Дурак

Последние дни юного патрульного Данна проходили в сладостном ожидании. Он был необычайно легок на подъем, и с каждым днём становился всё счастливее и счастливее. Он никак не мог на чём-то сосредоточится и всё время летал в облаках, а если же его о чём-то спросить, то отвечал он вечно невпопад, словно его голова была занята совершенно другими мыслями. Близкие уже начали беспокоится и спрашивать, всё ли у юноши в порядке со здоровьем, но рыцарь всё время отмахивался и говорил, что причин для переживания нет. Так, после очередного дня практики Данн, еле волоча ноги, добрался до своей комнаты. Однако, стоило ему только переступить порог, как взгляд сразу же зацепился за календарь, в котором ярким красным пятном, словно число обвели несколько раз, выделялся завтрашний день. Тут же всю усталость как рукой сняло, а сердце наполнилось чем-то волнительно-трепетным. Быстро скинув с себя обувь, Данн вдохновенно подлетел к календарю. Он плавно поднял одну из рук и бережно, кончиками пальцев, огладил заветную дату: - Завтра... Завтра я ей признаюсь - словно бы и не веря собственным словам, на выдохе произнёс юноша.

***

Рыцарь, даже в свой не в такой уж и частый выходной, проснулся ни свет ни заря. Он пошёл в душ и тщательно вымылся, переворошил весь шкаф и в итоге остановился на своей любимой футболке. Он ещё раз проверил содержимое сумки и, накинув на себя тёплое пальто, отправился в путь. От общежития до студии было не так уж и далеко, а потому, за десяток другой минут на трамвае, Данн оказался напротив дверей заветного помещения. Он ещё раз осмотрел вход, свое отражение, и, поглубже вдохнув свежего морозного воздуха, потянул дверь на себя.

***

Оказавшись в просторном коридоре, он взволнованно осмотрел знакомые стены и стойку, а после зацепился взглядом за блондинистую макушку. - Д-доброе утро, Сервал! Девушка сначала не сдвинулась ни на дюйм, но после вздрогнула, словно её вывели из транса: - А?... - она заметалась взглядом по комнате, но после остановилась на источнике звука - Ага... И тебе, Данн. Она подошла поближе к стойке и поставила на неё кружку, которая источала знакомый аромат - дешёвый растворимый кофе. Девушка поднесла кружку к своим губам и сделала осторожный глоток. Напиток был ещё горячий: - Ты мне скажи, ну зачем тебе репетиция в такую рань? Нельзя ли было прийти после обеда или вечером, там бы уже и другие подтянулись, а? - ещё один глоток. Данн кое-как оторвался взглядом от лица девушки, прокашлялся, и, немного скомкано, ответил: - Да я, знаешь... Хотел тут партию свою ещё раз прогнать, ну на всякий случай. Не хочу опозорить нас на выступлении, - парень неловко усмехнулся, почесал шею и отвёл взгляд в пол. Его щёк коснулся лёгкий румянец. Девушка рассеянно смотрела в одну точку, но после нежно улыбнулась, прикрыв глаза: - Да уж, кто-кто, но ты явно не тот, кому нужна ещё одна репетиция. Мне кажется, что студия - это теперь твой второй дом, если не первый, - она слегка усмехнулась и перевела взгляд на собеседника, - Неужели тебе так нравится музыка? - явно довольная своей незамысловатой шуткой, Ландау сделала очередной глоток напитка. Данн влюбленно смотрел на девушку и в его груди разливался жар. Он гуще покраснел и тепло улыбнулся: - Не то слово... На мгновение воцарилась тишина. Юноша неловко замялся у порога, явно не зная, куда себя деть. - Ой, да, точно, ты не стой столбом, проходи! - воскликнула девушка, вновь оторвавшись от текучки мыслей и приглашающим жестом зазывая парня в глубь помещения, - Ты меня своей просьбой совсем выбил из режима, - совершенно беззлобно отметила вокалистка, удаляясь в сторону стойки со своей гитарой - Обычно я просыпаюсь только к обеду. К этому моменту Данн уже скинул с себя верхнюю одежду и, плотнее ухватившись за сумку, шел к синтезатору: - Ох... - слова Сервал тронули парня - Прости, - совершенно искренне и с сожалением, проговорил он, - Я даже не подумал... - на языке появилась горечь. Девушка, взяв в руки свою любимую гитару, лишь отмахнулась: - Ой, да ладно тебе, всё окей, - похоже она была в хорошем расположении духа, - Так, мы играть-то будем? - гитаристка пристально посмотрела на гостя. Данн замер на месте, но после, встрепенувшись, словно он очнулся ото сна, протараторил: - А!... Да-да, сейчас, - он поставил сумку на пол, расстегнул замок и достал из неё не раз сложенные ноты со множеством пометок и записей. Он открыл крышку клавишного, расправил лист бумаги и бережно расположил его на подставке. Нажав кнопку питания и бегло перекинувшись с солисткой взглядом, он взял первый аккорд.

***

Где-то с час назад они с Сервал разделились, и каждый решил самостоятельно заняться проигровкой своей партии. Данн был так занят отработкой сложных моментов, что совершенно не заметил, как время репетиции подошло к концу. Он растерянно забегал глазами по мастерской в поисках девушки. Та давно закончила с игрой и сейчас была рядом со своим рабочим столом, перебирая многочисленные инструменты и напевая под нос незнакомую ему мелодию. Юноша неторопливо сложил ноты, закрыл крышку синтезатора, выдернул вилку из розетки и тяжело выдохнул. Он закинул сумку на плечо и, прикладывая огромное усилие к каждому шагу, словно на его ногах были свинцовые кандалы, направился в сторону хозяйки помещения. Больше тянуть было нельзя. В горле парня резко пересохло. Его сердце забилось чаще и набатом отдавалось в ушах и в горле. Лицо и уши запылали и кажется, от них жара исходило больше, чем ото всех белобожских обогревателей вместе взятых. Речь, которую он так тщательно репетировал каждый день перед сном, совершенно выпала из головы. Парень, безумно дрожа, словно его только что окатили ледяной водой и ужасно заикаясь, сказал первое слово: - С-Сервал... Я... "Боже, что же дальше!? Думай, думай, ты же репетировал!" - слова тревожным эхом разносились в его голове. Он на мгновение замер, а после медленно выдохнул: "Так, соберись". Очередной вдох. Мысли потихоньку начали проясняться. Всё так же заикаясь, но уже с большей уверенностью, он продолжил: - Я давно хотел тебе сказать, но всё никак не представлялось возможности... - Данн взволнованно теребил ручку сумки, не зная, куда деть руки. "Я просто буду честен. Это справедливо по отношению к Сервал". Очередной выдох: - Сервал, ты... ты замечательная... - парень любовно посмотрел на её затылок. -Ты... Ты очень красивая, - он неловко прокашлялся, - Я думаю, ты уже привыкла слышать такие комплименты, - юноша смущённо отвёл взгляд в сторону, но после вернулся глазами к девушке, - но каждый раз, когда ты улыбаешься, у меня на душе становится тепло. Парень вновь прислушался к мыслям в голове: - Ты очень умная, - сказал он уже смелее, - В Академии я всегда с завистью смотрел на твои результаты по тестам, а сейчас и единого слова не могу разобрать из твоих работ, - он усмехнулся, с теплотой вспоминая то время. Он знал, что хочет сказать дальше: - Ты безумно талантливая, - с уверенностью сказал юноша, - Каждый раз удивляюсь, как ты с такой лёгкостью запоминаешь мелодии и поешь, точно попадая в ноты. Я постоянно переслушиваю твои песни, - проговорил он без доли смущения и лихо продолжил, уже совсем не сдерживаясь: - Но Сервал, больше всего, мне нравиться твой огонь, - он говорил вдохновенно, - То, с какой страстью ты занимаешься своим любимым делом: как горят твои глаза, когда получается сочинить красивую мелодию или подтверждается твоя гипотеза. В такие моменты я смотрю на тебя и думаю, что отдал бы всё, лишь бы этот огонь продолжал гореть. Теперь он не отступит: - Я могу помогать с уборкой в твоей мастерской, могу делать для тебя кофе, готовить завтрак, ночи на пролёт могу проводить за репетициями, только скажи, и я сделаю всё, что ты попросишь! Данн резко схватился за грудь и, чуть ли не переходя на крик, сказал: - Сервал, я люблю тебя! Последняя фраза эхом разлетелась по комнате, а тишина, наступившая сразу после его слов, быстро накрыла помещение и его самого, окутывая с головы до пят своим холодом. Он молча стоял и не понимал, что происходит. Почему Ландау ничего не говорит? Он задел её своими словами, сказал что-то не то? Какой ужас!...Умоляю, ответь хоть что-нибудь! Сервал слабо встрепенулась и обернулась, посмотрев на гостя. Она видела немой вопрос в чужих глазах, а потому потянулась к уху и достала из него аккуратный беспроводной наушник. Девушка легко, в своей привычной манере, ответила: - Ох, Данн, извини, опять на максимальную громкость поставила, - она потянулась в карман за своим телефоном и нажала паузу на проигрывателе, - Ты что-то сказал? Данн побледнел, а после его накрыло волной смущения. Он весь сжался, лицо и шея горели и единственное, что он сумел из себя выдавить, было: - Н-нет, - парень кое-как сглотнул ком, вставший в горле, - Просто хотел сказать, ч-что уже ухожу... Девушка на мгновение задумалась, присматриваясь к юноше: - Данн, всё хорошо? Выглядишь не очень - сказала она с долей беспокойства в голосе. - Всё отлично, - Юноша, словно робот, чисто машинально, дошёл до коридора, кое-как нацепил на себя пальто и дрожащими руками натянул шапку, лишь бы скрыть свои пылающие уши. - Ладно, - похоже, что этот ответ девушку вполне устроил, - Тогда пока! Парень пробубнил под нос что-то невнятное, закинул сумку на плечо и вышел на улицу. Из помещения до его ушей донеслось пожелание удачной дороги, а после дверь захлопнулась. Данн ухватился за край зимней шапки и натянул её на лицо, чтобы спрятать за ней свой беззвучный крик, а после, чуть придя в себя, он медленно поплëлся в сторону общежития: "Какой позор... "