assorted

— Ты красивый… Очень красивый...кроха… — Хосок чувствовал, как жар поднимался по телу. Ладони вспотели от неожиданного комплимента, при этом больше смущало не то, что слова звучали льстиво, а как констатация факта, будто ему предлагали смириться с данностью. — Красивый хен… красивый кроха… — лицо говорившего выглядело туманно. Уши заложил гул собственной крови, мужчина напротив что-то еще говорил, еще и еще, но Хосок уже не слышал ничего. Он, нахмурившись, глянул вниз, на чужие губы. Губы были полные, красноватые, будто не просто целованные, а сжеванные. Он зажмурился, не понимая, что творится с глазами. — Хен. Хосок вздрогнул и открыл глаза. Он лежал в темной комнате своей спальни. — Черт возьми. — выругался, когда осознал, что сердце и вправду колотится как сумасшедшее. — Черт возьми… — дотронулся до своих горящих щек. За спиной раздался недовольный вздох. Медленно встав, Хосок покинул кровать, затем комнату. Заперевшись в туалете, включил вытяжку и только потом закурил. Нервно, с дрожащими пальцами, с безразмерной тоской на сердце. — Черт возьми… — на язык лезло лишь одно выражение крайнего негодования. Перед глазами стояли знакомые губы незнакомца, лицо невозможно было рассмотреть, но он уже знал, кому принадлежат они. Вернувшись в комнату за телефоном, Хосок открыл заметки и написал приснившееся, пока детали смутно помнились. Затем подписал дату снизу: 6.10.24. — Убери свет. — потребовала супруга на своей стороне кровати. Хосок намеренно сделал свет от дисплея темнее, чтобы не мешать, он был уверен, что и сейчас не мешает, так как супруга лежала спиной к нему, но послушно убрал, чувствуя некую горечь во рту. — Хорошо…спи… — Она… подала на развод. — Хосок длинно выдохнул, признавшись. Женщина-психолог лишь кивнула, будто она уже знала, что к этому все идет. Да и Хосок тоже знал, но как дурак надеялся на лучший исход. — Детей нет…кхм…поэтому…с разводом не затянут… Но напряжённая тишина затянулась. Психолог ждала какой-либо развязки, но пациенту нечего было сказать. Он почти кончился, как реальный человек. Сон и действительность смешались, мешая Хосоку проживать свою жизнь. — Вам еще снятся сны? — Угу. — с готовностью ответил. Затем шумно выдохнул. Хосок протянул свою истрепанную записную книжку — толстую и широкую. Первая запись датировалась 12 марта 2020 года. Больше 4 лет назад. Психолог отлично знала, что там есть. Каждая история была разобрана досконально, но ответов там не было. Чон Хосок нуждался в помощи, но неизвестно в какой. Перелистнув, психолог глазами пробежалась по последней записи. Там было лишь пара строк, и дата. — И как давно это снится? — Хосок пожал плечами, мол, дата же стоит, значит, больше месяца как. Они оба знали, что такие обрывчатые сны были намного хуже полноценных: Хосок буквально проживал каждого из них. Его душевно и физически переламывало в собственных снах, а их было 373. Были дни, когда ему даже требовалась помощь медиков, и те дни были особенно тяжелые для его пациента. Да для его жены — тоже. Никто не посмел бы обвинить женщину в предательстве: она много сил приложила к тому, чтобы вернуть мужа к обычной жизни, но действительность Хосока разделилась на до марта 2020 года и после. Хосок это понимал, поэтому с благодарностью и чувством горечи отпустил ее. Пчихолог отправляла Хосока к клиническому психиатру, но ситуация усугубилась: лекарства действовали как стимуляторы для еще больших снов. Бывало даже так, что один сон расстягивался на мучительные месяцы, поэтому Хосок сам слез с лекарств и вернулся к ней. Теперь Чон Хосок не искал помощи. Он искал утешение, понимающего человека: решение отпустить жену и позволить ей прожить счастливую жизнь далась совсем нелегко. Но было справедливо платить человеку за сочувствие, чем отнимать годы жизни. — Человек…кто-то из знакомых? — Полагаю, это Намджун. — Хосок потратил месяцы на поиски людей из своих снов. Но результатов не было. Самое удивительное было в том, что ему снились определённые люди: Ким Сокджин, Ким Намджун, Мин Юнги, Пак Чимин, Ким Тэхен, Чон Чонгук. — Но я еще не уверен… — Хосок задумчиво дотронулся до своих губ. — Я…не могу спать после ссоры с женой…бывшей… поэтому думаю попросить выписать мне снотворное. И тогда Хосок впадет в череду бесконечных снов. — Полагаю, вам следует увеличить количество приемов, хотя бы раз в неделю. — психолог категорично против того, чтобы выписывать снотворное. Она волновалась, что тот в какой-то момент захочет убежать от реальности в свои сны. Это чревато последствиями, особенно когда сон мало чем отличается от действительности. — Полагаю, вы правы. — Хосок грустно улыбнулся. Он нуждался именно в таком ответе. Как мало силы нужно приложить, чтобы подтолкнуть его к краю, и еще меньше, чтобы вернуть назад. — Тогда до встречи? — Да…я запишусь у стойки регистрации. Попрощавшись с психологом и забрав книжку, Хосок ушел. Обеденный перерыв скоро кончится, ему надо возвращаться в офис, поэтому поскорее записавшись и предупредив, что теперь будет приходить два раза в неделю, откланялся. «Кроха», — звучало в голове. Настолько ясно и отчётливо, что сводило с ума. Но Хосок пообещал себе, что не сойдет. Он пообещал самому себе, что не польститься на сон, каким бы сладким он ни был. О, ему снились разные сны: мучительные, болезненные, странные, дикие, пошлые и мягкие. Странные, странные, странные. Но пугало, что именно с этими незнакомыми людьми все снилось. Это было похоже на помешательство. Однако... Хосок выбирает реальную жизнь. Всегда выбирал, и сейчас выбирает. Пока что.