Punish me, daddy!

Намджун поддерживает репутацию самого опытного и достойного адвоката в собственной юридической фирме. Ведь на него всегда возлагали большие надежды. Какими бы нереальными не были эти надежды, Намджун знает, что они все достижимы, но нужно прилагать огромные усилия. Он — глава семьи и порой люди думают, что мужчина слишком строгий, но Намджун считает, что он просто защищает интересы его семьи. Намджун не может позволить, чтобы его репутация рухнула из-за некорректного поведения жены или сына. Их глупые ошибки могут стоить Намджуну не только его карьера и статуса, но и нескольких шикарных машин, припаркованных в гараже, а так же дорогих поездок. Ради всего этого мужчина впахивал годами. В прошлом Намджун чувствовал себя неудачником. Он родился в бедной семье, у его родителей не было высшего образования. Мальчику не уделяли много внимания, так как его родители работали на фабрике. Его детство было одиноким, без сестёр или братьев, без родительской заботы. Намджун никогда не был общительным ребёнком, кажется, в начальной школе у него было несколько друзей, но таковыми считал их только он. Намджуна с раннего возраста учили, что он может положиться только на себя. Он готовил себе сам, сам выполнял домашнее задание после школы, сам развлекал себя и сам убирал свою комнату. Если кто-то узнаёт об этом, то в большинстве случаев тут же считает такое воспитание неудачным. Но сам Намджун себя не жалеет. Он не нуждается в сочувствии, говорит, что даже благодарен своим родителям, ведь уже в двенадцать лет он был намного взрослее сорокалетних или пятидесялетних. Немного людей из его родного города добились чего-то в жизни, но Намджун всегда знал, что у него всё будет по-другому. Он очень амбициозный и маленький городок не мог предложить что-то, что ему бы подходило. Его судьба не простая, но он не собирается мирится с ней. Намджун не позволит сломать себя. Если бы Намджун хотел сделать больше, быть чем то большим. Он бы добился всего этого сам. Намджун добился бы успеха, хотя редко кто мог сделать то же самое в его родном городке. Желание показать своим родителям, и самому себе, что он может быть лучше своих родителей, заслуживает внимания и признания. Это причины по которым каждое утро Намджун просыпался с желанием взять всё, что мир мог предложить ему. Как только Намдуну исполнилось восемнадцать, проводивший каждую свободную минуту за учебниками, ставший самым лучшим учеником школы, парня приняли в одну из самых престижных юридических школ страны. Всего три часа езды и он начнёт новую жизнь. Намджун уехал, даже не обняв на прощание своих родителей. Он не вернётся. Никогда. Получив красный диплом, только что выпустившегося студента, приняли в популярную фирму, помощником юриста. Так началась его новая жизнь. Намджуну было легко, он привык выкладываться на максимум. Все восхищались юным парнем, который так быстро поднимался по карьерной лестнице. К тридцати годам Намджун добился невероятных успехов. Казалось, что его усилия наконец окупились. Он сделал своё имя сам. Выигрывал громкие дела больших шишек. Делал всё, чтобы заявить о себе. Он горел своим делом. Намджун не собирался останавливаться. И вот, когда его доход увеличился в четыре раза, его жизнь тоже начала менятся. Следующий пункт в его списке — найти партнёра и завести ребёнка. Секс в его сфере деятельности, вкупе с его внешностью, был легкодоступен. Намджун начал поиски жены, и уже через три месяца он нашёл ту самую. Она самая младшая и незамужняя дочь взрослого статного мужчины, с которым он познакомился на благотворительном ужине. Девушка не была умной, но ей этого и не нужно, она симпатичная, скромная, элегантная и тихая. Проще говоря, она нужна была Намджуну, ведь она не лезла в его душу, не создавала проблем. Их брак был скорее обменом. Намджуну нужна была жена, которая могла бы родить ему ребёнка, а ей нужно было избавиться от контроля отца. Намджун не понимал что такое любовь в полной мере. Так было до тех пор, пока не родился его единственный сын, Чимин. Для кого-то роль отца для младенца была бы очень тяжелой, но не для Намджуна, он восхищался ей, сразу полюбил эту крошку и всегда заботился о нём. После рождения ребёнка жизнь резко поменялась, но Намджун и не был против, ему очень нравилось быть отцом. Став отцом, у Намджуна появились новые цели и достаточно сил, чтобы заботиться о своей семье. Он готов был на всё, ведь дома его ждал милый малыш Чимин. Когда Чимин родился, Намджун пообещал себе и своему сыну, что даст Чимину лучшее образование, он купит самую лучшую одежду и мебель, он был готов дать мальчику бесконечный список возможностей. Намджун сократил свой рабочий день, раньше приходил домой, чтобы больше времени проводить с сыном. Жена жаловалась на нездоровую привязанность Намджуна к Чимину. Женщина никогда не проводила больше пары часов со своим новорождённым сыном. А Намджун и не был против посидеть с малышом лишние несколько часов. Чем старше становился Чимин, тем чаще его мать злилась на его папу за постоянную суету вокруг малыша. Намджун купал его, кормил, возил по врачам, устраивал дорогие дни рождения. Намджун просто старался быть хорошим отцом, он всё время был в заботе о Чимине и его не волновали проблемы жены. Чимину исполнилось четыре года. Жена Намджуна считала, что расписание мальчика слишком строгое. Намджун не давал малышу время на игры, он занимался с ним, учил читать, считать и различать животных. Мужчина игнорировал жену, он перестал оправдываться перед ней, ведь считал, что не делает ничего плохого. Наоборот, занимается ребёнком. Намджун заботился только о Чимине, его сердце наполнялось любовью, когда милый мальчик с веснушками не сводит с него глаз и обворожительно улыбался. В конце концов жена приняла тот факт, что Чимин не её ребёнок, а его. И больше никогда даже не заикалась о методах своего мужа.

✿✿✿✿

Чимин закончил уборку в доме и услышал, как входная дверь открывается. Его отец заходит в дом, на нём стандартный чёрный костюм, а в руках небольшой кожанный портфель. Наконец-то он вернулся после тяжёлого дня. — Привет, папочка! — Чимин прижимается к папе, а тот крепко обнимает его, поглаживая по спинке. Чимин слышит тихий смешок и его отец кидает портфель на пол, обвивая большими руками тоненькую талию. — Мой малыш скучал по мне? — намджун утыкается носом в шею сына, вдыхая его новые духи. — Папочка, я каждый день по тебе скучаю. Ты так много работаешь, — Чимин бормочет куда-то в плечо. — Я тоже скучал по тебе, — мужчина поглаживает мягкую детскую щёчку Чимина. — Поцелуешь папочку по-настоящему? Чимин, как всегда, не думая, быстро подчиняется. Встаëт на носочки, чтобы коснуться сухих губ папы. Поцелуи папы всегда нежные, осторожные и невинные. Когда их губы встречаются, Намджун чувствует вкус шоколада на своих губах. Хотя он запретил Чимину есть сладкое так поздно. — Любовь моя, ты снова ел сладости? Конечно, Намджун знал ответ, но почему бы не проверить своего мальчика лишний раз. Чимин заламывает руки, прячет их за спиной, переступает с ноги на ногу. Чимин кусает нижнюю губу, стыдливо опуская глаза в пол и шепчет под нос: — Да, папочка. Прости, но это была всего одна конфетка. Я не вру! Мужчина медленно расстегивает пиджак, смотрит на сына, заставляя его чувствовать себя совсем маленьким. — Ты знаешь, что это значит, — Намджун разочарованно вздыхает. Чимин скулит, но шаркает в гостиную, Он не может поверить, что его папа заметил! Он же даже почистил зубы, убеждая себя, что папа не заметит хотя бы в этот раз. Намджун идёт следом за сыном, его отец не из тех, кто сразу может простить. — Ты до сих пор не понимаешь насколько это серьёзно — нарушать правила своего папочки, — мужчина скидывает пиджак с плеч, протягивая его Чимину. — Займись хоть чем-нибудь полезным, — мальчик берёт пиджак, осторожно складывая его. — Чимин! Так он помнëтся, совсем ничего не умеешь? Иди в шкаф повесь, — Чимин уходит в спальню отца, вешая в гардероб. Намджун садится на диван и, увидя Чимина, хлопает себя по коленям, дожидаясь, когда сын уляжется сверху. Отец Чимина всю жизнь строго следил за его дисциплиной. У него были нереалистичные ожидания. Чимин должен быть лучшим, самым умным, самым красивым, самым послушным ребенком. И Чимин больше всего на свете хочет быть хорошим, хочет угодить отцу, хочет стать сыном, которым бы гордились. Но Чимин плохой мальчик. По крайней мере, так ему говорит отец каждый раз, перекидывая мальчика через колени, чтобы отшлëпать его. Чимин упирается коленями в бок отца, поднимает юбку и укладывается бёдрами на колени. У Намджуна перехватывает дыхание, когда Чимин спускает трусики с попы. Когда мужчина видит попу, так красиво лежащую на его коленях, он борется с самим собой, со своими извращëнными желаниями. Намджун точно не помнит, когда его взгляд начал блуждать по соблазнительной фигуре сына. Вероятно, это случилось, когда Чимину исполнилось шестнадцать. Именно тогда малыш и повзрослел. У него появились мягкие бëдра и полная задница. Юбки и платья — единственные вещи, которые Намджун позволял Чимину носить. Со временем платья стали обтягивающими, а юбки короче. Теперь Намджун доведён до безумия. Он больше никогда не снимал проституток, все попытки отвлечься были безрезультатными. Намджун стал одержим Чимином. И он начал думать как ещё он может удовлетворить свою потребность в Чимине. Намджун хотел найти способ следить за Чимином даже если он не хотел. Он понимал, что должен сделать это незаметно, хотя даже если бы Чимин что-то заподозрил, папа воспитал его, так, что он никогда бы не сказал ничего против. Он чувствовал себя немного виноватым, устанавлия камеру на ноутбук Чимина, но чувство вины сразу же прошло, как только он увидел насколько идеально подобрал угол. Когда Чимин сидел за столом, было отлично видно его грудь. Сидя в своём кабинете, он начал дрочить на сына. Но самое ужасное то, что если ты поддался своим желаниям один раз, ты будешь поддаваться им и дальше. После нескольких недель наблюдения за Чимином и самоудовлетворения, он стал понимать, что ему мало. Следующей целью стало рассмотреть всё поближе. Намджун придумал ежемесячные «проверки здоровья», чтобы заставить Чимина раздеться перед ним. Намджун объяснил, что это был совет доктора, так как Чимин взрослеет, его тело меняется, и сейчас нужно строго контролировать здоровье. Мальчик не задавал вопросов, подчинился сразу. Чимин быстро разделся перед отцом и улыбаясь проговорил: — Давай, папочка, делай то, что тебе нужно, — потребовалась вся его сдержанность, чтобы не поставить Чимина раком и не начать трахать-трахать-трахать его маленькую безволосую писечку. Он бы трахнул все его дырки. Он бы никогда не позволил им закрыться. Но Чимину тогда было семнадцать. Мужчина не позволял себе касаться мальчика. Он знал — одно прикосновение и он не сможет сдерживаться. Вместо этого Намджун заставлял Чимина прыгать и ласкать свои сиськи. Заставлял мальчика наклоняться, раздвигая свою попу и половые губы, чтобы продемонстрировать папе все свои дырочки. После каждого такого осмотра Намджун запирался в ванной и яростно дрочил, представляя перед собой своего голого Чимини. Но теперь хотелось ещё чаще смотреть на обнажённого Чимина. За пару месяцев до совершеннолетия наказания для Чимина ужесточились. Хотелось всё время трогать эту пухлую попу и бить по ней ещё сильнее. Не то чтобы Джун отказывал себе в этом. Всё стало намного хуже, когда Чимину исполнилось восемнадцать. — Скажи мне что ты сделал не так, — одной рукой Намджун обхватил затылок Чимина, а другой касается его нежных бëдер. — Я снова нарушил папино правило, — Чимин застенчиво шепчет, опуская глаза. Намджуну не надо было видеть его лицо, чтобы с уверенностью сказать, что Чимин кусает свои губы. — И это всё? — Я соврал. — Да, а что ещё? — И когда ты узнал я пытался оправдаться, — тёплая ладонь папы лежит на попе, его пальцы чуть подрагивают, Намджун едва может сдержаться, чтобы не ударить. — И что мы будем с этим делать? — Меня надо наказать, — Намджун бы сказал, что Чимин хороший мальчик, но он прибережёт это на потом. — Даже не будешь оправдываться? — Папочка, прости, пожалуйста, этого больше не повторится. Ты простишь меня? — в голосе слышится сильное беспокойство и вина. — Я подумаю об этом после наказания. Я бы сказал, пятнадцать шлепков. Ты как думаешь? — Да, папочка, — он сглатывает. — Отшлëпай меня, я был плохим мальчиком. Намджун тянет Чимина на колени, сам поднимает платье и снимает трусики. Поднимает Чимина выше, чуть раздвигая ему ноги, чтобы увидеть между ними гладкую пизду. Первый удар по попе заставляет мальчика всхлипнуть и резко выпрямиться. Намджун чуть шлёпает сына по лицу, заставляя снова вернуться в реальность и начать считать. — О-один…

✿✿✿✿

Чимин понимает, что его отец хочет для него всё самое лучшее. Он всегда может поговорить с ним, чем-то поделиться. Но ему так же хочется проводить время с кем-то ещё. Например, со своей матерью. На протяжении всей жизни мать всегда держалась на расстоянии, и Чимин не понимает почему. Они никогда не были по-настоящему близки. В их огромном доме очень легко почувствовать себя чужим, оторванным от мира. Его мать скорее была его соседкой. Она не была той, кому можно довериться. Чимин всё время дома, у него даже нет друзей. Хотя ему всегда разрешалось заниматься спортом, танцами, посещать уроки музыки. Но вот их поместье одному Чимину покидать не разрешалось. Когда Чимин захотел научиться играть в теннис, его отец построил для него самый большой корт, который он когда-либо видел. Когда Чимин захотел танцевать, его отец переоборудовал одну из свободных комнат в просторную танцевальную студию. Когда Чимин захотел играть на пианино, его отец купил ему дорогущее пианино и в тот же день его поставили в большую гостинную. Его тренерами или учителями могли быть только пожилые женщины, ведь мужчинам Намджун не доверял. Они все приходили к ним домой и под присмотром Намджуна занимались с ним. Конечно, Чимин был счастлив, что отец делал для него всё, но мальчик хотел заниматься всеми этими занятиями, чтобы познакомиться с детьми. Всë, что Чимину нужно — друг, хороший друг. У Чимина никогда не было лучшего друга, не считая его отца, конечно. Мальчик смотрел фильмы и мультики про дружбу и каждый раз он чуть ли не плакал. Чимин придумывал себе воображаемого друга, чтобы хоть как-то заполнить потребность в общении. На какое-то время ему стало легче, но когда Чимину исполнилось десять, папа запретил ему думать о таких глупостях. Книжки — вот на чëм Чимин должен был концентрироваться. Время от времени Чимин позволяет себе мечтать о лучшем друге. Лучше друзья — те, к кому можно прибежать, чтобы получить поддержку, чем-то поделиться, вывалить все свои секреты, не опасаясь, что его застыдят. Это было то, что он скрывал от своего папы. Чимин боялся обидеть его. Всякий раз, когда Чимин заикался о том, что ему не нравятся методы воспитания отца, его затыкали, говорили не перечить. Он должен быть благодарен за такого отца, как Намджун. Если же Чимин вовремя не замолчит его накажут. Но эти наказания, начиная с дня рождения Чимина поменялись. Раньше его шлёпали дома, за закрытыми дверями, но теперь его отец поменялся. Чимина наказывают независимо от времени или места. Неважно кто перед ними. Будь то дальние родственники, приехавшие к ним на шашлыки (Чимин неправильно поклонился) — или перед коллегами отца, если Чимину разрешили посидеть в офисе (он случайно столкнул стакан с ручками и карандашами) — или перед совершенно незнакомыми людьми, когда они проходились по магазинам (он надел то платье, которое нравится ему, а не отцу). Когда Чимин даёт хотя бы малейший повод усомниться в его воспитании, Намджун задирает его юбочку или платье, стягивает трусики, и шлёпает Чимина до тех пор, пока на его попе не появятся чёткие отпечатки ладоней. Намджуну плевать как много людей вокруг или насколько стыдно его сыну. Первый раз Чимина отшлёпали вне дома, когда они с папой отправились на «свидание». Это началось, когда Чимину исполнилось пятнадцать. Его папе нравилось их так называть — свиданиями — потому что весь день он проводил с сыном, баловал его дорогими покупками и своим вниманием. В тот день они только что закончили делать покупки, его отец ходил за ним с кучей пакетов. Чимин видит кафе со сладостями и дёргает папу за руках, смотря на него щенячьми глазками. Намджун широко улыбается, целует сына в лоб и позволяет затащить его в очередное кафе. Чимин помнит, как заказывал два мороженых, для себя и папы. Но как только он начал есть, папа выхватил ложку. Ничего не понимая, Чимин поднял глаза и увидел как папа подносит ко рту ложку с горкой пломбира. — Открывай ротик, — Намджун обворожительно улыбается. Пока никто не смотрел, он позволил папе покормить себя. Папа зачерпнул ещё одну ложку, смотря как Чимин наслаждается вкусным мороженым. — Вкусно? — спросил Намджун. Чимин не хотел быть невежливым или позорить отца, поэтому он просто смущённо кивнул. Когда Чимин съел мороженое, он тут же пожалел, что взял такое большое. Его живот болел, ведь Чимин не привык к такому большому количеству сахара. Его папа съел совсем немного и остальное отдал сыну, говоря, что он заслуживает того, чтобы все угощения доставались ему. — Иди сюда, у тебя всё лицо в мороженом, — папа вытер ему рот салфеткой. Всё это умилило бы Чимина, но в любой другой момент. Неожиданно кафе наполнилось большим количеством людей. Несколько симпатичных парней из толпы смерили Чимина долгими взглядами, они его смутили, но папа продолжал вытирать его лицо, будто Чимину снова пять. — Папочка, прекрати, — осторожно пробормотал Чимин, повернув голову. — Ты меня смущаешь. Чимин снова посмотрел на компанию подростков, они продолжали его разглядывать. Рука отца легла на колено мальчика, сжимая его. Намджун проследил за взглядом сына, заметил тех самых мальчишек. — Я тебя смущаю, да? — нотки обиды были чётко слышны, а в его глазах на долю секунды промелькнуло понимание. Чимин не хотел обидеть отца, но он не мог сдержать в себе этот жгучий стыд. Казалось люди вокруг них обсуждали, что Чимин уже слишком взрослый, чтобы его отец вытирал ему рот. К тому же, Чимину не позволяли общаться с мальчиками, так что он и не знал как ему нужно вести себя. — Мне…мне жаль, я просто… — Давай я покажу тебе настоящий стыд. Подняв Чимина со стула, Намджун с лёгкостью перекинул его через колени. Щёки Чимина вмиг стали красными. Его живот упирался в одно бедро, а задница идеально расположилась на другом. Он не мог поверить, что его отец мог отшлёпать его прямо в кафе. Перед таким количеством людей! — Пожалуйста, нет! Папочка, прости меня! Миллионы вопросов в голове, он спрашивал самого себя почему папочка стал таким жестоким из-за простой просьбы. С Чимина стянули трусики, и ладонь его папочки опустилась на попу, он чуть повернулся, позволяя всем посетителям кафе увидеть его сыночка. Теперь Чимин чувствовал себя виноватым. Он так же чувствовал что-то ещё, незнакомое чувство, которое он испытывал каждый раз при публичном наказании. Приятное покалывание растекалось по животу, он слышал возмущённый шёпот, прекрасно понимал, что они все видят его голую попу с совсем свежими синяками. Воспитание проходило так часто, что его отец шлёпал прямо по незажившим синякам. Каждый раз когда Чимин садился он чувствовал жуткую боль. И она всегда сопровождалась шёпотом отца «этого и заслуживают плохие мальчики» И когда его писечка случайно касалась бедра отца, когда его нежную кожу беспощадно шлёпали. Каждый раз ему приходилось закусывать губу, чтобы не орать. Чимин немного нервничает, когда сталкивается с новой реакцией своего тела. Он не знает почему он чувствует это всё, но знает, что они не должны быть правильными. Чимин не может попросить свою мать о помощи, потому что каждый раз когда Чимина шлёпали ей было всё равно, она не обращала на них с папой внимания. Даже когда его папа заканчивает наказание и говорит «А теперь поцелуй папочку и скажи ему, как тебе жаль», его мать продолжает заниматься домашними делами, словно ничего необычного не произошло. Так больше не может продолжаться. И его мать не поможет, не стоить рассчитывать на её защиту. Чимин придумывает план. Он решает поговорить со своим отцом, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда.

✿✿✿✿

Было далеко за полдень, когда Чимин наконец заканчивает своë домашнее задание на сегодня. Его мама не дома, а папа сидит в своём кабинете с утра, когда Чимин сел за уроки. Он думает, что сейчас самое подходящее время, чтобы воплотить план в жизнь. Он идёт в кабинет отца. Постучав дважды, Чимин терпеливо ждёт, когда ему разрешат войти. — Я же говорил тебе не беспокоить меня, — Намджун кричит через дверь. Это точно не должно быть адресовано Чимину. -Это…это Чимин! На мгновение наступает тишина, потом слышится слабое шуршание. Дверь распахивается и его отец возвышается над ним, его глаза опухли от того, что их всё время тëрли. Чимин поднимает голову и готовиться к наказанию. Но его так и не следует, его папа лишь ослабляет галстук, расстëгивает первую пуговицу на рубашке. Его отец занимается в зале, и Чимин замечает это каждое утро, когда папа поливает себя холодной водой из шланга. Чимин наблюдает об этом из своего окна. Чимин сделал это своей привычкой — с утра глазеть на отца. Он вызывал у него интерес. — Чимин, детка, прости меня, — мягко извиняется Намджун, закатывая рукава рубашки. — Я думал это твоя мама. Намджун рассматривает маленькую фигуру своего сына. Мужчина опускает взгляд, видит как мальчик перебирает свои пальчики. Он скользит взглядом ниже и останавливается на подоле жëлтого сарафана, слишком короткого. Карие глаза задерживаются на открытой кожи, затем он смотрит на глубокий вырез Чимина, где выглядывает соблазнительная грудь. Чëрт, Намджун бы сделал всё, чтобы заполучить эти сиськи. — Оу, — Чимин замолкает, когда слышит о своей матери, они, на самом деле, не обращают на неё внимания. — Эм, нет, она вышла за продуктами. Его папа, должно быть, расстроен или что-то ещё, потому что он игнорирует Чимина. — Какой красивый сарафан, — он произносит это голосом, полным нежности, кладёт ладонь на мягкую шею, его большой палец касается скулы Чимина, где находится небольшое созвездие веснушек. Лицо Чимина заливается краской от комплимента: — Тебе нравится? Намджун затягивает его внутрь и тихонько закрывает за собой дверь. Пока Чимин осматривает относительно чистый офис — за исключением кучи бумаг, разбросанных на его столе из красного дерева, — Чимин чувствует на себе взгляд отца. — Конечно, куколка, — папа кладëт ладонь на плечо Чимина, его широкая грудь прижата к спине мальчика, сильная рука касается талии. — Да, с-спасибо, папочка. Хотя комплимента и прикосновения между ним и его отцом давно не в новинку, Чимина это всё ещё смущает. Намджун целует его в макушку пушистых каштановых волос. — Так что ты хотел от папы, м? — спрашивает Намджун, подводя Чимина к своему рабочему стулу. Он усаживается и тянет сына к себе на колени. Его попа на одном бедре, а ноги свисают с другого. Одна из рук Намджуна успокаивающе поглаживает открытую кожу, пока его большой и указательный пальцы массируют шею, где застëгнуто золотое ожерелье, подаренное ему на восемнадцатилетие. На цепочке висит сердечко с выгравированным словами «папин малыш». Обещание, что несмотря ни на что, Чимин всегда будет его мальчиком. Сегодня его отец такой ласковый, нежно поглаживает бëдра Чимина. Но из-за такого количества внимания Чимин забывает, что собирался сказать. Он всё спланировал! Ему просто нужно собраться с мыслями. — Ничего, ничего такого. Просто хотел поговорить с тобой. Надеюсь я не отвлекаю тебя от работы? — отвечает Чимин, рассеянно перебирая пальцами кулончик. Его сердце замирает, когда отец улыбается, и на щëчках появляются ямочки. Чимин улыбается в ответ, вдыхая знакомый элитный одеколон своего папы. Его папа такой умный, такой красивый, такой трудолюбивый, а Чимин счастливчик. Намджун игриво щëлкает Чимина по носику. — Вовсе нет. Знаешь, когда ты был маленьким, ты всегда хотел сидеть у меня на коленях, вот так. Куда бы мы ни пошли, ты хотел быть со своим папой, — с лёгкой грустью вспоминает Намджун. — Ты никогда не был маменькиным сыночком, всегда был папиным мальчиком, да? Чимин запинается: — Да, папочка, я об этом и хотел поговорить. Нежное поглаживание бёдра превращается в сильное сжатие. Глаза прищурены, брови нахмурены в интересе. О нет, Чимин не хочет, чтобы папочка на него злился. — Ну и? — Мне просто… мне уже восемнадцать, и я… я правда люблю тебя, папочка. Но мне кажется, ты всё ещё думаешь, что я маленький — иногда. Кончики пальцев впиваются в его худое бедро. Чимин очень не хочет снова быть наказанным. Ему нужно подбирать слова. — Ты просто так часто меня шлëпаешь, — робко шепчет Чимин, чувствуя себя так, будто ходит по лезвию, он поспешно добавляет: — И я знаю, что ты шлëпаешь меня, потому что любишь меня, но мы же можем придумать какой-нибудь компромисс? Я имею ввиду — я уже взрослый, и мне кажется, что ты, возможно, вымещаешь на мне злость и стресс. Всё закончилось тем, что он не может смотреть отцу в глаза или как-то высказывать своё мнение сейчас. Рука на затылке кажется тяжëлой, другая лежит на ноге и кажется очень тяжёлой. Папа всё ещё огромный, хотя Чимин вырос. — Ты прав. Чимин поднимает голову. Он прав? Его папа думает, что он прав? — Да, детка, — кивает Намджун, задумчиво вздыхая. — Я знаю, что иногда напряжëнный. И, как ты и сказал, ты теперь взрослый. Чимин радостно пищит, крепко обнимая папу: — Спасибо! Я знал, что ты поймёшь! Но ответный смех отца кажется искуственным. Намджун обхватывает милое юное лицо Чимина. Он оставляет обманчиво нежный поцелуй на пухлых губах. — Ты взрослый, а это значит, что с этого момента а ты будешь получать только взрослые наказания. Что? Но Чимин не хочет наказаний. Всё идёт совсем не так, как он ожидал. — Что значит «взрослые наказания»? — О, малыш, я покажу тебе. — Но я ничего не сделал! Пожалуйста, папочка! — протестует Чимин, но Намджун уже раздвигает бëдра Чимина, поворачивая его лицом к себе. Когда папа задирает тонкий сарафан и обнажает трусики Чимина, его бëдра инстинктивно сдвигаются. Но Намджун не собирается терпеть это. Он не позволит этой пизде так просто ускользнуть от него. Он цокает языком, щипает Чимина за бедро и шепчет ему в самое ухо: — Держи их расставленными, а то… Горячие слëзы унижения подступают к его щекам, Чимин неловко ëрзает на коленях у отца. Он не сделал ничего плохого! Но он не может избавиться от ощущения, что это наказание будет в разы хуже, чем все остальные. — Так ты и правда думаешь, что можешь указывать своему папочке когда и как он должен тебя наказывать? — Намджун тихо усмехается, проводит ногтями по дрожащей внутренней стороне бëдер Чимина. Закусив губу и крепко зажмурившись, Чимин отчаянно убеждает себя, что папа не дотронется до него там. И каждый раз, когда папочка приближается к его писе, у него вырывается судорожный выдох. Так он называет её каждый раз, когда осмативает голое тело Чимина во время «медицинского осмотра». И хотя никто кроме папы не должен туда заглядывать, он никогда не прикасался к Чимину вот так, настолько близко к его писе. Чимин сглатывает ком в горле, умоляя: — Папа, давай поговорим об этом, это не то, что я имел ввиду… — Уже поздно разговаривать. Ты получаешь наказание, потому что сам напросился. Ты хотел, чтобы с тобой обращались как со взрослым, так что я покажу тебе, каково это. И, может быть, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем пытаться командовать своим папочкой. — Но я… Чимин даже не успел договорить, ладонь его отца тут же ударила по писе, быстро и неожиданно. И… это было что-то новое… Через несколько секунд следует ещё одно наказание, такое же как и первое. Его будто ударило током, когда он пытается осознать, что будет после этого наказания. Когда рука папы замахивается для ещё одного удара, Чимин пытается сомкнуть ноги, чтобы избежать удара. Это бесполезно, потому что его папа удерживает его бедро рукой, пока другая легонько массирует его писю через хлопковые трусики. Чимин чувствует остатки боли, его пися начинает краснеть. Нежную кожу мальчика всегда легко было повредить, слишком легко оставить отметины. Это то, чего Чимин и хотел избежать. Он не плохой мальчик! Ещё один неожиданный удар обрушивается на его живот, от которого звенит в ушах. Плача, Чимин дрожит, надеясь на объятия папы. Может если он будет слишком сильно сопротивляться, его пощадят? Но все надежды рушатся. Намджун кладёт руки Чимина под его же бëдра. Он ещё раз шлëпает Чимина, удар приходится точно по клитору. Мальчик выгибается, когда жар в животе увеличивается. — Ты же просил об этом. Чимин отрицательно машет головой: — Нет-нет, папочка, пожалуйста! Мне больно! Следующий удар заставляет писю Чимина пульсировать. Рот раскрывается в немом крике. Намджун спешит успокоить его, нежно поглаживает киску. Даже через трусики Чимин может явно почувствовать гнев папочки. Хуже всего, что те покалывания, что и раньше, изменились, стали невероятно сильными, распространяясь быстрее, когда его папа ударяет, а потом успокаивает. Что-то пульсирует, и это пугает его. После десятого шлепка наказание внезапно заканчивается, Намджун давит прямо на щëлочку Чимина. Мельком глянув вниз, Чимин стонет, заметив мокрое пятнышко на трусиках, как раз там, где папочка его ласкает. — Ой, малыш мокрый, да? Тебе нравится, когда папочка наказывает тебя? — Намджун дразнит Чимина, но его разум слишком затуманен, чтобы понять. — Мокрый? Нет, папочка, мне больно, мне не… мне не нравится. — Да ладно, твоя киска намочила твои милые трусики, детка, — Намджун пропускает руку в трусики, кончиком пальца гладит нежные складочки. — Моя — моя киска? — Чимин с капелькой любопытства смотрит на папу. Так приятно, когда папа трогает его там, внизу, он подсознательно тянется вперёд, надеясь получить больше стимуляции. Но его папочка только похлопывает его по киске, и эти лëгкие удары звучат так грязно, учитывая, насколько Чимин мокрый. — Да, твоя киска, куколка. А это, — Намджун проводит пальцем по нежному, особенному бугорку. — Твой клитор. — Тут приятно, — тупо кивает Чимин. — Так теперь всё закончилось? Наказание? — Глупый малыш, — его папа громко смеётся, словно Чимин только что ляпнул какую-то глупость. — Конечно нет. — Но моя киска болит, — жалуется Чимин, надувая губы. Он не знает сколько ещё ударов он сможет выдержать. Разве сегодня папочка не наказал его достаточно сильно? — Пожалуешься ещё раз и я не выпущу тебя из этой комнаты в течение шести часов. Понял? — Понял. — Понял что? — Я понял, папочка! Я не буду жаловаться. Я буду хорошим мальчиком. Намджун гладит шею Чимина, нежно целуя в щëчку. Это приятно, но Чимин изо всех сил старается не сдвинуться ни на милиметр. Он не хочет злить папу ещё сильнее, особенно после того, как Чимин уже пообещал вести себя хорошо. — Я шлëпаю тебя потому что люблю тебя. Тебе не должно быть легко. Детство не может быть солнечным и радужным. — Я знаю, — Чимин шмыгает носом, смаргивая слëзы. — Я люблю тебя, папочка. Руки Намджуна скользят к лямкам сарафана, осторожно спуская их с узких плеч Чимина. — Если любишь, то не спрашивай ни о чëм. — Хорошо, я не буду. Я верю тебе. Папочка дëргает лямки ниже, освобождая его молочные сисечки от сарафана. Тёплые ладони ласкают небольшую грудь, слегка пощипывая розовые соски. Намджун наслаждается приглашёнными выкриками, когда он слишком сильно щипает или выкручивает слишком сильно сосочки. Для Чимина немного странно, когда папа трогает его сиськи или касается его писи, ведь никто ни разу его там не трогал, даже он сам. — Ты у меня самый замечательный малыш, да? — Намджун продолжает гладить сиськи Чимина. — Тебе должно быть стыдно, что так себя ведëшь, пытаешься доказать что-то папе. Чимину стыдно, он опускает голову. Его папа прав, ему не нужно было наглеть, прося папу о чём-то. Чимин может доверять своему папе, даже если ему хочется протестовать. Он будет хорошим, он заслуживает этого наказания, он должен загладить свою вину перед папой, потому что он самый важный человек в жизни Чимина. Намджун обхватывает сиську Чимина одной рукой, а второй проводит по худому животу. Он сдвигает трусики в бок, оставляя их между бедром и половой губой. Он обнажает половые губы Чимина, его мокрые блестящие складочки. Его пися такая же, какой её помнит Намджун, она была такая маленькая раньше. — О Боже, посмотри на неё, у моего мальчика самая красивая киска, да? Чимин пищит от непрерывного внимания. Мальчик пытается отвести глаза. Его папа никогда раньше так не говорил. Намджун очарован своим застенчивым мальчиком, но его запас терпения на исходе. Он хватает Чимина за челюсть, направляя его голову на мокрую пизду. Бëдра блестят от смазки, и он чувствует как ещё больше смазки выделяется и капает на брюки его папы. — Скажи, что твоя красивая писечка полностью принадлежит папочке. Давай, сейчас же. Не расстраивай папу. У Чимина нет сил сопротивляться, поэтому он сдаëтся: — Моя красивая писечка папина. — Скажи, что папочка может делать с твоей писей всё, что захочет, — Намджун снова проводит пальцем по пульсирующему клитору, поглаживая его. — Папа может… может делать с моей писей всё, что захочет. — Хороший мальчик, — хвалит Намджун, шлëпнув Чимина по пизде с хлюпаньем. Ещё один шлепок, затем ещё, и ещё, пока его киска не распухает, боль расползается по всей поверхности. Её можно облегчить только поглаживаниями, но даже этого недостаточно после такого количества ударов. Так много шлепков, сильная жгучая боль. Всё, что может сделать Чимин — искать утешение у папочки, который и является причиной его боли. Неконтролируемые слëзы застилают глаза, когда он заводит руки за спину папы, чтобы запустить пальцы в его волосы. Следующий удар заставляет Чимина вздрогнуть, его задница сильно трëтся о колени отца и — о господи, что это? Что-то упирается ему в попу, поэтому Чимин ëрзает, пытаясь понять что это такое. Его папочка обнимает его за талию, а другая скользит, что расстегнуть молнию на штанах. Намджун шипит и Чимин останавливается, ждёт, пока его папочка скажет что ему делать. Но он просто прижимает Чимина к своей груди, располагая свой член прямо под писей Чимина. Он такой красный и большой, а из его кончика что-то сочится. Не то чтобы Чимин никогда раньше этого не видел. Пару месяцев назад Чимин подглядывал за своим папой, пока он принимал душ после утренней тренировки. Чимин заглядывал через полупрозрачное стекло, разглядывая силуэт своего отца. Он подглядывал всего минутку, а потом убежал. Вероятность быть пойманным была довольно большая, и Чимин нервничал. Но это было всего один раз! Чимин не хотел вторгаться в личное пространство папы. Он просто хотел увидеть… что-то. Что-то о чëм он только слышал. Тогда член отца был мягким, но сейчас — всё по-другому. Это ненормально, да? Чимин не хочет, чтобы папе было больно. Это из-за него? — Не переживай, — шепчет папа, будто читая мысли Чимина. — Это часть наказания, куколка. Папочка собирается засунуть свой член в твою киску, так что будь хорошим мальчиком и помоги папочке. Обнимая его крепче, папа смотрит на соски Чимина. Мальчик слышит прерывистое дыхание отца. — Что случилось? Папе больно? Чимин молчит, поджимая губы, пока Намджун снимает мокрые трусики и снова раздвигает его ноги. Чимин дрожит, когда платье стягивают через голову. Мурашки бегают по телу. Он пытается не обращать внимание на липкий страх, когда видит стоячий член своего папочки прямо возле своей голой киской. Оставшись в своих беленьких носках, Чимин выглядит очаровательно смущëнным. Как он поместится внутри него и как это поможет его папочке? — Ты хочешь, чтобы папочка простил тебя, да? Он хочет, хочет! Игнорируя зарождающееся беспокойство внутри, Чимин кивает. Намджун наслаждается слезами на пухлых щëчках и пересохших губ. Даже несмотря на то, что Намджуну хочется прямо сейчас засунуть член в узкую пизду своего сына, выстроенная годами сдержанность даëт трещину, Чимин всё ещё остаётся его ребёнком. — Садись на папин член, сейчас же. Давай — давай. Чимин подчиняется, вцепившись в подлокотники стула, пока его отец помогает ему, придерживая за талию. Когда Чимин опускается и кончик члена касается его маленькой щëлки, он делает глубокий вдох, чтобы расслабиться и медленно опускается ниже. Но он такой мокрый внизу, что член папы просто проскальзывает к его попе. Чимин может сделать это ради своего папочки. Ему просто нужно успокоиться. Поэтому Чимин делает вторую попытку, и на этот раз головка скользит внутрь, но непривычное чувство заставляет мальчика снова приподняться. — У меня не так много времени, — напоминает Намджун, и Чимин горбится. Ему хочется плакать от разочарования. После ещё нескольких неудачных попыток, Намджун решает, что ему лучше сделать всё самому. Держа свой член у основания, он думает, что Чимин сможет привыкнуть. Намджун больше не может ждать ни секунды. Поэтому он приоднимает бëдра, одновременно толкая Чимина вниз, и одним резким движением входит в него полностью. Изо рта Чимина вырывается сдавленный крик, а потом бессвязный лепет от резкой и жгучей боли. Он никогда не чувствовал ничего внутри себя, не мог представить, что что-то настолько большое может войти в него. Член его папочки, должно быть, так глубоко внутри, что дотрагивается до его матки. — Я не могу! Он слишком большой! — Мы не можем остановиться сейчас, — цокает отец. — Я всё ещё не простил тебя. Намджун обхватывает рукой талию сына, а другой ласкает клитор, пытаясь успокоить. — Он очень большой! — хнычет Чимин, всхлипывая. — Прости, папочка, я думаю, что не смогу это сделать. — Что за ерунда, — фыркает Намджун, улыбаясь, когда узкие стеночки Чимина сжимаются вокруг него. — Ты смелый мальчик, да? Чимин неохотно кивает: — Д-да, я смелый. Намджун нежно целует сына в лоб. — Тогда не капризничай. Попытки Намджуна облегчить боль Чимина всё-таки увенчалась успехом, потому что Чимин начинает расслабляться. Ещё минутка и Чимин привыкает, его тело опускается ниже, он обхватывает шею отца. — Папа сейчас начнёт двигаться, — шепчет Намджун, поглаживая затылок Чимина. Чимин не знает, сможет ли он говорить, поэтому он просто кивает. Намджун хватает Чимина за бëдра, начинает двигать почти невесомое тело вверх и вниз, влагалище сына приятно растягивается вокруг его члена. Чимин шепчет, что всё не так уж и плохо. Движения его папочки всё ещё остаются медленными, чтобы не причинить мальчику ещё больше боли. Чимину начинает даже нравится, потому что медленное скольжение делает это терпимым. Его киска обильно увлажняет их обоих. Липкая и густая смазка прилипает к члену Намджуна. Каждый толчок сопровождается грязным хлюпаньем. И боже, это так чертовски хорошо, волна удовольствия прокатывается по его животу. Опустив бëдра Чимина на свои, он кладёт руки на изящную талию. Стоны Чимина становятся всё громче, а Намджун воспринимает это как знак. Ускоряет темп, попа краснеет и покрывается дрожью. Чимин тонет в новых ощущениях, длина его папочки касается нужных мест. Ему так приятно, Чимин не мог мечтать о таком даже в самых смелый мечтах. Чимин громко стонет, он не может поверить, что звуки, которые он слышит его. — Блять, тебе нравится это? Папин член заполняет твою жадную киску. — Да, папочка, мне так хорошо! Слюни Чимина покрывают его подбородок, голова откинута назад, а его маленькие сиськи подпрыгивают от слишком быстрого ритма папочки. С губ срываются сдавленные стоны, спина изогнута, когда член папочки попадает в нужную точку. Намджун собственнически ощупывает бёдра Чимина, сжимая его попу, он шлëпает и поглаживает напряжëнный клитор и торчащие сосочки. — У тебя так хорошо получается, ты такой молодец, детка, — хрипло говорит Намджун. Намджун заставляет Чимина двигаться без его помощи быстрее и быстрее. Неописуемое удовольствие захлестнуло его. Чимин хнычет, его живот дрожит. Появляется сильное желание пописать, оно смешивается с тугим узлу внизу живота. Видя, как напрягаются мышцы Чимина, Намджун сопротивляется желанию кончить. Чимин отворачивается от папы, но Намджуну так сильно хочется видеть выражение лица Чимина, когда он наполнит его пизду спермой, увидеть как Чимин кончает. Повернув Чимина к себе, Намджун целует его, не говоря ни слова, их языки переплетаются, а его член снова входит внутрь. Намджун двигает бëдрами, одна рука хватает Чимина за горло, а другая рука шлëпает сиськи, любуясь ими, когда они начинают краснеть. Намджун не останавливается, узкая киска Чимина приводит его в дикое возбуждение. — М-мне нужно пописать! Я хочу пописать! — Чимин кричит, не сдерживаясь. Это так мило, что его сын выглядит таким расстроеным из-за своего скорого оргазма. Намджуну не терпится увидеть как Чимин кончит. — Нет, тебе нельзя писать, — Намджун сажает Чимина на стол. Его маленькая грудь вздымается от возбуждения. Намджун только может думать о том, как он благодарен Чимину в этот момент. Намджун поворачивает Чимина на живот, снова вводит свой член в красную киску. Это происходит так внезапно, что Чимин падает на локти, открывая рот в оглушительном крике. — Ты просто создан для моего члена, детка. Ты создана, чтобы принимать папин член. Чимин сжимает край стола так сильно, что у него белеют костяшки. У Чимина нет выбора: он может только терпеть, когда его папочка трахает его киску, набирая темп. Чимин скользит животом по деревянному столу, резкие толчки папы усиливают желание кончить. Кажется Чимин собирается описаться! — Пожалуйста, остановись. Я сейчас описаюсь! Стой! Но как и ожидалось, это не сдерживает его отца. Вместо того, чтобы остановиться, бёдра Намджуна движутся ещё быстрее, с новой силой ударяясь бëдрами о попу Чимина. Толстый член, безжалостно терзающий его киску, снова входит в него. — Я… я не понимаю что происходит, — Чимин всхлипывает. — Всё в порядке. Ты просто собираешься кончить, детка, — воркует Намджун, опираясь одной рукой на спину Чимина. Чимин не хочет кончить! Он не знает что это такое! Но его папочка резко и так идеально прижимается к той особенной точке внутри его киски, разрушая Чимина окончательно. Чимин кончает первый раз в жизни — на члене своего отца. Брызги Чимина заляпали важные бумаги, разбросанные по столу его отца, густые капли спермы так же испачкали его штаны и мятую рубашку, но сейчас вид его кабинета волнует его в самую последнюю очередь. Сейчас на первом месте Чимин, он дëргается, будто в конвульсиях, в глазах стоят слëзы. Это всё, о чем Намджун так мечтал. — Вот и всё, детка, ты так хорошо кончил на папином члене, — хвалит Намджун, поглаживая клитор Чимина. Он даëт время переждать оргазм, замедляясь до медленных толчков. — У меня всё получилось? — невнятно говорит Чимин, облизывая свои пухлые губы. — Да, детка, папочка гордится тобой, — отвечает Намджун, нежно поглаживая половые губы Чимина, которые опухли от настолько жестокого секса. Чимин лениво улыбается. Они тратит ещё немного времени, чтобы Чимин отдохнул, Намджун поражается своей сдержанности. Его член в нежной пизде Чимина и не трахает её так сильно, как ему хотелось бы. Это показывает его любовь. Но как только Намджун замечает, что дыхание Чимина замедлилось, он пользуется случаем. Теперь его очередь получить то, что ему так нужно. Потянувшись вперёд, он поднимает Чимина на ноги, игнорируя его протесты. Он наклоняется и поднимает Чимина за задницу. Он тут же цепляется за своего отца, обнимая его за плечи, а стройные ноги обхватывают его крепкий торс. Глаза всё ещё затуманены после мощного оргазма, они расширяются, и он громко плачет, когда Намджун снова начинает толкаться в киску. Намджун гонится за своим оргазмом, его тело покрывается потом, когда он снова и снова погружает член в Чимина так, как ему нравится. Просто поддатливая секс кукла для быстрого траха. Пока Чимина держит папа, он пытается неуклюже удержаться за его шею. С каждым быстрым толчком внутрь, грубые, безжалостные движения граничат с невыносимой болью, его тело слишком напряжено. Другие позы кажутся невинными и безобидными, по сравнению с этой, сейчас отлично видно головку члена, выпирающего из животика. Чимин хмурится от ногтей, царапающие его бëдра. — Папочка, — невнятно щебечет Чимин, его полные ягодицы подпрыгивают от грубых движений, а маленькие пальчики ног поджимаются за спиной папочки. — Слишком б-быстро. Когда он встречается взглядом с отцом, его жалобы исчезают из-за нахмуренных бровей и пронзительного, разочарованного взгляда. Предупреждение. Икая, Чимин понимает намëк. Он заслуживает того, чтобы ему было больно! Он может это вытерпеть. Особенно когда его папочка долбит ту самую нужную точку. Его член восхитительно изгибается, толкаясь в нужном направлении. — Папочка наполнит тебя, детка, — хрипло заявляет Намджун, шлëпая полными яйцами по заднице Чимина. Наполнит его? Он же уже это делает. Но затем бëдра его папы трясутся, что-то горячее и липкое заполняет его писю. Задыхаясь от внезапного и сильного прилива тепла, Чимин снова оказывается за гранью. Хотя на этот раз его оргазм слабее, но он всё равно содрогается и дрожит. Он пришёл в себя раньше, чем его отец, Чимин никогда не видел своего отца таким растрёпанным, потным и трясущимся, когда он изливает остатки своей спермы в киску Чимина. Это грязно, перемешанная сперма, вытекает из-под члена отца, стекает по яйцам и капает на пол с громким звуком. На мгновением его отец кажется таким уязвимым, но он быстро берёт себя в руки. Он осторожно укладывает Чимина на пол, а Чимин так устал, что хочет просто вздремнуть после такого выматывающего наказания. Его пися болит, пульсирует, из неё течёт сперма. Он морщит нос, когда чувствует её на бëдрах. — А теперь встань на колени перед папочкой, — приказывает Намджун. Чимин не ожидал этого. Разве это не конец? Но Чимин подчиняется, не решаясь спорить с отцом. Он и так уже слишком сильно разозлил его сегодня. Устроившись на дрожащих коленях, Чимин ждёт следующий указаний. Намджун берёт его за подбородок, его член полутвёрдый, покрытый спермой. Чимин сглатывает под взглядом отца, но в этот раз не уклоняется. Намджун ухмыляется, Чимин быстро учится. — Ты так хорошо выдержал наказание, но оно ещё не закончилось. Ты должен сделать ещё кое-что, чтобы папа простил тебя. Что-то в животе Чимина снова вспыхивает. Его наконец-то хвалят. — Папочка, я сделаю всё, что угодно. — Прибери этот беспорядок, — он указывает на свой член. — И ты прощëн. Чимин уверенно кивает. Он может это сделать! Поэтому он хватает свой сарафан, готовый использовать его, чтобы вытереть папу, но его руках хватает тонкое запястье и останавливает. — Не этим, — ворчит папа. — Своим ртом. Вылижи папин член начисто. Чимин такой глупый. Боже, он надеется, что папа простит его за это. — Ну да. Наклонившись вперёд, Чимин обхватывает кулачком толстый член своего папочки, но его пальцы не смыкаются у основания. Полутвёрдый член кажется таким огромным перед его невинным лицом. Чимин не ждёт ни секунды, его губы касаются члена отца. Вкус странный, но он старается не морщится. Сохраняя зрительный контакт, Чимин усердно облизывает и сосëт, пухлые губы блестят, а мягкий розовый язык беспорядочно скользит по всей его длине, собирая и глотая каждую каплю спермы. — Вот так, детка, почти всё, — рука Намджуна ложится на его затылок, помогая ему разобраться со всем. С лëгким гортанным стоном Чимин наслаждается тем, что доставляет удовольствие своему папочке. В следующий раз Намджун подумает, не выебать ли этот маленький ротик, в качестве наказания, прежде чем воспользоваться его киской. Но в следующий раз, а пока он наслаждается прекрасным образом своего сына на коленях, с невинными глазами, смотрящими на него, пока он вылизывает яйца, избавляясь от остатков спермы и смазки. Удовлетворившись, он притягивает Чимина к своему столу для грязного поцелуя. Должно быть, он не ожидал этого, потому что Чимин немного неуклюже отвечает, затаив дыхание к тому времени, как Чимин отступает. — Видишь? Наказания для взрослых жестокие, но они того стоят. Ведь ты знаешь, что заплатил свою вину перед папой? Чимин обнимает папу за талию. — Да! — восклицает он себе под нос. — Я так рад, что папа больше не злится на меня. Намджун усмехается, нежно похлопывая Чимина по попе. — Папа знает лучше, — бормочет Чимин. — Вот именно, куколка.

✿✿✿✿

Не проходит и недели, как Чимин не находит себе места, готовый уже лезть на стену от накопившегося напряжения. Он не мог перестать думать о том, как член его отца наполняет его до краëв, как папа шлëпает его по киске, как папа смотрит на него, целует. Это сбивало его с толку, потому что, несмотря на то, что наказание было болезненным, были моменты удовольствия и похвалы. Это заставляет Чимина желать большего. Это было наказание, Чимин не должен хотеть ещё одного, но он хочет. Не такое жестокое, как предыдущее. Чимин не думает, что вынес бы ещё одно такое. На этой неделе его отец был занят работой, и Чимину не уделялось столько внимание, сколько ему нужно. Поэтому Чимин решает пошутить. Но совсем немного! Просто мелкие неприятности, когда его отец рядом, чтобы прощупать почву. После нескольких дней неудачных попыток привлечь внимание. Чимин разбрасывает вещи, отказывается убираться за собой, смотрит телевизор во время учёбы, но ничего не помогает! Как будто его папа ослеп, слишком поглощённый дурацкой стопкой бумаг. Если папа и выходит из своего кабинета, то просто проходит мимо Чимина с коротким «как дела, детка?». Чимин решает принять новые методы. В одно утро Чимин без разрешения заходит в кабинет отца — а это уже плохой поступок — и совершенно случайно сталкивает один из кубков своего отца, полученный им ещё в колледже. — Ой-ой, — бормочет Чимин, не особо-то и извиняясь. И реакция папы не заставляет себя долго ждать. Намджун швыряет папку, которую держал в руке на стол, и снимает очки. Когда Намджун подходит к Чимину, ему в голову приходит мысль, что, возможно, он переборщил. Но эта мысль рассеивается, как только отец толкает его лицом к стене. Крепкая рука удерживает Чимина за шею. — Что на тебя нашло? — спрашивает отец. — Так небрежно относишься к моим вещам. Чимин притворяется, что боится, хотя ему нравится грубость в голосе отца. — Прости, папочка, я случайно. Рука залезает под короткую юбку, чувствуя, что Чимин без трусиков. — Ну конечно, — Намджун цокает языком, будто понимает что задумал Чимин. Ладонь грубо оглаживает круглую попу. — Случайно говоришь? — Да, папочка, мне жаль, но я всё равно заслужил наказание, да? Его отец замолкает, прижимается губами к уху Чимина, словно это последнее, что папа ожидал услышать. Обычно в этот момент Чимин бы начал умолять о прощении. Рука исчезает с его шеи, и Чимин думает, что отец наверняка вычислил его. Он был так глуп, когда думал, что сможет манипулировать отцом. Но звук расстëгивающегося ремня вызывает улыбку. — Да, куколка, ты заслужил наказание. Чимин послушно наклоняется, выставляя свою попу для шлепков. Должно быть, это движение было слишком нетерпеливым, но его отец игнорирует это. Наказание определённо хуже предыдущего: тонкий ремень бьëт и царапает его задницу, оставляя красные пятна и синяки. Чимин получает лучше лекарство: его папочка раздвигает попу, чтобы плюнуть туда, где головка его члена оказывается между пухлыми половыми губами. Слюна стекает и это так унизительно и возбуждающе. Его папочка быстро вставляет свой член в Чимина, его яйца шлëпает по мокрому клитору, и Чимин тут же расслабляется. Как и говорил его папочка, эта киска была сделана специально для него. Его отец не сдерживается: дëргает его за волосы, заставляя выгнуть позвоночник. Бëдра Намджуна двигаются с бешенной скоростью, выбивая прерывистые стоны. Намджун шлëпает бëдрами по свежим синякам Чимина. — Ты заслужил это наказание. Это то, чего ты хотел, да? Чимин пускает слюни и невнятно говорит, что да, это то, чего он хотел. Он нуждался в этом наказании. Он хотел, чтобы папочка заставил его кончить на своём члене. Чимину больно. Конечно, он сам просил, чтобы его довели до такого состояния, но даже после первого наказание не было так сложно прийти в себя.

***

Только что проснувшись и повернувшись, он осознал, как ему на самом деле больно, как чувствительна его киска. Яркие синяки украшали его кожу, а стенки вагины ужасно болели. Было неприятно и никакая мазь не могла помочь ему. Чимину стало так обидно, что на глаза навернулись слезы. Ему нужна помощь. Спускаясь вниз, Чимин замечает своего папу, который пьëт горячий чай вместо завтрака, с газетой в руках. Он подкрадывается к нему сзади, чтобы помассировать его широкие плечи. Его папа мычит, когда Чимин разминает его напряжённые мышцы, он разрешает Чимину продолжить. Продолжающая пульсация его ран напоминает о том, зачем мальчик пришёл сюда. — Папочка, — хнычет Чимин, наклоняясь ближе к папе. — Мне очень больно. Сложив газету на столе, Намджун смотрит на Чимина. Его пальцы всё ещё слегка дрожат, покоясь на его плечах. — Детка, вчера я был с тобой слишком груб? Чимин надувает губы. Он хочет, чтобы папа облегчил его боль, так же как он клеил пластыри на разбитые колени Чимина в детстве. — Хочешь чтобы я поцеловал твою попу? — воркует папа, поворачиваясь к Чимину. Его руки ложаться на тонкую талию. Чимин вспоминает о том, как его папа целовал ссадины на его руках и коленках. — Это поможет мне? — Конечно поможет. Раньше же это помогало, да? И это правда, папины поцелуи помогали ему почувствовать себя лучше, когда ему было грустно. Он уверен, что его папа может ему. — Хорошо папочка. — Мой любимый мальчик, — Намджун целует ладошки Чимина. — А теперь скажи папе, где у тебя болит и папочка поможет тебе. — Ну, — робко начинает Чимин, переминаясь с ноги на ногу. — М-моя пися и… и моя попа болят. Это не прекращается. — Бедный малыш. Я слишком сильно отшлëпал тебя, да? Даже если его слова кажутся извинениями, Чимин чувствует, что его просто дразнят. — Нет, не слишком сильно, — объясняет Чимин. — Я заслужил это. Думаю, я просто не был готов к этому, вот и всё. Его папа улыбается, как будто ждал именно этого ответа. Чимин вздыхает с облегчением. — Тогда не зли папу больше, ладно? Чимин смущённо кивает, соглашаясь. — Используй слова. — Я больше так не сделаю, обещаю. Мне жаль. — Ты прощëн, — папа сжимает его бëдра. — Повернись, чтобы я мог помочь тебе. Чимин не ожидал, что его отец опустится на колени, позади него, отодвигая ткань, прикрывающую попу. Ладонь на его спине заставляет его наклониться вперёд. Его отец рассматривает его ранки, пока другая рука гладит чуть ниже попы. Когда папа начинает целовать попу, слегка дуя, чтобы помочь избавиться от боли, Чимин тихо вздыхает от удовольствия. Это не полностью избавляет его от боли, но хорошо отвлекает, вынуждая сосредоточиться на тëплых губах папы. После нескольких минут нескончаемых поцелуев колени Чимина начинают дрожать. Чем ближе папа к киске, тем сильнее колотится сердце, а киска пульсирует. Намджун раздвигает попу и целует растянутую дырочку. — Папочка, — выдыхает Чимин. — Так приятно. Намджун разворачивает Чимина и закидывает одну ногу себе на плечо. Маленькая киска находится всего в сантиметре от лица. Пися раскрыта равно так, чтобы мужчина мог разглядеть липкую влагу у входа. — Папе нужно поцеловать твою дырочку? — он вопросительно поднимает бровь. — Или тебе уже лучше? — Нет, я… я имею ввиду да, но мне всё ещё больно, — отвечает Чимин, хвтаясь за край стола. — Не волнуйся, куколка. Папочка поможет своему малышу, — шепчет Намджун, его горячее дыхание обжигает дырочку. — Не дëргайся. Первый нежный поцелуй в центр щëлочки, заставляет Чимина растаять. Его папа целует ещё раз и ещё, двигаясь вверх. Губы папы ощущается так поразительно. — Папочка, я думаю, поцелуи помогают. — Правда, детка? — он отодвигается, чтобы оценить реакцию Чимина, на губе Намджуна остаëтся смазка. — Папочка заставляет твою киску чувствовать себя лучше, да? Эти ощущения, в сочетании с вопросом его отца заставляют Чимина гореть изнутри. Ему так нравится. — Да-да-да, — стонет Чимин, пока шершавый язык отца медленно скользит от его дрожащей щëлочки всё выше и выше, пока кончик языка не касается клитора. Чимин тянется за ещё большей стимуляцией. Но язык в ответ лишь немного погружается между складками, легко, как пëрышко, перемещаясь к его клитору, где папочка оставляет короткий поцелуй. Язык Намджуна стремительно движется по половым губам Чимина, а поцелуи у его входа становятся всё более грязными. Он помнит, как его папа обводил сосок пальцем, помнит яркий шок от оргазмов. Однако на этот раз шок становится выматывающим, когда его папа проводит языком по клитору. Жар в животе усиливается, пальцы перебирают волосы на затылке папы. — Папочка, пожалуйста, — задыхается Чимин, а язык его папочки скользит широкими мазками, втягивая его киску, словно вакуум. И только когда его папочка останавливается, чтобы обхватить губами его клитор в нежном посасывании, голова Чимину импульсивно откидывается назад, киска дрожит. Большие руки ограничивают его движения, скользят по бëдрам, пока Чимин слабеет. — Ещё, ещё, — лепечет Чимин, он смотрит на папу, между своих бëдер. — Вот так! Член Намджуна встаëт, он зажат в штанах, но реагирует на стоны и мольбы Чимина. Он думает, что не сможет прожить ни дня, без этой сладкой киски. Он не смог бы остановиться, даже если бы Чимин этого хотел, ногти всё сильнее вонзаются в бедро Чимина, пока его язык кружит и посасывает его клитор. Он сильнее сжимает пульсирующий бугорок, наслаждаясь ответными всхлипами Чимина и напряжением его мышц. Когда его ребёнок кончает, содрогаясь и извиваясь, Намджун глотает каждую каплю, которую ему даёт Чимин.

✿✿✿✿

После этого дня возбуждение Чимина стало неутолимым. Намджун застал Чимина, трогающего себя на кровати, широко раздвинув ноги. Чимин не закрыл дверь, специально; на диване, когда его трусики спущены до колен, а на заднем плане тихо работал телевизор; у бассейна, когда Чимин поливал свою маленькую киску кремом для загара, чтобы легче было подрочить. В общем, за последние пару недель это происходило слишком много раз, чтобы сосчитать. Намджун создал маленького похотливого монстра. На самом деле, он не хотел этого. Намджун каждый раз прибегал к наказаниям, но по разным причинам. Он объяснял Чимину, что он не может трогать себя где угодно и без разрешения папы. Но шлепки по попе или писе больше не беспокоили жадного монстра Если уж на то пошло, Чимин стал ненасытным, он вставал за плечом Намджуна, при любой возможности выпрашивая наказание или разрешения погладить свою киску. Он бы соврал, если бы сказал, что Чимин, трущийся об его ногу, пока он рассеянно перебирал бумаги, не раздражал его, не возбуждал. И когда он закончил свою работу, параллельно трахая пизду Чимина и наполняя его своей спермой, пока тот визжал, брызгая спермой вокруг его члена. Намджун понимает, что жаждет большего. Теперь его мог удовлетворить только его сын. Затем наказания стали не из-за постоянной мастурбации Чимина, а из-за желания Чимина противостоять Намджуну. За восемнадцать лет Чимина научили подчиняться желаниям и мечтам отца. Теперь, когда он стал взрослым, Чимин должен научиться радовать своего отца. Чимин был слишком глуп, чтобы понять это. Намджун потратил все эти годы, превращая Чимина в своего послушного маленького раба. Это не причина, по которой он хотел быть отцом, нет, просто сложилось так. Чимин был красивым мальчиком, с худым телом и маленькой тугой киской, и Намджун был бы дураком, если бы не воспользовался своим сыном. Даже когда рядом была мать Чимина, Намджун трахал его на любой поверхности, заставлял мальчика ложится на обеденный стол, чтобы было удобнее, грубо щипал соски Чимина, если он пытался уйти от резких движений. Бесконечное удовольствие, бесконечные оргазмы. Намджун никогда не чувствовал себя таким удовлетворëнным. После того, как они заканчивали ужинать, Чимина заставляли скакать на члене, пока Намджун не кончал в тугую киску. Вместо десерта он вылизывал свою сперму из раздолбанной киски Чимина, пока его жена мыла посуду в этой же комнате. А Чимин кончал от ласк своего папочки. Длинный язык трахал дырочку Чимина и глотал их сперму, пока мальчик не начинал дрожать и просить остановиться. Намджун уверен, что его жена в курсе, конечно она в курсе, но не говорит ни слова. Она знает, что лучше не вмешиваться. Когда Чимин особенно плохо себя ведёт, дразнит его, бегая голым по дому, или в новом комплекте нижнего белья, Намджун привязывал его к изголовью кровати, а вибратор жужжал у его клитора. Чимина оставляли на несколько часов, а потом Намджун возвращался к почти бессознательному сыну, который пропитал матрас своей спермой. Ему это нравилось, ведь он возбуждался ещё сильнее. Он трахает Чимина, не давая ему прийти в себя, долбит его мокрую киску, или забирается на худую грудь, чтобы трахнуть горло Чимина. А мальчик может только лежать и давиться, красиво задыхаться. Чимин был предан своему папе сейчас так как никогда раньше, как и папа ему. Они были созданы друг для друга. Независимо от того, сколько лет будет Чимину, независимо от того, что он сделает, потому что Чимин никогда не бросит своего отца. Чимин — собственность своего отца. И он должен контролировать своего мальчика.