Танец с Дьяволом

      Кто бы что не думал о делах Чон Чонгука, больше всего его рабочего времени и личных нервов занимает клуб. Пристань порока стала популярной сетью и им неоднократно поступали предложения из разных штатов и даже стран с целью расширения. Однако в таком двойственном для властей вопросе Чон и его друзья и верные соратники не смогли ещё привлечь инвестиции для расширения. Они затевали всё это как хобби, чтобы утолить собственные нужды и помочь другим — как бонус, но их дело имеет невероятный охват и известно среди нужных людей по всему Лос-Анжелесу.              В последнее время оставшиеся нервные клетки 38-летнего бизнесмена разрушают всего две вещи: открытие нового клуба и его личная бестия. И если с первой он хотя бы представляет, как справляться, несмотря на нестерпимое желание властей иметь больше контроля на ними, то со второй он понятия не имеет, что делать. Бестия работает на него уже две недели, но не окуналась ни на миг в логово похоти и разврата. Чон поручал ему следить за продвижениями в строительстве нового клуба и помогать в юридических проблемах Намджуну и Юнги, но ни разу ещё не брал его с собой.              — Кажется, всё. — откидываясь на спинку своего стула, Чон сидит за столом в своём офисе, наконец-то разобравшись с очередной кипой документов для директорского согласования, а перед ним словно надзиратель его личный помощник в молочном костюме и — чёрт бы его побрал — вызывающем майке-топе, открывающим ключицы и не только.              — Неужели вы постоянно ставите подписи на каждой странице этих документов? Их же приносят из каждого отдела. Их тысячи, мне кажется, — улыбаясь глазами, озорно спрашивает Чимин. На что его начальник поднимает хмурый взгляд, никак не реагируя на его настроение. Он вообще умеет улыбаться?              — К нашему с вами сожалению, да. А теперь собирайтесь, мы поедем в клуб на Мэдисон авеню. Мне нужно проверить подготовку к вечеринке и провести вам экскурсию.              Чимин расправляет плечи, заметно нервничая. Он так желал оказаться по ту сторону всей этой тёмной стороны бизнеса Чона: хотя в целом ничего теневого там нет. Но та завеса тайны, которой всё это окутано, заставляло его всё время его работы лишь мечтать. Ему слишком интересно, как там всё устроено и в чём суть. Он заметно продвинулся в своих познаниях и насмотренности в данной теме в последнее время, но не особо ожидал, что Чонгук действительно позволит ему побывать там и познакомиться со всеми. Его ладошки начинают потеть, а между половинок опасно горячеет.              Вечеринка, к которой они готовятся — экспериментальное нововведение в одном из сети Пристани похоти. Хосок продавил на собрании пару месяцев назад предложение о публичном празднестве с непростыми выступлениями: выступать будут только члены с золотой картой клуба. То есть только они сами: Намджун с Джином, Хосок и Юнги. Последнего Чон Хосок уговаривал неизвестно какими способами: Мин не участвовал в подобном последние лет 7. Ему не прельщает идея о том, чтобы выставлять на обозрения технику или собственное мастерство, но очередь желающих посетить его закрытые сессии всё равно высока. Чонгука Хосок убедить даже не пытался. Чон проводит подобное только с постоянными партнёрами, готовыми разделить выступление, а последний такой был у него пару лет назад. Безвыходно.              Чимин мельком оглядывает свою одежду, останавливаясь на достаточно откровенном топе под жакетом: он с первого дня заметил голодный взгляд своего начальника на своих ключицах. И ему понравилось. После этого все его сборы по утрам превращались в игру: что ещё есть в его гардеробе, что будет подчеркивать данную часть его тела?              Он не фанатик или окончательно зациклен на том, чтобы выводить Чонгука на подобные взгляды и эмоции, но его привлекает это. То, как Чон смотрит на него — лучше всяких похвал и комплиментов. Чонгук пожирает его глазами, не говоря ничего вслух. Чимин не хотел его завести или что-то ещё хуже, он просто хотел сделать приятно. И даже не понимает кому больше: себе или Чону.              За время наблюдений Чимина он не заметил ничего сверх: Чонгук крайне сосредоточен на работе, он всегда спокоен, даже когда ему говорят о задержках товара на таможне на пару миллионов долларов, хотя воздух вокруг его ауры и может сгущаться. Его босс искренне предан тому, что он делает, профессионально разграничивая обязанности. Чаще всего до обеда он занимается делами Чон Индастрис, а уже после — делами клуба. Несколько раз он даже отпускал Чимина раньше, чтобы поехать в один из клубов, но ни разу ещё не брал его с собой.              — Прямо сейчас?              — Да, прямо сейчас. Собирайтесь, нас уже ждёт Фрэнк.              Фрэнк — водитель Чонгука. Как успел узнать Чимин, Чон владеет целым автопарком, отдавая чаще всего предпочтение спортивной Maserati Alfieri. Он даже успел пробить то, сколько стоит эта малышка — просто охренеть. Только одна она стоит примерно 2 миллиона зелёных долларов. Чимин гуглил это, сидя на пассажирском сидении её же, отчего запищал и вызвал умиление Чона за рулём.              Но во время постоянных разъездов по рабочим вопросам Господин Чон отдаёт предпочтение езде с водителем — так удобнее. В принципе Чонгук передвигается только с телохранителями, даже если самостоятельно ведёт машину — они сопровождают босса позади. Если бы кто-то из американцев привык к президентским кортежам, они бы точно путались, когда на дорогах президент, а когда Чон Чонгук.              

***

             Они собираются и выходят из офиса, направляясь на подземную парковку офиса. Сегодня босс Чимина выбрал костюм глубокого чёрного цвета в мелкую полоску. Его помощник следует за ним, от чего приковывает внимание постоянно. Чонгук вообще не понимает, откуда у Чимина все эти наряды и желание делать укладку каждый день, но раз малышу нравится — ему нравится тоже. Он сразу заметил, что не только он безбожно залипает. Чимин точно также проходится по его фигуре съедобным взглядом каждый день. А ещё его личный малыш особое внимание уделяет его бедрам. Слишком очевидно.              Когда лифт привозит их на крытый гараж, машину Чонгука не заметить нельзя: чёрный матовый Rolls-Royce Phantom выделяется среди прочих. На этаже с парковочными местами для босса выделяют места только ещё для нескольких: белый Porsche Panamera директора Ким Сокджина, серебристый Porsche 918 Spyder директора Мин Юнги, чёрный и внушительный Mercedes-Benz G65 AMG директора Чон Хосока и коричневый Hyundai Genesis GV80 директора Ким Намджуна. И ни одной из них сейчас нет на месте. Рядом с машиной Господина Чона и машин его сопровождения стоит единственная — развалюха Чимина.              Когда Чимина приняли на работу, ему выделили парковочное место — как и всем сотрудникам — только вот на этом же этаже, прямо рядом с местами Чона. Его потрёпанная белая малышка стоит здесь словно бедный родственник на свадьбе троюродной сестры двоюродного сводного брата дядюшки по маминой линии.              Сегодня дела Чонгука начинались в компании, и поэтому Чимин приехал сюда на своей родной и любимой машинке. До этого момента Чон просто не мог увидеть машину Чимина, от того последний заметно нервничает: он совсем не знает, какой будет реакция его босса на его малышку. Утром какой-то идиот врезался в Чимина, наорал и обвинил в аварии, но времени, как и возможности починить, у помощника не было: он быстро обмотал зеркало бокового вида малярным скотчем из бардачка и всё равно опоздал на встречу в офисе, за что уже получил выговор. Какое-то время Чонгук просто изучает взглядом его машину, пока помощник не начинает оправдываться:              — Я неплохо вожу машину, — скороговоркой проговаривает Чимин. — Просто сегодня утром какой-то мерзкий альфа подрезал меня, наорал и снёс зеркало, но я уже опаздывал и не успевал заехать в мастерскую. Именно поэтому я сегодня опоздал.              Начальник хмурит брови, ничего не говоря какое-то время, и рукой подзывает к себе начальника охраны.              — Чимин, ты обращался в полицию? — кажется, от простого инцидента с невежественным водителем, его начальник даже забыл о том, что на ты они так и не перешли.              — Нет. Господин Чон, это пустяковый случай, просто напыщенный альфа решил показать, кто главный, вам не стоит волноваться об этом, — нервно проговаривает Чимин, надеясь, что его начальник не станет в самом деле разбираться с его поломанным зеркалом самостоятельно.              — Бэнни, слышал? Разберись и найди этого придурка. Я хочу, чтобы к вечеру у Чимина была компенсация и средства за причинённый ущерб. И замени всё, что требуется, в машине. Чимин, отдай ему ключи. — а нет, всё-таки станет.              — Понял, босс, всё будет сделано, — говорит двухметровый Бэнни, а по совместительству глава личной охраны Чон Чонгука, и при Чимине это первый раз, когда он слышит голос устрашающего Бэнни, за всё время своей работы в качестве помощника.              Чимин, может быть, поспорил бы ещё с начальником о том, что он позаботится обо всём сам. Однако, взгляд, которым его одаривает Чон, не просто оставляет выбора: помощник судорожно вытаскивает ключи из сумки и передаёт начальнику охраны. Бэнни уходит сразу же, при этом начиная звонить каким-то службам, попутно переговариваясь с подчиненными. Они следуют за Чоном постоянно, только во время нахождения начальника дома, его охрана не докучает и следит за периметром по камерам наблюдения в отдельном строении для охраны. Чимину об этом как-то проговорилась домработница Чона, милая и немного пухлая, отчего ещё более доброжелательная на вид, Джессика — беженка из Мексики, которая перебиралась в США вместе со своими пятью детишками и нарвалась на работу в доме Чонгука: она болтушка до самых костей, предпочитает не держать ничего долго в себе, от того и вываливает всё сразу же и без утайки.              Единственное, что сейчас понимает Чимин — ему следует контролировать свою челюсть, иначе она точно упадёт куда-то вниз. Он никак не может объяснить даже самому себе произошедшее: его босс, судя по его напряженным плечам и ярости в глазах, действительно разозлился из-за того, что какой-то неотесанный мужлан снёс ему зеркало?              — Вам не нужно было этим всем заниматься. Это просто рядовой случай. Такое часто случается на дороге. Я всё ещё омега и мерзкие альфы чувствуют свою власть, — укоризненно заявляет помощник, оборачиваясь на своего босса.              — Чимин, я что-то теряюсь. Такое происходит постоянно? Мне следует выделить вам охрану? — глаза помощника выпучиваются в неверии.              — Какая охрана, Господин Чон? В этом нет ничего такого. Альфы постоянно лезут показывать, какие они сильные и крутые, не имея при этом никаких оснований для этого, кроме что природы и члена побольше. — он округляет глаза ещё больше, осознавая, что последнее вряд ли надо было говорить начальнику. Взгляд Чона смягчается, а плечи расслабляются.              — Думаете, всё дело лишь в размере члена? — издевательски спрашивает, смотря прямо в глаза.              — А в чём ещё? Я, знаете ли, активно борюсь за права омег. Я считаю устаревшим все эти мысли о том, что омеги должны сидеть дома и только и делать, что вынашивать и рожать детей. И вообще омеги не слабый пол. Мы можем всё то же самое, что и альфы, только при этом ещё и не кричим о том, что мы сильные. Мы просто делаем, потому что можем. И разве омеги тут слабые? — заводится словно спичка младший.              — Чимин, я совсем не спорю с вами, — Чон улыбается уголками губ и проходит в машину, направляя помощника рукой на пояснице. — Я просто уточнял у вас, часто ли происходит подобное, чтобы понимать, стоит ли мне опасаться за вашу сохранность. Знаете ли, не все в нашем мире понимают, что такое сила и какую ответственность несёт её обладание.              Обозлённый цыплёнок пытается прийти в себя, пока сам Чонгук изо всех сил подавляет в себе желание написать Бэнни с приказом сдать на запчасти белую, повидавшую разное, машину и купить что-то подходящее Чимину. Сразу после того, как он изобьет до смерти того смертника, решившего даже посмотреть не так на его малыша. Не стоит.              — Кажется, вам стоит выдохнуть, Чимин. Тут вас точно никто не считает слабее. Вы можете спать спокойно. Я вот, например, до жути боюсь микроволновок. Но я всё ещё энигма, и, знаете ли, не вижу в этом проблемы.              — Что? — помощник поворачивается к Чонгуку, раскрывая глаза и сдерживая смешинки в себе. — Вы… владеете корпорацией и боитесь мелкий бытовой прибор?              — А вы задумывались когда-нибудь о том, что это могут быть роботы с прошивкой, которые только создают иллюзию работы, на самом деле отвечая за поглощение человечества? Знаете, Чимин, я скажу вам по секрету: иногда я думаю, что помимо микроволновок в нашем мире существуют ещё и человекоподобные роботы. Взять хотя бы моего друга и директора Чон Индастрис Мин Юнги. Вы с ним знакомы. Вы не согласны со мной? Он же настоящий робот! Ни единой эмоции проявлять не умеет. И чем он лучше за микроволновку? Задумайтесь об этом на досуге. — говорит начальник так, словно доказывает математическую теорему, а не убеждает Чимина в том, что его друг — робот. Они смотрят в глаза друг другу пару секунд, а потом прыскают одновременно.              — Господин Чон… вы подозреваете, что ваш друг робот?              — Абсолютно верно. Я подумываю о том, чтобы запустить исследования на эту тему и взять его в качестве подопытного. Я практически уверен в успешности опыта. — Чимин настолько сильно смеется, что у него даже нет возможности ответить хоть что-то.              — Так лучше, Чимин. Улыбка вам к лицу куда больше, чем всё остальное, — подмигивает Чонгук, заставляя смутиться последнего, и переводит всё своё внимание на какие-то документы в телефоне.              Вся оставшаяся поездка проходит в молчании. Только когда он подъезжают, Чимин думает, что они свернули куда-то не туда. Вокруг милые кафе и булочные, которые никак не подходят Пристани порока. По крайней мере, в его голове. Машина паркуется около какого-то кирпичного помещения без единой вывески на фасаде, с заставленными какими-то старинными ставнями окнами. Всё же, слегка не похоже на клуб. Клуб по интересам.              Пока Чонгук укладывает телефон во внутренний карман пиджака, Чимин снова осматривает свой наряд и пытается поднять блузку выше.              Глупо, как же глупо, Чимин.              Как только они выходят из машины и осматриваются, помощник замечает машины всех заместителей Чона, припаркованных тут же, а на встречу им в свободных брюках цвета кэмел и какой-то яркой рубашке идёт Чон Хосок — Чимин ещё не успел познакомиться с ним лично, но прекрасно знает о том, что он — один из партнёров и заместитель в Чон Индастрис. Что он тут делает?              Губы Хосока расползаются в улыбке, а смотрит он прямо в глаза Чимину, пройдясь пару раз по всему телу. Несмотря на безумный наряд, он точно красавчик, думает помощник: каштановые волосы аккуратными прядками спадают на лицо в виде незатейливой укладки, глаза немного подведены коричневым, а руки словно с секретной доски Чимина с Пинтерест. Не спрашивайте у него об этом, он тот ещё крепкий орешек — даже измором не дастся!              — Да это малыш Чимин-и! Приветик! — обворожительно говорит директор Чон, смотря вдохновлённым взглядом.              Чонгук напрягается всем телом и прочищает горло, привлекая внимание к себе:              — Хосок, — названный переводит озорной взгляд на босса, а после целует тыльную сторону ладошки Чимина в знак приветствия.              — Чонгук, ты такой бука. Такую красоту держать взаперти. Давно пора было со всеми познакомить.              — Хосок, он мой помощник.              — Бе-бе-бе, ещё тако в кабинете мне вспомни. А ты, очаровашка, — поворачиваясь снова к Чимину, — не слушай его. Он такой зануда, не представляю даже, как ты ещё не сбежал от него. — Хосок подходит в плотную к Чону и тянет за щёку, беззубо улыбаясь ревности Чонгука. Такой очевидный.              — Хосок, перестань. Мы только приехали, а я уже хочу домой. Побереги мои нервы, — спешно проговаривает Чон, отбиваясь рукой от Хосока и его очередных приколов над младшеньким. Один Чимин ничего не понимает, загипнотизированный новым знакомым.              — Хосок, — повторяет Чон, выпуская немного феромонов в сторону друга. Чимин удивленно вскидывает брови и оборачивается на босса, отмирая.              — Вот же вредный! Как будто тебе 3, и я забрал твою любимую игрушку. А я ещё даже не пытался, — разворачиваясь на пятках проговаривает Хосок и подмигивает Чимину, от чего последний краснеет, снова повиснув в своём измерении. Он медленно отмирает и, кажется, начинает понимать: директор Чон думает, что Чимин один из специальных помощников Чонгука. И ему неприятно: он хочет, чтобы Чон вступился за него, чтобы не оставалось недомолвок в этом непродолжительном разговоре.              — Чимин — мой настоящий помощник, Хосок. Он не моя игрушка.              — Айщ! Уже и пошутить нельзя. — он разворачивается, обращаясь к Чимину. — Чимин-и, не принимай близко к сердцу мои шутки. Просто малыш Гук-и терпеть не может, когда я его бешу. От этого бесить его мне нравится ещё больше. — он ещё раз целует руку Чимину в этот раз уже в качестве извинений под укоризненно-огненный взгляд Чонгука, поспешно удаляясь после. Шутка удалась.              Чонгук следует за Хосоком ко входу в клуб, предварительно указывая Чимином туда же, а помощник поджимает губы, удручённо вздыхая: они ещё даже не зашли внутрь, а ему уже не по себе.              Чимин нагоняет босса чуть позже, прижимаясь к его боку и поспешно выпаливая:              — В чём его извращение?              Чонгук от такого даже останавливается, полностью поворачиваясь к Чимину. Он приобнимает его за талию, наклоняясь к уху, хотя глаза источают сущую ярость:              — Вы не можете просто ходить и спрашивать у всех подряд, какие у них любимые извращения. И, Бога ради, не связывайтесь с Хосоком.              — Почему? Мне не понравится его извращение?              — Дело не в этом. Я просто не хочу, чтобы вы… — Чон умолкает, не договор, терроризируя взглядом своего помощника, сжимая руку на талии сильнее.              — Чтобы я что?              — Вы просто мой помощник, ладно? А ещё вы бывший моего сына, не забыли? Я не хочу, чтобы вы связывались с подобным. Так что не спрашивайте окружающих об их извращениях и не флиртуйте со всеми подряд, — Чимин невольно напрягает плечи, сжимая губы до белых пятен, поднимая взгляд на начальника.              — К вашему сведению, мне 23. Я уже прошёл порог полного совершеннолетия как 2 года. А ещё вы говорили мне пламенную речь о том, что всё это нормально. Или я что-то неправильно запомнил? — почти рыча говорит Чимин, яростно смотря на Чонгука в ответ.              — Чимин, давайте вы просто послушаетесь меня в этот раз, договорились? Вы не готовы пока к этому, не стоит пересекать черту так, словно вы плывете на крейсере, а не катитесь на обычной доске для серфинга.              В этот самый момент Чимин находит те черты, которые Дохён взял от своего отца: он слышит, как его босс определяет вместо него, с чем он может справиться, а с чем нет, он принимает решения за него и лишает права думать самостоятельно. Он злится сильнее, яростно скидывая руку Чонгука со своей талии, метая молнии в начальника:              — Я взрослый мальчик и сам могу о себе позаботиться, Господин Чон. Так что я сам решу, к чему я готов, а к чему нет, — его голос полон злости и обиды, так что он просто выплевывает это в лицо Чона, а после разворачивается на пятках и практически летит вслед за Хосоком.              Они следуют до главного зала, где вовсю кипит работа. Чимин настолько зол, что даже не обращает внимание на всю обстановку вокруг, когда как Чонгук следует за маленькой кипящей бестией по пятам словно тень. Он уже сожалеет о том, что был слишком импульсивен и не позаботился о своём помощнике как следует: его малыш крайне ревностно относится к моментам, когда ему подрезают крылья. Чон был взвинчен и облажался, однако, он ещё подумает о том, как исправить своё незавидное положение.              Вокруг них работа вовсю идёт: директор Ким Сокджин кричит на каких-то рабочих, что они безмозглые и цвет шампань полярно отличается от цвета айвори, директор Ким Намджун решает что-то с бригадиром рядом, а директор Чон Хосок уже общается с хореографом прямо около сцены, на которой сейчас расположилась танцевальная труппа.              — Нам нужно в кабинет. Это за сценой. — осторожно проговаривает Чонгук, указывая на скрытую дверь с правой стороны от огромной трёхметровой сцены с подсветкой. Один нюанс, отличающий любой другой клуб от этого: рабочие устанавливают сразу три высоченных шеста для стриптиза. Чимин даже не знал, что такие существуют.              Когда они проходят дальше, следуя по направлению к кабинету, Чимин оглядывается вокруг и не перестаёт таращиться: вокруг выставлены широкие круглые бархатные диванчики, стоящие пока друг на друге, полированные мраморные столы с позолотой, и… клетки. Что вообще за чертовщина? Кроме того, оказывается, тут есть ещё второй этаж — балконы расположены над входом и полностью затонированы. Вся обстановка вокруг напоминает подготовку к открытию кабаре или что-то вроде того. Танцовщицы на сцене не выглядят как девушки по вызову, они все одеты обычно: спортивки и футболки. Но Чимина не перестаёт посещать мысль, что, когда они будут выступать, одежды будет по минимуму.              Они уже идут по затемненному коридору с красной подсветкой снизу и сверху и выключенными золотыми светильниками на стенах, когда их окликает знакомый голос:              — Господин Пак, мы снова встретились, — проговаривает Юнги, тоже в строгом костюме, как и Чон, пожимая руку последнему. — Прекрасно выглядите.              — Добрый день, директор Мин, спасибо, — смущенно улыбаясь глазами-щелочками проговаривает Пак, вспоминая сравнение своего босса собеседника с микроволновой печью.              Каких бы теорий не строил Чонгук о сборке директора Мин Юнги, Чимину он кажется вполне себе приятным человеком: каждый раз, когда они видятся, он хвалит его наряд и обязательно спрашивает, как тот поживает и всё ли ему по душе. Несмотря на источаемый комфорт от Юнги, его взгляд всегда пристальный — он изучает, исследует, делая выводы, но не говорит вслух.              — О, вы уже пришли, — доносится из-за спины и Чимин оборачивается. Навстречу идёт директор Ким Намджун с подвернутыми рукавами белоснежной рубашки, привлекая особое внимание к рукам. Их тут всех делают такими красавчиками?!              Ким подходит ближе и замечает помощника Чонгука, сразу же улыбаясь ямочками, чем непременно вызывает умиление у Чимина:              — Чимин, вы тоже здесь. Рад встретиться лично. Чонгук ещё не осточертел? — озорно спрашивает директор, косясь на Чона. — Я бы с радостью переманил вас к себе. — подмигивает. Чонгук же закатывает глаза. Его друзья неисправимы.              — А мужа где потерял? — без лишних приветствий уточняет Чонгук.              — Гук-и, попридержи коней. Джин сегодня не в духе, что-то с цветами. Он ещё успеет тебя отругать.              — Иногда я сомневаюсь в том, кто из нас главный босс. — Намджун смеётся, продолжая изучать взглядом Чимина.              Чонгук кладёт свою широкую ладонь на поясницу Чимина, но тот всё ещё немного зол, поэтому быстро отходит, находя безумно интересным изучить стену напротив. Юнги с Намджуном переглядываются, общаясь глазами, тщательно сдерживая лезущие улыбки, пока малыш показывает характер.              Чонгук прочищает горло от неловкости, делая вид, что так всё и запланировано. Хотя прекрасно понимает, что от его чутких друзей ничего не ускользнуло и ему ещё припомнят всё в десятикратном размере, рассказав предварительно об этом ещё и Хосоку с Джином.              — Юнги, мы привезли документы, которые надо подписать. Намджун, позови ещё Джина с Хосоком, они тоже должны всё согласовать, — Юнги согласно мычит, разворачиваясь и направляясь в офис, пока Намджун возвращается обратно в зал за остальными.              — Чимин, идём.              Помощник отвлекается от удивительного занятия, всё ещё сжимая пускает сердитый взгляд на Чимина, ускоряя шаг. Он практически подпрыгивает от него, разочаровываясь в себе, но берёт эмоции под контроль. Пока боссы успели пройти в какую-то из замысловатых дверей, Чимин уверенно идёт туда, куда чувствует. Звук от его маленьких каблучков на ботинках разлетается по помещению эхом при каждом шаге. Он самодовольно шагает вперёд, думая, что идёт правильным путём.              Коридоры за сценой оказались широкими и с дверьми по обеим сторонам с большими окнами. Проходя мимо них, он невольно засматривается: каждая из комнат представляет собой тематическую с соответствующим антуражем внутри: здесь была и комната с небольшим пьедесталом как у модельеров с манекенами повсюду, и комната, похожая по обстановке на камеру заключения, и комната с небольшим джакузи по центру, сделанному как огромная круглая деревянная бочка… Неужели это комнаты для членов клуба?              Пройдя немного далее, он замирает, затаив дыхание. За стеклом комната полностью в красно-бордовом цвете с огромным золотым креслом по центру на небольшом подиуме. Тёмно-красный бархат обрамляет золото, инкрустированное камнями в тон.              — Это… — вырывается вслух у Чимина, смотрящего неподвижно на обстановку за стеклом.              — Трон, — прямо, но излишне тепло слышится в ответ, на что помощник оборачивается. Совсем рядом, плечо к плечу стоит директор Ким Намджун, ухмыляясь. Его взгляд так и излучает косвенный сигнал: «Ты можешь зайти». Чимин нервно оглядывается вокруг, желая найти начальника глазами, но его нет. Он не пошёл на поиски Чимина, вероятно, засев в кабинете с директором Мином.              Чимину слишком интересно. Он неуверенно тянется к двери в комнату, открывая её и заходя внутрь.              — Почему трон? — это всё так странно для клуба. Допустим, Чимин ещё может понять тягу людей к сексуальным фантазиям по поводу воды и заключения… но трон?! Они же не в эпохе Ренессанса, в самом деле.              — А почему нет? — спрашивает в ответ Намджун, словно помощник спросил у него существуют ли котики.              Чимин нервно озирается, сглатывая накопившуюся слюну. Гигантское вычурное кресло на платформе, с подсветкой внизу, слишком большое для одного человека… оно точно задумывалось не для обычного сидения. Ким Намджун наклоняется ближе, опаляя ухо помощника своим дыханиям, практически шепча в ответ:              — Попробуй, — словно демон-искуситель, принуждающий невинного ангелочка перейти на тёмную сторону.              — Я? Ну уж нет. Я не любитель почитания маниакальной власти.              — Откуда ты знаешь, если никогда не пробовал ничего подобного? — директор Ким явно подначивает Чимина. А тот даже теряется в том, противен ему его собеседник или, наоборот, нравится. Но чего он точно никогда не делает, так это — уклонение от вызовов.              — Ты можешь просто попробовать, Чимин, — его рука мягко ложиться на спину между лопаток, явно подталкивая к креслу.              — В чём вообще смысл подобного? — сдаётся помощник.              Он медленно проходит комнату прямо до платформы, поднимаясь, сразу же прикасаясь к ручке кресла. Холодная и массивная рукоять наталкивает его на мысль: это трон для знати, королей или монархов, уважаемых господ. Но чем дольше он трогает уже не такую обжигающе холодную рукоять, тем больше сомнительных мыслей в его голове: почему он сам не может на него сесть? Почему он внушил сам себе, словно недостоин подобного?              Проведя некую логическую цепочку в собственной голове, он усаживается на кресло, сразу же ощущая приливающую уверенность. Он кладёт одну ногу на другую, осматривая помещение перед ним: помимо вычурного кресла и красных тонов всей комнаты, есть только шкаф сбоку комнаты. Директор Ким же стоит, прислонившись к дверному косяку, выражая явное одобрение глазами.              — Мне идёт? — спрашивает Чимин, облизывая губы. Его собеседник уже хочет выдать очередной комплимент, но почему-то останавливает себя, вместо это подходя ближе.              — Представь, что кто-нибудь стоял бы у твоих ног на коленях, поклоняясь, высказывая собственное служение, радуясь твоему присутствию здесь, — голос Намджуна словно пленит, вызывая острое желание придаться всем своим грязным мыслишкам. Чимину требуется немного времени, чтобы красочно вообразить подобное, но всё равно от чего-то не получается. Но он не может избавиться от мысли, что вместо него на троне сидит Чонгук, а он сидит на коленях около его ног. Там его место. Чертовы шовинисты.              — Ну, давайте, здесь только мы с вами, — нервно улыбаясь произносит помощник, бросая вызов глазами директору.              — Как прикажете, Ваша светлость, — улыбаясь, произносит Намджун, не сводя глаз с Чимина и падая на бархатные подушки прямо перед платформой.              Спустя мгновение сердечный пульс Чимина учащается, а директор Ким опускает взгляд, сначала склоняя голову, а позже поклоняясь всем телом. Его губы практически касаются острых мысов ботинок помощника, и всё это… невероятно.              Между ними нет сексуального притяжения, что бывает у Пака с Чон Чонгуком, однако, по спине Чимина всё равно пробегается тёплая волна возбуждения, отдавая в складку меж ягодиц. Этот огромный и могущественный мужчина кланяется ему, от чего помощнику не по себе: это невероятно.              Поднимаясь из поклона, директор Ким касается его ноги, скользя пальцами выше к коленке, от чего Чимин забывает как дышать. Они делают что-то запретное, что-то неправильное. Он явственно ощущает, будто… изменяет Чонгуку? У него перехватывает дух.              — А теперь представь, что кто-то мог бы сделать с тобой из этой позиции, — его мягкий голос окутывает сознание полностью, отдаваясь эхом где-то внутри. Чимин практически чувствует чей-то взгляд, пока находится в забвении от того, что вытворяет с ним Намджун.              Взгляд Кима перемещается на верхнюю часть скрещенных ног, заставляя мурашкам пойти по телу. Во рту Чимина мировая засуха, пока он борется с желанием убежать из этого места подальше и поскорее.              — Что вы делаете? — раздаётся громом из дверного проёма. Там со скрещёнными на груди руками и молниями в глазах стоит Чонгук, вызывая только желание разрыдаться прямо перед ними тотчас же.              Чимин испуганно вскакивает с кресла, пока Намджун аккуратно поднимается с подушек, отряхивая собственные колени.              — Господин Чон, — лепечет практически бесшумно помощник, пытаясь всем своим видом изобразить непринуждённость.              Директор Ким совсем его не интересует. Чимин уже уловил намёк Чона на имеющегося у директора мужа, к тому же, несмотря на всё великолепие и могущественность… он явно проигрывает Чонгуку во всём. Почему он защищается? Или, хотя бы, почему он сравнивает того с Чонгуком? Он даже не сделал ничего дурного, но уже выстраивает в голове свою позицию защиты.              — Твоему помощнику было любопытно, и я с радостью показал ему некоторые возможности этой сцены, — ухмыляясь отвечает Намджун, оценив сначала состояние обоих: и Чона, и Чимина.              — Естественно, — практически плещет ядом начальник, испепеляя взглядом Чимина, которому хочется от этого съежится и спрятаться подальше.              — Кстати, — немного погодя добавляет Намджун, — эта комната была нашей с мужем идеей. Все окна в комнатах можно регулировать: для зрителей или для полной конфиденциальности. Не правда ли, интригующе? — снова ухмыляется, смотря на всё происходящее с озорным блеском в глазах.              Несмотря на рой мыслей от всего вокруг, единственная, которую выцепил Чимин прямо сейчас: а какое извращение у Намджуна? Он так спокойно флиртовал с ним, а потом посвятил в то, что эта комната — идея его и его мужа. Его муж в курсе всего, что он делает? Это приемлемо для них?              Чонгук сказал ему, что извращение есть у каждого, словно это знак зодиака, описывающий личность человека как доскональное досье. Тайный, окутанный мраком, знак зодиака. Это вам не шоколадки по ночам лопать как некоторые.              Взгляд Чонгука способен сделать из него яичницу — по собственным ощущениям самого Чимина — пока босс продолжает стоять неподвижно около двери. Намджун решает удалиться первым, хлопая Чона по плечу. Предатель. Теперь у Чимина даже нет надежды на спасение. Чон Чонгук сначала сожжет до тла его своим взглядом, а позже насладиться осанками помощника, распорядившись напоследок выбросить всё в мусорку.              Звуки от туфель директора Кима стихают в коридоре, когда Чонгук заходит в комнату, захлопывая дверь, и оказываясь рядом в две шага: он опирается одной рукой на спинку трона, пока всем телом нависает над маленьким и сжавшимся в рукоять кресла Чимином.              — Мне казалось, я явно сказал тебе не переходить границ.              — Вы сами привели меня сюда. И наняли тоже сами. А ещё не припомню, чтобы мы переходили с вами на ты, — пытается скрыть страх напыщенной уверенностью помощник. Чонгук возвышается над ним скалой мышц словно Эверест, опьяняющий собственным древесным запахом и глубоким голосом.              — С этого момента перешли. В данный момент я сильно сомневаюсь о правильности своего решения, — буравя горящими глазами, проговаривает Чон. От его требовательного взгляда Чимину хочется упасть на колени, он так смертельно устал от того, что его постоянно ругают.              — Господин Чон, сомневаюсь, что что-то получится, — расстроенным голосом проговаривает помощник. Он опускает взгляд вниз, перебирая пальцами одной руки кольца на пальцах.              — Нет! — рявкает начальник, поднимая пальцами руки подбородок Чимина на себя, смотря глаза в глаза.              — Нет? — неуверенно спрашивает Чимин, полностью поглощённый темной глаз напротив. Тёплая ладонь Чона проводит в чувства, заставляя оставаться там же, а не катиться вниз собственной головы.              Чонгук шумно вздыхает, заметно смягчаясь. Его взгляд перестаёт источать молнии, а большой палец руки, поддерживающей подбородок, практически неощутимо оглаживает лицо:              — Нет, ты не можешь уволиться. Мы только что перешли на более свободный тон общения, это будет невежливо. А ещё не смей отходить от меня даже на шаг, пока мы в клубе. Даже если от тебя просят простой разговор, ты должен ходить только около меня, понял?              — Это нечестно! — надувшись восклицает помощник.              — Я говорю это не как твой начальник, Чимин. — его взгляд окончательно приходит в норму, а сам Чон переводит взгляд на губы Пака, от чего последний начинает судорожно их облизывать.              — Тогда вы…              — Ты друг моего сына, и моя обязанность — защитить тебя. Здесь тебя никто не обидит, но мне не хотелось бы подводить тебя так скоро, хорошо?              Настроение Чимина со скоростью сверхбыстрой ракеты летит в пропасть, пока он переваривает слова начальника. Получается, что Чонгук ведёт себя с ним так только как с ребёнком, знакомым его сына, пока тот безбожно залипает на его крепких мышцах и невероятных руках? Почему отец Дохёна не оказался мудаком?              — Пойдём в кабинет, — отстраняясь, говорит Чон, разворачиваясь к помощнику спиной. Чимину хочется потянутся вслед за тёплой рукой, но его рассудок останавливает от столь необоснованного действия.              Чонгук быстро оказывается около двери, всё ещё стоя спиной, но ожидая, пока помощник пойдёт следом. Он не оборачивается проверить, как Чимин справляется с собственным залипанием в никуда, бесшумно ожидая помощника в дверях. Как только Чимин отходит, торопясь занять место под боком, рука Чона возвращается на приятное место на пояснице, помогая немного справиться с накатившим разочарованием. Чимин объявил самому себе бойкот за то, как правильно ощущается рука начальника на этом месте, вызывая приятные мурашки по телу, но по-прежнему не может вынести мысль о том, как Чонгук зол на него. Чон мягко подталкивает его в нужную сторону, не торопясь вернуться на рабочее место, а Чимин лишь осматривает незаинтересованным взглядом остальные комнаты.