Цветы и Силки

Ненависть превыше всего. Её силе не сможет противостоять ни один враг

      До следующей встречи с Арсом чувство вины успевает сожрать Антона с потрохами. Надо же было додуматься, просто прийти к эльфам с договором в кармане! Вот где не надо, Антон образцово-показательный Демон — пошёл напролом, а теперь жалеет, кусая когти. Ему бы брать пример с эльфов: те так вовлечённо пытались понять, что не так с Арсом. Да только толку от их пытливости, если пришли они к совершенно дурацкому выводу о проклятии.       Крылья чешутся и зудят от нервов. Мазь облегчает симптомы, но Антон всё равно просыпается на ворохе выпавших перьев. А стоит ему посмотреть на свои ладони, и чувство вины вспыхивает с новой силой. Его кожа переливается и сияет от касания арсовой. Его сияющая кожа главное свидетельство того, насколько Арс был напуган в тот вечер, и это главное доказательство его вины в произошедшем. Но Антон даже не старается избавиться от этого блеска. Рассматривает ладони с щемящим сердцем и прижимает к груди, пряча от других Демонов под перчатками.       Как там Арсений после ритуала очищения? Антон знает, что тот жив, потому что вокруг него вьётся запах луговых цветов. Но что, если ритуал был болезненным? Вдруг Арсу пускали кровь или даже подрезали кончики эльфийских ушей?       Но кроме напоминания о ритуале, арсов запах пробуждает внутри воспоминание о совсем другом моменте. О моменте, в реальность которого Антон не может поверить до сих пор. И тогда, задумавшись, Антон касается кончиками пальцев своих губ, будто на тех застыл отпечаток арсовых. А потом стыдливо и испуганно озирается по сторонам, надеясь, что Демоны решат, что он просто вспомнил вкус особенно лакомого кусочка курицы. Но те, как обычно, не обращают на него никакого внимания. И даже когда Антон уходит на патрулирование ещё до заката, в свой след слышит только бесцветное: «Малой, походу, наконец-то полюбил в лесу шататься». Внутри него эта фраза вспыхивает теплом и горечью одновременно. Получается, и правда, полюбил.       Никто из Демонов не рискует соваться вглубь непроходимой чащи, и Антон минует её по самой кромке. Кустарники там такие частые и острые, что сунься он в пасть дракона — и то легче смерть. Касаясь колючек когтями, Антон думает, что поселился бы в этой части леса жить, если бы это спасло Арса от загадочного ритуала. Цветочный запах усиливается, и Антон принюхивается, но нос так и ведёт его вдоль непреодолимого кустарника.       Антон удивляется, когда замечает Арсения ещё издалека. Лунный свет делает черты его лица резкими, а кожу мраморной. А, может, та такая бледная после ритуала? Он наблюдает за Арсом, ловя себя на дурацкой мысли о том, что всё это — мираж. Мираж не только Арсений прямо перед ним, но и вся их история.       Арсений первый встречается с ним взглядом. Приветливо машет рукой, и комок нервов внутри расслабляется. Антон выдыхает, когда Арсений идёт к нему привычной пружинистой походкой.       — Очистили тебя от проклятия?       Цветочный запах пробирается по коже, гладит её, и Антон с трудом удерживается от того, чтобы не зажмуриться от удовольствия.       — Ага, говорят, теперь Демоны от моих прикосновений сгорают, — фыркает Арсений. — Проверять будешь?       От близости Арсения сердце сбивается с ритма. Перед ним стоит эльф, который отбросил его к дереву так сильно, что перехватило дыхание. Эльф, который прижимался к его губам, зарываясь пальцами в кудри. Эльф, который когда-то хотел отрубить ему голову. И эльф, который всего пару дней назад эту голову спас. И это всё его Арсений. Во всех крайностях. И даже если Антон вспыхнет от его касания, это лучшая смерть из возможных.       Антон подаётся вперёд, сжимая Арса в объятьях. Холод смешивается с теплом, превращаясь в нежность. Арсений в его руках выдыхает облегчённо и пальцами цепляется за плечи.       — Они так накинулись на тебя, — шепчет Антон в его шею.       — Мудаки есть как среди Демонов, так и среди эльфов.       Лунный свет переливается на арсовых прядках, касаясь кончиков эльфийских ушей. Не тронутых эльфийских ушей. Когда они отстраняются друг от друга, Антон решается спросить:       — А в чём был ритуал очищения?       — Напоили раствором с травами, — Арсений вытягивает руку в сторону кустарника, и под его ладонью непроходимые колючки расступаются в стороны. — Я проспал пару дней, а потом голова ещё пиздец как болела.       Всматриваясь в темноту чащи, Антон присвистывает. Колючки образуют проход, гостеприимно приглашая их вглубь. И, не успевает Антон спросить о безопасности такого приглашения, как Арсений берёт его за руку и тянет вперёд. Как только они делают первый шаг, кустарник за ними смыкается, а впереди ещё сильнее расступается в стороны.       — Надо включить в мирный договор пункт, что мы вас не будем проклинать, — размышляет Антон.       — Я представить не мог, что ты решишь его составить, — качает головой Арсений, и прядки его волос прыгают, повторяя это движение.       — Конечно, как бы я смог. Эльфы же в сто тысяч раз умнее Демонов, — Антон когтём проводит по колючкам, и те, будто стесняясь, ускользают от него. — А ещё мы от воды умираем. Может ещё знаешь какие-то интересные факты?       — Слышал, что у Демонов члены по три метра.       — Не, ну это уже чистая правда, — смеётся Антон.       Скоро темнота впереди перестаёт быть непроглядной. Из-за колючих зарослей пробивается лунный свет, и они выходят из чащи. Кустарник за ними срастается с тихим шуршанием, и они замирают у подножия небольшого холма.       Не успевает Антон узнать, где они, как Арсений уже начинает взбираться на холм. Он карабкается наверх с эльфийской ловкостью. Антон старается не отставать, но дважды чуть не скатывается кубарем, отвлекаясь на изгибы арсового тела. Сам он цепляется за землю когтями, вырывая оттуда клочки зелёной травы, и изящества в нём нет от слова совсем.       На вершине холма раскинулся дуб. Его листья колышутся на ветру, и Антону кажется, будто он приветствует их. Они опускаются на траву, опираясь спинами на ствол дерева. Крона частично перекрывает небо, на котором начинают проступать звёзды. Арсений жмётся к Антону и кивает на лесную чащу, оставшуюся внизу.       — Вон там слева ваша деревня.       Антон присматривается и правда замечает скопление огоньков. Вечерние костровища уже исходят на нет, но кое-где ещё горят достаточно ярко, чтобы их заметить.       — А вот там наше поселение, — ведёт Арсений пальцем правее.       Антон тщетно всматривается, пытаясь что-то различить.       — Оно заколдовано, — тут же поясняет Арсений, — тут только точно знать расположение.       — Получается, сколько бы я ни шатался по вашим землям, не вышел бы на ваше поселение.       Антон пальцами зарывается в траву, а та такая мягкая и манящая. Поддавшись искушению, он опускается вниз, позволяя зелени принять его в свои объятия. Голову устраивает у Арса на коленях, и тот тут же зарывается пальцами в его волосы.       — Надо было сказать тебе раньше. Про то, я охотился за головой Демона.       — Это ничего не меняет между нами.       Потому что пусть эльфы хотят убить Демонов, а Демоны — эльфов. От них двоих эти распри примерно так же далеко, как их поселения сейчас. А они просто со стороны смотрят, как те друг другу головы грозятся отрезать, а на самом деле только придумывают небылицы друг про друга.       — Если бы ты знал, что не все эльфы такие лапочки, ты бы не рискнул сунуться к нам вот так. Совсем без всего.       — Я и не пошёл без всего, — возражает Антон, — я заручился поддержкой единственного эльфа-лапочки.       — А если бы я опоздал всего на пару минут? — вздыхает Арсений. — Полетела бы тогда чья-то голова вместе с рожками.       Арсений оглаживает рога, накручивая на них прядки. Будто кудрей на антоновой голове и без того не достаёт.       — Тогда хорошо, что ты такой пунктуальный, — смеётся Антон, хвостом обвивая арсову кисть.       Запястье оказывается прямо перед носом Антона, и он без всякого стеснения ведёт по нему носом. Кожа холодная и нежная, и так сильно пахнет цветами. По этому запаху Антон найдёт Арса где угодно. А как… Как Арсений нашёл его первее других эльфов на своих землях?       Когда Антон озвучивает вопрос вслух, касания арсовых пальцев вдруг исчезают. Антон открывает глаза и запрокидывает голову. Смотрит на Арсения снизу вверх, и ему кажется, что сияние звёзд в его глазах намного ярче, чем на небе.       Арсений смотрит на горизонт немного растерянно и не отвечает. Напоминая о себе, Антон пробирается кончиком хвоста к арсовым ладоням. Арсений тут же заключает его между них, поглаживая кончиками пальцев. Эти касания оказываются до неприличия приятными. Разрядами пробегаются от хвоста по всему телу, по чуть-чуть сводя Антона с ума. И не иначе, как всё-таки сводят окончательно, потому что он слышит от Арсения совершенно невероятное:       — Я чувствую твоё тепло за много километров. Чем ближе, тем точнее знаю, где ты.       В ночной прохладе тихо шуршит листва дуба, еле слышно шелестит арсово дыхание, а мысли Антона ворочаются до ужаса неуклюже и громко. Может, он ослышался?       На кончике хвоста с новой силой вспыхивает касание, а тело прошибает магический разряд. Арс прижимается к его хвосту губами: мягко касается и трётся носом. Арсению, конечно, неоткуда знать, насколько это интимный жест, да?.. Но, смотря на арсову самодовольную ухмылку, Антон понимает, что тот всё считал по его реакции. И вдруг смелеет достаточно, чтобы ответно признаться.       — Твой запах. Я чувствую его даже в деревне Демонов.       Арсений удивлённо вскидывает брови и даже размыкает ладони, высвобождая кончик хвоста. Антон тогда спускает его ниже, обвивая хвост вокруг арсовой талии. Красноватая кожа контрастирует с белой. Горячее касание вспыхивает на холодном. И Антон будто только сейчас осознаёт, какие они на самом деле разные. И какая между их народами пропасть.       Он приподнимается на локтях и смотрит в сторону поселений. Демоническое теперь можно различить только по уходящим в небо крючкам дыма. А эльфийское, Антон присматривается, всё-таки можно разглядеть по небольшой просеке, которую подсвечивает лунный свет. Между их поселениями на иссиня-чёрном небе тянется целая плеяда звёзд. Она не видна из деревень, но стоит отойти чуть дальше, взобраться на холм, и вот уже оказывается, что та незримо соединяет их народы плетением звёздных нитей. И даже если эти нити не видны другим, им двоим они видны отчётливо и точно.       И пусть Демоны слишком прямолинейные, а Эльфы слишком умные, Антон точно знает, что они с Арсом будут до последнего пытаться примирить их народы. А если вдруг нет, то построят плот и уплывут за море вдвоём. Где их никто не найдёт.       Антон подтягивается наверх, опираясь спиной о ствол дерева. Арсений оказывается к нему совсем близко, — своей грудью прижимается к его. Арсово сердце грохочет прямо в его. Антон проходится языком по своим губам, почти цепляя арсовы:       — Ты говорил, тебя заводят парни с клыками?       У Арсения вырывается рваный выдох, а зрачки расширяются. Он перекидывает ногу через колени Антона и вдруг оказывается на его бёдрах. И теперь уже дыхание сбивается у Антона.       — Только один конкретный заводит, — шепчет Арсений в его губы.       Этот поцелуй не похож на предыдущий. Они жадно приникают друг к другу, сталкиваются языками и покусывают губы. Ладони Арсения скользят по спине и останавливаются у основания крыльев. А потом вдруг пальцы зарываются в перья, и Антон не удерживается от стона. Обвивает арсовы бёдра хвостом и прижимает его ещё ближе. Ладонью ныряет под край туники и стискивает кожу — та нежная и податливая.       Арсений толкается ему навстречу, и Антона прошибает жаром. Под туникой нет белья, и его ладонь касается арсового паха. Арсений от этого касания шумно выдыхает и тут же отстраняется. Арсений сползает к коленям, стаскивая штаны Антона на бёдра. Совершенно бесстыдно обхватывает его член ладонью, и холод приятно растекается по телу. Антон хочет пошутить про то, что «ну почти трёхметровый», но Арсений вдруг широко лижет основание. Холод сменяется теплом, и получается только скулить и толкаться ему навстречу.       Когда Арсений снова вскарабкивается на его бёдра, они встречаются взглядами. Арсов сумасшедший: в нём и желание, и трепет, и волнение. И всё это так сильно и про Антона тоже, что сердце щемит от нежности. Антон застывает в этом моменте, как бывает застывает ледяная капля на кончике раскалённого пламени. Арсений на его бёдрах растрёпанный и такой охуенно красивый. И не вопреки тому, что он Эльф, а именно по этой причине.       Антон хвостом обвивает арсову талию, самый кончик прижимая к его груди. Туда, где находится сердце. Арсений ловит его хвост в свои ладони и прижимается к нему губами. А потом толкается навстречу бёдрами, заставляя Антона шумно втянуть воздух. Арсова кожа такая холодная, а внутри Арса так безумно горячо. Перед глазами плеяда звёзд расплывается дымкой, и в голове только две дурацкие мысли: «Боже, как всё быстро» и «Господи, ну почему так медленно?».       Антон сжимает пальцы на арсовых плечах, гладит спину и спускается на ягодицы. Арсений выгибается, подаваясь навстречу его касаниям, и Антон даже не пытается сдерживать стоны. Только вдруг ловит арсово запястье и прижимается к нему губами. Арсений тогда вдруг сбивается с темпа и встречается с Антоном поплывшим взглядом.       Дыхание Арса частое, а по лбу разметались волосы, пряча искрящиеся глаза. Антон собирает выбившиеся пряди и мягко отводит за острые кончики эльфийских ушей. У Арсения щёки тут же вспыхивают алым, а взгляд становится уязвлённым и мягким. Антону кажется, что в глазах напротив отражается вся его жизнь до встречи с Арсом и весь остаток жизни, который он ни за что не проведёт без него. И он оказывается больше не в силах удерживать чувство, которое так давно томится внутри.       — Люблю тебя, — прижимается Антон к арсовой шее, туда, где сильнее всего пахнет цветами.       Арсений двигает бёдрами медленно и плавно. У Антона перехватывает дыхание от нежности, растекающейся по венам. Арсений носом трётся о его щёку и в губы выдыхает:       — Я тебя тоже.       И когда звёздное небо вдруг взрывается под его веками, Антон точно знает, какое имя у самой яркой звезды. Держится за неё, как за единственную связь с реальностью, грань с которой опасно истончается. И в распадающихся созвездиях, в бесконечной черноте неба он прижимает Арсения ближе к себе, чтобы поймать губами его стон.       Лежа на траве и пытаясь отдышаться, Антон притягивает Арсения в свои объятия. Эльфийская кожа холодная, но арсово дыхание обжигает, касаясь его шеи. Цветочный запах вокруг Антона запахивается ловушкой, и он надеется в этих силках быть до конца жизни. И, целуя острый кончик арсового уха, он думает, что так и назовёт следующий вариант мирного договора: «Цветы и Силки».