Бумажный человечек

Трепет. Не страх, не восхищение, не ярость и не покорность. Трепет, вот то, что ощущал Вэй Ин. Это было так ново, так необычно для него, что на пару минут он погрузился в это чувство. Они так и стояли, глядя друг на друга. Вэй Ин в этот момент мог бы рассмотреть светлые, золотисто-янтарные глаза Ванцзи. Если бы вообще мог что-то рассматривать в этот момент. Все мысли вылетели из головы, хотелось не думать, а ощущать – это чувство, силу рук Ванцзи, едва уловимый запах сандала. Хотелось оставаться здесь и сейчас, но, в то же время, хотелось вырваться, сбежать от этих невыносимых ощущений. Затем Ванцзи пошевелился и попытался перехватить руку Вэй Ина, чтобы прощупать его пульс. Наваждение мгновенно исчезло. Вэй Ин с силой оттолкнул Ванцзи, вырывая руку из его хватки, это удалось не так сложно, как казалось. – Ты ранен, тебе нужно лечение. – О, и я отлично справлюсь с этим сам, – язвительно ответил Усянь. – Напомню, что ты мне никто, несмотря на твою всемирную славу великого заклинателя. Я не позволяю чужим людям касаться себя. Не было никакого желания продолжать разговаривать с ним, пусть и в нарочитой, но уважительной манере. Хотелось задеть, подколоть, обидеть. Но ланец, кажется, совсем не обращал внимания на слова и тон Вэй Ина. – Я передам духовную силу. Не коснусь тебя. Вэй Ин чуть было не ответил что-то очень колкое, но прикусил язык. Предложение было более чем щедрое. Без касания Ванцзи не сможет понять, что с его Золотым ядром, не почувствует и Тьмы внутри. Светлая ян значительно упростила бы восстановление Вэй Ина, потому что лечиться Темной инь было хоть и быстро, но болезненно и малоэффективно. Вэй Ин хорошо почувствовал разницу, когда к его лечению приступила Вэнь Цин, после многих лет проведенных Усянем в попытках самолечения. Будучи женщиной, Вэнь Цин не могла передавать ему много энергии, но собирала и рассеивала инь, а Вэнь Нин выступал донором ян. Одного этого было достаточно, чтобы Вэй Ин почувствовал себя куда лучше. Собственно, на том моменте исцелились и многие его застарелые физические травмы. Весь остальной месяц лечение заключалось, по большей части, в восстановительных процедурах для энергетического баланса. Вэй Ин стоял замерев, поддавшись размышлениям и взвешиванию плюсов и минусов в своей голове. Гордость и давняя обида не давали согласиться на предложение, но остатки здравого смысле в дуэте с усталостью требовали немедленно поклониться в ножки ланьца и отдаться в его руки. Какая-то еще, третья часть его личности утверждала, что такая щедрость неспроста, и ланец что-то потребует взамен. Ну здесь, хотя бы, ответить было просто: Вэй Ин не собирался больше расплачиваться с Ванцзи за какое-либо доброе дело. Ванцзи молча стоял и не торопил его –  не то понимал, что происходит внутри Усяня, не то ему было все равно, согласится ли тот. Спустя продолжительное время Вэй Ин неохотно кивнул и уселся на край кровати – стульев в номере не было. Лань Ванцзи также молча подошел к нему сзади и аккуратно, чуть-чуть не касаясь рукой спины, направил поток духовных сил к тому месту, где находилось Золотое ядро. Это был очень щедрый поток, Вэй Ин сразу почувствовал себя лучше. Все-таки тело заклинателя было заточено под определенный энергетический баланс, и никакие попытки (вроде следования Темному пути) не могли изменить это. Ян не задерживалась в теле Усяня, но сам мощный поток, проходя по меридианам, восстанавливал повреждения тела. Буквально через пару минут Вэй Ин отстранился: он получил помощь, но не в полной мере – своеобразный компромисс между его сомневающимися частями. – Довольно. Мне этого хватит. Спасибо за помощь, ты можешь уходить, – Вэй Ин говорил сухо, но не агрессивно, все-таки воспитанность не давала ему прямо посылать человека, который, будем честны, весьма выручил его сегодня. Ванцзи посмотрел на него явно скептически, но, на удивление, так же молча собрался и вышел из номера. Вэй Ин подошел к двери и, замерев, прислушался к звукам снаружи. Он ждал, пока не понял, что так стоя и задремал, не услышав ни звука. Решив, что ланец опять, только появившись и встретившись с нежеланием вести с ним дела, исчез, Усянь отправился в ванную, чтобы привести себя хотя бы в относительный порядок. Вэй Ин был уверен, что выглядит не лучшим образом, но не думал, что настолько плохо. Разодранная рубашка не скрывала синяков и ссадин по всему туловищу, в одном месте еще бордовый, наливающийся синяк занятно очерчивал ребра. В этом месте было особенно больно во время дыхания, но перелома не было, так что все должно было быстро зажить. На шее багровели тонкие следы, будто от удавки, но Вэй Ин был уверен, что его в этот вечер не душили. Потом он понял, что это след от впившегося, когда его тащили, ворота рубашки. На лице синяки (а они были, Вэй Ин был уверен) скрывала маска, виден был только опухший глаз и струйка крови из носа, размазанная по лицу. Из хороших новостей – кровь, засохшая в стратегических местах, отлично скрывала несовершенства крепления маски, а отеки на лице органично обыгрывали сместившиеся участки, делая повреждения внешне даже более страшными, чем в реальности.  Из плохих новостей – маска была в плачевном состоянии, так что в ближайшие дни стоило заказать новую (на какие, кстати, деньги?). Еще из плохих новостей – из-за засохшей крови снимать маску оказалось намного сложнее, потому что кровь приклеила маску в местах, для этого не предназначенных. Чудом не повредив маску еще сильнее, Вэй Ин, наконец, оглядел в зеркале свое настоящее лицо: один глаз заплыл, нос был разбит, но не сломан, на челюсти с обеих сторон виднелись кровоподтеки, но все зубы были на месте. В целом, весьма неплохо для такого неудавшегося вечера. Наскоро помывшись, Вэй Ин прямо голышом плюхнулся в кровать, когда на улице уже начало светать. Проснулся Вэй Ин от настойчивого стука в дверь. В комнате было темно, так что он не понял, проспал ли он настолько мало, что рассвет еще не наступил или настолько много, что уже настал вечер. В любом случае, как всегда по пробуждении, вставать совершенно не хотелось. Стук в дверь продолжался еще несколько минут, пока вдруг знакомый низкий голос не сказал, громко и разборчиво, будто у Вэй Ина под ухом. – Открой. Да ну что ж такое-то? Лань Ванцзи – его персональное проклятие за все совершенные грехи? Если посчитать, грехов выходило немало, и расплата должна была быть серьезной. А с другой стороны, выбирая между тюремным заключением и вниманием ланьца, Вэй Ин выбрал бы первое. Пару минут царило молчание, затем все тот же голос безапелляционно проговорил. – Я вхожу. Это подействовало не хуже холодного душа, голова сразу прояснилась, Вэй Ин подскочил к двери, хватаясь за ручку, будто это могло остановить ланьца, если тот вдруг всерьез захочет войти в номер. – Стоять! – заорал Вэй Ин, прижимаясь к двери. – Я вообще голый, ну че ты творишь? – Тогда открой. – Дай мне время! Время! – Вэй Ин отскочил от двери и кинулся искать хоть какие-то вещи. Это оказалось непросто, потому что вчера, переодеваясь в клуб, свои вещи он спрятал в туалете торгового центра с намерением вернуться за ними после. Нет, это не были все его вещи, но, скажем так, значительная их часть. Но еще это были единственные чистые вещи, которые были у Усяня. Так что пришлось влезать в испачканные кровью джинсы, а на голый торс сверху накинуть простыню. Он ведь не собирается общаться с этим Ванцзи слишком долго. – Да ебать же тебя носорогом, я собираюсь! – проорал Вэй Ин, когда ему почудилось, что ручка входной двери зашевелилась. – Ругаться запрещено. – Да пошел ты! Вэй Ин наконец-то нашел стопку талисманов и налепил один себе прямо на спину, скрыв его простыней. Посмотревшись в зеркало, он остался недоволен – лицо Сюаньюя выглядело совершенно здоровым, а на шее и торсе до сих пор виднелись синяки и кровоподтеки. Чертыхнувшись, он сорвал с себя талисман и, наскоро дорисовав несколько черт, вернул его на место. Теперь было лучше – и на лице, и на торсе виднелись синяки, но куда меньше, чем в действительности, так, как могло бы быть у обычного заклинателя, получившего духовную силу для восстановления. Кажется, ручка двери опять зашевелилась, когда Усянь, наконец, подскочил к двери и открыл ее. – Здрасьте–забор покрасьте! Что в такую рань понадобилось великому Ханьгуан-цзюню в моей конуре на этот раз? – Уже вечер, – как всегда невозмутимо ответил Ванцзи. Вэй Ин только раздраженно цыкнул. – Ты собрался отравить меня окончательно, раз алкоголь меня не берет? – спросил Усянь, кивнув на пакет в руках Ванцзи. В нем лежали какие-то коробочки, а сверху сквозь прозрачный пластик упаковки были видны несколько систем для капельницы. – Это тебе. Надо поставить капельницу после отравления. – Да ты издеваешься. – Нет. Вэй Ин собрался было выхватить пакет у него из рук, но вовремя остановил себя, вспомнив, что так Ванцзи сможет почувствовать Тьму от морока. – Оставь пакет, – Усянь указал на пол у двери. – Мгм, – Ванцзи на удивление не стал перечить и опустил пакет на пол, однако, сам не ушел. – Что-то еще? – Нам надо поговорить. – Так говори, я тут уже полчаса тебя слушаю. – Сначала лечение. – Ыааа, – в отчаянии простонал Усянь, поднимая голову вверх. – Давай, заходи, не торчи в коридоре. Вэй Ин подобрал пакет и открыл пошире дверь, впуская Лань Ванцзи. Тот огляделся, зацепив взглядом изодранную вчерашнюю рубашку, валявшуюся на полу, но комментировать не стал, молча подойдя к кровати. – Стоять! На кровать не садись, вообще не трогай ее, – снова закричал Вэй Ин. Он логично опасался, что через контакт с кроватью ланец сможет почувствовать Темную ци от морока Усяня. Ванцзи отступил от кровати на полшага, демонстративно сцепив руки за спиной. – Так. Че тут? Регидрон? Ладно, это я знаю, – Вэй Ин принялся разбирать пакет, принесенный Ванцзи. – О, сорбенты, дорогие какие-то, че, думаешь активированный уголь хуже сработал бы? Цитофлавин? Так а че ты его в таблетках взял, как его вместе с сорбентами принимать? Надо было тоже капельницу. Ванцзи ничего не ответил лишь немного опустив взгляд. – Скажи, второй молодой господин Лань, ты просто пришел в аптеку и спросил, что обычно назначают алкашам? – Не алкашам. Людям с алкогольным абстинентным синдромом. – Так это и есть алкаши! Ты че думал, я тут годами бухаю, что у меня абстиненция? – ну, здесь возмущение было немного наигранным, потому что, хотя абстиненции у него и не было, пил Усянь, действительно, долго и много. – Почему годами? – Ванцзи поднял взгляд на Вэй Ина, выглядя при этом искренне удивленным. – После алкоголя наутро всегда болит голова… – Так это ж похмелье! – Ну да, – все также непонимающе смотрел Ванцзи. – Это ж вообще разные вещи! Так, вот это идет нафиг, капельница нормас, ну это тоже можно, – Вэй Ин перебрал лекарства, что-то скидывая обратно в пакет, а что-то оставляя на кровати. – Поможешь… А, нет, не надо, я лучше сам. Вэй Ин размотал систему для капельницы, и начал ее настраивать, тихонько ругаясь под нос, когда раствор из иглы пролился на пол. Усянь не с первого раза, но смог сам себе воткнуть в вену иглу от системы и завертел бутыльком с Регидроном, пытаясь пристроить его повыше. – А веревочки у тебя никакой нет? Может, дашь свою ленту, – кивнул Усянь на руку Ванцзи, где все так же находилась идеально повязанная белая лента с вышитым узором облаков. Ванцзи как-то растерянно посмотрел на Вэй Ина, что тому даже на минуту стало жалко его. – Ну мне бутылочку повесить. Да забей. Наконец, всунув бутылек между стеной и спинкой кровати, Вэй Ин откинулся на подушку с вытянутой рукой и вопросительно посмотрел на Лань Ванцзи, все еще неподвижно стоящего в шаге от кровати. – Так о чем ты хотел поговорить, о великий Ханьгуан-цзюнь? – У меня есть материалы по делу, которое ты расследуешь. – Пфф, ну спасибо, конечно, но я вчера почти все уже выяснил, – перспектива получения информации по делу с Го Ми (которое, формально, уже можно было бы сдавать заказчику, если бы не чистое любопытство самого Усяня) не шла ни в какое сравнение с необходимостью еще больше терпеть общество Ванцзи. – Я про дело о пропавших Темных заклинателях. Вэй Ин моментально оказался стоящим у стены. Иглу капельницы при этом вырвало из руки, так что она осталась валяться на кровати, поливая простыню тонкой струйкой раствора. В комнате заметно похолодало и, кажется, стало даже темнее. Волосы Вэй Ина и Ванцзи подернул холодный порыв неизвестно откуда взявшегося ветра. – Откуда ты знаешь?