Танец с Дьяволом

      Ощущение нервозности и ожидание чего-то, с чем Чимин проснулся этим утром, остаются с ним на весь день. Даже контрастный душ и крепкий кофе с убойной дозой сахара не были способны помочь ему справиться с тем, что наворотил в его голове дурацкий сон.              В скейтпарке сегодня практический нет посетителей — это классическое состояние для послеобеденной части четверга тут. Кое-где можно заметить старшеклассников, оттачивающих свои навыки, но в большинстве своем — тишь да гладь. Чимин работает у дочери их соседки, что владеет этим парком. Он крайне быстро нашел общий язык с доброжелательной старушкой и иногда даже заходит к ней на чай. Именно она и подкинула ему это работу, ссылаясь на то, какой же он «сильный и независимый», а она только и рада стараться. Работа и правда непыльная, однако готовить бургеры каждый день — физически сложная работа на выносливость. Он усердно старается, в отличие от своего напарника Барни — тот вообще плевать хотел на всех и всё. Его устроила сюда социальная служба, поэтому он вынужден ходить в это «злачное место» по словам самого Барни и зарабатывать себе на хлеб.              Сон наяву прокручивается в его голове раз за разом, отчего Чимин в крайней степени рассеян и немного раздражён. Стоя в фургончике, Чимин раскладывает заготовки по контейнерам, обновляя запас, как вдруг приятный и странно знакомый голос за спиной заставляет его застыть на месте. Он на минуту даже задумывается, а не добавились ли к визуальным галлюцинациям ещё и аудиовизуальные.              — Мне, пожалуйста, бургер с двойной порцией сыра и содовую.              Чимин оборачивается назад, чтобы поприветствовать клиента, сделавшего заказ, и почти вскрикивает, узнав кто это. Он стоит на фоне катающихся подростков, облокотившись одной рукой с чертовски дорогими часами на прилавок, в темно-синем костюме. Единственное, о чем Минни может думать в этот момент: если стоять неподвижно, он его не заметит и уйдёт? Что вообще он тут делает?! Если бы у него была способность сливаться со стенами как хамелеон, он бы обязательно ей воспользовался, но у него такой, к превеликому сожалению, нет.              — Здравствуй, Чимин, — самоуверенно говорит тот с ухмылкой на лице, что всё ещё кажется ему привидением или мутацией в собственной голове.              У Чимина практически падает челюсть, но он вовремя себя отдергивает — в последний раз фургончик мыл Барни. И это точно не то, куда он хочет опустить свою челюсть. А хотелось бы.              Он судорожно запихивает остатки заготовок в один контейнер, даже не беспокоясь о том, что он на самом деле туда положил, и надеется найти хотя бы мнимые клочки собственной уверенности, чтобы поздороваться с дьяволом перед ним.              — Приветствуем в нашем заведении! — нервно лепечет Чимин, оглядываясь по сторонам в стремлении убедиться, что рядом никого нет. Шансов на спасение, видимо, тоже.              Ближайшие фанатики скейта на дальней площадке, так что даже если бы у них было желание подслушать — ничего бы не вышло.              — Вы не могли бы повторить свой заказ?              — Я пошутил насчет этого, — ухмыляется Чон. — Я пришёл к Вам, Господин Пак.              У Чимина с губ срывается неловкий смех, когда он подходит ближе к Чону. В тот самый момент он похоронил любую надежду на свою естественность. С этим альфой он превращается в желе, даже когда тот молчит. Если бы Тэ его видел, он бы не смог отличить Чимина в данный момент и то зеленое желе из Монстров на каникулах, с которым он недавно сравнил его бывшего. Сына человека, что стоит напротив и нервно постукивает своими длинными музыкальными пальцами по прилавку, улыбаясь уголками губ.              В самый ненужный момент в его голове снова проносятся картинки его сегодняшнего сна и того, что он творил с мужчиной напротив в своей голове, отчего бедный Минни пунцовеет щеками и нервно теребит завязки на фартуке. Сегодня ночью он вёл себя будто помешанная на сексе нимфоманка-омега, которой нужен только альфий узел. Он совершенно точно собирается унести с собой в могилу эту информацию. Тем более, думается ему, осталось Чимину не так уж долго, его сердце скоро всё равно не выдержит подобных нагрузок на молодой организм.              — Как вы меня нашли?              Браво, Чимин, высший балл по естественности. Вчера ты узнал, что Чон Чонгук бывал на мероприятиях в Белом Доме, ты правда не знаешь, как он смог тебя найти? Он даже не удивиться, если Чон бывал в Пентагоне и пробил всю подноготную семьи Пак до того, как пришёл сюда.              Господин Чон ухмыляется ещё больше, вздергивая одну бровь. Он что-то ищет в своём телефоне, а потом разворачивает экраном к нему: там пост из Инстаграм Дохёна, где Чимин стоит со своим бывшим в обнимку на фоне этого самого фургончика, освещающиеся закатным солнцем. Этому фото около года. Чимин тогда только устроился в это место и думал, что Дохён заслуживает его внимания. До чего же олухом с розовыми очками он был. Ему даже на минуту становится обидно, что все его предположения о том, как Чон старший разыскал его, столкнулись с примитивной реальностью.              — В Инстаграме.              — Понятно.              Он понятия не имеет, зачем Господин Чон здесь: ему до ужаса не идёт это место, оно слишком сильно не сочетается с его костюмом от Stefano Ricci. А ещё за время своего рессёрча Чимин успел понять, что Чон достаточно влиятелен и популярен, поэтому всюду ходит с охраной, которой здесь нет.              На удивление всё это окружение слишком подходит спрятанным татуировкам на руке. Чимин, ты снова думаешь не о том. Вероятно, он приехал к нему на работу, чтобы забрать тот чек. Но тут ожиданиям Чона старшего настанет огромный крах. Ещё вчера Чимин обналичил его и внес оплату строительной конторе, чтобы они приступали к ремонту в ближайшее время.              Их бабушка довольна прогрессивна, однако по собственной воле выбрала провести остаток жизни в пансионе. Она заботилась о них с момента их переезда, но, когда Чимин полностью обжился на новом месте и стал негласным главой их небольшой семьи, бабуля Пак сама договорилась с социальными службами себе на пожизненные проживание и уход, не требуя ничего от внуков, а при переезде оставила им свой дом, настоятельно рекомендуя сделать там ремонт. Им просто необходимы эти деньги, чтобы залатать крышу и сделать косметический ремонт в самом доме. Комната Тэ, если снять все постеры с какими-то айдолами, похожа на комнату 10-летнего ребенка. Впрочем, именно тогда ремонт в ней и делали. Кроме того, на днях он видел, как штукатурка с их потолка начала осыпаться. Чимин уже знает, что в итоге этого разговора ему будет неловко.              — Послушайте… — начинает Чимин, но Чонгук его сразу же перебивает.              — У вас найдется минутка?              — Да, конечно, — бормочет в ответ.              Минни оборачивается на административный корпус парка, ища глазами Монику, хозяйку скейтпарка и дочь его милой соседки, чтобы отойти на перерыв. Должно быть, она снова разбирается с документами в своём кабинете или курит за зданием. Поэтому вместо того, чтобы уйти на перерыв, он указывает на один из нескольких потрепанных временем металлических столов около фургончика. Господин Чон кивает и садится, а Чимину еле удаётся сдержать свой смех, хоть уголки его губ всё равно необратимо ползут вверх.              Отец Дохёна огромен и чем-то напоминает шкаф. Чертовски привлекательный шкаф, который оказался ещё больше, чем Минни успел вчера его запомнить. Высокий, широкоплечий мужчина с крепким телом. Даже невольным делом заметно, насколько часто тот зависает в зале, оттачивая и так идеальные мышцы.              Чон Чонгук явно не привык бывать в таких местах. Он — совершенно точно — миллиардер, который ни разу не ступал своей ногой в подобных местах. Чимин уверен, что если тот и ходит куда-то, то это, скорее всего, поездка на яхте или путешествие в Хорватию. Он даже не уверен, что Господин Чон хотя бы раз пробовал бургеры в подобном фургончике. В этом и состоит его реальность: два абсолютно разных мира встретились друг с другом при чрезвычайно странных обстоятельствах.       — Чем я могу вам помочь? — спрашивает он у Чона, присаживаясь на стул прямо напротив.              Господин Чон молчит и пристально смотрит на Чимина, пока тот судорожно выдыхает. Кажется, он начинает понимать, что Чон пришёл к нему по какому-то особенному поводу. Неужели он нашёл его и пришёл сюда, что обсудить то, что вчера случилось?              Почувствовав невиданный прилив самоуверенности, Чимин решил избавить их двоих от давящей неловкости:              — Если вы пришли поговорить о вчерашнем, то не беспокойтесь, всё в порядке. Вам не нужно ничего говорить. Я не обижаюсь.              — Нет, не об этом, — хмурится в ответ и между его бровей образуется морщинка, свидетельствующая о невероятных мыслях в голове своего владельца. — По крайней мере, не совсем.              — Тогда вы пришли поговорить о Дохёне?              Чонгук тотчас становится более серьезным и куда более сосредоточенным, чем раньше. Кажется, он сразу анализирует всё, что ему говорят о сыне.              — Вы говорили с ним?              Плечи Чимина заметно опускаются, а пухлые губы сжимаются в одну тонкую белую линию:              — Господин Чон, я говорил вам вчера. Мы с ним расстались. Отныне я не желаю иметь какие-либо дела с Дохёном…              Возможно, он слишком резко заявил о своём отношении к его сыну, однако Чон старший должен сразу понять о том, что Дохён в его жизнь больше не вернётся, причём ни под каким предлогом. Одновременно с этим Чонгук будто сдувается от своей напыщенности, хмурит брови и складывает руки на груди, откидываясь на спинку кресла. Его ноги лежат на она на другой, а он раздумывает над чем-то, после чего говорит так, будто предлагает Чимину невероятно выгодную сделку:              — Господин Пак, я бы хотел предложить вам работу, — спокойно говорит тот, пока Чимин впадает в ступор в очередной раз, начиная заламывать пальцы руки судорожно перебирая по привычке пальцы, на которых практически всегда красуются кольца, только сейчас он на работе, где требуют соблюдать правила безопасности при работе с едой.              Работа? Настоящая высокооплачиваемая работа в одном из предприятий Чон Индастрис? Ту, что можно занести в резюме?! Больше никаких бургеров и статей для журналов 60+?              Второй подработкой Чимина было написание второсортных статей для бабуль и дедуль почтенного возраста в одном из онлайн-изданий. Когда по графику в фургончике у него были выходные, он садился за писательское дело, выдавая такие же второсортные идеи, как и само издание.              Немного обдумывая открывающиеся перспективы, его вдруг осеняет. То, что вчера он узнал о жизни и бизнесе Господина Чона. Щеки Чимина становятся ярко-пунцовыми, его всего заполняет жар:              — Господин Чон…              — Это работа личного ассистента, господин Пак. Обычная ассистентская работа, — добавляет Чон, откашлявшись.              — Понятно, — больше не смотря в глаза собеседнику, отводя взгляд на катающихся вдалеке подростков. — Значит…              Воцаряется неловкое молчание, мучающее сразу двоих. Чимин продолжает крутить свои воображаемые кольца на руках, а Чон Чонгук качает ногой вниз вверх, пока не решает прервать неудобную тишину:              — У вас есть какие-то вопросы?              — На этой работе мне не придётся… стоять на коленях? — в уголках рта Чонгука формируются намёк на улыбку.              — Никакого стояния на коленях. В основном работа с документами и звонками, а также моими личными поручениями. У меня есть несколько родов занятости, однако совмещать информацию от всех источников и запоминать свои дела постоянно мне удаётся с трудом. В каждой из этих видов деятельности у меня есть свои ассистенты, однако в последнее время информации стало слишком много, и я не справляюсь. Вам также необходимо будет присутствовать со мной во время рабочих встреч и мероприятий, раздавая дополнительные поручения другим сотрудникам от моего имени, — после детального описания предложенной вакансии Чимин прочищает горло, переводя свой взгляд на катающихся на заднем плане детей, явно для того, чтобы не смотреть на статного и притягательного мужчину напротив. Предложение Чона звучит так, будто он придумал эту должность специально, чтобы завалиться сюда со своим предложением на миллион.              — Есть что-то ещё, что вы хотите узнать у меня, Чимин? — в этот момент Чимину кажется, что он в целом то и не слышал, чтобы его произносили так. Мурашки пробежались под кожей, а он вдруг ясно осознал, что точно попал.              Чимин поднимает глаза на Господина Чона, встречаясь наконец с ним глазами. Этот мужчина невероятно хорошо собой: на него просто невозможно не смотреть. Они не отводят взгляд друг от друга, давно уже перейдя нормы приличия.              — Вы думали, что я… оказываю услуги по вызову? — скорее, шепчет чем спрашивает, прикусывая нижнюю губу. На скейтпарке приглушенно играет какая-то попса, и, кажется, даже ветер перестал дуть в этот самый момент.              Господин Чон меняет свою позу, опираясь теперь локтями на стол, и складывая руки под подбородком, чуть склоняя голову к плечу. Теперь его часы видны ещё отчетливее, также как и татуировки на руке. Как же Чимину хочется прикоснуться к ним и увидеть полностью.              — Нет, я никогда не думал в подобном ключе о вас, Чимин, — они неотрывно смотрят друг на друга. Их лица находятся так близко, что со стороны может показаться, будто они делятся какими-то секретами друг с другом или собираются поцеловаться.              — Вы любите говорить загадками, не так ли? По-вашему, я должен подключить своё воображение, чтобы догадаться? — не выдерживает он, когда Чон не даёт ему никакой дополнительной информации.              В глазах его собеседника блестит озорство, он наконец отклоняется обратно к спинке и продолжает:              — Вы можете использовать своё воображение. О чем именно вы сейчас подумали?              Кажется, этот вопрос несёт в себе часть озорства и кокетства, что крайне удивительно для такого серьезного человека как Чон Чонгук. Он всё ещё остаётся кем-то из списка Форбс и владельцем Чон Индастрис. Но Чимин не собирается играть с ним в игры, поэтому он собирается прервать невидимую нить флирта на корню. Только вот понятия не имеет, что он подумал. Также как он не уверен в том, что он вообще в порядке. Их разговор почему-то слишком интимный. Он заставляет себя говорить более непринужденно, чтобы справиться с внезапно возникшим напряжением, готовый посвятить Чона в то, что он уже узнал о нём. Но прежде всего он хочет утолить главный свой интерес.              — Как я понимаю… у вас куча омег на примете, которые готовы появится в вашем офисе в любой момент и абсолютно готовы к тому, что вы будут на них орать, находясь при этом на коленях?              — Время от времени, — спокойно и без всякой задержки для раздумий отвечает Господин Чон. Будто это абсолютно нормально — заниматься подобным. Серьезно, он вообще дружит с правами человека? Хотя бы.              — И вы им платите… — облизывает губы, понижая громкость собственного голоса.              — Да.              — Мне удивительно, что никто прежде не сказал вам, но это сильно смахивает на проституцию.              — Подобные занятия предполагают секс, Господин Пак. Я не занимаюсь сексом за деньги.              Чимин выпучивает глаза, уставляясь на своего собеседника. Чон сказал «секс» дважды, и тот факт, как он это говорил вызывает в нем совсем противоречивые чувства. Он испытывает одновременно и возбуждение, и тревогу. Как если бы он хотел съесть шоколадку, а родители строго-настрого запретили, ещё не вернувшиеся домой, но могли сделать это в любую минуту. Он почти ощущает вязкую жидкость между своих ног, судорожно сводя их вместе — будто это поможет.              — Но что тогда вы с ними делаете?              — Это достаточно личный вопрос, Чимин. — он снова озорно играется с ним, чёрт возьми. — Я попросил вас задействовать воображение, так что давайте будем опираться на него. Если я не занимаюсь с ними сексом, как думаете, за что они получают деньги?              Минни понятия не имеет, если честно. Он ещё не до конца изучил его биографию, не говоря о большем. Так что он прикусывает нижнюю губу, справляясь с собственным возрастающим возбуждением и собирая в памяти то, что он знает о человеке напротив на данный момент.              — Вы не можете просто так платить за то, что они вставали перед вами на колени.              — Почему бы и нет?              — Потому что это глупо. В чем смысл?              — В том, что и мне, и тем, кто это делает, это нравится, и они готовы выполнить это.              У него не остаётся слов. Всё это похоже на дешёвый ромком с пометкой 18+. Не может же это быть правдой! Лицо Чимина выражает полную растерянность и разбавляется неловкой улыбкой. Весь этот разговор должен вызывать смущение у Господина Чона, но он нисколько не нервозен или встревожен. Он сохраняет полное спокойствие и в данный момент является отражением умиротворенности. Весь их разговор он сканирует Чимина, словно он его подопытный или крайне неумелый ученик.              — И-ии… — Чимин сразу запинается и останавливает себя: слишком много нехороших мыслей, слишком близко к флирту, слишком интимно. Его собеседник всё ещё отец его бывшего.              Черт возьми.              — Что и? — учительским тоном спрашивает Чон.              — И как я справился?              Чимину нехорошо. Ему резко стало слишком жарко, щеки пылают — как ему кажется — ярко-пунцовым, он отчаянно хочет закрыть лицо руками, спрятаться под стол или вообще сбежать отсюда и от этого человека подальше. Если Чон старший так небрежно говорит об этом, он постарается сделать вид, что испытывает к этому разговору столько же увлечения, как если бы они обсуждали погоду или следующие выборы членов Сената. Он просто закончится прямо тут на месте, если не узнает. Это так заманчиво и маняще: окунуться в эту скрытую и извращенную жизнь за занавесами приличия. Крайне пугающе лишь то, что в любую минуту его возбуждение может выдать его с потрохами, но он не находит не единого аргумента в голове, чтобы прекратить это.              Вместо того, чтобы убежать или сорвать кран пожарной сигнализации, Чимин заставляет своё тело не выдать хозяина: он держит осанку ровной, не теребя ничего и смотря прямо на собеседника.              Господин Чон не торопится отвечать, а после глубоко выдыхает и говорит:              — Вы справились превосходно, Чимин.              Что?              — Мне показалось, вы были недовольны мной. Но я сделал всё правильно.              — Нам не стоит забывать, что вы даже не знали, что делаете, — из уст Чимина вырывается неловкий смех.              — Тогда почему вы говорите, что я справился превосходно?              Чонгук снова загадочно молчит, вовсю рассматривая парня напротив. Он будто ведёт невидимую войну с самим собой, чтобы выбрать наиболее подходящий вариант, чтобы утолить заинтересованность младшего. Чон заметил нервозность и стеснение младшего с самого начала. Как будто бы Господина Пак Чимина интересовало лишь одно: узнать, насколько хорошо он справился. Этот очаровательный молодой человек не справлялся с напускным безразличием с самого начала, как и с огнём зажжённого интереса в глазах. Однако мир, в котором живёт Чон совсем не должен интересовать второго. Как бы совершенно он не смотрелся на коленях, страдая от недостатка внимания своего Хозяина и желая выпросить чуть больше всеми возможными действиями. Нет, Чонгук, это бывший парень твоего сына. Это абсолютно неуместно.              — Я действительно не должен говорить…              — Вы первый это начали, — нетерпеливо перебивает омега, выпучив и без того пухлые губы от досады, по-прежнему убеждая себя, что он успешно справляется с тем, чтобы сохранять легкий и непринужденный тон.              — Господин Пак, вы смотрелись на коленях совершенно изыскано, словно вы были созданы для этого и олицетворяли произведение искусства как настоящий шедевр, что открылся мне случайно.              Чон Чонгук из раза в раз заставляет бедное омежье сердце ускоренно биться, теряя при этом дар речи. Один отзыв и Чимин не знает, умел ли он дышать в принципе. Даже если бы он не был убит одной лишь фразой, он бы всё равно не знал, что сказать. Удивительная эта жизнь: пару дней назад он ругался с Дохёном, а сейчас его отец говорит ему, смотря прямо в глаза, что он хорошо смотрелся на коленях.              Нет, не просто хорошо, он смотрелся изыскано, словно шедевр.              Он совсем сбит столку. Это так нелепо, унизительно, чувственно, лестно… И так радует. Будто Чимин никогда до этого не слышал похвалу, будто это то, что действительно заставляет его продолжать. Будто он готов… остановись.              — Я-я? — заикаясь произносит Минни, сомневаясь в том, что это вообще сказал он.              — Да, — отвечает тоном, не допускающим оспаривания. Как лев, рычащий перед тем, как растерзать свою жертву в клочья.              — И эта работа на коленях… Ваша компания подбирает омег?              — Да, — холодно и грозно, как будто это само собой разумеющееся.              — И вы решили, что я один из тех омег?              — Именно.              — И сейчас вы предлагаете мне подобную работу?              — Чимин, это было бы крайне неуместно с моей стороны, учитывая ваши отношения с моим сыном, — говорит Чон, буравя непонятным взглядом собеседника.              — Бывшие отношения, — зачем-то уточняет Чимин, словно это поможет понизить градус безумства их разговора. Он всё ещё не может объяснить свой интерес к тому, что произошло вчера, также как и отказать собственному любопытству.              — И всё же.              — Вы не возьмёте меня в качестве одной из таких послушных омежек из-за Дохёна…              — Нет, Чимин, — даже не дослушав до конца, перебивает тот. — Я не нанимаю вас в качестве одной из таких послушных омежек, как выразились, потому что мне нужен личный помощник, а вам, как мне показалось, нужны деньги.              — Это было похоже на оскорбление, — проговаривает, насупившись и скрестив руки на груди.              — Получается, вам не требуются деньги? — Чон улыбается, вовсю смотря на насупившегося цыплёнка.              — Нужны, и вы это знаете, как и я. Но с чего вдруг вам бы нанимать меня в качестве своего помощника? Вы не видели моё резюме, и ничего обо мне не знаете в принципе.              — Я знаю, что вы жили с моим сыном, а теперь нет. Он не желает даже слышать обо мне, как и общаться в принципе. Работа, которую я вам предлагаю, не требует от вас чего-то особенного, и точно будет менее физически сложной, чем эта, — он обводит глазами видавший разное фургончик и другие столы, точно такие же, как и тот, за которым они устроились. — Вам нужно будет помогать мне в составлении рабочего графика, помощи с мелкими бумагами в офисе, а также приносить мне кофе и обед. Я предполагаю, что оплата вашего труда в 45 долларов в час будет выше, чем нынешняя, а также предполагать бонусы.              Кажется, что Чимин сорвал джекпот от встречи с Дохёном, хоть и после расставания. Чон старший предлагает ему реальную работу с зарплатой в 4 раза выше, чем то, что он имеет сейчас, считая все его подработки. Он просто не может отказаться от того, чтобы поработать с таким известным человеком из десятки Форбс. Кроме того, раньше Чимин хотел поступить в колледж и изучать менеджмент, чтобы однажды построить собственное дело. Однако, его жизненная ситуация не позволила ему этого сделать, а тут Господин Чон предлагает ему действительно выгодное предложение. А ещё, даже имея только диплом об окончании старшей школы, он знает, что Чон предложил ему зарплату намного выше того, что в действительности получают помощники в Лос-Анджелесе.              — Вы можете не спешить с ответом и обдумать, — добавляет Чон, посматривая на свои наручные часы. — Кроме того, если вы решите согласиться, вам будет необходимо избавиться от всех своих подработок, а также официально трудоустроиться в моей компании.              Чимин поджимает губы, будто мистер идеальность хоть на секунду задумался о том, что он может отказаться. Это даже смешно, либо Чон старший просто псих. Чон Чонгук уже хочет закончить их разговор, вставая, когда он прерывает его:              — Что ж, в таком случае, — он протягивает ему свою небольшую ладонь, поздно понимая, что это неловко и даже неуместно, а на лице Чонгука расцветает улыбка, но он берёт его руку в ответ. Аккуратная ладонь Чимина просто тонет в огромной Чона, однако вместо того, чтобы её пожать, он аккуратно целует её тыльную сторону, а по телу Чимина пробегают мурашки.              — Как я понимаю, это означает, что вы согласны на моё предложение, — самодовольно говорит Чон, будто только что договорился на многомиллионный контракт.              Они стоят, всё ещё держась за руки, что уже вышло за рамки приличия, думается Чимину. Чон смотрит на него каким-то очарованным взглядом, улыбаясь уголками губ, пока второй нервно облизывает нижнюю губу. Чимин и сам не понимает, кто из них пострадает от этого больше: Чон, взяв его на работу, или Чимин, согласившись на это безумие. Кажется, Чон Чонгук уже должен был понять, что он совсем не пай-мальчик, что будет смиренно сидеть и ждать на своём месте. Он даже не собирается себя вести как обычный секретарь в стиле любого американского фильма про офисную жизнь.              Но в то же время он соглашается на работу у человека, что таит в себе бессчётное количество граней, одна из которых — симпатия к взаимодействию с омегами, стоящими на коленях. Он уверен, что ни Чон старший, ни он сам, не созданы для нормальной жизни. И этот факт почему-то кажется Чимину самым волнующим. Он буквально чувствует чувство того, что это соглашение — начало чего-то такого, что несомненно изменит его жизнь полностью.