Nice day

Он бы не удивился, если бы сейчас на него обрушилась стена или случайным образом сбила машина. Всего один день, двенадцать часов, если быть точным... Может ли стать хуже? Определённо! Бессонная неделя, неудачный контракт, увольнение секретаря за разглашение конфиденциальной информации, треп недовольных родственников, доносящийся из телефона с шести часов утра, увлекательная новость о помолвке сестры и брата лучшего друга, и незабываем о решившей, что они вместе, девушке, с которой они просто проводили пару ночей в месяц.Рыжая бестия явно была в негласном сговоре с его семьёй, обрывая его голосовую почту. Владелец холдинга был... не в духе... Мужчина, ожидавший того, что лифт всё же соизволит подняться на его этаж, нетерпеливо постукивал ногой в ритм исходящего звука, корректируя в голове дальнейший план о том, как дожить до конца чертовой недели, не испортить помолвку сестры, не переругаться с братьями и родителями, выдержать хотя бы час в обществе отца, найти нового секретаря, обсудить сделку, скорее всего, уступить пару пунктов в договоре, и не найти проблем ещё больше, поскольку сегодняшний лимит терпения Никлауса Майклсона был полностью исчерпан. Вибрация гаджета, что жужжал в кармане пиджака, отвлекла его от мысли «плюнуть на всё» и поехать в бар. От имени на экране он еле сдержался, чтобы не скривиться, свайпнув большим пальцем по сенсору. – Что опять? – выходя из долгожданного лифта, спросил Майклсон. – Где ты? – донесся недовольный женский голос из динамика. – Ты сказал, что будешь здесь час назад, ты обещал... – Я говорил, что буду дома... сегодня... Послышалось шуршание и бурчание Майкла. – Совет директоров? Или Аврора снова закатила истерику о недостатке внимания с твоей стороны? – Зачем мне Аврора... У меня есть ты, сестра, – с сарказмом огрызнулся Клаус. – Ты переплюнешь любого, милая, – её назойливость напоминала ему, что ей, несмотря на биологический возраст, всё еще около тринадцати. – Из твоих слов прямо-таки сочится доброжелательность, брат. – Я учился у лучших, – снимая с автомобиля сигнализацию, парировал он. – Мне показалось или это был звук сигнализации? – подозрительно спокойно спросила пока ещё Майклсон. – Тебе показалось, Ребекка, – отчеканил он. – Перестань нервировать меня. – В чём твоя проблема? Это я должна нервничать, моя свадьба через пять месяцев! – Это будут долгие пять месяцев. – Вот именно! – воскликнула она. – Семейный ужин... важен... особенно сегодня! К тому же ты не общался с родителями с прошлого дня благодарения. – На это есть причины, Бекка, – он явно начинает закипать. – Да, вы немного поспорили с отцом, но это не значит... – Он сказал, чтобы я больше не появлялся в его доме, тебе не кажется, что это немного выходит за рамки спора? – Он был неправ... Я знаю... Но ты мог бы... – Сказать, что согласен? – Ник, этот день важен для меня, и я хочу, чтобы ты был рядом со мной... – Перестань... Сейчас она скажет, что он самый... – Ты мой самый любимый и самый лучший брат на свете, – лепетала девушка, – ты же знаешь, как сильно мне нужна твоя поддержка... Ник... Пожаааалуйста... – Напомни, почему тебя выгнали с актёрских курсов? – с усмешкой спросил он. – Придурок, я сама ушла! Они не видели мой потенциал! – Придурок? Куда же делось хваленое «самый лучший и любимый брат»... – Эти качества, к моему сожалению, не мешают тебе быть придурком, идиот! – рассмеялась она. – Смешно... – Вот именно... Еще около пяти минут она говорила что-то о том, как помолвка идеально совпала с годовщиной свадьбы родителей, как их мать и Лилиан продумывают детали, и, скорее всего, у неё или у них всех нет никакого права выбора, ведь запретить что-то двум мамам, которые уже настроили свои базовые функции «рвать и метать», организовывая «самый счастливый день в жизни» их детей, просто невозможно... С таким же успехом они могли остановить надвигающийся на землю астероид. – Если ты позволишь... Я отключаюсь, чтобы ты потом не плакалась о том, что сбрасываю звонок, не попрощавшись... Я должен заехать... – попытался вклиниться он между её бесконечным потоком словесного урагана. – За цветами, – договорила за него она. – Цветы?... Что ты опять... – Те, что ты преподнесешь маме как оливковую ветвь, – умоляюще заскулила она. – Пожалуйста... Она тебя очень ждёт и... Ты же знаешь... – Закажи доставку, – пробурчал мужчина, но интуиция подсказывала ему, что нужно сменить маршрут навигатора. – Ник... – Бекка... – Я больше не буду ничего у тебя просить... сегодня... Единственная женщина, которая могла его уломать на что угодно... Знакомьтесь, Ребекка Амелия Майклсон. – Отправь мне адрес, – обречённо вздохнул Никлаус. – Ты лучший! – во все горло закричала девушка. – Пока, Сальваторе, – не удосужившись слушать её восторг, – ещё несколько минут, – от того, что он снова попался на её удочку, мужчина отключился. Майклсон неторопливо отсчитывал в голове, по всей видимости, количество нервных клеток, стараясь тем самым успокоить себя. Он ещё раз взглянул на монитор навигатора, удостоверяясь в том, что приехал туда, куда нужно. Цветочный магазин находился на углу улицы, с нелепой вывеской над крыльцом. Стоило повернуть голову в сторону стекла крышки своего багажника и немного проехать, чтобы развернуть машину, как перед глазами мелькнуло что-то яркое, силуэт был девушкой, которая кинулась к нему под колёса, громко крича на него и ударяя рукой по капоту внедорожника. Ему хватило секунды на то, чтобы осмыслить произошедшее и успокоить бешено колотящееся сердце. – Вы сумасшедшая?! — воскликнул он, выходя из салона машины. Находясь в шоковом состоянии, он искренне благодарил свою реакцию, помогающую ему резко затормозить и не сбить умалишённую блондинку. – Нет! Сумасшедший — это вы! Она наклонилась, и только тогда он заметил щенка, что напоминал ему скрещенного пекинеса с овцой. Взяв его на руки, девушка не забыла презрительно обвести его взглядом. – Кто учил вас водить?! Вы должны смотреть на дорогу! Понимаете? Майклсон хотел возразить, но замолчал, подумав, что с таким рвением она через минуту накинется на него с кулаками. – Гхм... Послушайте... С вашим псом всё в порядке, верно? – Вашими молитвами... – недовольно фыркнула она. Пока она медленно осматривала щенка на, как ему показалось, признаки каких-либо увечий, он позволил своим глазам пройтись чуть ниже светлой макушки. Каскад вьющихся волос чуть ниже плеч, обрамляющий миловидное лицо, что сейчас заливал яростный румянец на щеках и пятнами спускался по шее к декольте белого в мелкий цветок сарафана, большие голубые глаза, сейчас напоминающие ему блюдца, тонко поджатые губы, что подходили к обеспокоенному взгляду, изящные пальцы рук, весьма соблазнительные изгибы тела, стройные и подтянутые ноги и довольно милые балетки. После нескольких минут игры в ветеринара она опять вернула ему всю ярость, на которую только была способна, посылая вибрации осуждения и ненависти, после чего начала оглядываться по сторонам, сначала вправо, потом влево. – Дам вам один совет... На будущее... Не лезьте под колёса машин, может случиться несчастье, и вы станете менее... громкой. – Это что, угроза? – почти задыхаясь от возмущения, прошипела хозяйка собаки. – Угроза? Скорее совет... – с ухмылкой ответил Клаус. – Я как-нибудь обойдусь без ваших... Её прервал испуганный мальчик, что, почти падая, не снёс женщину, которая выходила из пекарни. – Роско ! В мальчике одновременно читались стыд, волнение, облегчение и страх. – Мэм, можно забрать щенка? – обеспокоено спросил ребёнок. Девушка выдохнула и протянула ему пса. – Смотри за ним получше, ладно? – подмигнула блондинка. – Даю слово, — прижимая «Роско», он нелепо обнял ее одной свободной рукой в знак благодарности и, кивнув, побежал от них, так будто за ним гнались. Он посмотрел ему вслед и повернулся в её сторону. – Значит, вы герой... вроде «Чудо-женщины»? – Если хотя бы раз в день ты делаешь что-то хорошее, то этот день не прошёл зря... – пожав плечами смущённо, что скорее смутило и его, ответила она. – Мило, я бы сказал, слегка самонадеянно, – немного поражаясь отходчивости её характера, нахмурился он. – Альтруизм и всё такое, да? Она пару раз отрывно кивнула, прежде чем задать свой вопрос.. – А вы? – Что я ? – Ну, позволю заметить, по вашему выражению лица при упоминании этого слова... альтруизм явно не ваш конёк... тогда вы? – Реалист, может... прагматик – улыбка коснулась его губ. – Это заметно. – Дорогуша, из ваших уст это звучит как оскорбление. – О нет, дорогуша... Я не хотела вас обидеть! – передразнивая его, продолжила девушка – Прагматичность не порок, вы предпочитаете заниматься полезными для себя делами... которые, как бы лучше сказать... способны привести вас к конечной... или нужной вам цели. Так что это не плохо, кто вам мешает... валяйте... просто я не такой человек. – И какой ты человек? — без промедления для себя спросил Никлаус. Она удивлённо остолбенела от резкой смены его обращения, прежде чем позволила себе немного расслабиться. – Я не помню, чтобы мы переходили на «ты», мистер реалист, может, прагматик. Я вижу много самонадеянности! – усмехнувшись, проговорила блондинка. – Ты мне нравишься. Как твоё имя? – Почему я должна говорить тебе моё имя, если ты не сказал своё? Краткость с прямолинейностью, начал флиртовать, да? – закатывая глаза, спросила она. – Краткость – сестра таланта, не так ли? Гхм... Думаю, я повел себя... не лучшим образом... Моё имя Никлаус Майклсон. Она ещё раз чему-то улыбнулась и перемахнула волосы на правое плечо. – Может быть... – её перебила надоедливая ему за сегодня трель. – Мне кажется, или тебе звонят? Будь он проклят, зачем было ставить звуковой режим! – Это не очень важный звонок – отмахнулся мужчина. – Это что встроенная мелодия ? – фыркнула она. – Извини? – Ты не поменял мелодию? Ты купил телефон, пользуешься им... Но не меняешь оригинальную мелодию звонка... – Для чего ? – Это может быть весело... – как само собой разумеющее объяснила она ему, будто мужчине напротив неё было пять с половиной. – Каждый раз, когда кто-то звонит, играет твой любимый трек... – Должно произойти что-то более значимое... чем звонок и обычный рингтон... – Слишком уныло... Первое впечатление обманчиво... Ты просто ужасно угрюмый... – Мне стоит обидеться ? – Это взгляд со стороны, – засмеялась она. – Ты... вроде усталый... что ли... сейчас всего два часа дня... а когда смотришь на тебя, такое чувство, что уже заполночь... – Неудачный день... или неделя... не знаю, – зачем-то начал оправдываться он. Она задумалась и повернула голову вбок. – Думаю, иногда нам нужны плохие дни, чтобы мы больше ценили... хорошие, – сморщив нос, она потянулась к сумочке, что висела на плече, начиная усердно копаться в ней, – он почти вздрогнул, вспомнив содержимое «ридикюля» своей сестры, а точнее, масштаб этого захламления. – Вот, держи! – вытягивая ему свою руку с плиткой белого шоколада, – радостная своей находке, воскликнула с энтузиазмом блондинка. Он с недоумением уставился, смотря то на шоколад, то на неё. – Ты думаешь, я не в состоянии купить себе шоколад? – Судя по твоим часам, машине и костюму, ты можешь позволить купить себе около трёх шоколадных фабрик! – закатив глаза видимо от его тугодумности, покачала головой она. Он так и стоял, с опаской поглядывая на сладость в её руке. Пока она не вздохнула и не всунула ему плитку в его руки.. – Там нет мышьяка ... Когда у меня бывают «неудачные моменты», я просто устраиваю себе «сладкий день», – доброжелательно улыбнулась девушка. – Сладкий день? – Да, я покупаю себе шоколад, пирожные, торт или мороженое и объедаюсь ими до умопомрачения. Вот весь смысл неудачных дней... Просто нужно делать их хорошими... Ну, в идеале, счастливыми... Но в реальности... Терпимыми. – Не всегда сладости могут помочь, – нахмурившись, почти шепотом сказал он. – Согласна... Иногда ничего и никто не может помочь... Это значит, что мы проиграли сегодня, но не завтра. У нас всё ещё будет завтра. Она снова улыбнулась, и ему показалось, что небо стало яснее, солнце ярче, а воздух свежее... – Спасибо... за шоколад... и за улучшенный день, – не разрывая зрительного контакта, поблагодарил Майклсон. Она кивнула и неловко опустила глаза, посмотрев на наручные часы. – Мне нужно идти ... и тебе наверное... тоже ... – Насколько я буду похожим на серийного убийцу... если предложу тебя подвезти? – спросил он, кидая взгляд в сторону автомобиля. – Семьдесят, может, восемьдесят процентов, – с сомнением ответила она. – Поэтому я вежливо откажусь, сказав, что люблю пешие прогулки, и совмещу приятное с полезным. Он искренне рассмеялся, кажется, первый раз за последний месяц. – Тогда... может, мы увидимся как-нибудь... снова... и тогда моё предложение о том, чтобы подвезти тебя, будет тянуть... по шкале безумия... на процентов тридцать... – Всё может быть... Мистер Реалист-прагматик, – развернувшись от него, уклончиво сказала она. – Это не ответ ни на этот вопрос, ни на вопрос о твоём имени. Настаивал он, заставляя её остановиться и сжать кулаки по швам, показывая своё нетерпение. – Вот же... – пробубнила она. – Кэролайн... Кэролайн Форбс, если мы столкнёмся где-нибудь ещё раз... Я не имею в виду, что ты опять попытаешься сбить какого-нибудь пса, – укоризненно произнесла она, – то тогда можно будет подумать об ответе на твой второй вопрос! – Это может означать, да? – Хорошего дня, Никлаус! – уходя, попрощалась она. – Хорошего дня, Кэролайн, – проговорил он вслед девушке. А правда ли плохой день настолько плох?