assorted

Хосок никогда не играется. От этих связей зависит его благополучие, и чтобы получить благо — надо удовлетворить партнёра. Возможно ему подобных называют эскортом, но Хосок никого никуда не сопровождает. Их жизни строго никоим образом не переплетаются, круги их общения абсолютно разные, и даже если они встретятся на какой либо вечеринке, то пройдут мимо друг друга, - это исключительно инициатива самого Чона. Хосоку не хочется запомнится кому-то как чей-то бывший партнёр, это уменьшает шансы завести новые взаимовыгодные отношения. Чон открытый гей, и этим удобно пользоваться. Он не одевается и не ведет себя манерно в универе, он всегда открыт для новой роли: послушный боттом, ведущий боттом, заботливый топ, контролирующий топ. В мире, где любви достойно только животное, надо уметь вертеться и крутиться на всех парах. Но сейчас его вполне устраивает Ким Тэхен, пусть его аппетит сбить немного напряжно. — Сонбэ? — М-м? — Хосок не успел ни к одной паре. Господин Ким подзарядился на всю неделю, что будет отсутствовать, и только потом, когда насытился, уехал. Хосоку даже не хочется знать, как тот будет оправдываться перед отцом, чьей вылет отложили до 6 вечера. — Вы в порядке? — Чон Чонгук, член их кружка по плаванию, аккуратно стянул капюшон с головы Хосока. — Вид у вас… очень уставший. — Угу. — Хосоку было лень даже глаза открыть. Все тело изнывало от недавнего секс-марафона, но и пропустить плавание он не мог. Чон искренне считал, что его жизнь так удачно складывалась благодаря железной дисциплине. — Значит, сегодня все отменяется? — Хосок задумался. Что у них там было запланировано? Но расстроенный Чон сам подсказал: — Вечеринка у Канта? Открыв глаза, Хосок уставился на разочарованное лицо младшего. И сердце опять екнуло, как тогда, у закрытого клуба, куда того не пускали без членской карточки. И Хосок в тот вечер взял шефство над Чонгуком. — Не отменяется. — и лицо Чонгука расцвело от откровенного счастья, а Хосок слабовольно улыбнулся. Устоять перед его милотой свыше всех сил. — Тогда давайте в воду побыстрее. — с широкой улыбкой отпрыгивая назад, Чонгук, не оглядываясь, прыгнул в воду. Хосок же, с кряхтением скинув серое худи, медленно, оберегая свое облюбованное во всевозможных позах тело, последовал за ним. — Этот мелкий такой прилипала. — Хосок проследил за взглядом Канта, одного из неуниверских друзей. — Гуки тебя достаёт? — Чонгук стоял в кругу парней и девушек, они играли в боулинг. На крыше было ветрено, и ветер будто намеренно усиливался, чтобы играться с пушистым волосами Чонгука. Всякий раз, когда тот бросал шар, его футболка задиралась, открывая взору полоску кожи, и Хосоку приходилось отводить взгляд. Да, он много раз видел его полуголым на плавание, но сейчас это чувствовалось по-другому. Ощущалось так, будто Хосок подсматривает. — Ему интересен только ты. — фыркнул Кант, имея ввиду, что тот хоть и общается со многими, но ни с кем не сближается, — ты же знаешь, что наш круг не так легко принимает новеньких, и всем интересно, что это за фрукт, а он только о тебе и талдычит. Хосок коротко рассмеялся. Да, их круг не легко принимает, а вот Хосока приняли с распростертыми объятиями. Любое общество состоит из условных кастов, и каждый придерживается своего, иначе в мире будет беспорядок. Но Хосок на то и Хосок, чтобы шустрить где надо. Для этих ребят он человек с высшего сословия, который снизошел до них только ради общения с Кантом. Естественно, никто понятия не имеет, кто его содержит, откуда у него эти брендовые вещи без лого, откуда деньги на членство в разных элитных клубах. Как и не понимают то, почему он платит за Гука и водит с собой. Хосок и сам не может дать четкий ответ, но устоять перед его просящими глазами просто не в состоянии. Чонгук состоял в том же чате, что и Хосок, где размещалась информация о следующей вечеринке, но всегда отмалчивался, позволяя своему сонбэ решать за себя. Такая власть будоражила. Неужели вот таким Хосока видят его собственные партнёры? Нуждающимся и милым? — Я его сонбэ. Конечно, он от меня в восторге. Со стороны дорожки раздался победный клич: Чонгук выиграл и теперь спешил к нему поделиться этой новостью. Пёсик. Милый и ручной пёсик. — Сейчас будет счастливый скулеж. — прокомментировал Кант воодушевленное лицо носящегося как паровоз Чонгука. — Сонбэ! — вскричал тот, с шумом падая рядом и хватая Хосока за локоть. И Хосок, растягивая губы в предвкушащей улыбке, понял, что ему очень нравится такая искренняя отдача Чонгука. Очень очень нравится. Прямо аппетит просыпается.