстояло провести на диване в гостиной. Пока он переодевался в ванной, наступил черед Абрама терпеть “заботу” Энни. Его пальто и свитер были окончательно испорчены, и теперь он чувствовал себя неловко, сидя голым по пояс. Однако Энни не впервой было его латать, да и на шрамы она уже не обращала внимания. Зато Абрам был до боли остро осведомлен о том, что Эндрю вышел из ванной и остановился, задержав на нем взгляд. Абрам упорно не поднимал глаз, сосредоточив все внимание на ногах Энни, пока она заканчивала обработку его ранения. — Обычное касательное, — заключила Энни, обработав рану. — Швы не нужны. — Какое счастье, — протянул Абрам, поморщившись, когда она прикладывала повязку. — Ай. — Я думала, ты терпеливее, — усмехнулась Энни. — Что, хочешь укол чего-нибудь “покрепче”? — Лучше обойдусь, — сказал Абрам, предпочитая сохранять ясность ума, пусть даже придется терпеть боль. Краем глаза он заметил, что Эндрю уже куда-то отошел, и почувствовал облегчение. Как только Энни закончила, он поспешил в спальню за майкой, пока она снимала резиновые перчатки и убирала свои инструменты. Когда он вернулся, Энни уже расставляла на столе несколько пузырьков с лекарствами. — Антибиотики для вас обоих, железо для янки, чтобы помочь с потерей крови, и обезболивающее, — строго наказала она. — Ему обязательно пить первые пару дней, а тебе — не перенапрягаться. Если начнется воспаление — сразу звони. Повязки менять регулярно, — она также оставила упаковку бинтов, перчаток и антисептик. — Я уже наизусть выучил, — заверил ее Абрам, привыкший справляться с ранениями самостоятельно, в основном с помощью матери. Наличие таких людей, как Энни и других семейных “врачей”, за последние годы стало настоящим благом. Энни отмахнулась от его слов, собирая свою сумку, а Лиз сочувственно взглянула на него. — Джейми сказала передать вам не высовываться, пока мы не поймем, что происходит. Между нами говоря, думаю, вас скоро перевезут — место явно “засветилось”. — Прекрасно, — вздохнул Абрам, пытаясь не тереть больное плечо. Он проводил женщин до двери, а затем направился к холодильнику за водой. Взяв бутылку, он подошел к Эндрю, который развалился на диване. — Голова еще работает? — спросил Абрам, протягивая ему воду. — Ненавижу быть под лекарствами, — признался Эндрю, медленно протягивая руку за бутылкой. — Когда обезболивающее перестанет действовать, передумаешь, — заметил Абрам, откручивая крышку своей бутылки. — Пить таблетки — дело твое, но, думаю, в первые день-два лучше не пропускать. Похоже, никуда мы не поедем, так что восстановишься побыстрее. Эндрю замолчал на мгновение. — По опыту говоришь? Абрам едва удержался от того, чтобы не провести пальцами по своим шрамам. — Только отчасти. — Ха, — выдохнул Эндрю, глотнув воды и уставившись на что-то на дальней стене. — И кто такой “Натаниэль”? Вопрос настолько ошеломил Абрама, что он чуть не выронил бутылку… хотя, если честно, он должен был это предвидеть. За последние несколько недель Эндрю доказал, что быстро подмечает все детали — иногда даже чересчур, и это порой заставляло Абрама нервничать. Ну конечно же он услышал это имя среди русского, даже будучи раненым и притворяясь мертвым. — Сейчас не время для этого, — отрезал Абрам, не заботясь о том, что Эндрю лежал раненым на его диване. Нет, тот не сбежал, когда его предупреждали, наоборот — вломился в жизнь Абрама и остался. Пускай теперь пеняет на самого себя. И Абрам не считал, что задолжал ему объяснения — по крайней мере, не сейчас. — Стреляешь как криворукий еблан, — огрызнулся Абрам, направляясь на кухню. — И по сторонам смотреть не умеешь. Тебе могли череп снести к чертовой матери. Брэн займется первым — потащит тебя на стрельбище, когда заживешь, — он достал бутылку джина, решив, что вода сейчас ему не поможет. — А схваченная пуля, возможно, поможет со вторым. А если нет, найдем еще желающих наделать в тебе дырок, пока не научишься, — он был готов предложить свои услуги — ох как готов. — Блядские, сука, американцы — думают, что неуязвимы. Ебанаты, блять. Ты хоть раз до этого пистолет в руках держал? Ты же мог в меня попасть, долбоеб! — Абрам не понимал, откуда у него взялось столько злости, но она ощущалась куда лучше паники, страха или вины. — Ебаные американцы с пушками. Он как раз схватил бутылку и потянулся за рюмкой — хотя, нет, зачем рюмка, лучше нормальный стакан — когда чья-то рука выхватила его у него из рук. Абрам резко дернулся назад от неожиданности. Эндрю каким-то образом поднялся с дивана и подкрался к нему. Выглядел он неважно — лицо бледное и потное, но глаза были ясными, а выражение — недовольным. — Я тебе, блять, жизнь спас, идиот, — проворчал Эндрю. — Забавно, а я думал, что все было наоборот, — парировал Абрам, выхватывая бокал обратно. — Плюс, я же говорил, что они бы меня не убили. Эндрю фыркнул. — Да уж, везунчик, — он поморщился и привалился к столешнице, явно уже не в силах стоять прямо. — Что-то я сомневаюсь, что ты бы обрадовался, сцапай они тебя. Вот же ж гад, блять. — Ты все равно долбоеб, — заявил Абрам, плеснув себе джина. Правда, по какой-то причине жидкость лилась куда угодно, только не в рюмку. — “Долбоеб”, который не дал тебе попасть в лапы к каким-то уебкам, — не унимался Эндрю. — Так что тебя, блять, не устраивает? На это у Абрама не было простого ответа. Точнее, ответ был слишком сложным и запутанным, чтобы объяснить. Семья уже много лет пыталась уговорить его обратиться к терапевту. О, это было бы весело, а? — подумал он, залпом выпивая джин. С чего бы он вообще начал?  — У нас времени не хватит на обсуждение, — произнес Абрам с легкой усмешкой. Эндрю некоторое время смотрел на него, а потом придвинул к себе бутылку джина и отпил прямо из горла. Абрам поморщился. — Во-первых, его явно не стоит смешивать с обезболивающими, которые вколола тебе Энни. Во-вторых, это мой джин. Я же не лезу к твоему виски. — Да мне похуй, — ответил Эндрю, поставив бутылку. — А теперь по новой — что тебя не устраивает? Абрам потер лицо руками, пытаясь разобраться в нахлынувших мыслях и эмоциях. — Ты не должен из-за меня умирать, понял? Я того не стою, — он думал, что именно в этом была суть. Хотя, конечно, вопросы о прошлом тоже совсем не радовали. В комнате повисла тишина, и, когда показалось, что Эндрю вот-вот что-то скажет, в дверь постучали. Эндрю резко обернулся на звук и чуть не плюхнулся на задницу, что выглядело, мягко говоря, забавно. — Иди на диван, — велел Абрам. — Сюда сейчас никто не поднимется, если только это не кто-то из семьи, так что все хорошо. Конечно же, Эндрю его не послушался и поплелся следом. Абрам открыл дверь и оказался прав — на пороге стоял дядя Стюарт. — Эм, привет? — Не “приветкай” мне тут, — проворчал дядя Стюарт. — Не мог бы ты, ради приличия, вляпываться в передряги где-нибудь в темных переулках или на причалах? Абрам холодно улыбнулся ему. — Извини, что отвлек тебя от чего-то важного. Сложный день в офисе? — Дерзкий молокосос, — буркнул Стюарт, входя в квартиру. — О, смотри-ка, карлик-гот еще жив. Я думал, его подстрелили. — Подстрелили. Но я выжил, — отозвался Эндрю, облокотившись на стену у двери. — Мне за это премия полагается? — Полагается совет: в следующий раз уворачивайся лучше, кретин тупорылый, — бросил ему Стюарт, снимая пальто. Эндрю взглянул на Абрама с недовольной миной. — А я все думал, откуда у тебя такое классное чувство эмпатии. Абрам лишь слегка пожал плечами, а затем повернулся к дяде. — Все там уже убрали? Стюарт фыркнул. — Это займет чуть больше времени. Лиз же сказала вам сидеть здесь, да? Никакой беготни, поездок, ничего. — Ах, а я на рэйв собирался сегодня, — притворно вздохнул Эндрю. — Даже новый карандаш для глаз купил. На это Стюарт ответил ему средним пальцем и устало посмотрел на Абрама. — Не мог его, что ли, получше под пулю подставить? — Это ты его нанял, — с удовольствием напомнил Абрам. — Сейчас слишком рано для обсуждения всей этой хуйни, — простонал Стюарт, потирая лоб. — Ладно, постарайтесь не лезть в неприятности. Хотя бы два дня, а? Может, установите новый рекорд? Абрам осторожно потер свежую рану. — Лиз что-то говорила про переезд. Дядя на мгновение замолчал, подошел к кухонной тумбе и поднял бутылку с джином. — Похоже, вчера они добрались до Кэла — пытали его несколько часов, чтобы выбить код от гаража. Так что да, ищем новое место, — он поставил бутылку и посмотрел на них. — Переедите в Кенсингтон, поближе к нам с Джейми. Абрам обдумал это с секунду, затем подошел, забрал бутылку у дяди и сделал несколько протяжных глотков. Он всегда старался держаться немного в стороне от семьи, сохранить хоть какую-то независимость… а теперь его все сильнее втягивали обратно. Сначала Эндрю, потом охрана, и хотя все это, в общем-то, было не так уж плохо… — А дальше меня на поводок посадят? — спросил он, опустив бутылку. — Черт побери, Рэм, мы просто пытаемся уберечь тебя!.. Он с грохотом швырнул бутылку в раковину — алкоголь явно не помогал. — А может, мне просто сдаться и сэкономить всем силы? — выкрикнул он. — Больше никаких головняков, никаких смертей, ничего… вообще! — если уж его собирались запереть, то хотя бы так на его совести не осталось бы больше крови, верно? Последние несколько лет были… ну, не сказать, чтобы хорошими, но явно лучше, чем он заслуживал. Он всегда знал, что живет взаймы, и это нечестно — заставлять свою семью и тех, кто на нее работает, за него расплачиваться. Он зашагал к выходу, но дядя Стюарт преградил ему дорогу, подняв руки на уровень груди; его лицо перекосилось от злости. — Не хочу больше слышать эту чушь, блять! Ты не сдашься, и мы тебя не отдадим. Да твоя мать из могилы вылезет и покоя нам не даст, если это случится. Она никогда не сдавалась. — Зато она сгребла меня и сбежала, и все мы знаем, как… — Абрам умолк, когда Стюарт ударил его по губам. Руки сжались в кулаки, но он не ударил в ответ. Краем глаза он заметил, как Эндрю, опершись на столешницу, смотрел на них. Его ореховые глаза были сосредоточены, а выражение лица — слишком уж спокойным. — Блять. Блять, Рэм, да что же ты творишь? — Стюарт с раздражением потер лицо. — Почему любой разговор с тобой всегда перетекает, блять, в ссору? Мы твоя семья, дай нам помочь! Абрам глубоко вздохнул и покачал головой. — Делайте, что хотите. Мое мнение все равно не учитывается, так? Просто скажите, куда идти и что делать, — он отступил назад, чтобы обойти дядю. — Да ради бога, Рэм, прости! Вернись сюда! Эндрю наблюдал за ним, не выражая никаких эмоций. — Ты не шутил про свои проблемы, да? — спокойно сказал он. — Иди сядь, пока швы не порвал и кровью все не залил, — отрезал Абрам, направляясь к спальне. Он уже почти зашел внутрь, когда Эндрю скользнул следом. — Какого хера? — возмутился Абрам. — Ха, недурно, — пробормотал Эндрю, оглядываясь. Абрам хотел уже вышвырнуть нахала из двери, но вспомнил про его ранение и замешкался. Эндрю тем временем прошел дальше и уселся в кресло, в котором Абрам частенько сворачивался запятой, чтобы почитать или поработать. — Опять же, какого хера? — Абрам был в полном недоумении. — Ты же сказал сесть, — спокойно ответил Эндрю. — Я не собираюсь оставаться там, пока твой дядя дуется. Между прочим, из-за тебя. — Спасибо, что просветил, — Абрам саркастически усмехнулся, плюхнувшись на кровать. — Прямо пользуешься случаем помочь, да? — Ага, — Эндрю чуть съехал в кресле, устраиваясь поудобнее. — Ты закончил психовать или как? Абрам пожалел, что разбил джин. — Я не психовал. И вообще, предпочел бы остаться один. — Не повезло. И да, ты психовал. Да, день явно не задался. — Что случилось с “влезешь на мою территорию — зарежу”, а? — Абрам провел рукой по волосам. — Ты же не говорил того же про свою спальню, — самодовольно подметил Эндрю, задирая черную футболку, чтобы проверить бинты. Абрам на мгновение уставился, прежде чем осознал, что откровенно пялится. — Ладно, на будущее: вломишься в мою комнату без приглашения — зарежу, — с раздражением сказал Абрам, указав на дверь. Эндрю, конечно же, с места не двинулся. — Ты не уходишь. — Почему ты так бесишься? Я думал, ты любишь своего дядю. — Блять, мне сейчас не до вопросов, — огрызнулся Абрам, закрывая лицо руками. Левая щека все еще болела после удара Стюарта. Но Эндрю сидел молча, раздражающе тихо, так что Абрам вздохнул. — Как бы ты себя чувствовал, если бы люди умирали из-за тебя? Тебе бы это нравилось? Эндрю нахмурился и опустил футболку, прикрывая свои впечатляющие мышцы. — Нет. — Вот и я надеюсь, что нет, — резко ответил Абрам. — А если вдобавок к тому, что люди погибают безо всякой причины, ты ничего от этого не получаешь. Твоя жизнь от этого не становится лучше, — он завязал с бегством, но не стал хоть сколь-нибудь свободным. Он старался держаться в стороне, не быть обузой для семьи, но теперь это не работало. Теперь семья собиралась держать его под контролем, и это делало ситуацию еще невыносимее. — Так в чем тогда смысл всего этого? — спросил он, чувствуя, как злость вновь поднимается на поверхность. В комнате повисла пауза, пока Эндрю не нарушил тишину. — А кто сказал, что без причины? Это даже не было смехом — больше походило на горькую усмешку, что вырвалась из Абрама. — Никто, кто работает на семью, не подписывается на то, чтобы умереть из-за меня. Это происходит по случайности или из-за невезения, — он бросил Эндрю язвительную улыбку. — Иди проверь, не дуется ли дядя Стюарт до сих пор. Может, найдет тебе другую работу. Сегодня тебе повезло, но завтра все может сложиться по-другому, — завтра пуля может не пролететь мимо. Завтра Эндрю может не успеть заметить угрозу. Завтра нагрянуть могут не русские, нанятые для небольшого “дельца”, а Малькольмы или Планк. Рано или поздно это все равно случится, и Абрам не понимал, почему Стюарт реагировал именно так. Ладно, может, он переборщил с ремаркой о матери, но это же правда. Можно было избежать столько всего, если бы она просто приняла судьбу Абрама и оставила его Морияма. Может, он сейчас играл бы в экси вместе с Кевином и Рико. А может, провалил бы “смотр” и был бы убит. Иногда ему снились подобные сны — как Тэтсуи заявлял, что он недостаточно хорош, и возвращал его к отцу. Как ни странно, Абрам не считал их кошмарами. По сравнению с остальными такие были почти облегчением. Настоящий кошмар заключался в том, чтобы просыпаться и осознавать, что нужно продолжать жить, двигаться дальше. — …меня слушаешь, еблан? — раздраженно окликнул его Эндрю. — Что? — Абрам вынырнул из своих мыслей от раздраженного голоса. — Что ты сказал? — Я сказал, ты меня слушаешь, еблан? — повторил Эндрю, звуча еще более раздраженно, хотя выглядел при этом довольно равнодушно. Абрам лишь устало посмотрел на него, не отвечая, и Эндрю поднялся с кресла и подошел к кровати. Присутствие Эндрю рядом должно было нервировать, но Абрам слишком устал от всего, несмотря на то что день только начинался. К тому же это был Эндрю. За пару месяцев совместной жизни стало ясно, что — за исключением внезапных вторжений в спальню — Эндрю уважал его личное пространство. Абрам тяжело вздохнул и посмотрел на американца, остановившегося рядом. — Ну что? — снова спросил он. — Я уже начинаю думать, что пуля задела тебе не только плечо, но и голову, — прошипел Эндрю. — Потому что обычно ты так не тупишь, — и, несмотря на яростный взгляд Абрама, Эндрю стянул ворот своей футболки, оголяя свежую татуировку на левой стороне груди. — Я же сказал, что остаюсь. Остаюсь и терплю твои детские выходки, потому что, видимо, никто другой с этим не справляется. — Это совсем не смешно, — Абрам счел, что это и так должно быть понятно. — И я не собираюсь вытирать кровь, когда ты разорвешь свои долбанные швы. Эндрю лишь презрительно фыркнул. — Вот тебе ответ заранее, еблан, — Абраму уже порядком надоело это оскорбление, — я заключаю сделки. Я серьезно отношусь к своему слову, потому что устал от того, что мне морочат голову, а потом нихуя не делают. Так что если я тебе что-то пообещал — я это выполню. Но если ты не выполнишь свою часть договора — все, мы с тобой разбежимся. Абрам смутно вспомнил, что Эндрю как-то говорил об этом — что-то про таблетки и тренера. — Зачем ты мне это говоришь? Эндрю отпустил ворот футболки. — Потому что я предлагаю сделку: я останусь, буду защищать тебя от Морияма и кого бы то ни было еще. А ты больше даже не подумаешь о том, чтобы сдаться. Понял? Это полная чушь. — Но зачем? Зачем рисковать жизнью ради такого, как я, когда… — Абрам замолчал, когда Эндрю оперся рукой о спинку кровати и склонился к нему ближе. — Хватит о себе так говорить, — с яростью выпалил Эндрю. — И мне уже остоебало, что Мориямы постоянно выигрывают. Кевин в итоге приполз к ним обратно, будто все эти годы были просто чихом. Никто так и не понял, что творится в Эверморе. Еще хуже — никому это даже не интересно. А теперь они начинают мутить воду здесь? Я этого не допущу. — Да ты совсем пизданулся, — Абрам просто обязан был на это указать. — Ты и сам не образец психического здоровья, — подметил Эндрю, чуть отстранившись. — Так что давай, отвечай. Да или нет? Абрам прижал руку к левой, все еще горячей щеке и обдумал предложение. По идее, он должен сказать “нет”, должен вытолкать Эндрю из своей комнаты… но у него было ощущение, что Эндрю так просто не уйдет. Ведь если он выйдет, и в следующий раз кто-то из Морияма правда схватит его, этот придурок выкинет какую-нибудь глупость, чтобы попытаться его вернуть. А может, вмешаются дядя Стюарт, Джейми и еще несколько человек, и это обернется бойней, которой Абрам так хотел избежать. Почему все не может быть проще? Почему они не могут просто отпустить его — им же от этого только легче станет? Если уж ему придется здесь остаться, то лучше принять предложение Эндрю — лучше страж, которого он знал и мог выносить, чем ошейник, который его придушит. — Ладно, — сказал он. Когда Эндрю просто уставился на него с этим раздражающе бесстрастным выражением, Абрам вздохнул. — Да, блять, да. — Отлично, — кивнул Эндрю и выпрямился. — Позвоню Брэну, закажу еду. И не сиди здесь целый день, иначе я сниму эту ебаную дверь с петель, — бросил он на выходе. — Какой же ты, блять, мудак, — крикнул Абрам ему вслед и едва удержался от того, чтобы чем-нибудь в него не запустить — Энни точно взбесилась бы, если бы ей пришлось снова кого-то зашивать. — “Долбоеб”, я “долбоеб”, — напомнил Эндрю, специально оставив дверь чуть приоткрытой, уходя. Абрам услышал приглушенные голоса из остальной части квартиры и понял, что дядя Стюарт еще не ушел. Вздохнув от одной только мысли, что придется снова с кем-то разговаривать, он сполз на кровать и закрыл глаза, надеясь обмануть самого себя и немного вздремнуть хотя бы на час.

***

Прижав руку к боку, Эндрю вышел из комнаты Абрама и с удивлением обнаружил, что Стюарт все еще на кухне — с мрачным лицом готовит чай. — Только не говори, что реально веришь в эту херь про “чай все исправляет”, — проворчал Эндрю. Хотя, если подумать, он заметил, что Абрам тянулся за чашкой чая в особенно тяжелые дни, когда не мог уснуть по ночам. Стюарт бросил на него кислый взгляд. — Заткнись нахер, янки, — но тут же противоречил сам себе, задав вопрос: — Как он? Эндрю зашипел от боли, с трудом усевшись на стул. Да, он уже понял, что быть подстреленным — не самое приятное ощущение, даже с учетом обезболивающих. — Я хочу надбавку за сегодня, — пробормотал он и на мгновение встретился глазами со Стюартом, который теперь мрачно сверлил его взглядом. — Он часто так делает? Начинает психовать и предлагает просто отдать себя? Лицо Стюарта на мгновение дрогнуло, и он снова занялся чайником. — Да, когда кто-то умирает — как Кэл. Он принимает это слишком близко к сердцу. Ну, неудивительно. — Похоже, Морияма серьезно нацелились на него. Уж слишком много усилий прикладывают. Стюарт помолчал, доставая чистую кружку. — Их гордость задета — они не привыкли, что им так долго в чем-то отказывают. Абрам для них теперь своего рода символ. К тому же, если они схватят его и хорошенько нас потреплют, то смогут подмять под себя наш бизнес. А к тому моменту и его уже приструнят, — сказал Стюарт, наливая чай. Абрам однажды обмолвился, как именно они его “приструнят”. Учитывая, что он не сломался — надтреснул, но не сломался — под “чутким уходом” Попеску, Эндрю даже не хотел знать, что потребовалось бы, чтобы окончательно его сломить. Однако он не сомневался, что Морияма не остановятся, пока этого не добьются. Эндрю задумался, имеет ли отец Абрама какое-то отношение ко всему этому. К тем ужасным шрамам, которые он видел, когда Энни зашивала рану на плече этого идиота. К тому, что Абрам упомянул, как Мэри Хатфорд “сгребла его и сбежала”. Наверное, поэтому никто и не хочет говорить об этом человеке. — Так ему уже лучше, да? — Стюарт внезапно прервал размышления Эндрю, и тот чуть не свалился со стула. О да, у лекарств точно были побочные эффекты, несмотря на то что они приглушали боль в боку до тупого пульсирования. — Более-менее. Скорее всего перестанет нести всю эту жертвенную чушь хотя бы на время, — отозвался Эндрю. По крайней мере, если серьезно отнесется к их сделке. Эндрю сам удивился, что снова наступил на эти грабли, хотя был уверен, что покончил с ними. Слишком много раз обжигался. Но… он нашел здесь новую жизнь, и она ему нравилась (даже несмотря на то, что его подстрелили), и он не собирался позволить какому-то суициднику все испортить. Стюарт странно посмотрел на него. — Хах, он еще жив? Я не слышал шума, ничего не разбивалось, никто не орал, — он сощурился, окинув Эндрю взглядом. — Не похоже, что вы подрались. Эндрю показал ему средний палец. — Может, тебе стоило попробовать поговорить с ним, а не по щекам хлестать. Показалось, что сейчас уже его отхлещут за этот комментарий, но Стюарт, после напряженной паузы, просто отошел и покачал головой. — Весь в мать, упрямый как черт и лезет туда, куда не надо. И этот язык, — но злость на его лице сменилась грустной улыбкой. — Она была младшей в семье, знаешь ли. Ее, наверное, из-за этого слегка баловали, все ей с рук сходило. А сколько в ней было огня, — лицо его стало еще грустнее. — И в нем он тоже временами вспыхивает. Эндрю вспомнил, как они с Абрамом перебрасывались колкими фразами, как тот сегодня покрывал его матом по возвращении в квартиру, как Абрам проявлял свой характер, когда считал, что Эндрю перегибает с защитой. — Да, знаю, — тихо подтвердил Эндрю. — Он ненавидит, когда чувствует, что его загоняют в угол, — как и она, — объяснил Стюарт. — Наверное, именно это и толкнуло ее на… ну, это заставляет его делать глупости. Вести себя неадекватно, и все такое. Поэтому он выбрал эту квартиру, а не переехал поближе к нам. Это был компромисс. Ему проще, когда Дэвис и другие за ним присматривают, чем если это делаем мы с Уиллом, хотя в Кенсингтоне меньше шансов, что кто-то рискнет что-нибудь выкинуть. Слишком уж на виду, слишком публичное место. — Но ты все равно его переселишь. — Да, — Стюарт налил себе чай и начал его заваривать. — Что-нибудь придумаем: не слишком близко к нам, но с хорошей охраной. Дадим ему немного пространства, чтобы он на стенку не лез. Эндрю задумался, понимает ли Абрам, насколько его семья пытается учитывать его интересы, и вспомнил ту вечеринку — ту уверенность Абрама, будто дядя Уилл его недолюбливает, хотя сам Эндрю видел только волнующегося родственника. Скорее всего, нет — не понимает. — И что мне делать? Стюарт помолчал, отпил чая, потом сполоснул кружку и поставил ее в раковину. — Занеси этому идиоту чай и отдыхай, что бы там тебе Энни ни говорила. Джейми наверняка загрузит его работой на пару дней, и Рэм отвлечется, а потом я заскочу с новостями о переезде. Пока что к вам будут заходить только Брэн с Дэвисом. Ну, или кто-то из семьи. Остальных можешь смело закалывать. — Смотрю, я все-таки тебе нравлюсь, — протянул Эндрю. — Не особо, — проворчал Стюарт. — Мне просто надоело разгребать бардак. — Скажи Брэну, пусть привезет нам еды, мы еще не ели, — сказал Эндрю, наливая себе чаю. Он никогда не видел, чтобы Абрам что-то добавлял в свой. — Знаешь, у вас тут есть вполне рабочая кухня, может, кто-то из вас все-таки научится ей пользоваться? — Ты правда хочешь, чтобы я попробовал состряпать что-нибудь под обезболом? — усмехнулся Эндрю, обнажая зубы. — Что ты там про бардак говорил, м? Стюарт лишь покосился на него, достал телефон и ушел, бормоча что-то про то, что больше ни в жизнь не наймет ебаного карлика-гота. Вразвалку, из-за таблеток и боли в боку (да, ему явно нужно было присесть), Эндрю вернулся в комнату Абрама с чаем. На этот раз он соизволил постучать, прежде чем войти. Абрам издал какой-то смешной, недовольный звук, когда Эндрю вошел, но его взгляд смягчился, когда он увидел чашку чая. Он принял ее с благодарным кивком, и когда их пальцы соприкоснулись, не отдернул руку. Эндрю на мгновение задумался, но Абрам полностью сосредоточился на чае, внимательно следя, чтобы ничего не пролить, так что Эндрю просто развернулся и вышел. Большую часть дня он провел на диване, поднимаясь только для того, чтобы впустить Брэна с едой. Он пару раз окликал Абрама, чтобы тот сбегал наверх за его ноутбуком и электронной книгой, так как на первом этаже не было телевизора. Он почти попросил Брэна привезти новый, но вспомнил, что они здесь все равно ненадолго. На следующий день Абрам вышел из своей комнаты поработать на кухне, так что Эндрю наконец получил компанию, пока валялся на диване. Местами они успевали практиковаться в китайском между сообщениями от Ники и Рене. К вечеру Эндрю наконец вернулся в свою кровать — и это было настоящим облегчением, потому что на диване спать было не очень-то удобно. Они помогали друг другу менять повязки. И хотя раньше Эндрю мог бы почувствовать себя неуютно от того, что кто-то так близко, касается его — тем более кто-то, кого он хотел, — Абрам был на удивление осторожен, внимателен… за исключением редких, чуть затягивающихся взглядов. Взглядов, которые Эндрю потом невольно прокручивал в голове, пока Абрам находил себе дело, опустив голову, пряча лицо за волосами и становясь вдруг до странного молчаливым. Словно сам не понимал, что происходит. Но Абрам был не единственным, кто чувствовал смятение. Так что Эндрю с облегчением встретил приход Стюарта, который сообщил племяннику, что они все-таки переезжают в таунхаус в Кенсингтоне, в паре кварталов от дома Джейми. Личный гараж, больше спален, чем им когда-либо понадобится, небольшой сад, система безопасности, которая могла бы и петь, и завтрак готовить, и богатые соседи, у которых тоже была своя охрана — а уж докучать таким людям Морияма явно не захотят. Абрам едва ли был доволен, но Эндрю казалось, что все не так плохо, как могло быть. Брэн пришел помочь с упаковкой вещей (точнее, помочь Абраму, ведь Эндрю все еще “восстанавливался” и жевал печенье, пока они трудились). Поскольку у Абрама был минималистичный стиль жизни, собрать его вещи оказалось делом недолгим. Эндрю был в восторге, когда спустя несколько дней снова сел за руль McLaren, а еще радовался, что наконец заполучил собственный гараж. Может, через год, когда он окончательно убедится, что этот идиот все еще останется жив, он сможет претендовать на новый автомобиль в качестве бонуса. Он явно заслуживал эту чертову тачку… Новый дом стоил ну просто каких-то пизданутых денег, что объясняло ошеломленный взгляд Абрама, когда они осматривали комнаты. Но Эндрю особого дела до этого не было — главное, что теперь у него наконец появилась нормальная спальня с нормальной кроватью. К тому же, по словам Стюарта, кто-нибудь будет приходить убирать за ними, ведь они, по его мнению, “парочка криворуких кретинов”. Эндрю это устраивало, лишь бы никто не трогал его комнату и не заставлял надраивать все это пространство. Рене хотела отправить подарок на новоселье. Ники заявил, что одна из спален должна быть “его”. Эндрю пообещал кузену, что тот получит нож в живот, если появится в новом доме. Когда все вещи наконец перевезли и более-менее расставили, Эндрю налил себе виски, а Абраму — джин, и отнес напитки туда, где Абрам стоял у французских дверей и смотрел на задний двор. — Пытаешься убить растения силой мысли? — спросил Эндрю. Хотя, учитывая, что был декабрь, там особо и убивать было нечего. — Я… это слишком, — Абрам принял рюмку с легким кивком. — Я давно… В общем, я не жил в доме уже… ну, много лет. Интересно. Эндрю снова ощутил соблазн нагуглить “Мэри и Натаниэль Хатфорд”… но пока сдержался. Он хотел, чтобы Абрам сам рассказал ему правду о своем прошлом, о том побеге и об отце. С учетом того, что случилось с тех пор, как они едва не погибли в гараже, момент для этого разговора был не самый подходящий. Но вот через несколько дней, когда они обживутся… — Ну, за новые начинания, или как там, — сказал Абрам, поднимая рюмку в знак тоста. На это Эндрю удивленно приподнял бровь, особенно когда британец чокнулся с ним. — Надеюсь, тут нам повезет, потому что я не хочу даже представлять, куда нас засунут, если и это не сработает, — пробурчал Абрам. — Я слышал, в замках жутко холодно, — заметил Эндрю, сделав глоток. — Запасайся свитерами. — О блядский боже, — простонал Абрам. — Не каркай, блять. — Зато я смогу ходить с мечом. Вот это будет весело. — Глянь-ка на этот сад — прекрасное место для твоей могилы, — Абрам злобно посмотрел на него. — Если придется снова переезжать, я тебя в нем и оставлю! — Такой городской парень как ты? Хочу посмотреть, как это у тебя получится, — хмыкнул Эндрю. — Да иди ты на хуй, — Абрам показал ему средний палец и, громко топая, ушел, оставив Эндрю с легкой улыбкой. Все-таки Стюарт был прав насчет огня.