Прощайся с высоты птичьего полёта

Безумие на планете празднеств наконец-то закончилось. Теперь мир грёз снова вернулся к чувству вечного веселья, целиком и полностью оправдывая свой статус. Яркие огни, танцы и музыка заполнили шумные улицы, а жители с радостью вернулись к своим традиционным развлечениям. На улицах проходят живые концерты, где местные музыканты и приглашённые звёзды играют до поздней ночи. Оды Гармонии звучат из каждого уголка, объединяя всех присутствующих в едином порыве радости и мира. Отдыхающие проводят время в барах, наслаждаясь экзотическими коктейлями и беседами с друзьями или незнакомцами. Бармены, с ловкостью жонглируя бутылками, создают новые уникальные напитки, привлекая посетителей. В игровых залах пытаются испытать удачу в разнообразных автоматах, где шум монет и звонок выигрышей не перестают радовать слух. Миссия КММ подходит к концу. Остались считанные дни до того момента, как сотрудники покинут планету, собираясь разобраться с бюрократическими вопросами, которые связаны с заключенными соглашениями. Каждый день наполнен подготовительными мероприятиями, чтобы все дела были завершены в срок. Неужели это значит, что Авантюрин перестанет так часто видеться с членом Гильдии эрудитов? Или, как обычно, называл это Веритас, прекратит "наседать на уши". Ему поручили обязательство следить за топ-менеджером, что взялся за очередной крупный проект. У доктора Рацио это не вызывало никакого энтузиазма. Забавно, что они пробыли здесь достаточно много времени, но никогда по-настоящему не пытались изучить интересующие их места на Пенаконии. Например, Авантюрин настолько углубился в свой план и ночные посиделки в барах, что вовсе забыл о том, что его окружают десятки площадей с самыми разнообразными достопримечательностями, не только с игровыми автоматами и пафосными залами, но и с обычными мирскими удовольствиями, такими как аттракционы. Однажды, когда Веритасу пришлось провести с Авантюрином дольше десяти минут, между ними внезапно завязался диалог на тему колеса обозрения. Это произошло как-то неосознанно: возможно, вид из окна отеля случайно подсказал тему для дискуссии. Красный зрачок доктора дрогнул, как будто Авантюрин коснулся его личности, о которой раньше он не особо задумывался. К удивлению парня, обычно молчаливый эрудит оказался готов поговорить, хотя и предпочитал вести беседы с Авантюрином кратко.       "Боязнь высоты - это иррациональное чувство. Она меня привлекает." – произнёс доктор Рацио, всё ещё уставившись вдаль через панорамное окно. Этот момент внезапно ярко запечатлился в памяти Авантюрина. Иногда он вспоминал этот разговор наедине с самим собой. Возможно, именно благодаря тому внезапному проблеску, блондин начал видеть чужой мир не таким безразличным и холодным, как прежде. К сожалению, они не смогли насладиться компанией друг друга на "Лучезарном шпате". После впечатляющего фейерверка топ-менеджера снова охватила эта навязчивая мысль: предложить посетить колесо обозрения вместе. Блондину казалось, что такой момент смог бы укрепить их рабочие отношения и, возможно, даже завязать дружбу. Наконец, Авантюрин собрался с духом и сделал это. Доктор Рацио изумлённо взглянул на него, на мгновение растерявшись. Кажется, он успел забыть о своих недавних размышлениях. Пытаясь скрыть своё замешательство и лёгкое смущение, которое раскрылось на бледных щеках, мужчина отвернулся. Этот картёжник точно знал, как заставить проявить свою слабость. Сначала он пробормотал что-то неразборчивое, будто бы пытаясь найти правильные слова, и затем, глубоко вдохнув, Веритас согласился. Удивительно, что сам доктор наук не решался посетить аттракцион, имея столь тёплые чувства к нему.

***

Девушка с улыбкой протянула билеты Авантюрину, приглашая мужчин в кабину: та была целиком из прозрачного стекла, создавая ощущение полного погружения в шумный и яркий город под собой. Рацио вошёл первым, быстро приняв свой эксцентричный образ, который явно не предполагал глубоких и душевных разговоров. Он скрестил руки на груди, положил ногу на ногу и мгновенно уставился в окно, словно убеждаясь, что его внимание полностью захвачено прекрасным видом. Так проходило большинство их "времени вместе" — в молчании и собственных мыслях. Следом за ним заходит Авантюрин, кое-как подавив смех от комичности ситуации. На этот раз его хихиканье вызвало только чужой раздражённый вздох. Видимо, мужчина позволил себе впервые хоть какое-то проявление расслабления в присутствии блондина. Плавно и незаметно кабина начала подниматься. Пурпурные глаза Авантюрина настойчиво следили за Веритасом, который старательно игнорировал чужое присутствие, будто бы его интерес полностью сосредоточен на панораме города за окном. С высоты открывался потрясающий вид на вечерний город. Огни зданий и улиц мерцали, настойчиво привлекая внимание. Авантюрин позволил себе на мгновение забыть о работе и наслаждаться этим зрелищем. Они продолжали подниматься, и с каждым оборотом их взгляды пересекались все чаще. Когда кабина достигла своего пика, те оба замерли, любуясь видом, который открывался перед ними. Это был момент, когда все их противоречия и разногласия казались несущественными по сравнению с величием мира вокруг них. Удивительно, насколько Пенакония оказалась волнующей, манящей. Ночные улицы, пронизанные разнообразием жизни, словно пульсируют под светом фонарей и огней заведений. Здесь встречаются пьяницы, чьи смутные разговоры смешиваются с шумом города, и те, кто в отчаянии ставит последние жетоны Айдена, надеясь, что удача окажется на их стороне и перевернет исход игры. Всё вокруг сияет яркими красками и энергией, которая кипит в каждом уголке. Разнообразие запахов – от изысканной кухни до ароматов дорогих парфюмерных композиций. Ночной мир грёз – магическое место, где каждый может найти что-то своё: будь то таинственный уголок для задумчивых размышлений или место для ярких и бурных вечеринок. Веритас продолжает бегать глазами, рассматривая, как город превращается в море мерцающих огоньков, окрашенных в тёплые оттенки, которые украшают кожу гения. Блондин искренне восхищался интеллектом мужчины. Каждый раз, когда Рацио вступал в дискуссию на научные темы, стремясь возвыситься над "неопытным учеником", у блондина по телу пробегали мурашки, настоящие железные иглы, жалящие прямо в сердце. Это чувство было глубоким и интенсивным, оно заставляло Авантюрина забывать обо всём, кроме самого Веритаса, и сосредотачиваться на каждом сказанном слове. Даже самые обыденные разговоры между ними обретали особое значение и глубину. Манера изложения Рацио, его речь и проницательные формулировки овладевали Авантюрином с такой силой, что он чувствовал себя маленьким и неважным рядом с этим умом. Это завораживало, подпитывало желание стать лучше. Мужчина не просто демонстрировал своё знание — он стремился подняться на новый уровень понимания и мышления. Парень чувствовал себя как птица в клетке, которой предоставили свободу, но она не может воспользоваться ею напрямую, так как зависит от власти этого цепкого, великого ума. Вот только игнорировать тоску Веритаса, которую тот тщательно скрывает, было невозможно. Говорить о душевных переживаниях ему чуждо. Рацио целиком руководствуется своей логикой, отбрасывая лишние эмоции в сторону. Его гипсовая голова как айсберг — огромная подводная масса, толстая и холодная, сквозь которую невозможно пробиться. Годами он совершенствуется в борьбе с болью, подпитывающей гордыней и страхом стать главным глупцом во вселенной. Справляться он может сам, ему не нужна помощь.       "Логика превыше всего." Авантюрин, напротив, слушает свои интуитивные ощущения и желает расколоть этот холодный слой, не позволяющий проникнуть в самую суть души гения. Парень смело высказывает свои мысли об этом вслух, но они остаются непонятыми. Иногда даже на грани чувствительных разговоров Рацио приоткрывает свою душу, маня пальцем заглянуть поглубже, но затем быстро закрывает её прямо перед носом блондина. Он давал знать ровным счётом то, что считает нужным. И всё равно Веритас был намного откровеннее с ним, чем он сам. Все усилия Авантюрина раскрыть истинное "я" казались напрасными, как и попытки растопить уже свой бесконечно холодный айсберг. В их ближайшем общении блондин не открывался полностью, держа свои самые глубокие переживания под ключом. Прошлое с чувством паники и страхом предательства проникло в нутро, став частью сущности и влияя на каждое принятое решение. Парень часто ощущал, как собственные эмоции и стремления сталкиваются с непроницаемой стеной Веритаса. Желание поделиться своими сомнениями и страхами всегда встречались с холодным молчанием или недосягаемым высокомерием окружающих. Авантюрин желает открыться больше:       "Остановись. Всем наплевать." Авантюрин желает поделиться своей тревогой:       "Остановись. Твои страхи отпугивают." Такова была их динамика — Веритас, хранящий свои секреты под многослойной защитой, и Авантюрин, жаждущий разделить свои чувства, но живущий в страхе, что открытость не всегда приветствуется или понимается. Сейчас же стена, возведенная Рацио, внезапно исчезла. Красные зрачки встречались с пурпурными, их взгляды переплетались, оба явно боялись отворачиваться. Всё вокруг словно стало расплывчатым. Они смотрели друг на друга, будто Авантюрин вновь протянул Веритасу ствол в руки, вынуждая довериться. Веритас, чьи глаза обычно мерцали разумом и недоступностью, теперь ощущал, как постепенно проникался чужим вниманием. Авантюрин, наслаждающийся этой редкой искренностью, видел, как его слова и жесты достигали души Рацио, растворяя последние остатки сдержанности. Настоящий момент искреннего обмена чувствами и мыслями, когда каждый из них чувствовал себя обнаженным перед другим. В этой кабине, поднятой на высоту, они несутся куда-то вместе, и этот путь важнее всего, что происходит за окном. Они всегда были разными. Два разных полюса, две разные стороны магнита. Разные полярности притяжения. У каждого из них своя личная трагедия, о которой предпочитали молчать. Но сейчас обе души были раскрыты наизнанку. Они духовно едины и могут читать желания друг друга, словно открываясь заново. Авантюрин поглощался мыслями о том, как можно использовать свои влияние и ресурсы, чтобы помочь Веритасу достичь высот, о которых мужчина мечтал. Как же обратиться к Нус? Как добиться милосердия Эона, чтобы тот даровал доктору свою силу и знания? Чтобы эрудит мог свободно руководить и командовать, а остальные не смели сомневаться в нём и его гениальных умозаключениях. Блондин не просто хотел помочь — он жаждал создать условия, где Рацио станет неоспоримым лидером, за которым будут следовать все без колебаний. Путь всегда полон испытаний и трудностей, которые могут исчезать одна за другой, но их невозможно предвидеть. Веритас стремился искренне понять Авантюрина и его идеалы. Он был тронут тем, как блондин видел заботу и преданность, и стремился показать, что способен на эмпатию и понимание. Доктор Рацио пытался снять свой гипс не только в интеллекте и власти, но и в способности к человеческой близости. Он жаждал создать условия, где Авантюрин почувствует признание своих усилий и значимость себя, чтобы их взаимодействия приближали друг к другу. Слишком высокая ставка для них обоих. На кону их души, их жизни. Они готовы были убить друг друга, поглотить, если кто-то из них только пошатнется, попытается ускользнуть или даже сделает малейший шаг к обману в честной борьбе за главенство. Все их чувства – вихрь страстей, который не знает ни пощады, ни милосердия. Авантюрин и Веритас находились на грани между взаимопониманием и соперничеством. В каждом из них бушевала жажда победы, но и страх "поражения" приводил к азарту. Они знали, что их искренность и открытость могут оказаться как сильным оружием, так и слабостью, готовой быть использованной против них. Но за всей их решимостью мерцали искры сомнений и надежды на то, что в этой схватке они смогут найти взаимопонимание. Сердца, долгое время сжимавшиеся от тревоги и сомнений, наконец нашли покой. В тишине и спокойствии ночи, под защитой чудесного ночного неба, каждый из них ощущал какое-то особенное облегчение. Звёзды сверкали ярче обычного, отражая внутреннее свечение их умиротворения. Уголки губ обоих мужчин слегка приподнялись, выражая облегчение. Авантюрин хитро сощурил свои глаза в удовлетворении, пока Веритас мысленно протягивал к нему руки, желая насытиться наконец-то всем тем, что увидел настоящим броском эмоций. Ночное небо над ними сверкало звездами, в тишине и спокойствии связь укрепляется, преодолевая все различия и преграды. Истинный момент соединения душ, когда слова становились излишними, а молчаливое понимание говорило громче любых речей. Кабина остановилась с негромким скрежетом, призывая их выйти наружу. Под лёгким трепетом воздуха они вышли на платформу с невозмутимым спокойствием, не позволяя прошедшим переживаниям и колким шипам закрыть их души вновь. Веритас внимательно осматривает билет, который держал в руке. Нахмурившись, он фыркнул и закатил глаза, выдавив смешок.       – И это было всего пять минут? Какая глупость, – пробормотал гений.       – Хочешь прокатиться ещё? – спросил Авантюрин, украдкой гланув на часы. У них было полно времени. Доктор Рацио, глядя на блондина с улыбкой, кивнул в знак согласия, будто подтверждая своё желание продолжить приятное времяпрепровождение, чем вызвал у парня прилив мурашек по коже и лёгкое смущение. Веритас, сохраняя спокойствие и внимательность, протянул руку к Авантюрину, предлагая вновь войти в кабину колеса обозрения.

Прощай, Пенакония!