Во власти тигра

      Несмотря на то, что Мирэ крайне скептично отнёсся к затее Ги Хуна встретиться с Чжи Вон, он согласился ему помочь, но прежде ещё раз убедился, что Ги Хун уверен в том, что собирался сделать.       Но что ему оставалось? И дальше сидеть в этом ненавистном доме или приехать к девушке, которая сама искала встречи? Ему было любопытно настолько, что это чувство перекрывало страх перед Ин Хо.       В один из дней Ги Хун специально остался сидеть в гостиной, что было для него большой редкостью. Он играл с Пабу кошачьими игрушками, которые недавно из дома притащил Мирэ. Сон надеялся, что его здесь подловит Ин Хо, и не был разочарован.       — Как твоё самочувствие? — этот вопрос, честно говоря, всякий раз сильно выбивал Ги Хуна из колеи. Если бы кто-то другой задавал его, то Сону было бы приятно, но подобное проявление извращённого беспокойства со стороны Ведущего вызывало у Ги Хуна смешанные чувства, хотя сейчас шло на руку.       — Мой ответ не изменится, — сказал Ги Хун угрюмо, но резко вспомнил недавние слова Мирэ, когда тот посоветовал ему сыграть подавленность и желание отдохнуть. Господи, он снова собирался сделать нечто странное. Ги Хун, сидевший на полу, откинул в сторону одну из игрушек Пабу, за которой та с готовностью бросилась. — Разве что…       Ин Хо стал весь внимание, подходя ближе и засовывая руки в карманы брюк. И как ему не надоедало так часто ходить в деловой одежде по дому? Ги Хун изредка видел мужчину в более домашнем виде, хотя Ин Хо часто не укладывал волосы, когда оставался дома, и этим походил на Ён Иля. — Я просто думал… мне так хочется увидеть побольше солнца, — он подтянул колени к груди, тоскливо наблюдая за перекатывающейся на спинке играющей кошкой.       — Хочешь отходить дальше от дома? — спросил Ин Хо нечитаемым голосом, и Ги Хун пока не решился поднимать глаз, ведь боялся, что его ложь будет раскрыта.       — В каком-то смысле. Я подумывал, может, ты мне позволишь… поехать в Сеул на пару часов? — о, как же он ненавидел то, что сейчас делал.       Ин Хо в тишине стоял рядом несколько секунд, пока не сделал несколько шагов к Ги Хуну. Мужчина сел удобнее, одну согнутую ногу опустив на пол набок. Он всё ещё не поднимал головы, но Ин Хо мягко подхватил его под подбородок и заставил её поднять. Ги Хун слегка отшатнулся, но не ушёл от прикосновения.       — Тебе недостаточно того, что ты имеешь?       Я не имею абсолютно ничего, придурок!       — Я просто устал от обстановки, — он надеялся, что его слова никак не затронут самолюбие мужчины. Но тот казался абсолютно уравновешенным, когда Ги Хун кидал на него осторожные взгляды.       — Хорошо, мы поедем куда-нибудь вместе на днях до званого ужина. А пока у меня много работы.        Вместе?! Нет-нет, это не то, чего он хотел. Он не сможет встретиться с Чжи Вон! Ги Хун, чувствуя, как Ин Хо кладёт ладонь на правую часть его лица, стал лихорадочно перебирать варианты того, что сказать мужчине. Он всё ещё не смотрел ему в глаза.       — Я уже не могу терпеть, Ин Хо, — он назвал его по имени, чтобы слова имели больший вес. — Я надеялся поехать завтра… — печаль окрасила его неуверенный голос.       Ин Хо усмехнулся, погладив Ги Хуна по щеке. Мужчина слегка поморщился, отклоняя голову в противоположную сторону.       — Значит, вздумал ехать без меня? — казалось, ещё секунда, и настроение мужчины сменится на неблагосклонное, а нежная рука вновь сомкнётся на волосах. Но Ин Хо лишь продолжал гладить его.       — С Мирэ, чтобы он следил за мной.       Ги Хун с замиранием сердца ждал вердикта мужчины, но тот решил не упускать возможность поиграть с ним. Ну конечно.       — Посмотри мне в глаза и проси, — твёрдостью прозвучавшего приказа можно было крушить стены. Ги Хун резко пожалел, что не встал или, хотя бы, не сел на диван, когда Ин Хо показался в комнате. Он снова был у ног мужчины, словно какая-то собачка.        Мужчина терпеливо ждал действий Ги Хуна, подбадривая его лаской по бледной щеке. Стоило ли ему перетерпеть минутное унижение достоинства, чтобы добиться своей цели? Или упрямо не поднимать глаз, получить очередную пощёчину и забыть о Чжи Вон? Нет. Он не хотел сидеть здесь, как запертое животное. Ему было жизненно необходимо почувствовать хоть грамм той свободы, что была у него когда-то. Забавно, как всё, о чём тогда волновался Ги Хун, были деньги. Он не ценил ничего другого — ни мать, ни друзей, ни самого себя. А сейчас, не имея ничего из перечисленного, но живущий в шикарном доме и способный купить всё, что захочется, он страдал.       Ги Хун правда собирался это сделать.       Он медленно поднял взгляд, чтобы в конечном итоге наткнуться на чужой, такой до тошноты удовлетворённый, с небольшими морщинками по бокам глаз от довольства. Слабая улыбка украшала острые черты Ин Хо, подчёркивая его эмоции. Он всё ещё молчал, ожидая действий Ги Хуна.       — Можно… я съезжу в Сеул завтра? — спросил мужчина, чувствуя себя глупо. Ин Хо цыкнул, слегка меняя свою позу, чтобы встать ближе и зарыться рукой в мягкие волосы.       — Так не пойдёт, Ги Хун, — он слегка сжал кулак, но тут же расслабил его, массируя кожу головы. В горле Ги Хуна встал ком от ситуации, в которую он себя же сам и загнал. От прикосновения мужчины по голове и шее расползлись приятные мурашки.       — Можно я поеду в Сеул? Пожалуйста, — попробовал Ги Хун ещё раз, распахнутыми, как у оленёнка, глазами смотря наверх, в хищные глаза другого мужчины. — Пожалуйста, Ин Хо.       — Конечно, мой хороший. Раз ты так чудесно просишь, — Ин Хо, грёбаный психопат, улыбнулся и в полную меру стал гладить чужую голову. — Ты можешь поехать завтра с Мирэ. Но ты должен обещать мне несколько вещей.       Ги Хун, обрадованный, мелко закивал, всё ещё держа продолжительный зрительный контакт. Он слегка подался вперёд.       — Во-первых, всегда держаться рядом с Мирэ. Во-вторых, не разговаривать ни с кем, кроме Мирэ. В-третьих, не пытаться сбежать, — три простых правила, два из которых Ги Хун нарушит и, возможно, будет жутко искушён нарушить третье.       — Хорошо. Спасибо.       Ин Хо вдруг наклонился вперёд, заставив мужчину задержать от страха дыхание. Его лицо оказалось слишком близко, прямо напротив его. В один момент Ги Хуну показалось, что тот собирался его поцеловать, настолько любовно Ин Хо смотрел на него. Но тот лишь приблизился к его уху.       — Я ожидаю, что ты не выкинешь ничего запретного. Ты знаешь, что случится, если ты меня разочаруешь.       Ги Хун не смог ничего ответить, мышцы его лица не двигались от ощущения чужого дыхания у самой шеи. Он лишь снова кивнул и опустил голову. Ин Хо выпрямился и снисходительно похлопал его по щеке.       — Хороший мальчик.       После этих слов он наконец оставил Ги Хуна одного. Пабу, проводив недоброжелательным взглядом Ин Хо, вопросительно уставилась на своего временного хозяина. Ги Хун лишь подтянул колени к груди, от отвращения к себе утыкаясь в них лицом. Он усиленно повторял внутри, что сделал всё правильно. Это было к лучшему. Он вновь сыграл на извращённых чувствах Ин Хо, хотя абсолютно недоумевал, как у него это выходило, и был в выигрыше. Верно же…?

***

      Ехать в машине далеко от дома Ин Хо без него казалось чем-то почти нереальным. Он что, правда только что взял и уехал? Вот так просто? Конечно, Ин Хо строго наказал Мирэ, чтобы Ги Хун ни с кем не контактировал и вообще держался подальше от людей. Внутренности Ги Хуна продолжало опутывать сомнение, что Ин Хо правда с чистой душой отпустил его, а другая часть мужчины жила надеждой, что хоть в чём-то он преуспел и был впереди. Но всё же согласие Ин Хо показалось слишком лёгким. Ничего. Он просто встретится с Чжи Вон, узнает, что же она хотела ему поведать, и всё. Долбанный псих ничего не узнает. Ги Хун опасался Ин Хо, но достаточно верил Мирэ, который сказал, что поможет ему всем, чем сможет.       Но страх, тем не менее, оставался. Перед днём поездки ему даже приснился сон — кошмар. Обычно он спал мирно и хорошо, но сквозь это напускное спокойствие пробился-таки тот ужас, что он пережил недавно. Ему всё ещё было нехорошо физически, но, отлежавшись несколько дней и под нежелательной заботой Ин Хо, Ги Хун вновь мог ходить.        Дом по адресу, к которому его подвёз Мирэ, оказался небольшой, но богато выглядящий. Ги Хун нервно переминался с ноги на ногу, прежде чем позвонить в звонок. Он глубоко сомневался в том, что его встретят с радостью, и что он не шёл в какую-нибудь ловушку безумного мастера Ана. Ги Хун вспомнил его отвратные по содержанию картины и поморщился.       Дверь, после того, как Ги Хун позвонил, открылась сама по себе. Он услышал щелчок и дёрнул за ручку, неуверенно заглядывая внутрь. В небольшом холле, выполненном из тёмного дерева и застеленном чёрными коврами, было тихо и темно. Моментально захотелось развернуться и уйти. Он нервно оглянулся, находя взглядом Мирэ, который всё ещё сидел в машине. Тот показал ему два пальца вверх, побуждая зайти, и затем маленькую рацию. Точно такая же была у Ги Хуна. Он сам попросил Мирэ о такой на всякий случай. Сон, с огромным неудовольствием, сделал шаг вперёд. Ему было спокойнее от того, что рядом был Мирэ.       — Э, здравствуйте? — его голос в полной тишине прозвучал неуместно и почти глупо. Ему никто не ответил, однако Ги Хун, прислушавшись, услышал отдалённый звон, словно кто-то тормошил множество колокольчиков. Вначале он решил, что ему почудилось, но, сняв верхнюю одежду и обувь, он пошёл вперёд. По мере осторожного продвижения в сторону звука, тот стал усиливаться. И что это было за место? Где Чжи Вон? Ги Хун подпрыгнул, когда его рация, которую он всё это время нервно сжимал в ладони, резко ожила.       — Приём. Господин Сон? Приём, — голос Мирэ потрескивал. Ги Хун быстро щёлкнул по кнопке, чтобы ответить.       — Всё нормально, я ищу её, — ответил Ги Хун, озираясь по сторонам.       — Приём. Скажете мне, если что-то пойдёт не так. Приём.       — Хорошо. И прекрати говорить «приём»!       — Извините, господин Сон, — сказал Мирэ, хихикнув. — Приём.       Ги Хун тяжко вздохнул и убрал рацию в карман. Он уже отчётливо слышал звон, который раздавался из приоткрытой двери. В коридоре их было множество, но только одна словно приглашала зайти внутрь. Он мягко толкнул её и заглянул в комнату. Она была очень светлой и просторной, потолок здесь был намного выше потолка в коридоре, а полки с книгами были расположены в два этажа. Вид у комнаты был на старый мотив, на стенах красовалась традиционная живопись с птицами, хищными животными и деревьями. За белым столом на другом конце комнаты сидела черноволосая молодая девушка и что-то увлечённо писала на бумаге.       — Здравствуйте…? Дверь открылась сама… — Ги Хун неглубоко поклонился и неловко замер в проёме, не понимая, что ему делать. Над его головой прозвучала трель — он посмотрел вверх и обнаружил колокольчики на листьях большого растения, нависающего над входом.       Девушка ничего не ответила, но подняла взгляд. С такого расстояния Ги Хун не мог разобрать её выражения, но ему показалось, будто та выглядела неуверенно. Прежде чем он смог задать вопрос, девушка резко сложила бумаги, убрала ручку и встала, поправив длинное чёрное платье. Она выглядела почти так, как мужчина её запомнил. Чёрные собранные в высокий хвост волосы и красивая походка. Сам Ги Хун выглядел осунувшимся и выцветшим. По крайней мере, он так думал. В зеркало он смотрелся редко и мельком.       Она неслышно прошла расстояние, разделявшее их, и, оказавшись перед Ги Хуном, слегка поклонилась. Мужчина поспешил ещё раз поклониться в ответ, ниже, чем привык. В обществе такой красивой и загадочной дамы ему вдруг стало неуютно. А ещё постоянно казалось, что где-то рядом за ним наблюдает Ин Хо, но это было полной чушью. Мужчина не всемогущ.       — Вы всё же зашли. Я дала вам шанс уйти. Что ж, Сон Ги Хун, верно? — спросила она, и мужчина впервые чётко услышал её голос, хотя не совсем понял, про какой «шанс» та говорила.       — Да, — он замялся, ожидая продолжения от девушки, но затем вспомнил, что сам явился из ниоткуда. — О, я, эм. Я нашёл вашу записку в коробке с маской. Это же вы её оставили, я прав?       Девушка слабо улыбнулась, оглядев неловко стоящего мужчину с ног до головы, будто размышляя о чём-то.       — Это была я, — ответила она коротко и продолжила изучать Ги Хуна, и тому вдруг в её образе на секунду померещился мастер Ан.       Спустя несколько секунд, она кивнула своим мыслям и вернулась обратно к столу, убирая свои рукописи в полочку. Ги Хун наконец прошёл вперёд, озираясь по сторонам.       — Вы хотели со мной поговорить? Так сказал господин Ан в тот день, когда я с Ин Хо пришёл за маской, — от упоминания мужчины и того далёкого дня ему стало до странного горько.       — Кэсомун не знает, что мы встретились, — сказала Чжи Вон, когда вернула своё внимание на сбитого с толку мужчину. — Пойдёмте в гостиную?       Ги Хун не понимал ровным счётом ничего, но решил послушаться. Она привела его в соседнюю комнату, где было не так просторно, но более уютно. В середине стоял небольшой столик и два места для сидения на полу.       — Соджу?       Ги Хун вспомнил, что случилось в последний раз, когда он пил алкоголь, и решил отказаться. Пока что с него было достаточно, хотя забыться иногда хотелось жутко.       — Вам понравится, просто попробуйте. Оно фамильное.       Ги Хуну не хотелось отказывать такой приятной, хоть и немного пугающей девушке, но не в этот раз.       — Я предпочту чай.       Несколько минут ожидания девушки Ги Хун бродил по комнатке, рассматривая книжные полочки. Здесь были собраны самые разные произведения, которые со стороны выглядели так, словно были очень дорогими. Ги Хун, в общем-то, не разбирался, но даже на него нашло некоторое благоговение перед этим местом. Внезапно, он заметил выделяющийся по цвету корешок. Ги Хун бросил быстрый взгляд на дверь и вытянул книжку. На обложке было изображение тигра. Неужели та самая книга, что и в библиотеке Ин Хо? Но цвет её был другим, не зелёным, как та, что видел Ги Хун, а красным. И выглядела она более старой, хоть и любовно ухоженной. Название, тем не менее, было абсолютно такое же. Во власти тигра. Он открыл содержание, речь в котором шла в этот раз про богатого талантливого парня, который… вступил в отношения с каким-то старым мужчиной, владеющим обширной сетью заводов. Книга датировалась прошлым веком. Книга в доме Ин Хо — этим. Автор тот же. Наби. Внутри надпись — том первый.       — Не совсем вежливо трогать чужие вещи без разрешения, — Ги Хун резко захлопнул книгу и хотел вернуть её на место, но девушка мягко рассмеялась. Она совсем не злилась, несмотря на холодный тон.       — Извините… — он остановился, не уверенный, как её называть, ведь не знал её фамилии.       — Зовите меня Чжи Вон, вы всё же старше меня, — сказала она и поставила поднос с чайником и двумя чашками на стол.       — Извини, Чжи Вон, — мужчина покрутил в руках книгу, но потерял к ней интерес и убрал обратно. — Просто, точно такая же в оформлении и названии книга есть дома у Ин Хо. Только она зелёная и с другим сюжетом.       Чжи Вон, расставляющая чашки, подняла на него взгляд и по-странному долго посмотрела.       — Вы её читали? — спросила она, отчего-то вновь холодным тоном.       — Я… нет. Я о ней и не вспоминал больше, после того как увидел. А что? — мужчина подошёл и сел напротив Чжи Вон, сложив ноги по-турецки.       Девушка ничего не ответила, сделав маленький глоток чая. Она сидела на коленках и смотрела ровно перед собой на стол.       — Вы любите читать книги?       Ги Хун не ожидал такого вопроса, но быстро спохватился.       — Я… читал новеллы много лет назад и недавно снова начал. Можно сказать, что да, я люблю. Я бы совсем с ума сошёл, если б не любил…       Чжи Вон наконец подняла на него взгляд, и Ги Хуна на миг поразило понимание, мелькнувшее на дне её больших чёрных глаз. Может, ему показалось? В следующую секунду лицо стало таким же бесстрастным, как раньше.       — Значит, мы с вами поладим, — сказала она удовлетворённым тоном. — Причина, по которой я хотела с вами встретиться, может показаться вам неуместной.       Ги Хун сделал нервный глоток вкусного и насыщенного чая, не сумев разобрать добавленной травы. Он вопросительно слегка приподнял брови.       — Видите ли, когда я увидела вас на пороге мастерской мужа, я…       — Мужа?! — Ги Хун перебил девушку, чуть не поперхнувшись чаем. Этот старый извращенец был женат на такой прелестной молодой девушке? Нет, он совсем не завидовал старику, ему было лишь безмерно жаль Чжи Вон, которая в ответ на такой взрыв эмоций спокойно улыбнулась.       — Господин Ан, Кэсомун, мой муж вот уже много лет. Я думала, что вы в курсе.       — Я подозревал о наличии… э, отношений между тобой и этим… жутким стариком, но это… Извини, если прозвучало грубо, — он кашлянул, неловко усаживаясь удобнее.       — Всё в порядке. Это обычная реакция людей. Правда, чаще всего именно обо мне отзываются недобрым словом.       — Что? Почему?       — Говорят, что я специально вышла за него, чтобы получить наследство, — Ги Хун смутился от того, что девушка рассказывала ему подробности своей жизни, но ему было отчасти приятно, что та слегка раскрывалась ему.       — Но в реальности, я уверен, это не так.       — Не так. Но… по большому счёту, я сама виновата во всём. Хотя меня и подталкивали и родители, и сам Кэсомун… — она не договорила и неуютно пересела, теперь сидя больше на правом бедре. — Но мне приятно, что вы не предвзяты ко мне.       Ги Хуну жутко хотелось возмутиться и сказать, что в этом не было её вины, но он не знал полной истории, а расспрашивать дальше не хотел, ему и так было неловко.       — Пожалуй, продолжу с момента, на котором вы меня перебили. Встретив вас тогда, мне показалось, что мы довольно похожи.       Невольно, но его снова сравнивали с женщиной.       — В каком смысле? — у него были мысли на этот счёт, но он жутко не хотел их озвучивать. Чжи Вон вздохнула, перебирая пальцами по чашке.       — Сколько вы уже вместе с господином Хваном?       — С конца осени. И мы не вместе, — она кивнула на его слова. Предположи кто-нибудь другой, что они с мужчиной были связаны отношениями, он бы разозлился, но в ситуации с Чжи Вон, отчего-то, ему было легче.       — А вам никогда не казалось, что вы живёте в золотой клетке?       Слова как нельзя лучше описывали его ситуацию. Окруженный деньгами, роскошью и живущий с человеком, который может сделать, казалось, всё. Но при этом Ги Хун был ужасно ограничен в действиях, у него отняли всё, включая свободу и право распоряжаться собственным телом, которое, кстати, стало его в последнее время предавать. Сон встретился глазами с девушкой, подбирая слова. Но говорить ничего и не пришлось, когда Чжи Вон слабо улыбнулась кончиками рта.       — Отличие лишь в том, что вы продолжаете сопротивляться, — вдруг сказала она.       — Ну конечно же я сопротивляюсь! Я не собираюсь подстраиваться под желания этого… — изо рта чуть ли не вырвалось нецензурное выражение, но он вовремя осёкся, чтобы не материться перед молодой девушкой. — Этого безумца.       — Вы совсем ни в чём его не слушаетесь? — теперь черноволосая девушка смотрела на него с искренним любопытством. Уши Ги Хуна слегка вспыхнули, ведь он, по правде говоря, иногда слушался Ин Хо. Рычал, брыкался и испытывал нервы мужчины, но в конечном итоге делал то, что он хотел. Либо его вынуждали обстоятельства, которые всегда были против него. Внутри вновь поселилось знакомое сосущее, мерзкое чувство от самого себя. То, что он сейчас находился в этом доме, немного сглаживало обстоятельства. Даже после того, как Ин Хо приложил его об пол, Ги Хун не собирался становиться покладистым, хотя чужой голос на задворках сознания и говорил, что он вёл себя очень плохо.       — Ну, я… я сопротивляюсь, как могу. Но этот чёрт умеет добиться своего, даже не знаю, как у него это выходит, — голос его искрился ненавистью.       — Мне это знакомо, господин Сон, можете не объяснять.       Каждый раз, встречаясь взглядом с этой странной девушкой, Ги Хуну становилось не по себе, но одновременно в нём крепло чувство, что они и правда друг друга понимали. Сидя в этом тихом одиноком доме, они, незнакомцы друг для друга, были словно два пленника одной ситуации. К слову, а что это было за здание?       — А что это, кстати, за место? — Ги Хун сменил неуютную тему и перевёл взгляд на окружение, где как и в прошлой комнате обстановка кричала богатством.       — Это место собраний частного книжного клуба. Я здесь работаю, пока не занята в мастерской. Время на записке было временем, когда я нахожусь здесь, — пояснила Чжи Вон, ответив на ещё один не озвученный Ги Хуном вопрос.       — Никогда не состоял в подобных кружках.       — Я тоже, — сказала она. — Я в нём и не состою. Просто не подхожу. Но я обслуживаю их членов. В последние годы собрания происходили реже, но сейчас деятельность клуба усилилась, и у меня появилось больше работы.       — И чем ты занимаешься? — Ги Хун нашёл себя заинтересованным отвлечённым разговором. Он так давно не разговаривал ни с кем, кроме Ин Хо и Мирэ, с которым виделся не так часто, как хотелось бы, что сейчас с жадностью слушал каждое слово Чжи Вон.       — В основном, рассылаю приглашения на собрания, подготавливаю это место, готовлю еду… Ещё я книжный редактор, но иногда и сама пишу что-то.       — Ты, получается, писательница?       — Это сильно сказано, мне никогда не достичь высот моего мужа, — Ги Хуну не показалось, когда он услышал нотку гордости в её голосе.       Они разговаривали ещё некоторое время, счёт которому Ги Хун за приятной беседой успешно потерял. Внезапно, его рация затрещала, и послышался голос Мирэ.       — Господин Сон, вас нет уже больше часа. Всё хорошо? Приём.       — Это что, Мирэ? — спросила Чжи Вон, совсем не дёрнувшись от неожиданности, в отличие от Ги Хуна. Господи, какой же он стал нервный в последнее время.       — Да, это он… — Ги Хун вздохнул и включил рацию. — Всё в порядке, я беседую с Чжи Вон.       — Привет, Мирэ! — девушка слегка подалась вперёд, чтобы устройство захватило её голос.       Радостный Мирэ поздоровался в ответ. Ги Хун удивился — неужели они были знакомы? В прошлый раз они не перекинулись и словом. Чжи Вон пригласила Мирэ зайти, но тот отказался, а в следующую секунду резко пропал.       — Мирэ?       В ответ — пугающая тишина. Ги Хуну, который и так нервничал, стало не по себе. Спустя напряженные несколько минут, в течении которых Чжи Вон ушла и вернулась с новой порцией сладостей, рация вновь ожила.       — Господин Сон, звонил Ин Хо. По видеозвонку.        Ги Хуна словно окатило ледяной водой, он замер, не в силах шевельнуться. Разве у Ин Хо не было работы, о которой тот говорил? Хотя, с другой стороны, ну конечно мужчина будет проверять, было бы странно, если бы он этого не делал. С колотящимся сердцем, Сон вскочил на ноги, извинившись перед Чжи Вон.       — Мне правда надо бежать, спасибо за чай! — он поклонился так низко, как мог. Чжи Вон тоже встала, устремляясь за ним в коридор. Он сначала потерялся, куда идти, но девушка быстро привела его к выходу.       Спешно одеваясь, он продолжил извиняться, что так резко уходил. Девушка лишь успокаивающе положила свою тонкую ладошку ему на грудь, светясь пониманием.       — Не переживайте, господин. Я подозревала, что вы здесь без разрешения господина Хвана. До свидания.       Ги Хун, уже одевшийся и попрощавшийся, открыл дверь, но прямо на пороге замер. Медленно обернулся, прикусив в неуверенности губу изнутри.       — Мы… э-э… Мы можем встретиться ещё? — ему было жаль покидать стены книжного клуба, где он по-настоящему хорошо и спокойно провёл время, общаясь с прекрасной вежливой дамой.       — Конечно, но, боюсь, всё зависит от того, насколько вы будете убедительным с господином Хваном. И есть ещё несколько вещей, которые я бы хотела с вами обсудить.       После этих слов ему одновременно стало и легче, и страшнее на душе. Он ещё раз поклонился и побежал к машине, огибая её спереди, чтобы завалиться на пассажирское сидение.       — Что он сказал?! — с ходу закричал Ги Хун, пока Мирэ уже вжимал педаль газа.       — Что он уже едет сюда.       — Твою мать, — Ги Хун скатился по сидению вниз, хватаясь за голову. — А что насчёт видеозвонка?       — Я сказал, что решил заехать за пончиками…       — Пончиками?! Мирэ, ты сейчас серьёзно?! — Ги Хун разозлённо ударил по двери, уставившись на парня.       — Чего вы на меня орёте? А что я, по-вашему, должен был сказать?! Это вполне в моём духе, поэтому господин хоть и разозлился на то, что я вас оставил без присмотра, он поверил. Я даже правда сбегал за пончиками, вот, — он потряс пакетом из крафтовой бумаги.       Ги Хун, всё ещё взвинчённый, ровнее уселся на сидении, перебирая варианты того, как будет вести себя с Ин Хо.       — Ладно, ладно, боже. Извини…       — Я вам, вообще-то, изо всех сил помочь пытаюсь, — обиженно сказал Кан, резко заворачивая по улице. — Он будет тут через несколько минут, думаю. К счастью, парк, про который я говорил господину ещё утром, совсем рядом. Кстати, верните мне рацию от греха подальше.       Они только заехали на открытую парковку, когда удачно прямо перед ними освободилось место.       — Скорее, пока нас не заметили солдаты.       Они мчались, как угорелые, в ближайшее укромное место — людей было немного, и им удалось найти свободное пространство. Рядом росло множество высоких деревьев и стояли необычные по форме скульптуры ростом с Ги Хуна. Мирэ вёл их к нескольким небольшим беседкам.       — Давайте, сделайте вид, что страдаете и отдыхаете где-нибудь, — сказал Мирэ, спешно подталкивая Ги Хуна. Он вручил ему пончик, а сам отошёл за кофе в палатку рядом.       Ги Хун, чувствуя себя по-идиотски, откусил от сладости, врученному ему. Интересно, Мирэ волновался больше за себя, или за него? В любом случае, раздумывать долго не пришлось, когда Кан вернулся с двумя кофе.       — Солдаты точно не видели нас? — спросил Ги Хун. От ожидания и страха он совсем не чувствовал сладкого вкуса во рту.        — Точно. Я следил. Они лишь охраняют периметр.       — И зачем они вообще нужны? Ин Хо что, совсем тебе не доверяет?       — Если бы не доверял, не отпустил бы меня с вами. Они нужны больше не для сдерживания вашего побега, а для защиты.       — От кого меня надо защищать? Кому я сдался? — Мирэ только открыл рот, чтобы что-то ответить, но замер, переводя взгляд куда-то за спину Ги Хуна.       — Перестраховка никогда не повредит, — раздался голос Ин Хо позади.       Ги Хун постарался, как мог, взять себя в руки и не выдать лишней нервозности. Он ведь всегда нервничал в присутствии мужчины, а значит ему должно быть легче притвориться, что ничего особого не произошло. Они с Мирэ просто несколько часов гуляли в парке. Ги Хун отдыхал от дома, наслаждался свежим древесным воздухом, пил кофе и был временно счастлив.       На плечо ему легла тяжёлая рука, и Ин Хо сел рядом за стол, приобнимая Ги Хуна.       — А я думаю, что вдруг так пасмурно стало, — прокомментировал Ги Хун.       — Ты не замёрз? — Ин Хо проигнорировал поздоровавшегося Мирэ и ворчливый ответ Ги Хуна, сосредотачивая всё своё внимание на мужчине рядом.       — Нет, — Ги Хун оглядел Ин Хо. Тот был одет в одно из своих чёрных пальто, а волосы были уложены. Скорее всего, он приехал сюда после работы на острове. Окружённый атмосферой отдыха, в слегка заснеженном парке, Ин Хо почти казался другим человеком.       — Мирэ, можешь ехать к своей девушке. Я отвезу Ги Хуна обратно, — ему что, надо было встретиться с девушкой, а он в это время возился с Ги Хуном, рискуя при этом своим благополучием? Да ещё и подставил себя… О его девушке, кстати, Сон однажды пытался расспросить получше, но Мирэ мало что о ней рассказал.       — Вам не стоило, господин…       — Езжай. Я с тобой ещё разберусь.       После слов Ин Хо лицо Мирэ нехарактерно побледнело. Он бросил прощальный взгляд на Ги Хуна, поклонился и удалился в считанные секунды, оставляя двоих мужчин наедине. За Мирэ у Ги Хуна сжалось сердце.       Стремительно надвигались сумерки, становилось прохладнее, а людей вокруг было всё меньше. Ги Хун смотрел куда угодно, но не на мужчину, старался как мог вести себя как ни в чём не бывало.       — Ты выглядишь взъерошенным, — прокомментировал Ин Хо и пригладил волосы Ги Хуна. — Ты не замёрз без шапки?       О, твою мать, он совсем забыл про головной убор, а это было чертовски подозрительно.       — Нет, всё нормально, — Ги Хун отклонился от руки Ин Хо, не смотря на него. Он сделал глоток горячего кофе, согревая пальцы о стаканчик.       — Допивай и мы поедем.       Следующие пять напряженных минут Ги Хун давился горячим напитком, усиленно притворяясь, что всё в порядке, и он не нервничает. Ин Хо проводил его к машине, которую мужчина до этого никогда не видел. По всей видимости, это был личный автомобиль Хвана. Какое-то (Ги Хун совершенно не разбирался) чертовски дорогое «Ауди», которые Ги Хун видел только издалека в богатых районах, либо по телевизору.       — Хорошо провёл время? — как бы невзначай спросил Ин Хо спустя двадцать минут напряжённой тишины, когда они почти выехали за город. Небо стремительно темнело, как и темнело на душе Ги Хуна с каждым метром, приближающем его обратно в неволю. Мужчина сдержал желание неловко прокашляться и уставился ровно перед собой. От волнения его бросило в жар, и он расстегнул куртку, стягивая её — в салоне было тепло, можно было сказать, что уютно.       — Да, мне понравилась смена обстановки.       После этого вновь повисла искрящаяся тишина. Ги Хуну вдруг показалось, что Ин Хо всё знает. Было что-то в позе, поведении и словах мужчины, что напрягало и заставляло Ги Хуна ёрзать на месте. Сон с трудом сглотнул вязкую слюну и, слегка повернув голову, бросил осторожный взгляд в сторону мужчины. Тот смотрел прямо на него. Что-то внутри Ги Хуна оборвалось, тело на мгновение бросило в жар, и он стремительно вернулся взглядом на дорогу.       — Хочешь поехать ещё раз? — голос Ин Хо звучал до ужаса ровно, не выдавая ровным счётом никаких эмоций. Ги Хун постарался унять внезапную дрожь. Невольно вспомнилось, как психопат измывался над ним несколько дней назад. О, господи, ну зачем Ги Хун поехал? Зря, зря, зря.       — Не знаю… Я… я сейчас довольно устал, поэтому не могу сказать, — на шее мужчины стал капельками собираться пот.       Ин Хо издал звук согласия, продолжая спокойно вести машину. Они уже были за городом, и трасса, девственно пустынная, освещалась лишь высокими фонарными столбами.        — Ты говоришь мне правду, Ги Хун? — неожиданно спросил Ин Хо, и краем глаза мужчина увидел, как тот смотрит в его сторону. От страха во рту пересохло. Внезапно, правая рука мужчины легла на бедро Сона. От неожиданности тот вздрогнул. В это время в голове хороводом крутились сценарии того, что мужчина мог с ним сделать, если узнает правду. Что он мог сделать с Мирэ.       Первым желанием было убрать ладонь мужчины и отдалиться на сидении как можно дальше. Но с другой — стоило ли злить мужчину? Тот и так, кажется, собирался наказать Кана… Господи, одна только мысль о том, что он мог сделать с пацаном, вводила Ги Хуна в ужас. Неужели ещё кто-то пострадает из-за его оплошности? Из-за его любопытства, недальновидности, банальной глупости? Он не стал мешать ладони Ин Хо, когда тот стал водить ею по ноге. Медленно, ощупывая через ткань штанов, он подбирался выше. Дыхание Ги Хуна сорвалось, и он вжался в сидение.       — Д-да… — выдохнул Ги Хун в ответ на вопрос мужчины. Он надеялся, что Ин Хо отвлечётся на облапывание и не станет продолжать допрос, который Ги Хун бы с треском провалил.       — Ты ни с кем не разговаривал, кроме Мирэ?       Ин Хо, чувствуя явное отсутствие сопротивления, уверенным движением положил руку на пах Ги Хуна и с силой сжал. Сон судорожно вцепился одной рукой в дверцу, а другой до скрипа сжал кожу сидения.       — Нет… — он старался стойко держать голос ровным, хотя к глазам нещадно подступали слёзы ненависти, унижения и безысходности.       — Ты верен мне, Ги Хун? — задал он очередной вопрос.       Верен?! Они не были вместе! Но с губ Ги Хуна сорвался лишь тихий вздох, когда мужчина стал собственнически поглаживать его член, скрытый тканью. Он обхватывал сразу весь его размер, пальцами проходясь по яйцам. От такого давления пальцы на ногах мужчины поджимались из-за давно забытого ощущения. Ситуация морально убивала Ги Хуна, в мыслях прыгали воспоминания о том, когда Ин Хо его домогался в ночь Нового Года. Как тогда было невозможно приятно.       — Отвечай на вопрос.       Ги Хун запоздало открыл рот, чтобы ответить, и выгнулся, когда Ин Хо вдруг резко усилил хватку. Член запульсировал от боли, Сон с громким возгласом подтянул колени вверх и резко вцепился в чужую руку, пытаясь её отнять.       — Д-да, Ин Хо. Я весь день провёл только с Мирэ. Мы были в парке… — Ги Хун шумно дышал, короткими ногтями впиваясь в кожу Ин Хо. — Отпусти меня.       Мужчина, отчего-то неудовлетворённый ответом, перехватил его руку и, потянув за неё, опустил теперь на свою промежность.       И о, боже.       Каждая мышца в теле Ги Хуна окаменела, застыла и отказывалась двигаться, как и отказывался работать и осознавать происходящее мозг. Под пальцами явно ощущалась беззастенчивая твёрдость. Твёрдость члена Ин Хо.       — Ты что такое делаешь?! — Ги Хун сидел, вжимаясь в спинку, с прямо вытянутой рукой, которая так неприлично была опущена на чужой пах. Он постарался вырвать свою руку, отклоняясь назад. Дёрнул несколько раз, но Ин Хо до боли сжимал ему запястье. Настолько сильно, что Ги Хун вскрикнул и резко расслабился, чтобы мужчина прекратил делать ему больно. Ин Хо, не меняясь в лице, слегка толкнулся вверх, проходясь возбуждением по чужой ладони. Другой рукой он уверенно вёл машину, смотря на дорогу.       — Не провоцируй меня, — произнёс он предупреждающим тоном. — Расстегни мне брюки.       В этом дорогом салоне, пахнувшем хорошей кожей и мужским парфюмом, сбывались самые страшные опасения Ги Хуна. Единственным выходом было выброситься из машины и побежать в лес, но отчего-то Ги Хун был уверен, что двери были заперты. Может, схватиться за руль автомобиля и резко завернуть с трассы? Если повезёт, Ин Хо умрёт, а Ги Хун останется в живых. Если же они выживут, Ин Хо добьёт его сам. А после пойдёт за Мирэ.       — У тебя есть время до того момента, как мы приедем, чтобы заставить меня кончить, — в голове Ги Хуна от этих слов будто закоротило, а глаза широко распахнулись от ужаса. Хоть в груди нещадно стучало, почти заглушая окружающие звуки, голос Ин Хо словно звучал у него в голове. Он даже не приказывал — ставил перед фактом, ожидая послушания в ответ. Ин Хо был с ног до головы расслаблен, пока Ги Хун сходил с ума от происходящего.       — Я не буду повторять дважды, Ги Хун, — и вот она, явная угроза, жестокое обещание чего-то страшного, если он его разочарует. — Мирэ, наверное, приедет после свидания с девушкой таким счастливым, — добавил он задумчиво, а перед внутренним взором Ги Хуна тут же возникло побледневшее недавно лицо Мирэ.       Слёзы злости и унижения-таки добились своего, собравшись в карих глазах Ги Хуна, когда тот, пылкой яростью ненавидя Ин Хо, дрожащими пальцами медленно потянул за молнию. Он сам не верил в то, что делал. Его рукой, казалось, управлял кто-то другой. Кто-то, кому было стыдно за все те оплошности, что в прошлом совершил Ги Хун. Может, это было наказанием от самой судьбы?       В тишине дорогого салона звук расстёгивания ширинки прозвучал особенно неприлично, даже злорадно. Ин Хо нетерпеливо направлял Ги Хуна, и теперь под ладонью сквозь ткань трусов отчётливо чувствовалась горячая, твёрдая плоть. Она излучала желание и жар, выдавая всё нетерпение мужчины, скопившееся за время их диалога.       — Ин Хо, ты ублюдок, — сквозь зубы прорычал он, а «ублюдок» в ответ лишь довольно усмехнулся, когда под такие яростные слова Ги Хун позволял мужчине направлять его ладонь. Теперь он водил ею по члену, иногда сжимая.       — Я что, должен делать всю работу за тебя? Приступай сам, пока я не передумал и не заставил тебя сделать мне минет, — Ин Хо убрал свою руку, расслабленно кладя обе на руль.        Ги Хун, в абсолютном ужасе от перспективы, стал гладить эрекцию мужчины сам. Немаленький размер мужчины заставил его подавиться воздухом. Так вот почему психопат был таким самоуверенным.       — Ты что, никогда не мастурбировал? Мой хороший, ты должен полностью взять его в руку, — теперь голос Ин Хо еле заметно поменялся. Он стал более низким, прямо как когда тот зажимал Ги Хуна. Но со стороны сказать, что он был возбуждён, было нельзя. Он сохранял вид собранного безразличия, лишь слегка шире раздвинув бёдра, иногда кидая долгие взгляды на Ги Хуна.       Мужчина, проглотив всхлип, кончиками подрагивающих пальцев забрался под резинку трусов. Неуверенно и боязливо скользнул ниже, обхватывая горячий тяжёлый орган своей слегка взмокшей от пота рукой. До ужаса не верилось, что он правда держал в руках чей-то половой орган. Мужской половой орган. Член Ин Хо. Тот был по правде огромен, и это вгоняло в краску ещё сильнее. Он действительно собирался подрочить другому мужчине. Довести его до оргазма собственной рукой.       Если это была плата за то, что Ин Хо не причинит боли Ги Хуну и Мирэ, то что он мог поделать? Даже если вероятность этого была мала, даже если Ин Хо блефовал, Ги Хун боялся вновь подставить кого-то.       Ги Хун, переступив через себя и свою и так порушенную гордость, начал слабо двигать рукой, но Ин Хо цыкнул и вытащил её.       — Она сухая. Смочи её слюной.        Учитывая, что во рту было ужасно сухо, сделать это было почти нереально. Он старался собрать слюну, как мог, держа дрожащую ладонь перед собой. Ин Хо раздражённо что-то сказал, сжал его запястье и облизнул его ладонь сам — широким, долгим и влажным движением. От отвращения Ги Хун поморщился, но его внимание тут же переняло вернувшееся ощущение излучающей жар плоти. Сон, не глядя на то, что делает, обхватил член в кулак и провёл от основания до головки, распределяя небольшое количество слюны. Трение всё ещё было, чувствовалась сухость, но Ин Хо, кажется, так даже нравилось.       — Вот так, давай, смелее, — разгорячённые слова мужчины совсем не помогали. Лишь росло желание сильно сжать кулак на его члене. Интересно, насколько далеко тогда Ин Хо зайдёт в своём наказании? Он смотрел на Ги Хуна ожидающе, в нём чувствовалась раздражающая властность и уверенность в том, что он делает.       — Смотри за дорогой, — прошипел Ги Хун, неумело водя рукой по чужому возбуждению. Нежная, деликатная кожа слегка покраснела, на головке почти на каждое движение кулака вверх проступала капля смазки.       — Тогда ты следи за тем, что делаешь, у тебя остаётся мало времени.       Это была правда — Ги Хун увидел знакомый заворот в сторону дома. Господи. Оставалось около десяти минут, а он совсем не знал, что делал. Ему было стыдно и противно, когда он уселся удобнее, немного наклоняясь к мужчине. Ги Хун усиленно работал рукой, давясь собственными тяжёлыми нервными вздохами, размазывал преэякулят по всей длине. Теперь ладонь скользила лучше, наполняя маленькое пространство непристойными звуками, от которых по шее Ги Хуна растекался румянец. Дыхание Ин Хо становилось всё тяжелее и глубже, Сон мог видеть его вздымающуюся грудь и слегка приоткрывшийся рот. Ублюдок наслаждался этим непотребством, развёл ноги шире и пару раз толкнулся навстречу, при этом ведя машину быстрее.       — Куда ты так мчишься?! — времени оставалось меньше. Ги Хун, мысленно матеря Ин Хо всеми словами, которые узнал за пятьдесят лет своей жалкой жизни, ускорился, и, плюнув на всё, подключил вторую руку. Член Ин Хо был так велик, что одной рукой он мог обхватить лишь половину длины. Двумя руками было удобнее, член пару раз дёрнулся — мужчине явно было приятно.        — Какой старательный мальчик, — Ин Хо коротко рассмеялся, но теперь у ублюдка наконец порушился его холодный бесстрастный вид. На лбу выступила еле заметная испарина, волосы на слегка откинутой на сидении голове выбивались из укладки. Он явно был близок к концу, и сам это понимал. Ги Хун, прикусив от натуги губу, сосредоточенно глядел, как исчезает и появляется в его кулаках член мужчины. Такой горячий и каменно твёрдый, словно Ги Хун был не старым некрасивым неудачником, а горячей красоткой с обложки журнала. Он старался не обращать внимания на комментарии мужчины, но по ушам всё же расползался красный цвет его стыда. Никогда в жизни он не делал ничего подобного, поэтому сейчас пребывал почти в прострации, видя лишь одну цель — довести извращенца до оргазма, чтобы тот выкончал все свои садистские наклонности. Хотя бы на некоторое время.       Естественно, Ин Хо не был бы Ин Хо, если бы не выкинул что-то неожиданное и плохое для Ги Хуна.       На одном из последних поворотов, Ин Хо вжал педаль газа в пол и завернул руль так резко, что Ги Хун, не удержав равновесия, завалился в сторону мужчины. Если до этого ему было унизительно, то сейчас, с крупной красноватой головкой члена, проехавшейся по щеке, Ги Хуну хотелось умереть на месте. На коже остался липкий след чужой естественной смазки.       — Ублюдок, ты водить не умеешь?! — крикнул Ги Хун и тут же убрал руки с эрекции мужчины, опираясь на его бедро, чтобы подняться, но Ин Хо не дал ему этого сделать, надавив на затылок сверху.       — Такой грязный рот стоило бы прямо сейчас заткнуть членом. Как жаль, что ты ещё не готов, — он вновь рассмеялся, явно наслаждаясь ситуацией, поглаживая Ги Хуна по голове и надавливая ниже. Мужчина издал тихий звук протеста, когда носом невольно уткнулся в основание члена, где мягкая кожа переходила в мошонку, покрытую волосами. Обоняние тут же обдало мужским, тяжёлым запахом, и Ги Хун по-настоящему стал задыхаться. Он ругал его всеми словами мира, пытался выпрямиться на руках, но его лишь сильнее вжимали в промежность.       — Будь хорошим мальчиком, Ги Хун. Или ты так жаждешь ещё одного наказания? — спросил Ин Хо, давая ему очередной выбор без выбора. А разве это, по его мнению, не было достаточным наказанием? Этот псих думал, что Ги Хун добровольно всё это делал? Хотя, если так подумать… он действительно делал всю работу сам. Но у него была веская причина как и множество претензий к самому себе, он бы в жизни не совершил ничего подобного без повода!       Пара слёз унижения капнули с глаз, когда Сон взял себя в руки настолько, насколько мог. Он преодолел ужас и отвращение, чтобы левой рукой вернуться за дело. Пусть этот уёбок подавится своими вздохами и стонами! Поза была ужасно неудобной: у него затекала спина, немела левая нога, в рёбра больно упиралась коробка передач, а нос щекотали чёрные лобковые волосы. Рука была влажной, при этом усердно, но неловко работая на чужой длине. Со стороны он, вероятно, выглядел крайне комично, но Ин Хо было наплевать. Он продолжал удерживать голову Ги Хуна, чтобы терпкий маскулинный запах ни на секунду не покидал его лёгкие. Мужчину стало по-настоящему тошнить, он пытался больше опираться лбом о промежность, чтобы отвести нос как можно дальше.       Сверху впервые стали раздаваться звуки наслаждения — Ин Хо низко, одобрительно стонал. Почти неслышно, но Ги Хун, все чувства которого сейчас обострились, с ненавистью слушал каждый мерзкий звук удовольствия, каждое грязное слово, слетающее с жестоких губ Ин Хо. Он снова обзывал его нежными словами — у него явно был какой-то нездоровый фетиш называть пятидесятилетнего ворчливого мужчину ласковыми именами и хвалить. Хороший мальчик. Малыш. Ты всё делаешь прекрасно. Ещё чуть-чуть. Ты так идеален. Продолжай делать мне приятно.       От такого количества неуместной похвалы и запаха, забивающего ноздри, Ги Хуна повело. Он почувствовал, будто в этот момент его телом управлял кто-то другой, когда слабо потёрся щекой о член мужчины. Ин Хо одобрительно простонал, вновь называя его прелестным, старательным мальчиком, но Ги Хун думал лишь о том, что до дома оставалось не больше пары минут, а значит вероятность провалиться, получить новую порцию избиений или подставить Мирэ была чрезвычайно высока.       Ги Хун провёл большим пальцем по головке члена, собирая смазку, вновь скользнул кулаком вниз, сжимая сильнее, после ведя им наверх. И так много, много раз, иногда застенчиво притираясь щекой, тяжко дыша в чужой пах. Губы мужчины иногда невольно касались чужих яиц, он морщился и поджимал их, как мог, но от сильной нехватки кислорода ему приходилось то и дело распахивать рот, обдавая основание члена горячим дыханием. Он снова случайно коснулся его губами, всхлипывая и чувствуя странное, незнакомое чувство внутри. Оно нагло втиснулось между отвращением и ненавистью — засело в глубине, улыбалось ему хищно, с обещанием чего-то нехорошего, но сладкого.       — Блядь, — это был первый раз, когда Ги Хун слышал, как мужчина матерится. — Ги Хун, малыш, вот так. Ещё немного.       Ин Хо до боли вцепился ему в волосы, сильнее вдавливая его лицом вниз. Ги Хун протестующе замычал, из глаз брызнули слёзы, когда он больше не мог дышать. Левой рукой он продолжал доставлять мужчине удовольствие, а другой старался привстать, отдалиться от окутывающего запаха и влажности, покрывающей левую щёку с каждым движением руки.       Наконец, мужчина замер и сжал чёрные волосы — член, почти прижатый к лицу Ги Хуна, на секунду напрягся, а затем дёрнулся, когда пик его наслаждения вырвался одной длинной струёй. А затем ещё и ещё, изливаясь на остервенело двигающуюся по члену ладонь. Ги Хун жмурился и всхлипывал, пока сперма беспощадно покрывала его спутанные волосы и часть лица, а Ин Хо давился наслаждением, видимо осуществляя то, что так давно хотел. Рука в волосах ожила и стала медленно проходиться с макушки до затылка и обратно, массируя кожу и путаясь в чёрных волосах. Ги Хун почувствовал стекающую по лицу горячую жидкость и еле сдержал рвотный позыв. Над ним слышалось шумное, загнанное дыхание.       Машина внезапно остановилась. Неужели они приехали? Ги Хун, вздрагивая от сдерживаемых слёз, которых больше не хотел сегодня проливать, чтобы ещё больше не втоптать себя в грязь, опёрся на левый локоть о сидение. Он приподнял туловище, чувствуя, как оно нещадно ноет от перенапряжения. Сон провёл ни много ни мало двадцать минут в неудобных позах, а рука ныла и того сильнее.        — Ты хорошо справился для своего первого раза, — Ги Хун сжал челюсти от силы удовольствия, которым сочился голос Ин Хо. Тот всё ещё держал свою руку на его голове, и Сон поспешил отдалиться назад, резко усаживаясь в сидении. Его левая рука была покрыта белесоватой жидкостью, ей же он с видимым на лице отвращением вытер щёки, лоб, стараясь собрать как можно больше спермы. В итоге, не выдержав внимательного насмешливого взгляда и зубастой улыбки, Ги Хун стал вытираться кофтой. Лицо горело от злости и позора. Ги Хун выглядел абсолютно вытраханным: ужасно растрёпанный, с влажным от слёз, смазки и спермы розоватым лицом и покрасневшими белками глаз. От лобковых волос на кончике носа и, немного, подбородке, кожа была слегка раздражена. Ин Хо, напротив, уже выглядел полностью собранным, даже пригладил выбившиеся из причёски волосы и всё то время, пока Ги Хун судорожно скрывал улики произошедшего, с ленивым удовольствием наблюдал за ним. Член его уже был спрятан, и ничего, кроме небольшого румянца и блестящих полуприкрытых глаз мужчины не выдавало того, что он только что кончил.       Кончил ему на лицо. Ин Хо, блядь, кончил ему на лицо.       И как Ги Хун после этого должен был продолжать жить? Это было падением ниже некуда, даже утерев с волос и лица отвратительную субстанцию, он всё ещё чувствовал вязкие липкие капли. Всё ещё чувствовал, будто к щеке прижимается большой горячий член, настойчиво и с желанием.       — Честно говоря, я совсем не ожидал от тебя такого рвения, — и говнюк улыбнулся. Ги Хун со злостью натянул куртку и дёрнул за ручку машины, чтобы сбежать как в прошлый раз, но та не поддалась.        — Выпусти меня отсюда!       — Можешь считать, что Мирэ прощён, — сказал Ин Хо со слабой улыбкой и нажал на сенсорную панель, чтобы разблокировать дверь. — Радуй меня чаще, — от слов мужчины у Ги Хуна одновременно отлегло от сердца и затошнило, он тут же вышел из машины, внутри которой всё пропахло удушающим ароматом чужого возбуждения.       Пока он шёл по гаражу, он чувствовал на спине жгучий взгляд мужчины. Лицо, казалось, пропахло спермой Ин Хо, но Ги Хун был уверен, что он пропитан запахом с ног головы. Произошло очередное недоразумение, с которым Ги Хуну придётся как-то смириться и жить. Он сделал это, чтобы исправить то, что сам заварил. Мужчина представил счастливого Мирэ, который сейчас проводил время с некой загадочной девушкой. Мысли его зашли ещё дальше, и он вообразил себе тех игроков, жизни которых он спас в обмен на нахождение здесь.       Избавившись от грязной, покрытой спермой кофты и после пары часов душа, он пропустил ужин и лежал в кровати Ин Хо, вновь отодвинувшись на самый край, как когда-то давно. Даже после того, как ублюдок избил его, Ги Хун не отшатывался настолько далеко. Он уже долгое время прокручивал произошедшее в мыслях, злость бурлила в его груди и распространялась по телу, охватывая его голову желанием придушить Ин Хо подушкой. Это уже не лезло ни в какие рамки! Он мог ожидать унижений и избиений со стороны мужчины, но такое…        На шею скользнула чужая рука, и Ги Хун распахнул глаза, замирая, готовый бороться, если мужчина вдруг надумает перекрыть ему воздух. Но Ин Хо только погладил его, скользнул ниже, на плечо, и попытался притянуть к себе. Что этот извращенец ещё от него хотел? Ему было недостаточно дрочки?       Ги Хун не собирался позволять ему трогать себя, с него на сегодня было достаточно. Выдернув своё плечо из чужой ладони, он укутался в одеяло до самой шеи.       — Всё ещё противишься таких простых прикосновений, даже несмотря на то, что тёрся щекой о мой член несколько часов назад, как котёнок? — насмешливо спросил Ин Хо, смотря на спину недовольного Ги Хуна. Хван вновь ложился спать без рубашки.       Стыд по-новой накрыл мужчину. Он не тёрся о его член! Ги Хун прикусил губу изнутри. Создавалось предательское отдалённое впечатление, что он мог обманывать сам себя. Изо рта рвались одни оскорбления, но после случившегося ему ужасно хотелось забыться сном, а не продолжать перепалку, которая вполне могла привести к побоям. Сейчас у него не было настроения получать очередное сотрясение.       — Спокойной ночи, — Ги Хун сказал это сквозь зубы, с ненавистью и стыдливо.       Ин Хо сдержанно рассмеялся.       — Что бы это ни было, ты меняешься в лучшую сторону, Ги Хун, и меня радуешь. Доброй ночи.       После этих слов, бессильно злой на себя и мужчину Ги Хун не мог уснуть дольше, чем обычно в этой кровати, размышляя о произошедшем и задаваясь вопросом, правда ли Ин Хо знал о том, что сделал Ги Хун, или нет. Ему оставалось только надеяться, что он и Мирэ отделаются легко.