Обрати на меня внимание

Нахмурив брови, Грегори Вайолет пошарил в своих принадлежностях. – Кто-нибудь видел мой уголь? – спросил он у остальных префектов, сидевших вместе с ним в беседке. – По-моему, Чеслок сказал, что ты попросил его отнести уголь в художественный класс, – ответил Лоуренс после секундной паузы, задумчиво нахмурившись. Грегори ни о чем таком не просил, но порой просьбы воспринимаются не так, как надо. Он поискал глазами своего фэга, но тот таинственным образом куда-то запропастился. – Может, он там, – согласился он, поднимаясь на ноги. Все равно ему было больше нечем заняться, так что можно было пойти и выяснить это самостоятельно.

***

Как оказалось, Чеслок действительно взял его вещи, и единственное, чего Вайолет не мог понять – зачем. Он не получил конкретного ответа, а теперь пропал еще и его альбом, и Вайолет был почти совершенно уверен, что знал, кто взял его. Уголь для рисования, может, и был первым, что Чеслок украл у него, но уж точно не последним. Вайолет только не знал, зачем. Будь это буквально кто угодно еще, Грегори заподозрил бы, что над ним подшучивают, со злым умыслом или по другой причине. Но Чеслок был не таким человеком, чтобы делать что-то подобное просто для развлечения, – ладно, на самом деле да, он был именно таким, но только не с Вайолетом – и если бы у него были какие-то претензии к Вайолету, он не стал бы пассивно-агрессивно задирать его, отнимая его вещи, он сказал бы ему напрямую. Вайолет сомневался, что дело было в этом, он и Чеслок были близки как никогда, сейчас они были скорее не как префект и фэг, а как друзья, хорошие друзья. Они всегда сидели вместе, занимаясь каждый своим хобби, работая или просто наслаждаясь обществом друг друга в тишине. Младший ученик был тем человеком, с которым Грегори больше всего нравилось проводить время, обычно даже больше, чем с остальными префектами. И если только Вайолет не толковал их отношения абсолютно неправильно, Чеслок чувствовал к нему то же самое. Впрочем, он не думал, что неправильно толковал их отношения, ведь Чеслок всегда находил поводы быть к нему ближе (не то чтобы Грегори нужен был повод быть ближе), стоял чуть ближе, чем полагалось, опирался о него, устраивал голову на его плече, когда уставал. Даже теперь кожа Грегори покалывала при воспоминании о том, как пальцы Чеслока скользили вдоль его руки, о его ладони на плече, и о том, как однажды он провел пальцами по его волосам, когда они вместе читали. Тот опыт был одновременно интимным и приятным, и Вайолет был бы не прочь повторить это в будущем. Так что, если только его логические рассуждения не были очень, очень далеки от истины, Чеслок не пытался оттолкнуть Вайолета. Тогда какого черта он это делал? Вайолет коротко постучал в дверь Чеслока, и тот крикнул ему войти. Сидя на диване, он занимался, судя по всему, домашней работой по математике. Альбом Вайолета лежал на столе неподалеку, рядом с новым углем и французским багетом, словно приглашение. – Что ты делаешь? – невыразительно спросил Вайолет. – Математику, – рассеянно ответил Чеслок, делая вид, что не понимает. – Нет, я имею в виду, зачем ты это делаешь? – сказал Вайолет, ступая в комнату. – Зачем брать мои вещи, а потом просто возвращать их, когда я их попрошу? Какой смысл? Ты ничего этим не добьешься. – Неужели не добьюсь? – без энтузиазма поинтересовался Чеслок, по-прежнему глядя на свою работу, но Вайолет видел, что происходящее его забавляло. Он пытался посмотреть на ситуацию с позиции Чеслока, но так ни до чего и не додумался, никакой пользы от этого не было. – Если бы я не знал, я бы сказал, что ты попросту пытался привлечь мое внима… а? Он оборвал свою речь, когда увидел, как уголки губ Чеслока приподнялись. Так в этом и было дело. Вайолет лишь вздохнул, садясь рядом со своим помощником. Теперь была его очередь устраивать голову на плече Чеслока, а младший ученик тут же обхватил рукой плечи Вайолета. Это было приятно. – В следующий раз, когда захочешь провести время вместе, просто скажи, – произнес Вайолет, стараясь не выглядеть довольным, когда Чеслок снова провел пальцами по его волосам. Тот засмеялся. – Ну и что в этом было бы веселого?