Завет

      Жгучая боль, словно раскалённый клинок, пронзила её шею и взметнулась к голове. Успокойся! Что случилось? Чужое сознание грубо вторглось в её разум. Должно быть больно. Что происходит?! Её мысли разбегались. Кровь сочилась по стенам её квартиры, образуя зловещие потёки. Повсюду лежали тела. Искалеченные, обезглавленные, скрюченные в неестественных позах, разрубленные на части. Мёртвые. Все мертвы. Запах разложения и крови наполнял воздух. Осколки черепов впивались в её колени и ладони, куда бы она ни пыталась отползти. Дыши, Сакура. Ты в порядке. Сай, её родители, Цунаде, Тентен… их больше нет. Шино, Ли, Неджи, Чоджи, Киба, Генма, Ияши, Самуи, Каруи, Мабуи… Девочка, на которую она сорвалась, плачущий мальчик без руки, ребёнок, захлебнувшийся на её столе. Безногий житель Ивы, раненые, которых она сама лишила жизни, чтобы они не попали в плен, пациенты, которым она даровала слепое милосердие, пленники, принесённые в жертву в кровавой битве. Дети. Старики. Братья, сёстры, мирные жители, Каге, генины. Семья… друзья… те, кого она любила. Те, кто на неё полагался. Они все мертвы. Они повсюду, в каждом уголке. Нагромождаются друг на друга. Тянут к ней свои окровавленные руки… пальцы Ли сжимаются на её шее… Ты в своей квартире. Только ты. Дыши. Она не могла дышать. Каждый вдох грозил вдохнуть их запах, их смерть. Сакура, послушай! Это неправда. Бесчисленное множество… тех, кого она оставила. Те, кого она не смогла спасти… кого она убила. Убила. Поле битвы было не снаружи, оно было внутри неё. Оно окружало её, пронизывало её, и этому не будет конца, пока… Ты дома. Ты в безопасности. Горящий лес. Она тонет в вязком, металлическом песке. Голоса шиноби, молящие о помощи, доносятся со всех сторон. Скелетные руки тянут её вниз, сквозь землю. Человек в маске оставляет кровавые отметины на её обнажённом теле, а Мадара смотрит сверху, злобно ухмыляясь. Вставай, Сакура. Иди к Наруто. Журнальный столик разлетается на куски под безжизненным телом Наруто. В его груди — зияющая рана. Мёртвые глаза… мёртвые конечности… мёртв. Холодный снег обжигает её босые ноги. Ветер рвёт её волосы. Поле, залитое кровью, тела множатся и множатся. Лязг оружия, звон цепей, их крики всё ещё сотрясают землю. Она бессильна. Иди к Наруто! Она никогда ничего не делала правильно. Она никого не спасла. Они все здесь… они все мертвы. Они никогда не дадут ей покоя. САКУРА!

***

      Её крик растворился в вопле армии, поглощаемой землёй. Боги хохотали безжалостно. Она больше не могла. Чёрт. Я зову Какаши. Поняла? Сакура? Ответь! Всё было неправильно. Все мертвы. Битва окончена, но победы нет. И не будет. Никто не должен был победить. Битвы призраков навечно поселились в ней, преследуя и высасывая остатки жизни. Это её вина. Кровь, кости, те, кто не вернётся домой… Какаши скоро будет. Держись. Пожалуйста, не… Они все МЕРТВЫ. Все, кроме неё. Почему она осталась? Почему только она сможет снова есть данго? Спокойно гулять по улицам? Лежать в мягкой постели? Принимать тёплые ванны? Стареть? Даже их тела не вернулись в Коноху. Они гниют в чужой земле, в братских могилах, вдали от того места, за которое отдали жизни, в яме с незнакомцами, без обрядов, без похорон, без памяти. Их жизни, их жертвы — пустые могилы. Имена на камне. Мертвы. Исчезли. И всё же… Они здесь, топчут её, падают на неё, и эту кровь не смыть, от неё не убежать. Гора под ней — это конечности и глаза. Каждый, кого она не успела спасти, царапает, проклинает, разрывает её. Сопротивляться бесполезно. Они заслужили это. Она заслужила — быть замученной и убитой. Она подвела их. Она не могла дышать, двигаться, просить прощения. Она больше не могла. Всё кончено. — Ш-ш-ш… Всё хорошо… — Чья-то рука нежно легла на её плечо. Это казалось чужим среди этого ужаса. — Расслабься. Я здесь. Дыши. Всё хорошо? Что здесь хорошего?! Все мертвы! Отталкивая нового призрака, куноичи отвергла это жестокое успокоение. Ещё одно тело пролетело сквозь груду трупов и врезалось во что-то позади. Громкий треск потряс алые лужи вокруг. — Чёрт! Сакура… сейчас всё рухнет! Это… это я! Успокойся! Харуно отползла, пытаясь спрятаться среди тел. Что-то дёрнуло её за лодыжку и заключило в объятия. — Ты в безопасности, Сакура! Это Какаши. Твой сенсей. Руки, готовые оттолкнуть его, замерли. …Какаши? — тихо подумала она под рёв происходящего. — Это всего лишь я. Я не трону тебя. — Тепло окутало её. — Но ты должна успокоиться. Я не хочу тебя подавлять. Нет. Это не мог быть Какаши. Все мертвы. И сенсей тоже. …Разве нет? — Сосредоточься на мне. Считай свои вдохи. — Но призраки никогда не звучали так. Этот голос был глубоким, не тем призрачным шёпотом. Её лицо было прижато к твёрдой груди. Она не могла коснуться призраков, как бы ни пыталась. — Глубокие вдохи. Вдох на пять счётов, выдох на пять. Если Какаши жив, значит, есть кого спасать. Война. Битва. Она ответственна, не может сдаваться. Сакура — медик, и у неё остался последний близкий человек. Она спасёт его. Больше никто не умрёт. Остался только он. Она не сломается. Не сейчас. Не в бою. Зажмурившись, она прислушалась к тихим цифрам, которые он шептал, пытаясь синхронизировать дыхание. Какаши здесь. Он жив. Им нужно бежать, иначе они погибнут — они вдвоём против множества врагов. — У-успокоительное, — прохрипела девушка, её горло горело. Она кричала? Не выдала ли их? — Мне нужно… лечить, мне нужно… у тебя есть…? — Нет, Сакура. У меня ничего нет. Успокойся. Ты справишься. Её разум был слишком измучен, чтобы призвать Кацую. Её трясло. Без лекарств она не сможет его защитить. — Нам… нужно отступить, — паника сковала её. Армия Мадары приближалась. — Их слишком много. Они идут. — Она схватила его за рубашку и потянула к деревьям. — Бежим, Какаши. Сейчас же! Он не двигался, в его глазу стояли слёзы. Сакура потянула сильнее. — СЕЙЧАС ЖЕ! Бежим! Он посмотрел на неё, его пальцы сжали её ладонь. — Хорошо. Мы уйдём. Хорошо? Чего он ждёт?! — Быстрее! — Да, быстрее. — Какши поднял её на руки и накинул ей на голову свой плащ Хокаге. Телепортация сдавила её живот. Холодный ночной воздух коснулся её ног. Она попыталась откинуть плащ, но Какаши остановил её. — Подожди немного, — сказал он, спускаясь по лестнице. — Снимешь, когда придём. Куда бы он ни шёл, он летел. Она чувствовала, как её трясёт в его руках. Ужас снова охватил её. Кто-то преследовал их. Она слышала топот бегущих ног. Прижимаясь к нему в темноте, Сакура начала задыхаться. Они умрут. Какаши умрёт. Мадара поймает их и убьёт Какаши первым. Сенсей умрёт здесь, а она не сможет его спасти. Его безжизненное тело останется в этой чужой земле рядом с девушкой, которую он вырастил и которая его подвела.

***

Мимо них со свистом пронёсся кунай. Все мертвы. Она ничего не могла сделать, никогда ничего не делала. Какаши, Наруто, Сай, Цунаде… Они резко остановились. — Хокаге. Сакура не узнала голос. Друг или враг? Она не могла дышать. Какаши отпустил говорившего коротким: — Можешь идти. — Нам нужно составить отчёт о…? — Никаких отчётов. Никому об этом. Ни слова о пленнике и о том, кого я привёл. Ничего не произошло. Понятно? — …Да, Хокаге. — Передай своему напарнику. Ни слова друг другу. Ослушаетесь — понижу до чунина. — Д-да, Хокаге. — Уходи. Шаги стихли. Какаши поставил её на влажный камень. Подземелье. Они в подземелье. Рядом верёвки. Сакура сжалась в комок. Конец. Мадара будет пытать её, потом Какаши… Он будет кричать, она утонет в его крови… Мадара мёртв. Мы в безопасности. Дыши, Сакура.Чужая чакра течёт в ней. Тепло. Спокойствие. — У неё кровь. В больницу. — Успокоится — сама разберётся. — Сними куртку. — Сейчас. — Быстрее! — Стараюсь. Чужое присутствие успокаивало, но она не хотела успокоения. Было хорошо, но она не хотела этого. Как она может? Когда те, кто на неё полагался, больше ничего не почувствуют. Ни заката, ни смеха друзей, ни новых тренировок. Всё из-за чужих приказов. Из-за чужой войны. Мертвы ни за что. Убьют Какаши — она останется одна. Последняя выжившая. Медик, не спасший никого. Шутка. Провал. Она должна была умереть с ними.

***

Она должна была умереть первой. Все остальные были такими храбрыми… а ей просто повезло. Каждый час отдалял её от них. Воспоминания об их гибели становились всё более размытыми. Они тускнели, как старые полотна, на которых уже не разглядеть ни морщин, ни веснушек. Их глаза теряли свой оттенок, улыбки — свою неповторимую форму. С каждым днём она всё дальше уходила от того мира, в котором они остались навсегда. Бездна между ними разрослась до размеров целой вселенной, готовой поглотить её в ледяную пучину. Она представляла себя застывшей глыбой, погружённой в воду по шею, без возможности двигаться, в полном одиночестве… — Идём. — Плащ упал на пол. Чьи-то руки подняли её и усадили на колени. — Всё будет хорошо. Она увидела перед собой смешение красного и фиолетового. Комната поплыла, растворяясь в чёрной, как чернила, бездне. Эта резкая смена обстановки, такая отличная от камеры пыток, ненадолго вернула ей ясность. Он ослабил хватку и посмотрел на неё. — …Саске? — Я здесь. — Он нахмурился. — Что случилось? В этом пространстве дзюцу царила тишина. Только они двое и небольшой ящик, окружённые тьмой. Ни битв, ни крови, ни криков мёртвых. Только перед ним призраки отступали. Реальность вернулась, болезненно врезаясь в её сознание. Война окончена. Мадара повержен. Они в Конохе, все в безопасности. Так почему же её терзают эти видения? Почему её сердце словно пронзено тысячами игл? Письмо Сая. Она прочитала его, а потом… — Ты убил Сая, — прошептала куноичи, прижимаясь к нему и цепляясь за его рубашку, словно за спасательный круг. Слёзы снова хлынули из глаз. — Ты отнял его у меня. Саске нежно обнял её в ответ. — Прости. — Прости ничего не изменит! — Её кулаки сжались. — Твоё «прости» не вернёт моего учителя! — Я знаю, — тихо ответил он, поглаживая её волосы. — Лучше бы ты убил меня! — Я никогда не смог бы. — Но должен был. Я хочу, чтобы ты это сделал. Я больше не могу так, Саске. Все, кого я любила, мертвы, и это моя вина! — Сакура. Это не твоя вина. — Моя! Всё моя! — Нет. Если чья-то, то моей семьи. — Он вздохнул, его пальцы замерли на её спине. — И есть те, кто будет по тебе скучать. Наруто, Ино… Какаши. Ты видела его? Он изранен, он плакал. Что бы он сделал, опоздав? Ты же любишь их? Любила. Но жить ради других стало невыносимо. Времена года сменялись, а она оставалась прежней. Коноха встречала первую весну мира, а её сердце всё ещё сковывал лёд прошлогодней зимы. Любовь к живым тянула её в будущее, к которому она не была готова. Жизнь её мечты осталась в прошлом. Принять этот новый мир значило отказаться от той мечты. Где все, с кем она росла, состарились, обзавелись семьями. Где Цунаде управляет больницей, Шино преподаёт в Академии. Где Ино не плачет, Шикамару не сбегает. Сай рисует для неё. Какаши — просто сенсей. Тентен вышла за Неджи, Хината заняла место отца. Ли бегает по городу, Киба спорит с Наруто о посте Хокаге, Чоджи открыл лавку барбекю. Там, в прошлом, улицы не пахнут похоронами. Если эта мечта — цена мира, Сакура не хочет платить. Она не заслужила его. Она предпочла бы умереть вместо них. — А я? — тихо спросил Саске, положив подбородок ей на голову. — Ты? — Она не поняла. Версия Саске из того, потерянного мира. — Ты не должен был покидать Коноху. — Хм… — Мы могли быть счастливы. Если бы ты остался… — Её голос дрожал. — Если бы ты был с нами, всё было бы иначе. Он кивнул. — Может быть. Тогда… — Его рука притянула её ближе, — вини меня. Я возьму всю вину. Саске сказал это так просто. Но она не хотела его винить. Он был рядом, когда Мадара захватил их, он принимал удары на себя, он держал её сейчас. Он знал её лучше всех. Как она могла его винить? Как это могло быть его виной? — Как это может быть твоей виной? — ответил он её безмолвным мыслям. Больше нечего было сказать. Он не поймёт тяжесть вины, мольбу Сая, от которой хотелось умереть. Она заплакала. У него на груди. Рыдала, пока его рубашка не промокла, а горло не заболело от слёз. Безумные мысли вихрем кружились в пустом пространстве — обрывки письма Сая, последние слова Тентен. Всё её голосом. Саске слышал крики охранников, призывающих к отступлению, слова Шино, утешающего тонущего мальчика, шёпот Наруто, полный ненависти к Каге. Предостережение Цунаде. Слова Ли: «Всё в порядке», — перед тем как он лишил себя жизни. Слёзы иссякли, оставив лишь пустую боль и удушье. Прошла вечность. Время остановилось. Боги наблюдали с равнодушием. Наконец, голос Саске вернул её: — Нам нужно вернуться к Какаши. Ты успокоилась? Боль осталась, глубоко внутри, как незаживающая рана. Победа, которая стоила слишком дорого. …Но она чувствовала себя спокойнее. И немного смущённой. Сакура никогда не срывалась так ни перед кем. Ни в плену, ни в больнице, где её держали под действием лекарств. — Да. — Она отстранилась, вытирая слёзы. — Прости… Я знаю, это… Саске взял её за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Не извиняйся, Сакура. — Но… — И перед Какаши тоже не смей. Бездна отступила. Они снова были в подземелье. Она у него на коленях. Решёток не было. Саске встал и протянул ей руку, восстанавливая печать. Её отсутствие ощущалось как потеря части себя. Если бы не Какаши, она бы снова начала спорить. Но куноичи промолчала и приняла помощь. Ноги дрожали. Она потёрла глаза и увидела… другого Саске. Он сидел на койке, держась за бок. смирительная рубашка была расстёгнута. — Что это? — спросил Саске. — Подарок моим ученикам, — ответил двойник, закашлявшись. Сакура-медик взяла себя в руки. — Ты ранен? Что случилось? — Она села рядом с ним. — Не смертельно, но… — Он указал на рёбра. — Кажется, сломал. Она тут же начала исцелять его, изучая технику трансформации. — Ты был на патрулировании? Нужно было сразу провериться. — Харуно строго посмотрела на него. — Тебе нельзя брать задания. Фальшивый Саске согласился: — Ты права. Буду осторожнее. Но сейчас не обо мне… Как ты, Сакура? Его взгляд, полный беспокойства, скользнул по ней. Она почувствовала знакомую боль. Медик чувствовала, как он сдерживается. Он хотел обнять её, умолять остаться, но не делал этого, боясь, что она исчезнет. Вина пронзила её. Каково ему было найти её в таком состоянии? Что бы она почувствовала, найдя Какаши в слезах, на грани безумия? Она отвела взгляд. — Со мной всё хорошо. — Прозвучало тихо, неубедительно. — Спасибо, что пришёл. Я… — Саске просил не извиняться, но… — Прости, что напугала тебя. — Неважно, — прервал Саске. — Зачем эта трансформация? Какаши проигнорировал его. — Я всегда буду рядом, Сакура. Не благодари. И приходи, если тебе снова будет так плохо. Хорошо? Неважно, какое время. Ты важнее всего. — Не получив ответа, он повторил: — Приходи, если будешь одна. Поняла? Она не смотрела на него. — Да, сенсей… — Хорошо. Не забывай. Теперь… Насчёт этого, — Какаши указал на себя, — я останусь здесь вместо тебя, Саске. До утра никто не заметит. — Зачем? — спросил Саске. Какаши снова посмотрел на Сакуру. — Если ты примешь мой облик, ты сможешь выйти из подземелья. Немного свободы. Как тебе? — Это глупо. Ты хочешь, чтобы тебя тоже обвинили? — Никто не заметит. С этой рубашкой я справлюсь. Верно, Сакура? Это было идеально. Охранников обмануть легко. Но чем дольше Сакура смотрела, тем меньше видела Саске. Хотя другие, наверное, не заметили бы разницы. Кто знал Саске так, как она? — Да, всё хорошо… — Решено. — Какаши улыбнулся. Не как Саске. — Проводи Сакуру домой, Саске. У неё был тяжёлый день. Она услышала его фырканье. — Хватит. Меня казнят, если узнают. Слово «казнят» ударило, как взрыв. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — О? А я думал, ты мечтаешь о казни. Разве ты не воспользуешься шансом? Прежде чем Саске успел ответить, Сакура громко воскликнула: — Прекратите! Оба замолчали, и она воспользовалась тишиной, чтобы успокоиться. Её тело сотрясала дрожь. Чувства балансировали на краю пропасти. Под ногами чудилось поле битвы, обагрённое кровью.       Она понимала, что ей плохо. Письмо Сая разрушило хрупкое равновесие, разворошив все раны. Ещё одно слово — и всё рухнет. Коноха не убьёт Саске. Никогда. Он не должен умереть. Никто больше не должен умирать. Иначе это будет её конец. Какаши отменил трансформацию. — Хорошо. Я хотел помочь, но вижу, что не нужно. Ты не шиноби Конохи, я не могу тебя заставить. Раз ты так против, Саске… Я останусь с ней. — Как бы не так, — Саске оказался рядом, сжимая её руку, помогая встать. Сакура почувствовала улыбку сенсея. — Ты мне не доверяешь? — Настолько, насколько смогу тебя бросить. — Опытный шиноби бросит меня достаточно далеко. — С возрастом ты становишься невыносимым. Надо было убить тебя раньше. — Прекратите! — Она посмотрела на Саске, но рядом стоял Хокаге, глядя на настоящего Саске. — Саске, перестань. Ты её расстраиваешь. — Белые волосы Какаши стали чёрными. — Я пришёл сразу, как позвали охранники, и пошёл к ней, как ты просил. Нет причин для недоверия. Она моя любимая ученица. Я позабочусь о ней, если ты не хочешь, я не оставлю её одну. Ей нужна поддержка. Обычно её раздражало, что о ней говорят в третьем лице. Но сейчас Сакура чувствовала искренность Какаши. Он пытался ей помочь. В этот миг Какаши снова стал её сенсеем. Саске подошёл к нему и жестом попросил повернуться. — Ладно. Во сколько тебе нужно быть в кабинете? — В девять. — Я вернусь раньше. — Застёгивая рубашку на спине Какаши, Саске пробормотал что-то. Хокаге усмехнулся. — Да, понял. — Он кивнул на ткань. — Не забудь про глаза. Когда фальшивый Саске был связан, они осмотрели трансформацию. Всё идеально, кроме улыбки. — Веди себя хорошо, Саске, — предупредил Какаши. — Она много для тебя сделала. — Знаю. Не учи меня, — огрызнулся он. — Ты пойдёшь завтра на работу, Сакура? Странный вопрос. Почему бы ей не пойти в больницу? Если бы все бросали дела, когда больно, ничего бы не делалось. Время шло, независимо от неё — присутствовала она или была призраком. — Да. А почему нет? — Никто не осудит тебя за отдых. Я уже несколько месяцев тебе это говорю. В больнице она могла забыться. Там всегда были пациенты, обязанности. Отдых означал одиночество, мысли. Худший выбор. — Всё в порядке, — сказала медик. — Простите, сенсей. Больница ждёт. Или, может, это я жду больницу. В любом случае, лучше, чем сидеть дома с призраками. Саске подтолкнул её к лестнице. — Хватит извиняться. Пошли. Я вернусь утром, Какаши. — Ты тоже приходи, Сакура. Поговорим. Саске резко повернулся. — Поговори сейчас. — Это между нами. Не волнуйся. — Какаши усмехнулся. — После её отдыха. Было странно видеть, как тело Хокаге двигается, как Саске. Она видела, как он готов спорить. Она потеряет подарок Какаши, если они задержатся. — Спасибо, Хокаге. Я устала. Пошли, Саске, — она потянула его за локоть. — Стой. — Саске сложил печать, и решётки поднялись, запирая Какаши. — Увидимся, — сказал он, невозмутимый. Они вышли из подземелья. Охранники молча смотрели им вслед. Угроза Какаши подействовала. Это не имело значения. Трансформация Саске была идеальной. Пока он молчал. На последней ступени Саске вздохнул и посмотрел на небо. Сакура понимала его. Свобода после заточения — непередаваемое чувство. Чакра Какаши окутывала их, дикая, возбуждённая, но Саске сдерживал её. — Где твоя квартира? — спросил он, отводя взгляд от луны. — Туда. От Башни Хокаге до её дома было недалеко. Можно было телепортироваться. Но улицы были тихими, стрекотали сверчки, и Сакура хотела идти рядом с ним под звёздами. Она чувствовала себя странно после приступа. Его присутствие возвращало её к реальности. Он шёл рядом, руки в карманах. Как давно это было? Десять лет? Одиннадцать? Сакура не помнила, когда Саске в последний раз гулял по этим улицам, но она знала, что вместе они не гуляли целую вечность. Это было… хорошо. Правильно — быть рядом с ним. Другая Сакура, возможно, сказала бы об этом. Сакура войны, жаждущая его внимания, спросила бы: «Ты тоже это чувствуешь, правда?» Сакура-генин воскликнула бы: «Кажется, что мы одни во всём мире!» Но нынешняя Сакура молчала. Саске не любил признаний. Что бы она ни сказала, он вряд ли ответит так, как ей хотелось бы. Особенно сейчас, когда над ними нависал суд, а он согласился присмотреть за ней. Он, скорее всего, отдалился бы. Она не хотела этого. Не сегодня. Его присутствия было достаточно. Они дошли до её дома в тишине. Небольшая квартира на последнем этаже. У двери куноичи увидела трещину на стене, которой раньше не было. Она тянулась до самой крыши. Тревога охватила её. Она ускорила шаг, оставив Саске позади. Дверь была открыта. Сакура вошла, готовясь к худшему. Увиденное потрясло её. Половина квартиры была разрушена. Остатки столика были в крови. След крови тянулся по кухне. Столешницы разбиты. Куски дерева и камня валялись повсюду. Журнальный столик разбит. В стене — дыра. Саске присвистнул. — Здесь будто бомба взорвалась. Сакура молча смотрела на разрушения. Она не помнила, чтобы делала это. Галлюцинации никогда не приводили к… этому. Соседи, наверное, в ужасе. Хорошо, что она не разрушила всё здание. Что её так разозлило?

***

В памяти всплыло воспоминание. — Письмо! — ахнула Сакура, бросаясь к обломкам. Письмо Сая. Она разгладила его на столешнице, чтобы прочитать. Она упала на колени и начала рыться в обломках. Это было последнее, что написал Сай. Его последние слова. Если её безумие уничтожило их… Саске опустился рядом и схватил её за руки. — Успокойся. Я поищу. Иди в душ. — Нет! Я должна найти! — Паника возвращалась. — Я… — Сакура, я сказал, что найду. Оно здесь. — Он отпустил трансформацию, его лицо было бесстрастным. Контраст с её внутренним хаосом. — Умойся. Я позабочусь. Могла ли она ему доверять? Это письмо Сая. Он отнял у неё Сая. А вдруг он отнимет и это? Словно прочитав её мысли, Учиха вздохнул. — Не волнуйся. Я буду осторожен. — Он поднял её и подтолкнул к ванной. — Ты вся в крови. В душ. Я найду письмо. Он использовал чакру. Удивлённая этим, Сакура послушалась. По мере приближения к ванной, волнение утихло. А что, если он не найдёт? Она разнесла всё. Что, если она уничтожила письмо? Последнее, что осталось от Сая? Пока Саске разбирал завалы, она посмотрела на себя в зеркало. Ужас. Оживший мертвец. Кровь на лице, руках, коленях. Чистые полосы от слёз. Спутанные волосы. Но раны уже зажили. Она хотела, чтобы это было не так. Чтобы боль не исчезала так быстро. Чтобы от её грехов осталось что-то большее, чем засохшая кровь и спутанные волосы. После душа никто ничего не узнает. Это было почти так же плохо, как если бы все считали её сумасшедшей. Но сейчас важнее всего было письмо. Быстро приняв душ, девушка, не вытираясь, побежала на кухню. Саске стоял у двери, осматривая стену. Трещина исчезла, оставив лишь след. — Ты починил? — удивилась она. — Как? — Техника Земли и Огня. — Он протянул ей смятую бумагу. — Вот. Сакура дрожащими руками взяла письмо. Оно было порвано и испачкано кровью, но текст был читаем. Слава Богу. Иначе она бы сошла с ума. — Спасибо… — Сложив письмо, куноичи положила его в ящик тумбочки. Подальше от Саске, который, надеялась она, не читал его. Это было не для него. И не для кого-то ещё, кроме Наруто. — Угу. — Он посмотрел на разбитый столик. — Это я не починю. Казалось, он выполняет работу. — Всё в порядке. Ты и так помог. Я ничего не ждала. — Они неловко смотрели на кухню. — У меня есть одежда Наруто, если хочешь умыться. — …Она оранжевая? Сакура рассмеялась. — Серая. Или белая. Он усмехнулся. — Тогда не откажусь. Всё было более нормально, чем куноичи ожидала. Она показала ему ванную, полотенца, зубную щётку. Нашла одежду и оставила её у раковины. Саске молча наблюдал за ней. — Тебе ещё что-нибудь нужно? — спросила Сакура. Давно она никого не принимала. Наруто всегда вёл себя как дома. — Нет, всё хорошо. — Ладно. Я буду… — в спальне, чуть не сказала она. Харуно покраснела. Ночь. Разруха в гостиной. Ей оставалось только пойти в спальню, но говорить об этом было неловко. — Я подожду. — Хорошо. Спасибо. Она закрыла дверь и выдохнула. Саске никогда не был у неё дома. А теперь они одни, на целую ночь. Сакура-пленница чего-то бы хотела. Тогда лучшим утешением был Саске. Но сейчас она ничего не хотела. Она устала. Усталость, которую не снимет сон. Секс был бы приятен, но она не хотела этого. Это ничего не изменит. Секс не сотрёт разруху и письмо. И она знала, что всё это произошло из-за него.       Сакура просто хотела не чувствовать себя одинокой. Прижаться к его теплу, которое прогоняло кошмары, и уснуть. Рядом с ним воспоминания не терзали так сильно. Призраки не появлялись в углах. Крики не раздавались эхом — даже те, что были от его меча. С Саске рядом, несмотря ни на что… казалось, что не всё было зря. Но он, наверное, чего-то ждал. Лёжа в постели, Сакура смотрела в потолок, слушая шум воды. Если он попытается… лучше уступить. Чтобы он не ушёл. Она не знала, как жить дальше. Или ещё хуже — он ничего не ждёт. Не захочет остаться. Как уговорить его, не выглядя глупо? Сакура думала об этом, пока скрип пола не вернул её в реальность. Саске стоял в дверях в одежде Наруто, с полотенцем на плечах. Его глаза скользнули по комнате и остановились на ней. Она смотрела на него, пытаясь казаться спокойной. В воздухе повис вопрос. Она сглотнула. В тишине он наверняка услышал этот звук. Что, если он не войдёт? Что, если он предпочтёт диван? Прежде чем она успела что-то сказать, он выключил свет и закрыл дверь. Во рту пересохло. — Можно? — тихо спросил он, стоя у кровати. — Д-да, — Сакура подвинулась. Большая кровать была как раз кстати. — Куда положить полотенце? — На ручку. Он повесил полотенце и замолчал. — Знаешь, Сакура… — Саске повернулся к ней. В темноте его лица не было видно, но она чувствовала пульсацию его чакры. Он использовал додзюцу. — …Неважно. Спим. Она хотела знать, что он хотел сказать. Но было тихо, Учиха уже ложился рядом, и она боялась его отпугнуть. Они укрылись одеялом. И тут же он притянул её к себе, обнимая, как раньше. Безопасность. Утешение. Сакура замерла, поражённая тем, что ей не пришлось просить. Под ухом билось его сердце — ровно, уверенно, в отличие от её собственного, готового вырваться из груди. — …Я говорил тебе, я не справлюсь с этим, — прошептал он ей в волосы. — Не пугай меня так больше. Иди к Какаши. Сакура мысленно ругала себя. Неужели это не сон? Саске Учиха признаётся, что боится? Из-за неё? Раньше Сакура молчала, но теперь не могла. — А если я хочу к тебе? — Он всегда будет рядом. А меня может не быть. Отстранённый ответ ранил её. Напоминание о том, что Саске не боится смерти, не думает о суде, о тех, кого оставит. Но он сам начал этот разговор, поэтому она решила быть честной. — Саске… я этого не переживу. — Знаю. — Если знаешь, то… — Я здесь. Спи. Куноичипоняла его просьбу — не продолжать. Хотя она молчала, он заговорил первым. Но Саске не просил многого. Его присутствие было уже чудом. — Не уходи, не разбудив меня, — попросила она. Он расслабился. — Не уйду. — Я люблю тебя. Слова сорвались сами. Сакура застыла. Она не собиралась этого говорить. Она говорила это много раз. И знала, что сейчас он уйдёт. — Я тоже это знаю, — ответил Саске. Слова дошли не сразу. Новизна, то, что он не отстранился… Она не понимала, что происходит. Мгновение спустя он прошипел: — Ай! Не щипай! — Так не отвечают, Саске, — сказала Сакура, но в голосе звучала радость. Этот ответ был лучшим, что она слышала в жизни. — Да, зн… ай! Прекрати! — Он прижал её к себе, сжимая её руки. Это было не смешно. Она призналась в любви, а он уклонился. Любая другая женщина обиделась бы. Но Сакура была не любой, а Саске — не любым. Это было не смешно, но она всё равно улыбалась. Мужчина, как Саске, оттолкнул бы другую, если бы она прошептала такое ночью. Он бы тут же вскочил, огрызнулся. Саске никогда бы не оказался в такой ситуации. Саске никогда не был бы в чужой постели. В этом Сакура была уверена. И если бы он ничего не чувствовал, он не прижал бы её крепче. Саске должен был понимать, что это значит. Он слишком много времени провёл в её мыслях. — Перестань смеяться. Она послушалась, но улыбка не исчезла. Сакура не даст ему возможности всё испортить. Может быть, позже, когда её мысли прояснятся, а он расслабится. Может быть, тогда она спросит о его чувствах. — Спи, — скомандовал он. — Слушаюсь. Её тон заставил его напрячься. — Сакура. Предупреждение. Она подошла слишком близко. Нужно отступить. Прижавшись к нему, она отдалась его защите. Куноичи устала, и, может быть, рядом с ним эта усталость пройдёт. — Хорошо. Спим, — согласилась она. — Ага. — Спокойной ночи… Спасибо, что ты здесь, Саске.

***

      Он разбудил её, как и обещал. Яркое солнце пробивалось сквозь шторы. В голове стучало. Сакура вспомнила, почему в её комнате Какаши, а не Саске. Они просто спали. Именно этого она хотела, но теперь она чувствовала лёгкое разочарование. — Почти девять. Нужно вернуться. Как и ожидалось, их ночной разговор остался без продолжения. После стольких лет, когда она сталкивалась с его явным и не совсем отказом, Сакура почти не думала об этом. Главное — он остался. Был рядом утром. Она оделась и умылась. Отражение в зеркале было… почти пугающим. Только присмотревшись, можно было заметить припухлость глаз. В остальном медик выглядела как обычно. Хорошо. Нужно держать лицо. Никто не должен ничего заподозрить. Все видят сильного медика. Никто не видит разбитую женщину внутри. — Готова? — позвал Саске. Выйдя из ванной, она застонала, увидев квартиру при свете дня. Она оглядела разруху. Саске смотрел, как она пинает осколок шкафа, его лицо было бесстрастным. Они телепортировались в Башню Хокаге. Фальшивый Хокаге шёл, опустив голову. Фальшивый Саске улыбался в камере, будто провёл отпуск. — С возвращением, ученики. Хорошо отдохнули? — Я не твой ученик, — пробормотал Саске, отменяя трансформацию. — Однажды ученик — навсегда ученик. — Какаши снял с него рубашку. — Сакура? Как ты? Она подумала, что Какаши будет о ней беспокоиться, как Темари после битвы. Она понимала его. На её месте она бы делала то же самое. — Лучше. Спасибо, сенсей. — Не благодари. Я жалею, что не пришёл раньше. Поблагодари Саске. Он поднял тревогу. Она догадалась, но слова сенсея согрели её. …Спасибо, Саске. Эта мысль раздражала её. Пока мужчины спорили, Сакура вспоминала дела в больнице. Это всегда помогало ей успокоиться. Проверить шиноби, операцию которых она делала вчера. Проследить за строительством детской клиники. Проверить стажёров. — Пойдём? — спросил Какаши. — Да. Я вернусь к тебе после работы, Саске. Он лежал на койке, отстранённый. — Ага. Какаши закатил глаза. — Держись, Саске. — Как скажешь. Сакура хотела что-то сказать, но Саске отвернулся. Какаши ждал у входа. Он внимательно посмотрел на неё, словно проверяя. Сакура сдержала гримасу. Она не могла злиться на его заботу, хотя это могло надоесть. Ей нравилось, как Саске игнорировал такие вещи. То, что он молчал и вёл себя как обычно, было облегчением. Или Саске просто лучше скрывал своё внимание. В любом случае, она не хотела, чтобы Какаши смотрел на неё, как на глиняную фигурку Дейдары. Чтобы отвлечь его, она спросила: — О чём вы хотели поговорить? — Ах, да… Прошлая ночь… — Он подбирал слова. — Открыла мне глаза. Ты так хорошо держишься, что я не понимал… как всё это на тебя повлияло. — Я… — Нет, я не жду извинений. Ты ни в чём не виновата. Это я должен извиниться. Снова. Ты была под моим руководством десять лет. Я должен был это видеть. Я должен был поступить лучше. Конечно, он не видел. Она скрывала это постоянно, чтобы никто не смотрел на неё так, как сейчас Какаши, посреди улицы. С жалостью. Как на сломанную. — Я понял, что ты была права, — сказал он. — Насчёт чего? Хокаге вздохнул и провёл рукой по волосам. — Насчёт дела Саске.