Связанные

Владимир уже привычно припарковался во дворе дома семьи Мончинских и вышел из машины. Остановился, задумчиво подняв глаза. Взгляд тут же, все так же уже привычно, зацепился за окно, ничем, в сущности, среди прочих не выделяющееся. Всего несколько месяцев назад для того, чтобы найти его, нужно было сначала поднять глаза, считая этажи, а затем внимательно всмотреться в ряд одинаковых, кажется, окон, выискивая нужное. Теперь это происходило само собой. Теперь Владимир цеплял нужное окно взглядом по кусочку штор и очертанию края стеллажа с книгами, по цветам на подоконнике и по оттенку лампы. По оттенку лампы, которая путеводной звездой горела даже сейчас, поздним вечером — для него. «Возвращайся скорее домой, — Владимир почти услышал эти слова Сергея шепотом в самое ухо, когда в окне мелькнул знакомый силуэт его колдуна. — Тебя тут ждут. Я тебя всегда тут жду». Несмотря на то, что обещание это дал ему Сергей сам, сейчас Владимир сомневался, что его и правда ждут. Уже слишком поздно, и Сергею следовало бы отправляться спать, а не дожидаться дива, который к нему теперь даже не привязан. Но который с ним все еще живет — и Сергей мог дожидаться его хотя бы из-за этого. Судя по вновь мелькнувшему в окне силуэту — Владимира, кажется, и правда дожидались. И в окне вот свет все еще горел. Наверное, стоило бы уехать в общежитие. Наверное, стоило бы уже совсем вернуться жить туда, а не оставаться в квартире Мончинских под не самым надежным предлогом о том, что в документах, подписанных Сергеем еще зимой, датой возвращения Владимира в общежитие значится середина июня, до которой еще больше пары недель. Сергей тогда ориентировался на даты, когда он предположительно должен был стать хозяином другого дива; Сергей тогда, конечно, даже предположить не мог, что окажется в больнице, и Владимир еще до обозначенного срока сменит хозяина. Предположить тогда этого Сергей, конечно, не мог — а теперь не захотел так быстро отпускать Владимира и заявил, что ничего они не нарушат, если Владимир поживет у него еще пару недель. По документам ведь все зафиксировано. Владимир мог бы поспорить, что они совершенно ничего не нарушают. Но спорить не хотелось, как и самому совсем не хотелось уходить — зато хотелось продлить еще ненадолго спокойствие и тепло, которые дарил ему этот дом. Его дом. Не место, само собой, но — как раз место и не так важно, оказывается. Когда силуэт в окне мелькнул в третий раз, в груди у Владимира против воли потеплело. «Ждет все-таки», — мелькнуло в сознании, и самому ждать невесть чего, стоя под окнами, расхотелось окончательно. Владимир машинально потер едва успевшие зажить после серебряных наручей запястья и все же двинулся к парадной. Каким бы неправильным сейчас ни казалось возвращение в этот дом после всего, что случилось днем, заставлять Сергея ждать еще дольше казалось неправильным и совершенно ненужным. Он и так сильно переживал из-за колдуна, который стал Владимиру новым хозяином. И это… отчего-то напрягало. Сергей ведь даже не знал Дмитрия. Чувствовал что-то? Поднимаясь по лестнице на нужный этаж, Владимир внимательно прислушался к себе. Связи с Сергеем после отвязки не осталось — истаяла снегом на горячем весеннем солнце. Но все же какие-то отголоски, кажется, все еще чувствовались: Владимир очень смутно, скорее угадывая и додумывая, ощутил усталость и беспокойство Сергея. Настолько, однако, бледные и невыраженные, что больше похожи на воспоминания. Возможно ли, что и Сергей ощущает нечто подобное? Впрочем, какая разница, если скоро и это исчезнет? Оказавшись на нужном этаже, Владимир не успел даже руку протянуть, как послышался щелчок замка, а затем дверь приглашающе распахнулась. Владимир послушно шагнул в квартиру. — Вы оставили мне ключ, — напомнил он негромко, снова закрывая дверь на замок. Покосился на Сергея, что привалился плечом к дверному косяку коридора, и принялся раздеваться. — Оставил, — сдерживая зевок, согласился Сергей. — Но ты, видимо, опять задумался о том, чтобы вернуться в общежитие? Хоть бы дома об этом думал, а не под окнами, не жарко все-таки еще. В его голосе скользнули еле уловимый намек на обиду, скорее исключительно картинную, шутливые нотки и укор. Укора больше, и как раз его стоило бы счесть серьезным — но он явно не относился к предположению про общежитие. Владимир склонил голову. — Задумался, но не об общежитии, — уклончиво отозвался он. Сменил тему: — А вот вам стоило бы уже ложиться спать. Избавившись от верхней одежды, он выпрямился и подошел чуть ближе к Сергею, выдерживая еще один, уже наполненный вполне искренним недовольством взгляд. — Тебе, Владимир, — поправил Сергей с удивительной смесью мягкости и укора, приподнимая голову, чтобы заглянуть диву в глаза. Пояснил: — Я ведь просил обращаться ко мне на «ты». По крайней мере, дома. Дождавшись, пока Владимир окажется совсем близко, Сергей протянул к нему руки и обнял. Владимир не сопротивлялся, только хмыкнул еле слышно, охотно позволяя бездумно шарить руками у себя по спине; сам обнял Сергея за плечи. Сергея, вообще-то, хотелось касаться, и хотелось едва ли не постоянно, но делать это первым он все не торопился. Зато позволял себе отзываться на чужие прикосновения — а их было много. Настолько много, что, похоже, Сергей не меньше Владимира хотел его касаться. Только вот даже не пытался скрывать этого. — Колдуну не стоит позволять диву обращаться к нему на «ты», — отозвался Владимир, помолчав немного. — Это может быть опасно. — А ты не мой див, — проворчал Сергей и, переместив руки Владимиру на плечи, чуть улыбнулся. — В смысле, див, конечно. И определенно мой. Но дома ты — просто мой. Мой партнер. И я не про работу говорю. Сергей хитро сверкнул глазами, а его губы сложились в довольную улыбку. Потянувшись, он клюнул Владимира в уголок губ, и тот тихо выдохнул, прикрывая глаза. Удивительно все же, как этот колдун влиял на него. Оставаться по-прежнему отстраненным не получалось — и не так уж хотелось, если честно. Хотелось касаться его, подаваться под ответные касания, хотелось оберегать. Не менее удивительно, как этот же колдун постепенно наглел и расслаблялся рядом с Владимиром, все больше доверяясь и сильнее привязываясь. И Владимира к себе еще сильнее привязывая. Если бы не воспоминания об ощущениях в связи в вечер возвращения Сергея из больницы и после него — Владимир ни за что бы не поверил в искренность происходящего. Счел бы попыткой не то поиздеваться, не то поиграть в надежде на острые ощущения. Сергей же не оставлял ни единой возможности думать о подобном. — Играете с огнем, — заметил Владимир вполне серьезно, и Сергей покачал головой. — Это ты играешь с огнем. А я — со льдом. И кажется, вполне довольный этим абсолютно дурацким и не слишком-то уместным каламбуром, снова поцеловал Владимира, уже в губы и более долго и мягко. Тот не сопротивлялся. Осторожно ответил — и из головы мгновенно выветрился этот не самый простой день. И Владимир позволил себе касаться своего колдуна. Колдун, впрочем, скоро сам отстранился и сообщил негромко: — Если голодный, ужин еще не остыл. Мама сделала сырники. — Вам все же стоило бы отправиться в постель. — Отправлюсь. Но сначала дождусь, пока ты поужинаешь. Владимир в ответ почти устало кивнул, не особенно торопясь выпускать Сергея из хватки. Тот не сопротивлялся и лишь вплел пальцы в волосы Владимира, не без удовольствия отмечая, что еще немного и тот, кажется, так и уснет. Засыпают они, впрочем, уже в кровати и лишь после того, как Сергей и правда упрямо дожидается Владимира.