Танец с Дьяволом

      — Этого не может быть, — говорит Чимин себе и воздуху вокруг, вылупившись на вычурный трехэтажный особняк в современном стиле полностью из камня и дерева… Даже ступени, что выступают из земли и будто повисли воздухе из камня, что точно стоил дороже, чем вся его жизнь вместе взятая, что было заметно за забором из затемненного стекла.              Он всё ещё не отошёл от шока, кое-как оторвав свою челюсть от асфальта, и смотрит на дом, что больше похож на жилище какого-то до чёртиков богатого толстосума, ухоженную придомовую территорию, панорамные окна во всю стену и мощёной каменной дорожкой, с подсветкой по всему периметру дома. Чимин видел подобные только в статьях светской хроники, и действительно задумывается, кем же был его бывший. Если он зайдет внутрь этого музея современного искусства и узнает, что Дохён — наследник какого-нибудь безумно известного трастового фонда, он здорово разозлиться. Этот слизняк (спасибо, Тэ) жил практически на полном обеспечении Чимина, и пару раз они в буквальном смысле шарили под диванными подушками в поисках мелочи, чтобы купить на ужин какой-то дешёвый фастфуд.              В его голове просто не укладывается, что его папаша при этом всё время обитал тут. Он действительно не удивится, если внутри обнаружит отца Дохёна, восседающего на троне из чистого золота, а вокруг будут столпившиеся «рабы», и кто-то из них будет работать опахалом, чтобы достопочтенному господину было комфортно.              Кое-как припарковав свою машинку напротив самого дома (а что если он наедет на какой-то не тот камушек, который окажется из эпохи Чосон, что стоит целое состояние — Чимин до конца жизни то и не расплатиться), он вылезает и направляется к входу в этот дворец, нервно поправляя свой наряд типичного американца: черные джинсы скинни, белую футболку с накинутой поверх клетчатой желтой рубашкой и косухой, после чего нервно теребит длинную сережку в ухе, набирая на звонке «вызов». Какой-то строгий взрослый голос интересуется:              — Вы к кому?              — Здравствуйте. Меня зовут Пак Чимин, я пришёл к Господину Чону.              Наступает неловкое молчание, и ему кажется, будто сейчас сверху вылетят истребители, чтобы убить, за то, что он абсолютно не подходит этому месту, и он сделал не верный выбор, придя сюда. Его ладошки безбожно потеют, пока на том конце провода раздаётся пугающая тишина. Даже не зайдя в дом, он уже слышит шум океанского прибоя.              Пока Чимин отвлекся на изучение флоры и фауны особняка, электронная калитка с неприятным звуком открывается, а голос из звонка говорит: «Вы можете пройти». Минни пока сам не понял, куда он может пройти, ведь на территории дома несколько построек, но он решил выбрать самую огромную, чтобы не прогадать. Серьезно, кто блин строит такие дома? И сколько у Дохёна в семье вообще человек, что мог понадобиться такой огромный дом? Чимин совсем не удивится, если папаша его бывшего прямо сейчас вытирает свою задницу его чеком на тысячу долларов.              Когда он доходит до массивной двери из камня, как удивительно, ему открывает какой-то мужчина в возрасте и строгом костюме — у него даже платок в кармане есть — и обращается к нему:              — Добрый день, Господин Пак. Проходите, пожалуйста, — этот мужчина пропускает Чимина внутрь, а он, наоборот, теряется: это какой-то родственник Дохёна? Или это их дворецкий? Но мужчина сразу уходит, а он идёт дальше осматривать эти хоромы. В любой другой ситуации он бы уже сбежал, поджав ушки, избавившись от всей этой неловкости, однако он слишком стеснен в средствах. Ему нужны эти деньги. Он обещал малышу Тэ, что отвезёт его в феврале на аниме-фест, да и его день рождения не за горами. Кроме того, они не могут вечно жить в той разрухе, им нужно сделать ремонт в том старом доме.              Поэтому Чимин берёт себя в руки и проходит дальше, стараясь не сильно удивляться окружающей обстановке. Он доходит до — кажется — огромной гостиной, совмещенной с кухней с вытянутым островом из стального камня, и тут на него оборачивается невероятно красивый омега: высокий, с пухлыми розовыми губами и идеальной кожей.              — Здравствуйте, я к Господину Чону, — бормочет.              — Ох, проходите, проходите, не стойте тут, — сумбурно выговаривает красавец, широко распахивая глаза и приоткрыв рот, параллельно печатая что-то в телефоне одной рукой, а второй призывая непонятно куда, после чего смотрит на часы, инкрустированные какими-то камнями, на своей руке. — Я не знал, что вы придёте сегодня, но всё в порядке. Чонгук скоро освободится.              Чимин думает, что вероятнее всего, Дохён предупредил родных, что тот придёт за чеком. А то, что он приедет именно сегодня, он никому не сказал.              — Вы омега Господина Чона? — его бывший говорил как-то Чимину, что они расстались, когда он был ещё младенцем, но, возможно, у его отца новый партнёр, о котором тот не знал. И тут этот идеальный омега начинает смеяться и качает головой:              — Боже, нет. Я просто сегодня привёз ему важные документы. Он должен вернуться с минуты на минуту. Вы можете подождать его в кабинете.              — Хорошо, спасибо, — смущенно отвечает Чимин и следует за ним через всю гостиную с панорамными окнами с двух сторон комнаты. Встроенная в стену дверь ведёт в просторный кабинет с абсолютным раем минималиста внутри и видом на океан. Глядя на бескрайнее голубое пространство, Чимин на мгновение теряется во всём убранстве пространства, даже не зная, куда именно следует смотреть.              — Ух ты… — шепчет он, замирая на входе.              — Какой милый наряд, — отвлекается от телефона и говорит омега, глядя на его ансамбль подростка в пубертате, который подчеркивают чёрные Мартенсы.              — Спасибо, — отвечает с мягкой улыбкой.              — Довольно необычно, но я думаю, ему понравится.              — Что? — он разворачивается к нему лицом, выпучивая глаза, но неожиданно звонит телефон, и омега отходит. Пока тот разговаривает о каких-то деловых вещах со своим собеседником, Чимин решает немного побродить по кабинету. А там действительно есть, где побродить. Широкий дизайнерский стол будто кусок камня положили на две ножки и поставили тут — единственная громоздкая вещь в этой комнате. Никаких лишних бумажек или горы папок с какими-то отчётами. Кристальная чистота вокруг.              Чимин задумывается по поводу слов того омеги: Господину Чону понравится его наряд? Неужели в этом доме принято обсуждать чужую одежду? А если бы он не счёл его милым, то Чимина бы попросили уйти? Как будто мнение этого мужчины об этом вообще имеет значение.              Как бы не было ужасно это замечание, по крайней мере, этот толстосум всё ещё имеет прекрасный кабинет. Хоть во всём доме и веет холодным мраком и стерильностью, здесь так светло, так что, если бы Чимину сказали выбрать, он бы точно обосновался в этой комнате.              Около рабочего стола стоят два металлических стула с чёрными кожаными сидушками, к одному из которых, не удержавшись, Чимин прикасается кончиками пальцев. Но тот странный омега снова возвращается, и он в спешке одергивает руку, поворачиваясь.              — Он идет, — говорит мужчина. — Думаю, вам следует встать на колени.              Опешив, он полагает, что ему послышалось это дурное замечание омеги, но тот спешно уходит прочь и закрывает за собой двери. Он что серьезно только что сказал, что Чимин должен встать на колени?              Весь этот особняк вызывает у Чимина спорные чувства: безумно красив, не имея никакой души внутри и с какими-то слишком странными правилами хозяина. В этот момент он рад, что не взял с собой Тэ, и — кажется — догадывается, почему всё-таки Дохён не знакомил его с отцом. Ему просто нужно получить чёртов чек и убраться отсюда подальше.              Он оборачивается, чтобы выйти из кабинета, спросить у той омеги-помощника Господина Чона, что вообще — черт возьми — происходит. Однако, как только он открывает дверь, он сталкивается с ним. За его спиной стоит тот самый омега, что привёл его сюда и что-то лепечет ему о документах. Но Чимин не может ни оценить обстановку, ни реагировать на что либо, потому что его взгляд полностью прикован к нему.              Он никогда не видео отца Дохёна даже на фотографиях в соц.сетях, поэтому и понятия не имел, чего именно ему ожидать. В любом случае, явно не этого мужчину, на которого Чимин безбожно залип только что. Господин Чон, одетый в дорогой тёмно-графитовый костюм, безупречно сидящий на его крепкой фигуре, высокий и загорелый мужчина, у которого виднеются татуировки на кисти правой руки. Его тёмные волосы с безукоризненно-идеальной стрижкой зачёсаны набок, а высокий лоб, точёный подбородок и идеально выбритое лицо добавляет аргументов в сторону того, что Чимин просто не оклемается.              Он смотрит на каждую часть Чимина изучающе, точно рассматривая каждую мелочь в нём, хоть и слушает до сих пор того странного омегу. Они встречаются глазами, и у Чимина вскипает кровь в венах, в целях экстренного спасения он переводит взгляд на океан, покусывая нижнюю губу. Тем временем Господин Чон заканчивает разговор и отпускает своего помощника, заходя в кабинет и сразу же закрывая туда дверь.              Стоит ему переступить порог, как всё в Чимине сжимается, а он чувствует себя мелкой букашкой на берегу огромного океана без единого шанса на спасение. В это же время Чон снимает свой пиджак и небрежно кладёт его на один из стульев около его рабочего стола. У Минни пересыхает во рту, пока взглядом он скользит по широким плечам и выпуклым мышцам спины под натянутой тканью рубашки.              — Здравствуйте, я Чимин, — начинает тот, сцепив руки перед собой, теребя кольца на своих руках и смотря на ботинки. В обычной жизни он вообще не из пугливых, может поставить на место любого, но тут почему-то так сильно нервничает.              — Для начала ты должен встать на колени. Никогда не стой, когда я вхожу в комнату. И не говори, пока я не обращусь к тебе. А когда нужно что-то сказать, обращайся ко мне «Господин», и никак иначе. Это понятно?              Его голос, низкий и холодный, как будто исходит прямо из глубин океана. Чон оказывается совсем близко, и тут Чимин понимает. Господин Чон не просто пугает своей аурой, он энигма. Он слышал о них только на уроках сексуального воспитания в старшей школе и ни разу не встречал в жизни. Разговоры о них были похожи на рассказы о том, что Санта существует. Если вспоминать теорию, то Чимин попал, причём очень сильно. При желании Чон Чонгук может заставить его делать что угодно, используя природные способности, и Чону ничего не будет, что не сказать о беззащитной омеге в руках страшного зверя.              Вернувшись к тому, что происходит в данную минуту с ним, он прокручивает ещё раз слова Чона старшего, пытаясь понять их смысл. Всё его тело тотчас же охватывает паника. У него появляется жуткое чувство, будто Чимин только что вляпался во что-то такое, к чему ему вообще не следовало бы иметь никакого отношения.       — Извините? — лепечет он, поднимая на секунду свой взгляд на этого мужчину, и тотчас замирает, пока второй окидывает его взглядом с ног до головы, и по его позвоночнику словно пробегает электрический разряд.              — На колени! — неожиданно рявкает Господин Чон.              Чимина как будто лишили кислорода или дали под дых. Он должен бежать и кричать. И что точно, так это то, что ему определенно не следует думать о том, чтобы опуститься на колени ради этого Аполлона. Возможно, он маразматик и шовинист, который считает, что все омеги мира должны ему поклоняться как немногочисленному представителю энигм, или что-то в этом роде? При этой мысли его охватывает ярость и желание ударить этого Чона старшего так, чтобы ещё долго и мысли допустить подобной не мог… но почему вместе с этим это возбуждает его?              — Зачем? — Чимин поднимает свой взгляд на Чона и сразу же опускает его обратно на пол. Господин Чон реагирует так, будто он реализовал свой план и действительно ударил его. Глаза Чона загораются, и он и вправду думает, что Люцифер пришёл наказывать его за грехи перед Господом.              — Тебе ведь нужны твои деньги, верно?              Иисус-мать его-Христос!              Нет-нет! Пак Чимин, двадцати трех лет от роду, не смей даже задумываться об этом ни секунды! Этот ублюдок-энигма не контролирует тебя, и тебе не нужно становиться перед ним на колени! Это твои деньги, и ты не должен ничего ради них делать!              Но глаза Чона по-прежнему сверкают чем-то нехорошим, пока тот смотрит на Чимина и ждёт, чтобы тот немедленно подчинился. Рациональная часть мозга Минни кричит, чтобы он послал этого напыщенного индюка куда подальше. Но в данный момент не она контролирует его поступки.              Её целиком и полностью контролирует он.              Колени Чимина начинают сгибаться. Он в целом отказывается верить, что в этой комнате он находится не только на страницах какой-то эротический книги об слабых омежках и их принцах на белых конях. Он должен чувствовать себя униженным и оскорблённым и всё ждёт, когда его злость усилится, но поднимает свой взгляд на этого искусителя, ожидая, что тот приготовил для него дальше.              По крайней мере, рациональная часть него всё ещё не хочет, чтобы он занимался непотребствами… чтобы трахался с ним лишь за тем, чтобы вернуть свою тысячу баксов? Что угодно, только не это.              Наверное.              Да-да, определенно. Всё, что угодно, только не это.              — Уже лучше, — с какой-то теплотой в голосе говорит Господин Чон, и его накрывает странное спокойствие. Затем Чон подходит ближе и оказывается ещё ближе к нему. Он даже видит носки его ботинок. Почему-то Чимин сразу определил, что голову никто поднимать не разрешил. Он даже чувствует опьяняющий запах энигмы — что-то древесное, пленяющее своей глубиной. И тут Чимин как будто обесценивает запахи всех, кого он встречал прежде, как и понимает, о чём говорила Мисс Билл на своих уроках: его запах не спутать, его нельзя не запомнить, не узнать. Ещё немного и они окажутся в куда более компрометирующей ситуации, если его выдержка пойдет насмарку, и он безбожно потечёт как самая нуждающаяся омежка.              Нет, Чимин никогда не стеснялся своего вторичного пола, хоть и не соответствовал «стандартам». Он всегда выделялся среди «своих». Он отказывается признавать свою слабость и зависимость от сильного пола, как и разницу в первичном поле людей. Чимин вырос с чётким видением необходимости равенства среди всех без исключения.              Господин Чон протягивает руку к подбородку Чимина, аккуратно и почти не касаясь проводит по нему пальцами, а потом сжимает, слегла проводя большим пальцем по его нижней губе. Сирена в голове Чимина мигает программой «СОС», что чертовски некстати, учитывая, что он уже встал на колени. Он чувствует, как атмосфера в кабинете изменилась, а их запахи уже сгустились.              — Обычно я бы потребовал, чтобы ты опустил глаза, но сейчас я хочу рассмотреть тебя, — он поднимает подбородок Чимина выше и вглядывается: его глаза словно сканер проходятся по всем частям, а губы омеги немного приоткрываются от всей обстановки вокруг.              Чимин забывает, как дышать. Он не может сделать ни вздоха, ни выдоха, ни пошелохнуться хоть на миллиметр от исходной позиции. Он не может сделать абсолютно ничего — беззащитная добыча в руках хищника. Он как ядовитый змей искуситель, что собрал в себе все тайные желания Чимина, даже те, о которых он не признается сам себе. Он просто-напросто нашёл себе добычу в виде плюшевого кролика, которого он проглотит и не заметит.              Его черты смягчаются, уголок губ искажается в едва заметной улыбке.              — Ты такой красивый, омега.              И это капает на мозг Чимина словно патока или сливочный мёд, стекая дальше по позвоночнику. Господин Чон отпускает его подбородок, разворачиваясь и направляясь к другой стороне стола.              — Как и где тебя нашёл Хосок?              — Х-хосок? — Чимин ошарашенно заикается, совершенно сбитый с толку. Неужели он имеет в виду Дохёна?              — Я сказал ему никого сегодня не присылать, и тебе явно нужно больше тренироваться, но…              Перед лицом Чимина как будто щелкнули пальцами, и он пробуждается от длительного гипноза.              — Эй, погодите! — перебивает он его, а на его лбу проявляется напряжённая складка.              Господин Чон резко поворачивает голову в его сторону, явно обозлённый проявленным непослушанием. Где это видано, чтобы какая-то омега осмелилась дерзить и перебивать его?              — Кто такой Хосок? О каких тренировках вы говорите? — Чимин продолжает, несмотря на охладевшую температуру в помещении.              — Как тебя зовут? — медленно спрашивает он.              — Пак Чимин. Я здесь, чтобы забрать у вас чек.              — Чимин? Какой чек?.. — И тут он понимает, что здесь явно что-то не так. Один его глаз дергается, и самообладание исчезает с его лица. В следующий миг у Чона уже растерянный, виноватый вид. — Господи, вставайте. — Чимин вскакивает на ноги, а Господин Чон с досадой потирает лоб.              — Вы омега Дохёна, — со стоном и без вопроса произносит он.              — Бывшая, — поправляет. Чон поднимает свой взгляд снова на Чимина, и на его лице четко заметно удивления.              — Вы расстались?              Так вот о чем он сейчас думает?              — Да.              Выдохнув, он откидывается на спинку кресла, и Чимин ждёт как оловянный солдатик, сложив руки за спиной, когда тот что-нибудь скажет.              — Мне нужна только половина этого чека. Он дал мне ваш адрес и велел прийти за деньгами.              — Конечно. Сколько вам нужно? — Господин Чон морщится и снова начинает тереть лоб.              Чимин наблюдает, как он берёт со стола ручку и чековую книжку, открывая её:              — Взнос был на две тысячи, половина этих денег моя.              Когда Чон старший вновь поднимает глаза, чтобы посмотреть на него, он сжимается до размеров букашки. Этот змей давит на него всем своим видом. Возможно, в этом отношении Дохён весь в него. Хотя бывший парень Чимина любит делать вид, что он круче, чем есть на самом деле, Господин Чон буквально источает власть, даже не используя все эти штучки энигмы, этого нельзя отрицать.              Он заполняет чек, отрывает его и передает Чимину. Тот быстро делает шаг вперёд и забирает злосчастную бумажку. Ему срочно нужно убежать, причём прямо сейчас. Он уже получил то, за чем пришёл. Недоразумение позади, и у него больше нет причин оставаться, но ноги Чимина как будто прилипли к полу и их затянуло подводным течением вглубь беспросветной мглы.              — Чимин, я должен извиниться. Боюсь, когда я застал вас в своем кабинете, то принял за кое-кого другого, — говоря это, он закатывает рукава белеющей на фоне загорелой кожи рубашки, отчего Чимин узнаёт, что его татушки далеко не только на кисти руки — интересно, они идут до самого плеча? — и совсем не смотрит на него. Чимин же сосредоточено следит за его движениями и сглатывает ком в горле.              — За кого вы меня приняли? — спрашивает, прекрасно понимая, что не имеет абсолютно никакого права на ответ, но не в силах усмирить любопытство.              — Это неважно, — он вскидывает брови, а потом просто смотрит в его лицо.              — За кого-то, кто работает на вас?              — Как я уже сказал, это неважно, — Господин Чон сердито смотрит на него. Чон прекрасно понимает, что Чимин имеет в виду, и его глаза напряженно прищуриваются, а руки складываются на груди. — И я был бы признателен, если бы вы не делились этим с Дохёном.              — Я с ним больше не общаюсь.              Он стискивает зубы и цедит «понятно». Повернувшись в своих любименьких Мартенсах, Чимин направляется к двери и на ходу читает чек, чувствуя себя при этом униженным и раздражённым, сам не понимая истинную причину последнего. Как только он протягивает ладонь к дверной ручке, то перед глазами возникает лицо Техёна. У него скоро день рождения. Чимин вспоминает, какие дорогие билеты на тот аниме-фест, а он так хотел ВИП-билеты, чтобы встретиться со своим любимым иллюстратором. И задумывается.              Это так глупо, но он должен попытаться.              Он разворачивается на пятках лицом к человеку, который пугает так сильно, как никто до этого — даже клоун из «Оно» не стоит рядом с Господином Чоном. Когда его взгляд падает на змея в большом кресле за гигантским столом в окружении разве что кожаного дивана сбоку и какого-то новомодного электрического камина с другого, он понимает, почему омеги приходят сюда и встают на колени. Он даже готов поспорить, что Господин Чон не привык к тем, кто возражает, бросает ему вызов или закатывает истерики. Но он ему должен. Чимин встал перед ним на чёртовы колени.              — Знаете… Вообще-то я могу снова увидеть Дохёна, — осторожно начинает Чимин. Чон старший приподнимает одну бровь и недоуменно смотрит. — Надеюсь, я случайно не проговорюсь…              Давай, ты ведь смелый, Чимин.              Его руки трясутся и потеют, но он не может позволить увидеть собственную неуверенность этому совершенно не поддающемуся логике человеку, поэтому быстро прячет их за спиной. Выпрямив спину и расправив плечи, Чимин высоко держит голову и сохраняет зрительный контакт.              Не говоря ни слова, Господин Чон снова достает чековую книжку. Выражение его лица говорит о том, что он совсем не рад, но Чимин напоминает себе, что ему всё равно. Его совсем не волнует, что тот о нём думает, вызывает ли он у него злость, ненависть или просто раздражение. Впрочем, кого он обманывает: его это ещё как волнует. Ему не нравится это негодующее выражение на лице Господина Чона, которое застыло на его лице, пока он выписывает очередной чек. Но ему нужны эти деньги, и он в состоянии их получить. В конце концов, он делает это ради Тэ.              — Какая сумма гарантирует ваше молчание? — ворчливо спрашивает Чон.              Чимин быстро облизывает свои пухлые губы. Черт, он совсем не знает, сколько стоит его гордость и молчание. Поэтому он просто называет стоимость тех ВИП-билетов на аниме-фест.              — Двести пятьдесят, — он смотрит на Чимина так, словно удивлен. Слишком много? Слишком мало?              — Двести пятьдесят? — тот кивает в ответ. Похоже, он какое-то время обдумывает сумму, после чего снова берется за ручку. Затем вырывает второй чек из банковской книжки и протягивает его прямо в руки. Чёртов змей.              Чимин быстро пересекает комнату, пока Господин Чон пожирает глазами его тело, и этот огненный взгляд неприятно жжётся. Они встречаются взглядами, но Чон крепко держит банковский чек в своих руках и не отдаёт бедной добычи. Вместо этого он смотрит так, будто ему есть что ещё сказать. Минни нетерпеливо ждёт, в надежде, что тот не станет с ним спорить.              Наконец-то от отдаёт этот чек, выпуская его из рук.              — Спасибо, — немного кланяется на корейский манер по привычке и суетливо забирает бумагу, сразу же разворачиваясь и уходя прочь. Господин Чон кивает в ответ до того, как Чимин успевает вылететь из его кабинета и этого огромного дома, останавливаясь от пробежки лишь около своей машины.              Вздохнув, он опускается на водительское сиденье и делает глубокий вздох. Он смотрит на два чека в своей руке: первый на тысячу, второй на пять тысяч зелёных долларов. Твою мать! Что это вообще такое?              Вероятно, это какая-то ошибка? Он несколько раз перечитывает второй чек и написанную там сумму. На секунду Чимин даже задумывается об идее вернутся в дом и сказать Господину Чону, что он ошибся и причём во всех цифрах на чеке. Но чуть позже он замечает номер телефона и приписку «Пристань порока». Он всё-таки гребаный извращенец?! Или он посоветовал своей добыче сервис по удовлетворению своих низменных потребностей?!              Что-то подсказывает Чимину, что тот написал эту сумму намеренно, так что он никуда не возвращается. Этот богач не обеднеет, а для него эти деньги могут стать оплатой ремонта их с Тэ дома, который он так долго откладывал, и билетами на аниме-фест. Для Господина Чона это так, мелочь, карманные расходы. Взвизгнув от волнения, он бросает чеки в бардачок и включает зажигание, чтобы поспешить домой. Его гордость стоила пяти штук? Черт возьми, похоже, что стоила.