Багровые следы

Когда он нежно целует его мягкие, тёплые и влажные от слюны губы под лучами июльского солнца, заглянувшего ранним утром в их спальню, он ненароком представляет, как откусывает кусочек спелой, сочной вишни, чей сок сразу же небрежно стекает маленькими ручьями по подбородку. Оттого неистово хочется укусить нижнюю губу возлюбленного, а затем ласково чмокнуть маленькую ранку, где появится капля алой крови. Вкус нежных губ Томлинсона также сладок, как кубик сахара, который он так часто любит добавлять в утренний кофе. А послевкусие, которое остается от страстного поцелуя, больше напоминает его любимый виски. Такой же горький, но в то же время столь опьяняющий. Его хочется отпить ещё. Ещё, ещё и ещё… Гарри хочется целовать Луи ещё. Всё утро. Всю ночь. И никогда больше не останавливаться. Он бы расцеловал его румяные щёки, чмокнул бы кончик носа, уголки рта, подбородок, а затем плавно бы перешёл к шее. Выбрал бы то самое тёплое место, где участился его пульс, и оставил бы там чёткий багровый след. А затем ещё и ещё один. Чтобы каждая похотливая поклонница знала: его божественным и сексуальным телом обладает кто-то другой. Кто-то, кто сидит сейчас на его выразительных и плотных бёдрах, ощущая соприкосновение его твёрдого возбуждения со своим. Кто-то, чью талию под тонкой белой футболкой он крепко сжимает в своих сильных руках, оставляя по бокам красные царапины. «М…» вырывается робкий и тихий стон Гарри. Он стонет от удовольствия, лёгкой боли и возбуждения, что с каждым новым приятным прикосновением Томлинсона становится более неконтролируемым. Гарри хочется отдать больше любви, больше ласки, сделать что-то, что вызовет дрожь в теле Луи и заставит маленьким пупырышкам показаться на его коже. Что-то, что ему безумно понравится, побудив издать хотя бы один негромкий стон. Стайлс нарочно разрывает столь крепкий, сладкий поцелуй и с нежностью целует пылающую щëку Луи. Он плавно переходит к другой, оставляя на ней тот же тëплый и влажный след, наполненный любовью. И после зарывается пальцами в его мягких волосах, которые всегда почему-то так приятно пахнут корицей. Всего на секунду Гарри задерживается над лицом Томлинсона, чтобы полюбоваться его лазурными и слегка красными от недосыпа глазами. А следом дарит легкий поцелуй в кончик его милого носа, отчего, чувствуя очередное тепло губ, Луи, словно котёнок, зажмуривает глаза. Стайлс снова возвращается к зацелованным до фиолетового оттенка губам его любимого и ощущает на своих тепло его дыхания. Томлинсон дышит часто и с каждым легким прикосновением Гарри жадно вдыхает воздух, словно тот обжигает его и без того разгорячённое тело. Кажется, сердце Луи вот-вот остановится, сразу после этих слышных ритмичных «тук-тук». От нетерпения Луи облизывает губы. Он ждëт, что Гарри снова прижмётся к нему своими но… Стайлс с осторожностью касается подушечками пальцев подбородка любимого и лёгким напором заставляет его прикрыть рот. И тот не отпирается, лишь наблюдает, продолжая тяжело дышать носом. Оставляя два ласковых поцелуя в уголках прекрасных уст, Гарри опускается немного ниже, еле касаясь губами мягкой кожи. Он достигает того самого тёплого места, где, чуть плотнее прильнув губами, ощущает резвый пульс. Он со звуком оставляет на нежной коже ярко-бордовую отметину и слышит тихое «Ах…», обжигающее его ухо. Рядом он оставляет ещё одну и ещё, пока тёплые ладони Луи не останавливают его, обхватив лицо. — Не нужно, — ласково выдыхает он. Гарри снова склоняется над лицом Томлинсона с умоляющим взглядом. Заботливо убирая за уши пару каштановых прядей со лба Гарри, Луи произносит спокойным тоном: — Ты же ведь знаешь, что нельзя, — он недолго глядит в зелёные глаза и продолжает. — Пожалуйста, не смотри на меня так… Милые щёчки Хаззы заливаются румянцем. Он спрашивает: — Как?! — эти слова лишь льстят ему. Что-то заставляет его умилиться. И яркая улыбка сама поневоле вырисовывается на его лице. — Вот так… — отвечает Томлинсон и, любуясь ещё минуту прекрасными чертами милого лица, целует Стайлса. Поцелуй Луи уверенный и страстный. Даже когда Гарри пытается прервать и произнести: «Не уходи от темы, родной», тот только крепче прижимает его к себе, схватив за волосы. Затем, не разрывая поцелуя, Томлинсон сменяет положение, позволяя Гарри оказаться под ним. Одной рукой он не больно хватает его за горло, а другой скользит вниз по животу, пока не достигает тёплой и плотной выпуклости под боксёрами. Ладонью он ощущает влажность от выделения смазки, а затем слегка массирует твёрдое возбуждение, заставляя Гарри робко всхлипывать. Томлинсон действует с напором. Он настойчиво заглушает звуки из уст своего парня, прижимаясь к его губам ещё плотнее. Он не торопясь оттягивает резинку нижнего белья, и от приятных до дрожи прикосновений Гарри лишь сильнее сжимает простыни в своих руках. Как только Луи собирается обхватить налившийся кровью член, их неожиданно прерывает телефонный звонок. Томлинсон разрывает поцелуй. — Блять… — он смотрит на дисплей телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, и видит имя «Лиам». — Я когда-нибудь выброшу свой телефон в окно, чтобы меня больше не доставали звонками, — выдохнув, Луи садится на край кровати и отвечает на звонок. — Привет. — Ты где? — на другом конце линии звучит низкий голос. — В каком смысле, где? — Томлинсон старается скрыть свою неуверенность и дать себе время отдышаться после долгого поцелуя. — Репетиция… — и одно слово заставляет холодному поту маленькими капельками показаться на лбу. — Да, я помню… — отвечает Луи, нервно потирая переносицу. — Но мы же договаривались на 11:00… Позади слышится шёпот: — Уже 11:00, — это Гарри. Он тихо подсказывает Луи, пока сам не торопясь надевает штаны. А вслед и Лиам повторяет ту же фразу, только ещё громче, и кажется, он недоволен. Томлинсон волнуется. Как он мог забыть? Но сам твёрдо проговаривает: — Хорошо, я сейчас буду. И как только решает завершить вызов, слышит вопрос: — Гарри с тобой? — Томлинсон снова замирает, взглянув на налившегося от горячих поцелуев Гарри, который уже почти оделся. — Нет… Нет, он не со мной. Перекинувшись парой фраз с Лиамом, Луи завершает звонок и подрывается искать свою одежду. — Блять, почему ты ничего не сказал? — возмущается он и находит футболку. Грязную футболку… Гарри равнодушен. У зеркала он спокойно убирает лишние ниточки и ворсинки со своей рубашки, спрашивая: — А я должен был? — Ты мог бы напомнить, что у нас репетиция. Стайлс впервые остановился и бросил удивлённый взгляд на бегающего по комнате Луи: — Я забыл? — иронично отвечает он и продолжает рассматривать рубашку. — Мы не можем прийти вместе, — отрывает Луи, не смотря на то, что Гарри уже готов к выходу. Он надевает грязную, пропитанную потом футболку, вроде как чистые джинсы и накидывает куртку. — Я оставлю тебе вторые ключи, придёшь позже. — Серьёзно? — спросил Гарри. — А в чëм дело? — Для тебя это так важно… — Важно что? Гарри подошёл к порогу и облокотился о стенку, скрестив руки на груди: — Что подумают Найл, Зейн, Лиам… — и обиженно выплёвывает — Фанатки… — Боже, милый, не начинай. Только не сейчас. — Луи старается побыстрее завязать шнурки, чтобы наконец выйти из дома. Или всё же хочет убежать от разговора? Но Стайлс продолжает: — Думаешь, они ещё не догадались? — «ДуМаЕшь оНи еЩë не дОгадАлиСь?» — повторяет Луи. — Гарри, мне не важно, догадываются они или уже знают. Я не хочу лишних вопросов. — Например, таких, как «Почему у тебя засосы на шее?» или «Кто их тебе поставил?» — Да, именно. Почему у меня на шее… Что? — Луи снова задерживается. Не снимая обуви, он проходит обратно в комнату и случайно задевает плечом Гарри. Но не извиняется. Впрочем, как и всегда. Он смотрится в зеркало и в удивлении произносит: — Твою мать… — когда видит в отражении три заметных сине-бордовых отметины на своей шее. Он проводит по ним кончиками пальцев, а в голове в этот момент ненароком проносятся воспоминания о том, как Гарри нежно оставлял эти следы, заставляя его стонать от удовольствия. В штанах внезапно снова стало тесно. — У меня единственный свитер, и тот в стирке, — разочарованно говорит он, поправляя джинсы. — Я могу дать свой, — шутит Гарри из-за стены. — Это не смешно. Стайлс делает пару шагов и становится рядом с Луи, смотрясь в зеркало. — Да в чëм проблема просто пойти так? — спрашивает он абсолютно размеренным тоном. — Кому какая разница, с кем ты спишь? Луи глядит в зеркало и мысленно соглашается с Гарри. Он знает, что никто не полезет в его личную жизнь и уж тем более не осудит, если только он сам не позволит этому случиться. Вздохнув, Томлинсон всë же уступает и поворачивается к возлюбленному, протягивая ему ключи: — Сильно не опаздывай. Не хочу объясняться за это один… — и указывает на свою шею. Гарри улыбается и закатывает глаза. Неужели Луи впервые не стал спорить до конца? Или, может, это заслуга Гарри — что он решил постирать все вещи Луи именно сегодня? — Хорошо, — выдыхает он. Прежде чем уйти, Луи до конца застёгивает куртку, в последний раз целует Гарри в порозовевшие губы и покидает дом.