Из Тьмы

Метнувшись наперерез раздирающему воздух снаряду, я ударом с выплеском духовной силы — жалкое подобие того, что делает Прапор или применял Горо, создавая свои «сейсмические удары» — отбила тот вверх и в сторону, попутно раскрошив на мелкие, не несущие смертельной угрозы куски. То есть как — не несущие? Они полетели чуть вверх и в сторону; по прикидкам, они встретятся с землёй, когда значительно потеряют в скорости. Иными словами, стену нормального здания, крышу обладающего относительно тонкими перегородками склада или даже навес торговца уличной едой — не пробьёт. Скорее всего. Но вот если кирпич или даже его четвертинка под неудобным углом прилетит в голову неудачливого прохожего, вздумавшего пройтись по относительно безлюдной части рынка, то ничего хорошего для жертвы не последует. Да и полицейские, спасённые от участи становления размазанным по земле фаршем, не сказать, что отделались лишь лёгким испугом. Ударная волна, созданная как столкновением, так и потребовавшимся выплеском духовной силы, обеспечила всем находящимся неподалёку как минимум лёгкую контузию. А куда деваться? У меня просто выбора не оставалось. Простые люди слишком хрупкие, чтобы без последствий пережить столкновение достаточно могущественных одарённых, тем более тейгуюзеров. Даже если оно не затрагивает их напрямую. В любом случае контузия — куда лучше, чем несколько тяжеленных кусков кирпича, способных пробивать каменные стены и разрывать людские тела не хуже пушечных снарядов, отправившиеся внутрь здания клуба. Между прочим, там до сих пор кучковалось немало народа: как полицейских, так и ещё не выведенных посетителей. Повернув голову, я увидела замотанную в свободные одежды фигуру с горящими яростным золотом глазами, виднеющимися на узкой полоске кожи от виска до виска. Остальное лицо вместе с волосами скрывала обмотавшая голову ткань. Кисти этой фигуре заменяли покрытые короткой золотистой шерстью, явно нечеловеческие когтистые лапы; под укрывающей голову тканью угадывались звериные уши. Хвоста вот, правда, не видно — но учитывая зимнюю одежду, это и не удивительно. Рост нормальный, спина прямая, человеческая, стопы тоже не трансформировались под пальцехождение (кое некоторые плохо учившиеся в школе личности называют вывернутым назад коленом). Короче говоря, уровень сродства с тейгу — начальный или низко-средний, тут особых расхождений с известной мне-Виктору информацией вроде бы не имеется. А то, учитывая неожиданно хорошие навыки сокрытия, которые, если мне не изменяет память, в каноне не упоминались, были сомнения. Уровень опасности… тоже средне-низкий, пожалуй. Живучесть, сила и прочность, даруемые Лионелем — это, конечно, хорошо, как и пассивная прокачка от связи с тейгу; но судя по тому, как противница двигается, особым мастерством она не обладает: подгруженная от артефакта информационная база со «звериными боевыми инстинктами» да немного личного опыта, не более того. Пока я спасала одни жизни и параллельно оценивала потенциальную противницу, та решила улучить момент и отнять другие. Рывком переместившись к возглавляемой Баском группе стражников, Леоне совершила несколько обманчиво лёгких движений, от которых люди, доселе застывшие, словно мухи в смоле, начали двигаться, неторопливо разлетаясь в разные стороны. Мёртвыми. Если не прямо сейчас, то в очень скором времени. Удары, не особенно быстрые и сильные для другого воителя схожего класса, для простых полицейских, не обладающих навыками ускорения-усиления-укрепления, являются именно тем, чем являются на деле: мощными кинетическими импульсами, мгновенно придавшими телам немаленьких мужчин скорость, достаточную чтобы они начали разлетаться в стороны. Учитывая малую площадь соприкосновения и то, что опасающаяся моей атаки рейдерша, которая, пусть и сдерживала силу, не желая устроить салют из крови, костей и кусков плоти — всё-таки именно била, а не аккуратно толкала, то внешне целые тела внутри представляли собой кашу из разорванных органов, лопнувшего мяса и сломанных костей. …И забавный колобок-полицейский — тайный фанат воителей и отец шебутных мальчуганов, с которым мы недолго, но с удовольствием поговорили, и его подчинённые — простые, не идеальные, но честно тянущие лямку стражники — все они в один миг стали трупами. Баску повезло даже меньше — или больше? Всё же мгновенная смерть лучше растянувшейся агонии — ему сражающаяся за «всё хорошее и против всего плохого» революционная кошкодевочка оторвала голову. Казалось бы, сколько их таких было — случайных и не очень жертв на кровавой тропе моей жизни? Но… царапнуло что-то по сердцу. Я ведь просто хотела проветриться-развеяться и сделать что-то (по собственному мнению) хорошее. Да и лейтенант Баск мне понравился: некрасивый, но честный — эмпатия не даст соврать — харизматичный и приятный в общении служака. И эта звероухая стерва его убила! Вот так, походя, хотя чем-то угрожать ей он заведомо не мог! На лицо сам собой выполз злобный оскал, и я, повернувшись к напряжённо застывшей Леоне — чует, кошка драная, что с ней сейчас сделают! — провела пальцем по горлу и указала рукой в сторону пустующего павильона. Та изобразила парочку издевательских жестов и, совершенно не собираясь бежать от драки, несколькими скачками переместилась на будущее поле боя. Тоже не хочет устраивать здесь второй Сингстрим. Да и дружка своего, отважно прячущегося за спинами посетителей-неудачников, не желает зацепить. Эмпатия подсказывала, что рейдерша, несмотря на мою маскировку, ощущает подспудную опаску; тем не менее, это скорее подстёгивает её злость и жажду сражения. Что же, немного усилим сокрытие и проверим, чего она стоит в сравнении с прошлым хозяином тейгу-пояса. Конечно, убивать её не стоит: сестра узнает и, вероятно, расстроится — да и моим планам сие противоречит. Но уж выпустить пар и хорошенько отделать наглую прошмандовку* — я отлично помнила мелькавшие в каноне намёки на её профессию «массажистки» — которая вместо того, чтобы удирать со всех ног, бросает мне вызов… Да, это хорошо и правильно. / * — Оскорбление, обозначающее хитрую, пронырливую женщину и/или проститутку./ Заодно потренируюсь и проверю свои навыки в рукопашке, а также проведу кое-какие наблюдения. Я понимала, что революционерка убила полицейских во многом из-за присутствия потенциально опасной воительницы, меня то есть. В ином случае она либо действовала бы мягче, либо вообще могла дождаться, пока террориста — или кто он там? — отпустят вместе с остальными свидетелями, но доброты это не прибавляло. Совершенно. В конце концов, у неё имелись и иные варианты, может, менее надёжные — скорее более, хотя ладно, сделаем скидку на импульсивность и отсутствие профильного образования — но бескровные. Для «воинов добра» сие должно быть важно. А если не должно — то какого, спрашивается, демона «карающая длань прогнившей Империи», опасаясь того, что во время столкновения террористы кого-то убьют, обязана закрывать глаза на их проделки? Такие неразборчивые борцы с режимом ведь всё равно продолжат нести смерть своим жертвам, а заодно и непричастным неудачникам. Та попытка с метанием, которую я всё же успела предотвратить, могла одним махом убить несколько тех самых непричастных и покалечить как бы не десятки. Лучше, если так сложилась ситуация, сократить число активных мятежников. И заодно щёлкнуть по носу коллегу из Рейда, раз уж нельзя устранить и её. Благо обычную, среднестатистическую физиономию бомбиста — или кто он там? — теперь хорошо видно, и незаметно отправить в неё парочку метательных игл труда не составит. Сказано — сделано; к не ведающим о своей судьбе трупам добавился ещё один. Конечно, с точки зрения представителя власти этого типа стоило задержать. Но… поиграть на нервах противницы хотелось больше. Да и мало ли, что он может знать? Вдруг да выведет силы Империи на базу Ночного Рейда? Создавать неприятности для сестры и тем более подвергать её дополнительному риску мне не хотелось. Да, несколько лицемерная позиция, особенно учитывая, что нынче Ночной Рейд работает отчасти и на мои интересы, а значит, я тоже частично ответственна за поступки его членов и то, что нехорошая (но судя по манге и аниме — вполне симпатичная) убийца полицейских останется жить в любом случае. Однако я не воплощение божества справедливости, поэтому действую, исходя из своих интересов и предпочтений. А посему сильной, красивой и полезной марионетки у меня сегодня не появится! Слышишь, Яцу! Никаких «в битве двух тейгуюзеров должен остаться только один», «нужно больше марионеток» и прочего подталкивания к конфликту! И вообще, для начала буду пользоваться только кулаками, а не такой кровожадной катаной! Ну, погнали. Как говорил один тоже не добрый тип: бить буду аккуратно, но сильно. * * * В очередной раз не сумев достать наглую пигалицу, Леоне раздражённо рыкнула. Следовало признать: легко и просто оторвать голову мелкозадой малявке легавых у неё не получилось. Даже более того: если бы противнице не требовалось готовить мощный удар, подобный тому, которым имперская стерва расколола в труху увесистый дымоход — она вынужденно замедлялась и по-особенному поворачивала руку — это могло бы стать опасным. А то и смертельным. Но отступать, не отмудохав эту цепную псину имперцев за всё хорошее? Ни за что! Ведь Леоне не хотела никого убивать. Никого из нормальных людей. Сволочным держимордам из стражи, конечно, туда и дорога: как брать взятки и лебезить перед богачами — они первые, а как действительно что случилось — не дозовёшься. И даже дозвавшись, не рада будешь. Ей ли этого не знать? Девчонке с небогатых окраин, что далеко не всегда обладала могущественным древним артефактом и даруемой им силой, приходилось видеть и терпеть… всякое. В основном молча, негодуя и злясь лишь в своих мыслях или в кругу друзей. И частенько это всякое происходило либо с попустительства, либо так даже вовсе с молчаливого одобрения продажной стражи. Когда закон и нормы морали попирали не сами правоохранители, а всякие богатенькие сволочи. Потому что полицейские если и охраняли чьи-то права, то исключительно принадлежащие дворянам и денежным мешкам, упивающимся своей безнаказанностью. Кто бы что о ней ни говорил, но бывшая массажистка, любительница выпить (а если за чужой счёт, то и вдвойне), а также увести из-под носа простофили немного деньжат обладала довольно выраженным, хотя и своеобразным, чувством справедливости. И пускай в рядах имперской полиции служили помимо всяких мразей вполне нормальные люди, но девушка видела от коррумпированных ублюдков из родного района слишком много зла, чтобы воспринимать их людьми. А ещё хозяйка Лионеля очень ценила друзей. Да-да, ценила! То, что она докладывала Надженде о настроениях Акаме, кою блондинка считала своей близкой подружкой — ничего не значит. Это не стукачество. В конце концов, босс — хороший руководитель, она отлично знает, как наладить взаимоотношения в их разношёрстной группе и помочь каждому из них справиться со своими проблемами. Когда и если она об этих проблемах знает. Вот проболтайся холодная снаружи и жаркая внутри красноглазая брюнетка о чём-то действительно для неё важном, секретном и — в случае передачи третьим лицам — способном представлять опасность, тогда Леоне просто «забудет» об этом рассказать. Однако самой поговорить с подругой и постараться помочь лично это ей, конечно, не помешает. Надженда много знает и умеет, метит ещё дальше — и, соответственно, обещает всем своим приближённым тёплое местечко рядом с собой… Но битая жизнью уроженка не самых благополучных кварталов отлично знала, что верный друг стоит в десять раз больше самых сладких обещаний боссов. Пусть даже вроде как нормальных, умеющих не только сладко болтать, но и делать правильные дела. Тот парнишка не являлся для Леоне настоящим другом — скорее, одним из многочисленных приятелей. Ну и просто забавным парнем, с которым они несколько раз весело провели время. Но услышав от тех ребяток, с которыми она выпивала, о творящемся неподалёку произволе охреневшей стражи (которая вместо того, чтобы ловить грабителей, насильников, наркоторговцев и убийц — как всегда, устроила облаву на обычный клуб по интересам и вместе с остальными непричастными замела их общего знакомого), девушка сочла необходимым вмешаться. Парнишка уже не первый месяц в розыске. И пускай его ориентировка уже забылась и похоронена под кучей более новых, появившихся после войны банд — если его доставят в участок, то непременно опознают. Надеяться на иное не стоило: пусть полицейские продажны, ленивы и тупы, но с наблюдательностью (особенно когда тебе оно не надо!) у них всё не настолько плохо. И нет: случайный приятель, разумеется, не знал, что Леоне — одна из бойцов овеянного мрачноватой славой Ночного Рейда. Даже о том, что она связана с Движением Освобождения, он мог лишь догадываться. Однако сама блондинка, частенько работающая с другими агентами РА, отлично знала про несколько успешных акций, совершённых по наводке или при непосредственном участии этого верного — а ещё щедрого и весёлого! — борца с прогнившим режимом. Имелся небольшой шанс, что приятеля, как и других случайных людей, решат отпустить, не доставляя в участок. Но это же жадные легавые! Если есть возможность поднять статистику, осудив непричастных, или вытянуть из незадачливых жертв произвола взятку — эти сволочи нипочём её не упустят! Поэтому девушка надеялась, что новоявленных узников просто запихают в обычные арестантские кареты, которые отправятся в участок. Оторвать не слишком толстую деревянную дверцу, шугануть лошадей конвоя и предоставить приятелю (а также остальным схваченным) возможность разбегаться в разные стороны. Что может быть проще? Но нет: явилась мелкая поганка — она сразу не понравилась Леоне, даже до того, как полезла с советами к полицейским — и превратила аккуратную и незаметную миссию спасения в какой-то пожар посереди работающего борделя! Ух, и наорёт же на неё босс! А всё из-за этой, этой… Стоп. Да кто она вообще такая? — Эй! Ты кто такая вообще? — воспользовавшись перерывом в схватке, спросила блондинка, попутно прислушиваясь к шуму внизу. Она устроила достаточный переполох, чтобы арестованные, свидетели и зеваки испугались и порскнули в стороны. И уж кто-кто, а её ловкий приятель не упустит такого шанса. Жаль, что она не может сказать, что поучаствовала в спасении — конспирация и всё такое — иначе Леоне точно бы заставила его заткнуть своё ворчание о когда-то уведённом кошельке обратно в задницу! Подумаешь! Там всего на один раз хорошо погудеть было! Нет, пусть про освобождение говорить и нельзя, но Леоне точно заставит поить себя до упаду! — Я? — с явными нотками насмешки переспросила противница. — Как насчёт неравнодушной прохожей? — Прохожей? Неравнодушной?! — озлилась Леоне. — Издеваешься? Да это из-за тебя всё! — О! То есть ты напала на работающих полицейских и убила нескольких… из-за меня? — сарказм в голосе стал более ядовитым. — Да пошла ты! — подсознательно девушка признавала правоту противницы: она и впрямь действовала, руководствуясь скорее эмоциональным порывом, нежели трезвым расчётом. — Провались в ад вместе с этими уродами! Чем меньше вашей продажной грязи топчет улицы, тем нормальным людям лучше! — но злость от этого понимания только росла. Также существовал фактор влияния тейгу. Впрочем, хозяйка Лионеля даже не догадывалась о том, что её поясок способен как-то влиять на решения носительницы. Не напрямую, конечно — но с помощью косвенной стимуляции, например, выработки гормонов, можно накрутить такого... только вот она просто не думала в эту сторону. Получить навыки самоанализа с её прошлым было просто негде, а добыть знания о тейгу — настоящие, глубокие, не касающиеся интуитивно понятных приёмов... опять-таки: откуда бы? Нынешние тейгуюзеры, не в пример древним, сплошь практики. За вычетом разве что Стайлиша... Ну и ещё одной предоброй некроманси. Обозлённая и накрутившая сама себя Леоне вновь бросилась в атаку, попытавшись оторвать болтливой малявке голову или хоть что-нибудь ещё. Но эта вёрткая змея будто бы предвидела все её удары — с минимумом движений и не особенно быстро, но уклоняясь от каждого! Ещё и наносила ответные тычки! Пусть не особо опасные и даже не слишком болезненные — тварь метила по самым чувствительным и уязвимым точкам, но тело высшего хищника легко выдержит и не такое! — эти безответные удары кулаков и подогнутых фаланг пальцев всё же сбивали с темпа. И до крайности бесили. Несмотря на бушующие эмоции, полногрудая революционерка всё лучше понимала, что быстро справиться с паршивкой не выйдет. Лионель, конечно, дарил ей выдающуюся выносливость, но противница тоже не выглядела уставшей, вероятнее всего, в силу своих крайне скупых — на грани или даже за чертой издевательства — движений, используемых для защиты и контратак. В том, что она в конце концов победит, Леоне не сомневалась, но… что, если эта девчонка не одна? Ведь обычно воители работают как минимум в парах. Блондинка считала, что закатает в землю и парочку мелких клевретов правительства, но ключевое слово тут — «как минимум». А ещё у полиции есть свой тейгуюзер: рыжая девчонка с собачонкой. После того, как когти Леоне сорвали с темноволосой головы полицейской шапку, а та, в свою очередь, частично нарушила маскировку девушки, порвав скрывающий её лицо шарф, оголив подбородок и довольно неприятно зацепив трахею скрюченными пальцами, согнутыми в пародии на когтистую лапу хозяйки Лионеля, они вновь сделали перерыв. — Нормальным людям? — продолжая разговор, иронично вскинула бровь брюнетка. Её голосок звучал так, будто она сейчас не потеряла своих легавых коллег и не сражалась насмерть с их убийцей, а просто зацепилась языками со случайной прохожей. — Ты хотела сказать — бандитам, жуликам, ворам и мятежникам? Ах, какие нехорошие полицейские. Особенно лейтенант Баск — тот забавный боевой колобок, которому ты оторвала голову. Теперь его сыновья останутся без отца, а подчинённые, за которых он действительно переживал — без заботящегося о них офицера. Восславим же воинов добра! — воскликнула девчонка, раскинув руки в стороны. И добавила с издёвкой: — Чужого. Будто ожидая именно этого момента, покосившаяся конструкция из досок, которой за время их боя — как и почти всей крыше — уже хорошенько досталось, с хрустом и грохотом упала на край крыши, а потом полетела вниз. — Не тебе, кха, об этом говорить, — выплюнула Леоне, дотронувшись до открытого подбородка и аккуратно потерев восстановившееся, но продолжающее саднить горло. — Псина гнилого, кровавого режима. — Не мне, — легко согласилась та. — Но я и не претендую на соответствие светлому образу. Твари не ходят в белом, хе-хе. Кстати, — имперская воительница нехорошо усмехнулась, — имей в виду: твой дружок мёртв. Я решила, что будет несправедливо, если парни из полиции умрут, а тот, из-за кого их убили — выживет. — ЧТО?! — с рычащими реверберациями в голосе переспросила Леоне. Ускорившись, она метнула в имперскую тварь связку арматуры — которую та, впрочем, небрежно отбила в сторону огороженной забором безлюдной территории рядом с пустующим павильоном — и бросилась к краю крыши. Обмана не было: тело с вытекающей из-под головы кровью действительно лежало на истоптанном снегу. Мужчина лежал среди суетящихся полицейских, неудачников, которых те поймали, крикливых зевак и ещё лесные твари знают кого. Из-за неё… Нет! Это всё имперская подстилка! Это она запустила лавину, она убила друга Леоне! Глаза обычно ветреной и добродушной девушки застило бешенство. К изменённым тейгу рукам прилило тепло, злобно оскаленные клыки заострились и вытянулись, став ближе к звериным, нервно дёрнувшийся хвост под треск ткани вырвался наружу и хлестнул блондинку по бёдрам. Всплеск КИ заставил суетящихся внизу людей испуганно вскрикивать и заполошно озираться. «Неплохо», — прочла она по губам противницы. Аура брюнетки — как Леоне называла то ощущение потенциальной опасности, текущего настроения и, возможно, сути (тут блондинка была не уверена), что девушка могла чувствовать от других воителей с помощью активированного тейгу — на краткий миг будто бы мигнула. И обдала Леоне волной продирающей до костей силы. Давящей, злой, могучей. Мигнула... И вернулась к прошлому состоянию средней — явно слабее Леоне — воительницы. Тем не менее достаточно вёрткой, чтобы до сих пор уворачиваться от когтей. Подозрительно вёрткой и наглой. Впрочем, пребывающая на взводе революционерка не стала задумываться о всяких там настораживающих нестыковках, а просто бросилась вперёд. Её вело единственное всепоглощающее желание: настичь, разорвать и растерзать ту, кто в этот момент стала для неё персонификацией всех утрат после обеих чисток. И первой, что прокатилась после Сингстрима, и нынешней — после войны банд. «Рвать-терзать-убивать!» — поддерживаемый злобным рыком внутреннего зверя, рефреном звучал внутренний голос. Для общительной девушки, обладающей множеством приятелей среди неплохих, но не всегда законопослушных людей, эти тяжёлые события не прошли даром. Пусть она того и не показывала, сохраняя знакомый всем образ ветреной и жизнерадостной особы, но молодой женщине, которая совсем не чаяла, что станет убийцей — и, несмотря на удовлетворение от несомого ею возмездия, никогда не мечтала о такой доле — было тяжело узнавать о смертях и арестах многочисленных знакомых. Так что теперь, всколыхнувшись, все накопленные чувства обратились звериной яростью, полностью сорвавшей планку. С удвоенной скоростью рванув на самоуверенную малявку, Леоне с удовольствием отметила, что та не успевает уйти в сторону или уклониться. Сейчас наглая мелкая мышка узнает, что бывает, если злить не кошку, но львицу! Однако противница и не собиралась уклоняться. Наоборот: шагнув немного вперёд, брюнетка чуть присела и, избежав когтистой хватки, приняла Леоне на вытянутые навстречу руки. И нет — она, к сожалению блондинки, не собиралась входить в клинч. Наоборот: каким-то хитрым борцовским приёмом обманчиво мягко перенаправила рывок хвостатой воительницы сначала через себя, а потом и вниз, головой прямо в поверхность многострадальной крыши под их ногами. Да-дах!!! — ударило по ушам посетителей рынка словно бы близким раскатом грома или взрывом. — Ба-бах!!! — Вторил ему ещё один, почти слившийся с первым. Люди, и без того переполошённые нападением на полицию и побегом предполагаемых то ли бандитов, то ли мятежников-террористов, испуганно вскрикивали, озирались и показывали пальцем на крышу ремонтируемого павильона. Там и до того гремело и бухало, словно взрываясь и треща; а уж теперь в окутавшемся каменно-пылевой шапкой здании стало твориться нечто и вовсе непредставимое. Под конец, снеся угол кирпичной коробки, оттуда быстро, словно пушечный снаряд, вылетела непонятная тень, вслед за которой тут же промелькнула другая — и вместе они ускакали куда-то за пределы рынка. Но не будем забегать вперёд и вернёмся к схватке, происходившей между владелицами Яцуфусы и Лионеля. Тело обладательницы кошачьих ушей и шикарного бюста на огромной скорости врезалось в поверхность крыши и, пробив её, полетело дальше вглубь здания. Но если кто-то мог подумать, что такой в прямом смысле крышесносящий удар травмирует воительницу Ночного Рейда, то зря! Злую, словно разъярённая львица, Леоне даже не оглушило. Что она и продемонстрировала, почти сразу появившись в окружении кирпичей, досок и кусков кровли крыши, пробитой вновь, только в обратном направлении. Глаза девушки пылали золотым огнём, а убийственное намерение сгустилось настолько, что даже её оппонентка ощутила пробежавшие по спине мурашки. Но на готовности сражаться это, естественно, не отразилось. Имперская убийца (которая благодаря развитой способности ощущать скопления духовной энергии заранее сместилась с траектории движения революционерки, атаковавшей снизу), воспользовавшись не самым устойчивым положением столь зрелищной и столь бесполезной атаки, нанесла свой удар. На этот раз маскирующаяся некромантка не стала притворяться, будто ей нужна подготовка, и ударила с выплеском духовной силы. Далеко не так мощно, как у её не понаслышке знакомых с рукопашным боем слуг, чьи знания техник и понимание боя она смогла почерпнуть через духовную связь — однако достаточно, чтобы травмировать Воина и убить Адепта, а любого Ученика и вовсе разорвать на разлетающиеся в стороны алые клочки. Хозяйка имперского артефакта, естественно, оказалась куда крепче обычного Воина. Энергетика девушки просто заставила большую часть чужеродной энергии пройти мимо и ударить по воздуху, создав громкий хлопок. Не заблокированные же остатки удара лишь немного усилили полученный импульс, заставив блондинку кувыркнуться и вцепиться когтями в один из кирпичных дымоходов. Справившись с гашением инерции, немного удивлённая (но ничуть не напуганная) Леоне оттолкнулась от удобно подвернувшейся поверхности и вновь бросилась в атаку. Такой прямолинейный бросок, при всей своей стремительности, просто не мог увенчаться успехом. Вёрткая противница вновь ушла в сторону и подтолкнула девушку вниз. Однако на этот раз приём получился не таким удачным для брюнетки, ибо не стал неожиданностью для хозяйки тейгу-пояса. Пусть та и отдалась ярости, но также глубже погрузилась в боевые инстинкты, даруемые древним артефактом. Леоне, летящая вперёд и вниз мимо, должно быть, торжествующей полицейской — или кто она там? — немного сманеврировала в воздухе с помощью движения хвоста и, упершись руками в поверхность крыши, извернулась так, чтобы достать мелкую поганку ногой! Притом врезала она более чем впечатляюще: импульс летящего вперёд тела сложился с тем, что извернувшаяся девушка вложила непосредственно в удар, не говоря уже о духовной силе, укрепляющей и усиливающей хвостатую воительницу. Малявкой буквально выстрелило вперёд и вниз! Да так, что она снесла собой угол кирпичной коробки и полетела дальше, к земле! Приземлившаяся на четыре конечности блондинка ненадолго застыла, оценивая диспозицию: инстинкты шептали о некой странности в происходящем. Но нет, ничего определённого — чувства сказали, что всё в порядке. Раздражённо оскалившись, охотница оттолкнулась от крыши и последовала за своей жертвой. Посмотрим, как тощезадая пакость станет зубоскалить теперь! * * * Ещё во время нанесения доставшего противницу удара Леоне ощутила, как её нога столкнулась с неожиданно хорошо укреплённой плотью. А потому девушка обоснованно сомневалась, что атака стала решающей. Нужно добить! Малявка, естественно, с таким подходом оказалась не согласна. Не успев упасть, ловкая убийца извернулась в воздухе и, оттолкнувшись от земли, заскочила на следующее здание, а затем на следующее, с каждым разом всё увеличивая расстояние между собой и хищницей. А революционерка, отчего-то почувствовавшая неладное и ненадолго вспомнившая об осторожности, потратила несколько драгоценных мгновений, чтобы осмотреться и безопасно — не подвергшись атаке противницы или её возможных соратников из полицейского спецназа — спуститься на землю. Когда звериные глаза вернулись к добыче, та успела отдалиться едва ли не на полсотни метров. «Удирает!» — азартно-торжествующе полыхнуло в груди. Инстинкты хищницы вспыхнули с двойной силой, выметая из головы рациональность, и светловолосая охотница бросилась в погоню. Очень быстро они миновали рынок с его павильонами, сначала достигнув территории работающих складов, а затем и стоящих за ними горелых развалин, оставшихся после того, как полиция уничтожила державшую этот рынок банду. На один короткий момент скрывшаяся за остовом очередного здания, беглянка появилась вновь уже вооружённой непонятно откуда взявшейся катаной. Происходящее выглядело довольно странно и (мягко говоря) подозрительно. Будь Леоне в более спокойном состоянии, она бы уже начала задумываться над нестыковками. Ведь одиночная девчонка-полицейская сперва сумела дать ей — обладательнице древнего имперского орудия! — почти равный бой, затем успешно пережила ответную атаку, а под конец показала ещё и значительное превосходство в скорости движения, не убежав только потому, что… А почему вообще она не убежала? Хороший вопрос! Ситуация из тех, что наглядно иллюстрируют слово «подстава». И это даже исключая оружие, волшебным образом появившееся в руках противницы. Но, как уже говорилось, «хищница» слишком отдалась охотничьему азарту... и незаметному давлению своего тейгу. Когда её «жертва» остановилась в центре занесённых снегом руин, встав в боевую позицию, девушка не стала тормозить, дабы попытаться оценить обстановку, а сразу напала. И даже после того, как атака увенчалась провалом и несколькими порезами на её коже, она повторила свой бросок, за что вновь поплатилась обжегшими тело порезами… Которые, как подсказал вновь заработавший разум, могли стать если не смертельными, то тяжёлыми — даже для неё! — ранами. Кураж отступил, сменившись постепенным осознанием той жопы, в которую она сама прыгнула: малявка демонски хорошо управлялась с мечом, возможно, немногим хуже, чем Акаме (чего только полезла драться на кулачках?) — и потому имела неплохие шансы прямо здесь её, Леоне, убить. А ещё она шустрая, то есть и убежать не получится. Одно утешало: девчонка, оказавшаяся много опаснее, чем представлялось, не заманивала её к своим сообщникам (пусть улучшенные чувства и подвели «старшую сестру» всея Ночного Рейда с определением уровня опасности этой защитницы прогнившего государства, но уж в способности учуять посторонних на пустыре она не сомневалась!). Кроме того, эта непонятная «полицейская» не спешила нападать сама. А если так, то вспомнившая об осторожности блондинка решила попробовать втянуть опасную мелочь в разговор. Кто знает — может, в его ходе представится шанс если не прибить врага, то выкрутиться из трудной ситуации. — Ха, не смогла справиться со мной на кулаках и думаешь, что сумеешь с этим ножиком? — демонстративно уперев руки в боки, вызывающе поинтересовалась Леоне. — И из какого места ты его вытащила? Нам с напарниками интересно. Уж не из того ли самого? — провокационно усмехнулась светловолосая убийца. — Неплохая попытка, но нет. Я не стану крутить головой и искать несуществующих напарников, — ответила та. — Вообще да: признаю, что победить врукопашную у меня не факт, что получилось бы. Увы, я довольно посредственный рукопашник. Но если не оттачивать навыки, то они и не вырастут, верно? Леоне сжала зубы, оскорблённая тем, что её — одну из известного на всю Империю Ночного Рейда — назвали всего лишь точильным камнем для чужих (посредственных!) навыков. Р-р-р! С каким бы удовольствием она сама бы поточила свои коготки об эту высокомерную дрянь! — Я до последнего опасалась, — продолжала безмерно раздражающая малявка, — что наследница Роджера сможет показать нечто выдающееся. Даже запасла несколько козырей на этот случай, но… разочарование. Чистейшее. Похоже, знаменитый Ночной Рейд явно переоценивают. — Что? — вслух удивилась Леоне. — Я не знаю никакого Роджера. И с чего ты взяла, что я из Ночного Рейда? — Твоя сила превышает умения, но ты не изменённая, а чистокровный человек. А среди жертв Рейда были трупы с рваными ранами, будто бы от звериных когтей. При этом Ночной Рейд позиционируется как группа убийц с тейгу. Среди тейгу подобные способности даёт только Лионель. Простейшая логическая цепочка, которую сейчас подтвердила твоя реакция, — явно упиваясь мнимым интеллектуальным превосходством, самодовольно усмехнулась малявка. — Ну и да, ты явно не в курсе этой истории, потому что её старательно вымарывали из учебников, но прошлым владельцем Лионеля являлся Роджер: представитель последнего поколения Имперских Рыцарей, во время предыдущей гражданской войны сражавшийся на стороне Императора. И надо заметить, отлично сражавшийся! Я говорила именно о нём. Леоне не слишком вслушивалась в болтовню наслаждающейся звучанием собственного голоса противницы. Главное из речей брюнетки девушка поняла сразу: её нужно убить. Лица блондинки эта карликовая ядовитая змея не видела, оно всё ещё скрыто, за исключением подбородка. Но слишком уж ловко эта легавая делает выводы на основе увиденных мелочей. Мало ли до чего ещё додумается? — Занудство, — сказала она вслух, пренебрежительно фыркнув. — Кому нужна эта десять раз сгнившая и рассыпавшаяся древность? Я… Смотри!!! — расширив глаза в ужасе, вдруг дико закричала она, прервавшись на полуслове. И стоило оппонентке дёрнуться, рефлекторно пытаясь нащупать взглядом причину неожиданного вскрика, убийца Ночного Рейда напала. Да, старый и всем известный трюк. Но как имеющая некоторый опыт жительница не самых благополучных улиц Столицы, Леоне знала: старые трюки — самые надёжные. Однако тут ещё очень важно, как ты их исполняешь. Тупое, неправдоподобно сказанное замечание: «Оглянись, у тебя за спиной полиция», — вызовет лишь смех, но вот удивление и страх в глазах, а также паника в срывающемся на визг голосе — это совсем другое дело. Кто не отвлечётся, тот испугается или начнёт рефлекторную, необдуманную атаку — и тут уж главное самой не оплошать. Отличный трюк, что раньше прекрасно работал на кредиторах, хозяевах «позаимствованных» ценностей и неадекватных клиентах, а теперь так же хорошо показывает себя и против вражеских воителей. Показывал. Метнувшись вперед, Леоне успешно увела клинок в сторону, ударив по его плоскости своей левой кистью, морфировавшей в полузвериную сверхукреплённую лапу, а правой приготовилась нанести удар по телу наглой мокрощёлки. Вот только жертва, не желая следовать уготованному для неё плану, неожиданно отпустила меч и, дополнительно ускорившись, резко присела, а потом, шагнув вбок-вперёд, сместилась ей за спину — так, что революционной убийце показалось, будто противница исчезла. Зато «подарочек» от неё остался. Развернувшись и сместившись в сторону от возможной атаки, Леоне увидела свою противницу. Та стояла с катаной в руках (она из воздуха её выхватила, что ли?) и с самодовольным выражением на лице пялилась на неё. «Почему она смотрит мне на живот?» — блондинка скосила глаза вниз и увидела торчащую из нижней части собственного живота рукоять кинжала. И от центра раны по внутренностям начали распространяться склизкие щупальца болезненно-холодного онемения. Хозяйка тейгу-пояса знала, что для неё подобная рана не то что не смертельна, но даже не опасна: любое кровотечение быстро закроется, повреждённые органы, в том числе и кишечник — зарастут, а любое возможное заражение будет подавлено раньше, чем появятся первые симптомы. В этом одна из основных сил данного древнего артефакта. Но… удар конкретно этим кинжалом чувствовался, как нечто противоестественное и остро-неприятное. Девушка вытащила оружие из своего живота и резко отбросила его в сторону, будто мерзкого ядовитого гада. Брюнетка же продолжала смотреть. Как показалось Леоне, с каким-то даже вожделением. Но не нападала. — Что это?! Яд? — прижимая левую ладонь к животу, зло и напряженно спросила Леоне. — Нет, — усмехнулась противница. — Просто небольшой урок для наглого животного и проверка кое-каких идей. Ну, — полицейская (а полицейская ли?) задумчиво наклонила голову вправо, — и символическая месть за толстого стражника. Он был забавным. Леоне, чувствуя вновь закипающую ярость, зло сжала зубы и приготовилась броситься в последний бой. Да, теперь она понимала, что враг сильнее и её ждёт скорая смерть. Но… если даже так — что с того?! Она приложит все силы, чтобы утянуть мелкую поганку с собой! — На самом деле я не получала приказа тебя убивать или ловить, — разбивая её готовность к самоубийственной атаке, продолжала самовлюблённая малявка. — А ещё мне нравятся котики. Но развлекаться с такой слабой игрушкой — не очень-то весело. Скорее скучно, — откровенно издеваясь, продолжила противница. — Да и дела у меня ещё есть. Поэтому: кыш-кыш! Набирайся сил, хвостатая, поиграю с тобой в следующий раз, — по лицу имперской твари пробежала насмешливая улыбка. — Но… — тут исходящее от невысокой фигурки чувство присутствия резко изменилось, став подавляющим и откровенно жутким, — если ты и в следующий раз останешься такой же слабачкой, я тебя так легко не отпущу. Думаю, для начала… — мечница в показательном раздумье приложила указательный палец левой руки к подбородку. — Надженде ведь грустно оставаться одинокой калекой в вашей банде? Сделаю ей, хи-хи, подругу по несчастью. Выйдет забавно, как считаешь? Чувство инфернальной жути исчезло так же, как и появилось. Наглая пигалица, будто бы потеряв весь интерес к собеседнице, отвернулась от Леоне и зашагала к отброшенному в сторону странному кинжалу с чёрным лезвием, размахивая своим оружием беззаботно, словно прутиком. — Гр-р-р… — глухо и зло прорычала революционерка, донельзя униженная и оскорблённая подобным отношением, не спеша, впрочем, бросаться на «неосмотрительно открытую спину»: понимание чужого превосходства оказалось сильнее эмоций. — Ты пожалееш-шь, — сорвавшись на шипение, посулила она. — Что, неужели в отместку станешь ещё слабее? — с провокационной беспечностью наклонившись за кинжалом, повернула голову насмешница. — Хотя куда уж ещё-то? С таким тейгу, как у тебя, я бы каждый раз заливалась стимуляторами по самые брови — всё равно последствий не будет. Но ты даже этого не делаешь, не говоря о тренировках за гранью, которые убьют или покалечат обычного воителя. А ещё этот артефакт — квазиживой и очень плотно взаимодействует с носителем. Повысить с ним сродство легче, чем с большинством других. Ушки, коготки и хвостик — это мило, но Лионель способен на большее, много большее. Ты же вроде в боевой группе состоишь, а не в постельных ролевых играх участвуешь? На этих словах Леоне едва заметно дёрнулась, словно от пощёчины. Она не стыдилась своего прошлого массажистки и не только, однако в контексте выше сказанного этот выпад смог её уязвить, отравив ядом сомнений. Неужели действительно всё обстоит так, что даже абсолютно незнакомая псина режима может обоснованно обвинять её в том, что она не убийца, а вертихвостка с ушками? Нет! Бред! Бред ведь?! Имперка тем временем подобрала кинжал и начала его внимательно изучать, даже понюхала лезвие. — Или… только не говори мне, что ты используешь полученную силу, только чтобы каждый день бухать без похмелья и последствий для здоровья! — продолжила втаптывать в грязь чувство собственного достоинства своей оппонентки эта мелкая ядовитая змея. — Ведь не могут же члены раскрученного в прессе Ночного Рейда быть такими идиотами и слабаками? — серые глаза с преувеличенной мольбой уставились в жёлтые. — Не могут же? Леоне понимала, что её нагло провоцируют — хотя непонятно, зачем: все карты и так на стороне этой мелкой имперской поганки, — но, продолжая пятиться, ощутила, как под закрывающей лицо тканью начали пылать щёки. Говорят, что на правду не обижаются. Глупцы! Именно те оскорбления, в которых присутствует хотя бы частица истины — самые болезненные и морально разрушительные! Притом чем больше эта частица, тем обиднее. Светловолосая воительница могла бы это подтвердить: ведь даже боль от проникающей — и упорно отказывающейся заживать — раны живота отошла на второй план перед жалящими речами. — Не неси чушь! — фыркнула Леоне. — И ты ещё пожалеешь о своей наглости, когда я натяну твою тощую задницу тебе же на голову! — с этими словами девушка, отдалившаяся на безопасное (как она считала) расстояние, ударила ногой по земле, вздымая снежно-земляную завесу — и, ускорившись, поспешила ретироваться. * * * «Всё же Кей прав: в том, чтобы бесить врагов, есть своя неизъяснимая прелесть, — отозвав Яцуфусу в подпространство, подумала я, с усмешкой глядя в ту сторону, где скрылась Леоне. — Особенно если умеешь чувствовать их эмоции… Этот букет бессильной ярости и страха, приправленного острыми нотками боли … М-м-м, вкусняшка!» Тряхнув головой, успокаиваю мозговых тараканов, активизировавшихся после недавней попытки придавить кошкоухую резонирующим с Яцу духовным давлением. В любом случае действия мои были обусловлены отнюдь не жаждой потрафить заключённому в тейгу демону, алчущему чужих страданий, и уж тем более не желанием уподобиться шутнику, которому всё равно, кого провоцировать — врагов, друзей, посторонних или собственную девушку — у них имелись иные, более рациональные причины. Ну, по большей части. Вообще меня, мягко говоря, раздражало то, как короткий миг расслабленности и халатности обернулся внезапной встречей с одной из Рейда. А что, если бы кошкодевочка гуляла не одна, а с напарником — и они атаковали бы именно не вовремя расслабившуюся некроманси, а не полицейских? Не факт, что сумели бы победить, но вот масштабные разрушения — гораздо более масштабные, чем от нашего аккуратного рукопашного поединка — ударили бы и по Рейду, и по мне, и по Отряду Убийц, и по всей имперской разведке. Сейчас тоже придётся строчить пачку новых отчётов вдобавок к уже почти законченным, да и начальственной выволочки не миновать. Но это мелочи, пусть и не особенно приятные. Зато странную растерянность из головы выбило, да. Ну, ладно: не старею и не старею. Какая разница, насколько я долго- или вечноживущая, если меня по-прежнему могут убить практически в любой, причём самый неожиданный момент? То есть, учитывая нынешний уровень сил, убить меня не так и просто. Вон как славно я отделала Леоне, и даже почти не запыхалась! Слава медленно развивающемуся, но очень полезному стилю Алмазного Тела! Только за него можно простить многие косяки его каменноголового носителя. Но… Непросто — не означает невозможно. И это требуется помнить. Всегда. Что касается хороших новостей: удалось провести целый ряд проверок на таком интересном экземпляре, как искусственный оборотень, а также создать задел для множества иных, уже лабораторных исследований. Даже взять образцы крови, тканей, духовной и жизненной энергий! Причём в месте, расположенном рядом с проекцией одного из энергоцентров на физическое тело! Это, конечно, несколько травмоопасно для подопытной, но Леоне живучая. Не зря же говорят, что у кошки девять жизней? Однако начнём по порядку. Удалось на практике подтвердить, что Лионель не позволяет своему носителю воспринимать других воителей так же хорошо, как у меня теперь выходит даже в полутрансе. Иначе кошкоухая просто не стала бы задираться. Хотя, учитывая её самоуверенность… Нет, не в самоуверенности дело. Почуй она хотя бы часть моей полной силы — она в любом случае вела бы себя осторожнее. К тому же я пару раз специально раскрывалась ещё в начале схватки, там, на крыше павильона. И ответная реакция объекта (который хоть и чувствовал нечто странное, но сам толком не понимал, что именно) прекрасно считывалась эмпатией. Ожидаемо — но точно знать способности потенциального врага куда лучше, чем предполагать. Кроме того, Леоне не показала умения, сходного с означенной выше эмпатией. Я специально запускала эмоциональные качели от дружелюбия к депрессии, едва контролируемой ярости и обратно. Сомневаюсь, что простая гражданская, пусть и получившая кое-какой опыт за пару лет владения тейгу и сотрудничества с РА, сумеет скрыть свою реакцию на ощущаемое в противнике безумие. Тем более если эту реакцию считывают не с мимики, голоса и моторики, а напрямую с эмоциональной сферы. Вроде бы эмоции собеседника можно читать и обладая просто острым обонянием — что-то, связанное с изменением секреции потовых желёз, — но либо даруемый Лионелем нюх не настолько хорош, либо его хозяйка просто не научилась воспринимать предоставляемую артефактом информацию. Я-Виктор слышал, что у человека та часть мозга, которая отвечает за запоминание и распознавание запахов, развита гораздо хуже, чем у тех же собак. Более того: имея площадь обонятельных рецепторов, примерно равную таковой у домашних кошек, люди чувствуют запахи существенно хуже них. Ну, если не прошли специальные тренировки (а вот если прошли, то можно определить марку сигареты, выкуренной в комнате два-три дня назад). Не могу поручиться за достоверность данных — но если они верны, то, чтобы «учуять» эмоции, кошкоухой придётся морфировать заметно сильнее. Всё же, судя по предварительным данным, она даже в обороте по большей части остаётся человеком, несмотря на все внешние атрибуты. Значит, и плюшки от союза с тейгу ей доступны далеко не все. А может, на данном этапе синхронизации для успешного применения супернюха пышногрудой блондинке требуются специальные обстоятельства, вроде нахождения рядом с целью и спокойной обстановки для концентрации. Да, вероятно, кошкоухая сумела бы уловить показываемые мной эмоции в обычной беседе: всё же испытываемые чувства влияют на запах, сердцебиение и прочие вещи, доступные подготовленным обладателям умеренно усиленного слуха и обоняния. Чего уж там — почуять страх способны и некоторые обычные бандиты, вообще без духовных способностей и специальной подготовки! Значит, и кошкодевочка сможет. Но точно не в бою. Полугражданская, что с неё возьмёшь. Вообще я ожидала большей цепкости органов восприятия и контролирующего их разума. А эта глупая кошка даже не отметила нашу с Акаме схожесть! Она пусть и была скрыта некоторыми изменениями внешности, но не настолько, чтобы совсем не провести напрашивающиеся параллели. Что ж, учтём. Интересно, данная образцовая «блондинко» вообще догадается или хотя бы сможет предположить, с кем её столкнул случай? Если нет, то выйдет совсем уж смешно. Пожалуй, не стану ждать нашей следующей встречи, а спрошу у сестры. Не то чтобы я так жаждала, чтобы меня узнали, однако такое развитие событий не казалось чем-то плохим. Как не казался неправильным и хороший, так сказать, стимул для развития, выданный мною пышной заднице революционной кошкодевочки, коим, в числе прочего, являлись мои насмешки — и о котором рано или поздно узнает Акаме. То, что это именно послание, а не серьёзное нападение, от которого героическая революционерка сумела уйти напряжением всех своих сил, станет понятно даже в том случае, если главная виновница событий постарается исказить истину. Не знаю, мелькали ли у Леоне мысли на этот счёт; но когда она увидит мою небольшую, хех, эпистолу — скорее всего, передумает. Да, если я правильно поняла механику работы её регенерации, то обязательно увидит! И будет видеть не один день, хе-хе. Ещё один повод уделить больше внимания тренировкам на базе Рейда, а не пьянству и шатанию по улицам Столицы. Так получилось, что благодаря моим действиям полиция и разведка неплохо так проредили революционеров в центральном регионе страны, а также обрубили немало щупалец союзных им организаций. Пусть Ночной Рейд это зацепило самым краешком, но общий боевой потенциал столичных борцов с режимом заметно снизился. Просто из-за сокращения возможностей революционного подполья: мало иметь силу, надо ещё знать, куда её прикладывать — а с последним у рейдовцев стало неважно. И это для моих планов... нехорошо. Усиление членов Рейда, разленившихся на лаврах самых страшных, сильных и неуловимых убийц РА, станет камешком на противоположную чашу весов. Другими станут новые (или почти уничтоженные старые) ячейки революционеров, которым — на условиях будущего взаимовыгодного сотрудничества, конечно — помогут кураторы от некой очень тайной организации очень тёмной властительницы мертвецов и вкусняшек. Но это — тс-с-с! Полицейских с разведкой тоже требуется отвлечь, а то сейчас, после столкновения с владелицей Лионеля, они неизбежно активизируются. Нужно перебрать бумаги от хозяина Кровавой Розы: там есть несколько кандидатов, которые могут либо послужить наводчиками на более интересных персон, либо самостоятельно стать инициаторами интересных событий. Но это попозже, ближе к нашей с Акаме встрече. Касаемо знаний, почерпнутых относительно взаимодействия оборотня-регенератора с дарующим — помимо прочих — эти способности артефактом: их ещё требовалось уложить в голове и проанализировать. А некоторые и снять с, хех, прибора для забора образцов. Указанный «прибор» в форме одержимого кинжала вернулся в ножны под курткой. Я же в свою очередь повернулась к источнику стремительно приближающегося грохота. — Ну, здравствуй, Коро. Ты же хороший пёсик? — ГР-Р-Р!!! — громоподобно рыкнула оскалившая свои бесчисленные клыки полуантропоморфная громадина Гекатонхейра. — Нет? Не хороший? Ну, зато белый и пушистый, — улыбнулась я. Наверное, невысокая девушка (на фоне громадной твари выглядящая и вовсе крошечной), что вместо испуга смотрела на поросшее белым мехом зубастое чудище с любопытством, весельем и некоторым даже умилением, выглядела весьма экзотично. Особенно если учесть, что черты её лица медленно, но неумолимо менялись, возвращаясь к привычному образу убийцы Куроме. Однако зрителей, способных оценить гляделки двух чудовищ, в ближайшей округе — к счастью или к сожалению — пока не имелось. — Р-Р-Р! — низкочастотный рык, от которого вибрируют кости и внутренние органы — ну, вибрировали бы, если не задействовать укрепление, — вновь повторился, но на полтона тише и не так уверенно. — Как я посмотрю, у алхимиков Первого Императора было неплохое чувство юмора. Злоехидное такое. Засунуть Пожирающего Плоть в тейгу-собачку — разве это не забавно? П̯р͎а̣в̜да̳, ни̯зши͜й? — глаза «беззащитной девчушки» полыхнули жутким фиолетовым огнём. — Гр-р? — ещё тише и как-то совсем неуверенно рыкнуло существо, отступая на полшага. Пусть оно и не помнило своего прошлого до становления квазиживым артефактом, но подсознательно не желало (и боялось) связываться с обладателем подавляющей силы столь знакомого/незнакомого спектра. * * * — Хс-с-с, — стоя перед зеркалом в ванной одной из арендованных через третьи руки «одноразовых» конспиративных квартир Ночного Рейда, тихо шипела разоблачающаяся Леоне. Прежде чем добраться до этого места, ей пришлось найти новое пальто, маскирующее старые изодранные тряпки, а затем хорошенько поплутать, путая следы и сбивая с толку возможных преследователей. Естественно, кровь и пропитавшаяся ею ткань за это время успели присохнуть к коже и ранам, а потому процедура раздевания получилась весьма неприятной. Задерживаться слишком долго и аккуратно размачивать кровавую корку девушка опасалась: её якобы отпустили, а значит, и погони быть не должно, тем более она её не заметила. Но… верить имперцам? Ха, она не такая дура! Также на поганое настроение пышногрудой блондинки влиял и тот факт, что придётся рассказывать о своём позоре Надженде. Да, череду ошибок и провалов, что заставили её удирать, поджав хвост, ещё и по милости отпустившей её победительницы, хотелось оставить в секрете; но Леоне понимала, что столкновение с непонятной девчонкой, которая сумела один на один победить владелицу тейгу — это слишком важная информация, дабы ей не поделиться. Леоне, конечно, слышала о широко разрекламированных «охотниках за тейгу», они же — четвёрка Демонов Ракшаса; но, откровенно говоря, впервые сталкивалась с кем-то подобным. И это оказалось… отрезвляюще. Она помнила о Шелли и Майн, которые чуть не погибли в схватке с каким-то громилой-Мастером, однако… не то чтобы не считала это несерьёзным — просто не примеряла ту ситуацию на себя. Раз уж вечно рассеянная Шелли и вздорная малявка Майн смогли выйти из боя живыми и с победой, то уж она-то… Опозорилась в два раза сильнее, чем незадачливая парочка потомков эмигрантов с Запада. Особенно сильно заставляли сжимать кулаки и зубы обидные слова насчёт того, что Леоне использует свой тейгу исключительно дабы не страдать от похмелья. Вернее, насмешливое неверие мелкой имперской поганки в такой идиотизм. — Я тебе ещё покажу, кто из нас тупая слабачка, — глухо и недобро посулила блондинка. Наконец, полностью оголив живот и грудь, она начала вытирать с кожи и поверхности почти затянувшихся ран свою кровь — как успевшую засохнуть, так и только-только выступившую. На самом деле всё уже давно должно было зарасти без следа, ведь после боя прошло больше получаса... но часть порезов осталась почти свежей, что сильно не понравилось хвостатой воительнице. — Сраные яды! — тихо, но экспрессивно прошипела девушка, копаясь в поисках чего-нибудь пригодного для заклеивания порезов и покрывшейся тонкой розовой кожицей, но продолжающей сильно болеть дырки в животе. «Что вообще за дерьмо использовала эта тощезадая дрянь? Чтоб её этим же во все щели накачали!» — со злобой подумала воительница. — Вот он где! — прекратив тихо шипеть и ругаться, воскликнула блондинка. Вместе с пластырем она обнаружила в аптечке и таблетки довольно сильного обезболивающего. Забросив в рот и разжевав несколько, вооружённая пластырем и немного повеселевшая девушка вновь вернулась к зеркалу. — И какого сутулого хрена половина зарастает, а половина нет? — проворчала она, оторвав полоску клейкой медицинской ленты от мотка и, высунув кончик языка, начала наклеивать её на первый из порезов. Справившись с первой кровавой полосой, Леоне придирчиво осмотрела свою работу в зеркале. Она уже было вновь потянулась к пластырю, когда рука резко остановилась, а глаза подозрительно сощурились. С определённого ракурса вроде бы случайные красные полосы на коже начинали складываться в нечто осмысленное. Леоне наклонила голову, пытаясь яснее понять, что она видит. И внезапно поняла. — Ах ты ехидная тощезадая сука! — почти прорычала девушка, едва остановив трансформировавшийся кулак от того, чтобы разбить зеркало и проделать дыру в стоящей за ним стене. — Попадись мне только! — от вскипевшей злости у революционной убийцы, на миг забывшей о результатах недавней схватки, непроизвольно выросли когти… Кривые и острые, которыми так хотелось вцепиться в одно нагло ухмыляющееся лицо! На животе и груди бесящейся воительницы насмешливо красовалась надпись: «Игрушка»*. /* — Предполагается, что по-имперски данное слово много короче, вроде английского «Toy»./