Бумажный человечек

Вопреки надеждам Усяня, содержание телефонного разговора он не слышит. В следующем воспоминании Хун Юэлян уже находится в пещере, той самой, где началось «сопереживание». Пещера еще не приняла своего окончательного облика, озеро в центре пещеры пустое (чем таким она в итоге его наполнила?), нет странных символов на полу и цепей на стенах. Девушка в нетерпении ходит по пещере, не находя места, чтобы остановиться. Иногда она уходит в соседнее, куда более обжитое помещение – там стоят настоящая кровать и что-то вроде сундука. Над сундуком висит зеркало – из него глядит смуглая девушка с короткой стрижкой. Глаза подведены черным, губы явно тоже подкрашены. Одежда в темных тонах, цепочки на шее и кольца на пальцах. Девушка сейчас пугающе похожа на женскую версию Вэй Усяня. Нет, на женскую версию Старейшины. Юэлян проводит в нетерпеливом ожидании не меньше часа, прежде чем, наконец-то на пороге появляется Лань Ванцзи. Тот, кого она ждет. Внутри нее все ликует, и чувствуется заметное облегчение, будто до последнего она не была уверена, что Ванцзи придет. – Что ты хочешь? – Ванцзи с ходу задает вопрос, даже не потрудившись поприветствовать заклинательницу или выразиться более вежливо. Его лицо хмурится, когда он смотрит на девушку. – Я хочу помочь тебе, Ханьгуан-цзюнь, – точно, к тому времени Ванцзи уже получил свой статус. – Я владею Темным искусством и могу помочь найти то, что ты ищешь. – И что же я ищу, по-твоему? – холодное лицо Ланя в этот момент пугает. Внутри девушки все сжимается от этого вопроса. Это ей страшно, а не Вэй Ину. – Правду? – несмотря на внутреннюю дрожь девушка отвечает быстро, ровно отыгрывая почти безразличное выражение лица. – Я могу дать то, что хочешь ты. У меня есть сила. У тебя есть сила. Вместе мы можем многое. Намного больше, чем ты думаешь. Юэлян, казалось, стреляла наугад, внимательно следя за лицом Ванцзи. Но, что бы девушка ни говорила, лицо Второго Нефрита оставалось непроницаемым. Это вызывало страх и отчаяние. – Подумай о том, какого могущества мы можем достичь вместе. Как мы можем изменить этот мир. Ты уже известен, но что, если твое имя будет знать каждый ныне живущий? Те знания, что веками были забыты, и те, что еще никому не открылись – я помогу получить все, – девушку уже заметно трясло, но голос оставался ровным, уверенным. Ванцзи, вначале хоть сколько-то внимательно слушавший ее, теперь совсем, кажется, потерял интерес и развернулся, собираясь уходить. – Я знаю, кто убил Цзянов! – почти отчаянный крик, последняя надежда. – Ложь. – Нет, я правда знаю! Я знаю, что это был не он, у меня есть доказательства! – Юэлян не уточняет, о ком говорит, но и Ванцзи не спрашивает. – Как это можно проверить? – Я…я только слышала разговор. Я могу назвать имена! – Это – ничто. Такая информация бесполезна. – Я найду документы! Все, что ты захочешь! – почти кричит девушка. – Мы встретимся снова, если у тебя будут доказательства, – с этими словами Ванцзи отворачивается в сторону выхода. – Подожди! – успевает его остановить Юэлян. Страх уступил место облегчению и надежде, ноги почти не держат, хочется схватиться за стену, чтобы устоять на месте, но нужно еще закончить разговор. – А как же моя награда? – Какую награду ты хочешь? – снова слегка хмурится Ванцзи. Но вместо ответа – снова темнота. Надежда опять сменяется отчаянием, такой силы, что, кажется, становится незачем пытаться что-то делать. Единственная достойная цель – поддаться этому отчаянию, сдаться, слиться с ним. Уже ничего не важно и ничего не нужно. Только… где-то звучит музыка, пронзительно-грустная мелодия, хочется послушать ее еще немного. И снова пещера Юэлян. В ней снова Ванцзи, он нисколько не изменился, только, будто бы, неизменно холодное лицо приобрело оттенок усталости. Но это явно другой день – в глаза лезут слишком длинные, отросшие волосы, ноги спотыкаются на слишком высоких каблуках, путаются в длине юбки. – Ты обманул меня! – кричит Хун Юэлян. – Я не давал тебе обещаний. Ты сама это придумала. – Нет! Я потеряла все ради тебя, и это твоя благодарность? – снова отчаяние. Уже почти нет страха и давно – других чувств. Все безнадежно. Катастрофы еще не случилось, но она неизбежна. – Я не просил тебя ни о чем из этого. Мне жаль, если ты пострадала, – с этими словами ланец отворачивается. Чертов Ванцзи, все время норовит отвернуться, уйти, будто общение с ней ему так неприятно. – Нет! Если ты сейчас уйдешь, я сама найду его! – Ты не сможешь, – голос спокойный, но, если бы Ланя это действительно не волновало – он бы промолчал в ответ. – Я – нет. Но я знаю тех, кто сможет! Тьма сможет найти Тьму там, где не видно света. – Ты не станешь его искать, – Ванцзи приближается на шаг и говорит веско, весомо. От этого голоса подкашиваются ноги, хочется поддаться, согласиться на все. Но нельзя. Это последний шанс… Да хоть на что-то. Если бы еще не эта чертова мелодия в голове. – Я не стану, если ты согласишься дать то, что обещал. – Это невозможно. – Ты знаешь, что я сделаю! И знаешь, что случится, если я найду его раньше тебя! Но чертов Лань опять отворачивается. Как всегда. Не верит. Не хочет слушать. Это был последний шанс, и он потерян. Отчаяние разливается холодным пятном в груди, в руках, тянется к самым дальним частям тела. И, когда, оно полностью захватывает, надежды не остается, и появляется гнев. Ярость. Неужели этот Второй молодой господин Лань решил, что может отказаться от дарованной милости? Не принять чувства? Отвергнуть настолько щедрое предложение? О, он явно недооценил угрозу. Глупец, он сам виноват. Глаза открываются – и снова пещера. К уху прижимается трубка телефона. – Я…я хочу помочь вам, – голос дрожит, не то от страха, не то от гнева, внутри все смешано. – Все, что угодно, если это поможет моей цели. – Наши цели весьма близки, – явно измененный заклинанием голос ухмыляется в трубке. – Но ты слаба, можно ли положиться на тебя? – Я могу многое, не недооценивайте меня! Дайте задание, и я докажу! – в голове все та же мелодия, дрожит, плачет, заглушает все, даже собственный голос. – Хорошо, докажи. В Сычуани живет девочка, – голос неприятно выделил последнее слово. – Такая же, как ты. Она нам нужна. Лучше живой. – Как это поможет мне? – кажется, что приходится почти кричать, чтобы услышать себя же сквозь музыку. Сейчас нельзя, нужно закончить разговор… – А это и не для тебя. Это для нас – докажи, что ты на что-то способна, как и обещала. Снова темнота. Уже ни отчаяние, ни гнев не могут перекричать эту чертову мелодию. Да как ее заткнуть? – Вы сказали, что необязательно, чтобы она была жива! – Лучше живой. Но проблема не в этом. Тьма все разрушила, ты больше ни на что не способна. – Нет! Я же справилась! – Только чудом. Твое ядро почти разрушено. Ты что же, прогуливала занятия, или в твоем ордене не рассказывали о вреде Тьмы? – Но я же… Мое тело не пострадало, и у меня никогда не было проблем с контролем! – Глупая девочка… От тебя нет пользы. Я ничем не могу помочь. Слова собеседника едва улавливаются сквозь шум в голове. К музыке добавился какой-то голос. Очень знакомый. Но его пока нельзя слушать. Он утянет за собой, а сейчас важнее закончить разговор. Плечи сотрясаются – от рыданий. Непонятно, откуда слезы. Собеседник снова что-то говорит, сконцентрироваться на его словах удается не сразу. – …Еще можешь кое-что. Если ты так хочешь отомстить – можешь стать злобным призраком. Без Ядра прошлые ритуалы очищения потеряют силу. Контроль над Тьмой и обида не позволят ему подчинить тебя. Если повезет – ты даже сможешь захватить его тело. Если сильно повезет. Но ты же умненькая, найдешь способ? Я помогу с ритуалом самоубийства, но больше ни с чем. Решайся… Теперь, кажется, можно. А что вообще можно? Вокруг почему-то лес, глаза застилает… Что это, кровь? Откуда вообще кровь? Голова болит. Музыка почти стихла, но голос слишком громкий и настойчивый. Кажется, его можно слушать? – Вэй… Ин, …Ин, – размеренно, раз за разом. Что-то знакомое. Точно, его же нужно ненавидеть. Стоп, нет. Почему ненавидеть себя? Можно просто поддаться этому голосу, пойти за его зовом. Вряд ли уже будет хуже, чем сейчас. Рука заносит в чем-то вымазанный клинок. Куда это его? В сердце? Или просто подносит к шее?.. Досмотреть не удается, потому что картинка стремительно опрокидывается, и Вэй Ин обнаруживает себя сидящим на полу пещеры. Глаза все также застилает кровь. Где-то внутри еще клокочут обида и ярость, в голове так же звучит эта чертова мелодия. Нет, мелодия не в голове, она вокруг него. Почти осязаемая, плотная, окутывает все пространство. Источник мелодии быстро обнаруживается – подле него сидит Ванцзи со своим гуцинем на коленях. Вэй Ин хочет что-то сказать, попросить прекратить играть, но понимает, что голос его не слушается. Вообще ничего не слушается, даже взгляд направляет не он сам. Ванцзи, кажется, ничего не замечает, хотя явно смотрит на него. Нужно вернуть контроль, чтобы справиться самому. Голос или руки? Лучше голос, даже если найти флейту, без контроля дыхания ее не использовать. Усянь пробует перехватить контроль над мышцами груди и гортани. Получается плохо. Инь внутри него борется с инь призрака. Эх, ему бы капельку ян. Вэй Ин делает еще одну попытку, и грудь поднимается и опускается по его приказу. Напротив него янтарные глаза, кажется, неотрывно смотрят на грудь Вэй Ина. Еще одно усилие – и губы складываются в подобие улыбки. Ладно, с этим уже можно работать. Вэй Усянь набирает побольше воздуха в легкие, привычно складывает губы и свистит. Громко и яростно, вторя мелодии гуциня. Или это гуцинь подстраивается под его свист? Свист захлебывается какой-то густой жидкостью во рту, и призрак, почти покинувший его, успевает причинить боль телу. Кажется, не страшно. Теперь Вэй Ин сам контролирует тело, он слепо шарит вокруг, и совсем рядом с правой рукой оказывается пластиковая флейта. Усянь набирает воздух в легкие и начинает играть. Тьма привычно льется и закручивается вокруг, подчиняясь мелодии флейты. Под звуками флейты становится видимым, а потом замирает призрак Хун Юэлян. Чем больше внутри нее обиды, тем легче она поддается приказам дицзы. Вэй Ин глубоко вдыхает и убирает флейту от губ. – Ванцзи, упокой ее к херам. Заклинатель, кажется только и ждал слов Усяня. Сразу мелодия гуциня меняется, становится резкой, злой, нервной. Через несколько тактов – требовательной. И, наконец, льется знакомая уже мелодия упокоения. Вэй Ин подхватывает мелодию на флейте – собирает остатки ян, чтобы вложить духовную силу, но Ванцзи смотрит строго и отрицательно качает головой, так что Вэй Ин просто играет, не вкладывая светлой ци, как будто за компанию. Наконец, призрак истончается и перестает быть видимым. Вэй Ин чувствует, что призрак еще здесь и хочет было предупредить Ванцзи, но тот и сам не перестает играть. Ланец играет долго, вплетая причудливые вариации в первоначальную мелодию. Так долго, что Вэй Ин, поддавшись усталости, отнимает флейту от губ и просто слушает. Что-то есть в игре на гуцине ностальгическое, затрагивающее потаенные струны в глубине души. Вэй Ин успевает задремать, когда гуцинь, наконец, затихает.