Выпивка в качестве благодарности

Любовь — это то понятие, которому никогда не сможешь присвоить что-то конкретное и устоявшееся годами, при этом не соврав ни разу. Это слово ассоциируется и с чем-то столь нежным, что это чувство приятно вовлекало тебя во все аспекты блаженства, протягивая свои ласковые руки, дабы одарить тебя моментами самозабвения. Но воспринималась любовь и чем-то страстным, раскрепощенным, что обжигало все твое тело от макушки до самых кончиков пят, обволакивая в тяготении к своему партнеру с большей интенсивностью и экстазом. И не всегда речь шла в первую очередь о сексе. Откровенным можно быть и в момент диалога с тем, перед кем ты был готов раздеть не себя, а свою душу. Ты даешь доступ во все темные и потайные уголки своих истинных чувств, желаний, мыслей, переживаний, намерений, обид, счастья, грусти… Разве не это могло быть синонимом к слову «страсть»? Любовь в то же время полна жестокости. Да такой жестокости, что сам серийный маньяк-насильник не смог бы похвастаться своими “достижениями”. Эти жгучие чувства могли распространяться по тебе, начиная с легкой искры, а заканчивая целыми пожарами внутри всего твоего сердца, отдавая сильнейшей и стягивающей болью в груди. Ты можешь биться в сильнейшей агонии, что становилась еще жгучее, когда понимаешь, что что-то не дает до конца принять свои истинные желания по отношению к кому-то, или этот кто-то не принимал твои чувстсва. И теперь те намерения, что когда-то давали лишь желание тянуться дальше, чтобы быть ближе, становятся совсем иными. Они больше не приносили того ублажения, что раньше. Дело может быть в самом объекте воздыхания, а может и в тебе, а может и во всем сразу. И все большее углубление в и так необъятную пучину страданий начинает тебя затягивать с еще большей силой, сводя с ума с каждым разом все сильнее и сильнее. Вина. Чувство вины, что присваивается твоим поступкам, мыслям, чувствам и намерениям большим булыжником, прикованным к тебе и с не известием, куда же подевался ключ для освобождения себя от этих страданий. Некое бремя, что накладывается на тебя и никогда не оторвется. Но почему же мы так резко перескочили с любви на вину?..

***

Это была ночь, которая собой представляла только страх и тревогу, что не давали уснуть обратно с чистой душой. Вот только ни о какой чистой душе не могло и идти речи, если та принадлежала Сон Ки Хуну — 456-му игроку, когда-то уже ранее победившему в играх кальмара. Но какой ценой это было сделано. Потеряв всех, свое счастье и мотивацию жить дальше, мужчина вдобавок “прошелся по чужим черепам” ради чего? Чтобы в итоге опять вспоминать ту на деле счастливую жизнь с долгами? Не без выдержки смотреть на себе когда-то подобных? Но теперь он хочет все в корне изменить. Игры, на которые тот соглашается уже дважды, вновь начались с «тише едешь — дальше будешь», где сейчас умерло в два раза меньше человек, чем в первый раз. Уже был неплохой результат, как было думал Ки Хун. Вот только предстоящая вторая игра никак не давала покоя. Три года назад это были сахарные соты, на которых самым из легких оказался треугольник. Этот самый треугольник, возможно, и не давал 456 номеру отоспаться, если и вовсе не закрыть глаза. Чувство ответственности за свой выбор, который повлияет на судьбы других участников игры, так и вкладывала в себя, на первый взгляд, мелочная сахарная фигурка. Не успел Ки Хун переварить свои мысли в голове, как к нему подходит знакомый мужчина, но в силу тьмы ему приходится гадать только по чужому силуэту. И явно это не был Чжон Бэ, так еще и подкрепляя домысел 456-го следующей фразой подошедшего: - Извините. Если вы не идете спать, мы можем поговорить? — вежливо произнес 001, в ожидании смотря на своего товарища по игре. Пару секунд молчания и второй, подминая одну из ног под себя, выдает краткое: «Конечно». Взгляд Ки Хуна, когда-то уставившийся в пустоту, теперь был четко направлен на своего собеседника. Между ними чувствовалось “натянутая струна”, больше напоминающую тонкую и острую леску, которая обычно может возникать после мелких взбучек. Но 456-ой, в силу своей усталости, даже не был в таковом состоянии, чтобы уловить это напряжение. Казалось бы, рядом с ним сидит тот, что был готов забрать деньги, испачканные кровью. Но желания ругаться не было от слова совсем. - Думаю, что перегнул палку. Хотел бы извиниться, я сожалею, - спокойно, но в то же время с ноткой искренности выдает мужчина, сидевший на ступени рядом с кроватью. Ки Хуну, по ощущениям, даже не было времени на подумать, как он моментально отвечает:- Нет. Нет, что вы… Я… Не должен был вас во всем винить. Это я перегнул. И вновь в пространстве повисло молчание, которое проедало плешь в Ки Хуне теперь с некой неловкостью. Он не знал, с какой еще целью пришел игрок 001 к нему, кроме как попросить прощения, вследствие чего продолжить диалог было еще сложнее. Спросить о состоянии? Хотя у кого оно будет в норме после почти что ста смертей перед самым носом. Спросить, почему тот не спит? Возможно, но точно так же банально. Спросить, хотел ли он что-то еще? И все это казалось бессмыслицей, в которой оставалось лишь действовать по банальным принципам. Тяжкий вздох слышится возле себя… - Моя жена очень больна, - нежданно начал собеседник, заставляя 456 встревоженно кинуть на него взгляд, - у нее цирроз печени и ей нужна пересадка. И пока она проходила лечение в больнице, мы обнаружили, что она беременна. Ее состояние все хуже. Я занял денег везде, где только мог. Но этого все равно не хватило. Начались неприятности и меня уволили с работы. Я всю свою жизнь посвятил этому месту. Для меня эта игра — моя последняя надежда. Я понимаю, чего стоят эти деньги. Но они мне… Очень, очень нужны. Даже ценой жизни других людей. Я хочу использовать их… Чтобы спасти жену и ребенка. Чего бы это не стоило. Теперь когда-то кровожадный человек, желающий заполучить деньги за жизнь других людей, не был ужасным. Ки Хун не мог назвать рвение 001 получить данную сумму чем-то плохим. Он не мог сказать о том, что его слова после игр были перегнутой палкой, ведь эта палка была перегнута обоснованно. Взгляд так и не мог оторваться от мужчины, сидящего рядом с поникшей головой. Так и казалось, что он вот-вот, да расплачется. Даже после каждого предложения он делал длинные паузы, будто боясь, что горячие слезы потекут по щекам. 456 сам был близок к тому, чтобы это сделать вместе с ним. В глубине своей души до него доходило, что когда-то он сам был в похожей ситуации, вот только вместо жены с больной печенью его ждала мать с диабетом. Хоть это и было три года назад, но Ки Хун помнил этот день как вчерашний: холод, опустошение, 10000 вон в кармане, насквозь раненная рука, пакет с макрели и тело мертвой матери на полу. Мужчина пошел на игры точно так же ради кого-то ценного, но не успел. Попросту опоздал на жалких два-три дня. И ведь тогда и был вопрос, ради чего он живет. Он не хотел использовать эти грязные деньги, которые были заработаны на жизни других людей. Да и даже если бы у него поднялась на это рука, то фраза «счастье не в деньгах» показала бы всю ту суровую реальность. Разве что родная дочь и обещание, данное Кан Сэ Бек когда-то дали силы встать, а стимул не падать вновь желание мести тем, кто создал это поганое место, уже пропитанное чужой кровью для развлечения зрителей. Прямо как скачки на лошадях. Но люди - не лошади. - Мне жаль. Очень жаль вас, вашу жену и ребенка, - спустя минуту молчания выдает 456, уже не смотря в сторону 001. Будто боялся встретиться с ним взглядами, в котором он прочитает бывалое для себя желание поскорее увидеться с дорогими тебе людьми. - А вы, господин 456, по какой причине сюда вернулись? Разве тех денег вам не хватило на покрытие долгов? - Нет, дело совсем не в деньгах. Мне они вовсе не нужны… Тем более такие, - взгляд Ки Хуна сразу же переходит вновь на большую прозрачную свинью-копилку, где лежала порядком приличная сумма. Вот только смотреть на нее было до ужаса тошно. - Так в чем состоит проблема, если это не секрет? И вновь молчание, во время которого 456 задумался. Но, может, все же стоит разок открыться? - Когда-то я очень любил азартные игры. Особенно скачки на лошадях, - мужчина сплел свои пальцы между собой, сжимая их как можно сильнее, так и вспоминая слова той шишки треклятой шарашкины конторы - Даже помню, как один раз выиграл ставку. Но эти деньги у меня украли. Да даже если бы и не украли, они бы не покрыли мой долг. Потом мать заболела диабетом, родная дочка с бывшей женой должны были улететь в Америку из-за их нового папаши. У меня не было денег от слова совсем, так и наткнулся на того мерзавца с такджи в чемодане. Но знаете, я хоть и выиграл те игры, но выигрыш мне не был так уж нужен. - А как же мать и дочь? Вы разве не вложили эти деньги туда, куда хотели? - Я не успел. Просто взял и не успел. Взгляд 001 был четко установлен только на собеседнике, когда тот рассказывал свою историю. Он уже полностью успокоился, отныне пытаясь вникнуть только в рассказанное. Были прослежены интонации, с которыми говорил Ки Хун, его мимика, выражение лица, взгляд, который то и дело устремлялся на большую копилку с большой ненавистью. Будто по кусочкам пытаясь собрать все те чувства и эмоции, которые испытывал собеседник в данный момент. - Соболезную. Я даже не в силах представить, как это могло бы быть тяжко для вас. Но приношу свои извинения, если сильно на вас наседаю с этим. Я так и не услышал ответ на свой вопрос. - Нет, что вы… Не стоит, - быстро обменявшись взглядами с собеседником, победитель этих игр ранее вновь уставился в пустоту, теперь боясь взглянуть на копилку, хотя казалось бы, только что он был готов ее убить взглядом — Я не хочу, чтобы эти деньги кто-то тратил. Они ведь… Испачканы кровью. Чужой кровью. И черт его знает, сколько крови в той копилке будет уже на следующий день. И я больше всего не хочу, чтобы все эти люди закончили свою жизнь той же участью, что и в первой игре. Они должны жить как раньше. Это место слишком кровожадное. Я просто хочу в этот раз уберечь всех, кого только смогу. 001 игрок, в свою очередь, кинул мимолетный взгляд на копилку. Но в его глазах ничего не читалось, кроме как: «деньги — как деньги, не более», но все равно не мог не поддержать столь интересную метафору компаньона: - Знаете, а вы довольно интересный собеседник. Мы даже в каком-то плане похожи, - издав краткий смешок, мужчина делает несколько секундную паузу, после которой продолжил — И все же вы удивительно стойкая личность. Но думаю, всем когда-то нужен отдых. Господин 456, вы тоже не исключение. Пожалуй, я больше не в силах вас задерживать. Добрых снов, спасибо за беседу. Ки Хун, как только 001 первый встал, резко повернул на него свой взгляд с громким «стойте». Тот, в свою очередь, с интересом обернулся, будучи в ожидании слов товарища. - Как только выберемся, то я обязательно оплачу вашей жене пересадку печени. Только, пожалуйста, дайте обещание, что вы выберетесь живыми, как и все остальные. - Даже если придется заплатить «деньгами, запачканными кровью»? - Если я смогу спасти вашу жену и ребенка, то я думаю, жертвы окупятся. На лице вставшего появилось несуразное выражение лица, выражающее то ли удовлетворение, то ли благодарность за подобную попытку оказать помощь, а может и вовсе непонимание. Но этот прожигающий взор вовсе не собирался сходить с говорящего, залезая уже чуть ли не в самую душу с легкими проблесками надежды на счастливое будущее. - Не стоит загадывать. Кто знает, что случится с нами позже. Пауза, несколько шагов вперед, а после еле заметная улыбка проявляется на лице первого номера:- Но буду признателен, если вам будет не в тягость помочь моей семье. Вы очень много делаете для других. Еще раз спасибо за все. - Вам тоже спасибо... За беседу. Ки Хун провожает своего собеседника взглядом, пока тот и вовсе не скрылся за последующими рядами кроватей. Мозг испытывал еще большую нагрузку, чем до этого. Ответственность теперь была не только за жизнь игроков, но теперь и за семью по факту совсем чужого тебе человека. Ситуации 001 и 456 были настолько схожи, что второй чувствовал между друг другом глубинную связь, которую сложно было чем-то объяснить или подкрепить, кроме как положением. Лишь из-за когда-то общего тяготения выиграть эту игру по причине дорогого тебе человека прошлась какая-то искра. Было осознание, что он был не один в такой ситуации, которое вновь давало силы идти вперед. Ки Хун не хотел, чтобы кто-то испытал и десятую долю всего того кошмара после игр, которые испытывал он. Да так хотел помочь, что это желание им овладело с ног до головы, окутывая даже самые темные закоулки мозга…

***

Но теперь вся эта, на первый взгляд, попытка 001 сблизиться казалась настолько лицемерной, что живот начинало скручивать от отвратности. И не только от отвращения к когда-то своему, если можно так назвать, "другу", но и от отвращения к себе, что позволил поверить своему врагу... - Проснулись, игрок 456? Голова ужасно раскалывалась, отдавая сильную пульсирующую боль аж в самые уши. Перед собой Ки Хун вовсе ничего не мог разглядеть. Все плыло в уродских узорах, от которых еще сильнее пьянел разум. Конечности были ватные. Ими вовсе нельзя было подвигать, хотя казалось бы, те должны слушаться. Но их будто что-то держало. Что-то мерзкое и больно сдавливающее до стискивания зубов. Мужчина не мог прийти в себя, будто все события до этого момента частично стерлись. Тот помнил, как стрелял в рабочих вместе с другими ребятами, согласившихся на бунт, потом последний разговор по радио с Ен Илем. Так же мелькали воспоминания, что он куда-то убежал в Чжон Бэ. И голос мужской, заговоривший с ним, такой знакомый и успокаивающий, но в то же время будто впервые им услышанный. - Где Чжон Бэ… 300… 390 игрок… В горле было до ужаса сухо, из-за чего даже говорить было тяжко. Тот, кто первый с ним заговорил после пробуждения, заметил это. Тот куда-то пошел, но куда конкретно 456 не знал. Лишь каждый его глухой шаг, который все равно звонко ударял по ушам с болью в голове, давали ему какое-то представление, где сейчас находится знакомый незнакомец. Подходят сзади, небрежно хватаясь за щеки бунтовщика и поднимая его голову повыше. Во рту резко оказалась столь желанная вода, но залитая туда настолько небрежно, что после окончания «процедуры» Ки Хун громко закашлял. Но единственный глоток все же заставил слегка прийти в чувства. - Вы действительно не помните, что с ним случилось?Мужчина поднимает свои глаза. И даже все еще будучи не имея четкости картинки, видит перед собой Ен Иля, который должен быть мертв…