assorted

— Можно тебя на минуту? — низко склонившись к Хосоку, так, чтобы никто его не слышал, спросил Намджун. — Зачем? — Хосок сидел прямо. Он не был готов к приходу Кима, ведь тот буквально пару секунд назад обнимался и кружился с госпожой Нонг. Ким смотрел на него в упор, но Чон не поднимал глаз от телефона, нервируя своим игнором. Тот вздохнул и деланно терпеливо, прилагая немалое усилие, спокойно уточнил: — Ты звонил. Что такое? — Надо было отвечать, когда звонил. — Хосок чувствовал зарождающееся раздражение Кима, но тот не посмеет хоть как-то выдать себя при всех, знает, что Хосок подобное не стерпит. — Понятно. Хорошо тогда. — раздраженно стукнув столешницу, Намджун отошёл обратно, и Хосок вздохнул полной грудью. Соседи за столом вопросительно на него косились, но Хосок пытался не обращать на них внимание. Внутри клокотала ярость, откровенная ярость. Выяснять отношение с тем, с кем не было отношений, дело гиблое, Хосок выше этого. Нет. Он продолжит наслаждаться концертом несмотря ни на что. — Позволь мне увести тебя. — Хосок испуганно вздрогнул, когда его стул неожиданно резко отодвинули в сторону вместе с ним, а его самого вывели из-за стола за руку. Какого хуя творится?! Какого хуя Ким творит?! — Отпусти. — Хосок дернул рукой, высвобождаясь, но Ким крепче сжал его кисть и продолжил проходить между столиками. — Я с тобой говорю, слышь! Намджун не останавливался, а Хосоку было все равно, видят ли их или нет, его все равно тут никто не знает! — Отпусти, Ким! — остановившись, Чон выдернул свою руку и толкнул обнаглевшего Кима в спину. — Ебу дал меня таскать? — Выйдем. — Намджун опасно сузил глаза и стремительно сократил расстояние между ними. — Поговорить надо. — Не надо. Не лезь ко мне, когда я не в настроении. — Я тоже не в настроении, кроха, — впервые это заветное «кроха» звучало как ругательство из уст Кима, и от этого мурашки пронеслись по коже, — так что выйдем и поговорим нормально, иначе я тебя вынесу. — Ким склонился ниже, почти нос к носу. — И советую не ловить меня на слове. Оттолкнув от себя Кима, Хосок сам направился вон из зала. Ким открыл дверь в свой номер и зашел первым. Хосок, ожидаемо, прошёл за ним. Они всю дорогу до номера сохраняли тишину, время от времени буравя друг друга недовольным взглядом. — Ты ревнуешь. — огорошил Намджун, дождавшись, пока Хосок встанет посередине комнаты со сложенными руками на груди. — Не неси чепуху. — Хосок сильнее сжал руки.То чувство пламени внутри вряд ли было ревностью. Нет. Это было похоже на что-то собственническое, ему не нравилось, что мужчина, с которым он спит время от времени, танцевал с другой медленный танец, что тот игнорировал его звонок, а еще что об этих двоих шли неоднозначные слушки, возможность которых царапала что-то темное и глубокое внутри. Хосок никогда до этого не ощущал угрозу чему-то, что принадлежало только ему. А Ким ему и не принадлежал вовсе. — Кто мы друг другу, а? — Как минимум, секс-партнеры. — Именно. — Хосок торопливо ухватился за эту мысль. — Мне всего-то не нравится, что ты пачкаешься с другими партнёрами. Намджун как-то жестко усмехнулся. — Ты не имеешь право ревновать. — вдруг заявил. — Не имеешь право обижаться на меня, воздвигать стену гордости и высокомерия, ведь я кристально чист. Этот танец был формальной частью вечера. — Да-да, — язвительно согласился Хосок, делая шаг вперед. — И именно поэтому о вас двоих ходят слухи! — Чхве Мина. — неожиданно прозвучало туманно знакомое имя. Намджун не проговорил, а буквально выплюнул это имя. — Ты целовался с ней и снимал красивую эротику ради рекламы духов в прошлом месяце. — Ким выглядел очень взбешенно, его глаза были зло сужены, а желваки на скулах дергались яростно. Он уже не пытался держать себя в руках: кричал в тон Хосоку, не сдерживаясь, выплескивая эмоции. — Меня душила зависть и ревность, но я не сказал ни слова, потому что это твоя ебаная работа. Но ты хуесосишь меня презрительным взглядом из-за сраного танца?! Хосок толкнул Намджуна в грудь, отталкивая от себя подальше, но тут же сам пошел в наступление. — Я не наслаждался поцелуем, в отличие от кого-то! Намджун растерялся, не зная, что ответить. — Я ебал понимать, что творится, Чон… Мы в отношениях, скажи мне? Хосок отошёл немного. Он и сам выглядел неожиданно потерянным. — Я…я не знаю. — Псина на сене: ни себе ни другому. — Намджун устало растрепал свои волосы. Злость и раздражение прошли, оставив после себя усталость и опустошение. Отвернувшись, он начал стягивать с себя одежду. — Так ты скорее не меня ревновал, а бесился, что посмели тронуть твое. Гордость задело. И с этими словами ушел в ванную комнату.