assorted

Якорь виконта, позволяющий не дрейфовать на волнах суетливой дворцовой жизни, это единственная короткая встреча с императором. Когда герцог привел его ко двору и представил правящему монарху, виконт сразу же взял все в свои руки, допустил дерзость, как и во время предыдущих переговоров с отцом. — Ваше Величество, позвольте представить вам моего старшего сына: виконт Чон Хосок. — в глазах императора, что сидел на своем троне на небольшом возвышении — они были не в главном тронном зале, омега заметил понимание, а затем проскользнувшую насмешку. Император правильно понял намерения герцога, и этим Хосок обязан был воспользоваться. Поэтому, выше вздернув подбородок, он спокойно, с силой сжав живот, чтоб не начать дрожать, представляется сам. — Я отец Сонхо.- говорит уверенно, не обращая внимание на остальных придворных, что делают вид, что им не интересно происходящее у трона. — И всего лишь бастард герцога. Снисходительное выражение императора меняется. Ни одна мышца не дрогнула на его венценосном лице, но глаза, такие же говорящие, как и у наследника, сужаются предостерегающе. — Всего лишь? — дипломатично цепляется за менее опасную тему, но напряженными позой и голосом дает понять, что не позволит обсуждать своего внука-бастарда публично. — Нас ничто не связывает. — соглашается Хосок. — Я приехал сюда просить вашей защиты. От него. — Ах ты! — взрывается герцог, и с кулаками обрушивается на сына. Он и так был на взводе из-за наваоившихся как снежный ком проблем, не ожидал такого предательства от сына. Стража реагирует только после того, как император поднимает руку, к счастью виконта, это происходит сразу же. — Следуйте за мной. — приказывает омеге, а стражам бросает: — Проводите герцога к его карете, лорд устал. — выдворяет однозначно настолько, что взбушевашвийся было герцог моментально стихает и слабеет настолько, что его провожают держа под руки по обе стороны. Стараясь ступать ровно и не покоситься, Хосок следует за императором, который не спускаясь с возвышения, подходит к тайной двери за троном и проходит через нее. Они оказываются в узком, но длинном коридоре. Не считаясь с шагами виконта, длинногогий император стремительно шагает в заведомо знакомую сторону; они минуют несколько серых, под тон стен, дверей, и наконец император определяется с помещением, для этого сверачивает еще пару раз и заходит в кабинет. — Закрой дверь. — холодно требует, не оборачиваясь. Виконт слушается. — Итак…что за претензии? — Только на моего сына. — не тушуется перед грозным видом императора. Вернее, тушуется, при том знатно, но надеется, что не показывает этого. — Я нуждаюсь только в своем ребенке, и больше ни в чем. Император жестко усмехается. Садится за свое место, указывает на место за столом виконту, и тот с облегчением садится: он настолько напряжен, что тело уже гудит. — Ты смеешь посягать на имперского ребёнка? — Он всего лишь бастард. — виконт старается поддерживать спокойный тон, не срываясь в истерику, но колотящееся в глотке сердце мешает взять себя в руки. — Мой сын, такого же бастарда. Еще и старший, угроза вашим чистокровным внукам… Ваше Величество… Я сам не знаю, что за омега меня родила, я вырос на улице, а в более осознанном возрасте забрали в замок. Чистота моей крови слишком опасна для вас. — Я могу просто отослать Сонхо к императрице-регентше. — перечеркивает все им сказанное император. — Или можете отдать мне… И я исчезну. Он не будет угрозой вашей семье, даже не будет знать, что сын наследного принца. Он забудет этот год, станет сном для него, я вам клянусь! — император смотрит на него придирчиво, словно сомневается, можно ли ему доверять. — Находясь под влиянием императрицы и моего брата, вы не знаете, каким его вырастят, какие идеи вложат в его голову. Ваше Величество…вы не знали о существовании Сонхо четыре года, пожалуйста, пусть этот единственный год не перечеркивает все мои старания скрыть его. Я вам клянусь…если вы только позволите мне забрать моего ребенка…я отдам вам свое поместье, а сам уеду в любое другое государство! Меня тут держит только ребенок, умоляю, Ваше Величество! — к концу своей речи Хосок почувствовал слезы в собственном голосе, поэтому прервался и отвернулся, не желая показывать свою слабость. Он решил действовать дерзко и уверенно, а отчаяние делает слабаком. Император молчит. Никак не реагирует, что еще больше добавляет давления в напряженную тишину. Он обдумывает слова омеги, в которых есть здравый смысл, но главная проблема реализации плана — наследный принц. Он ни за что и никогда не позволит тронуть своего только что обретшего сына, Намджун скорее пойдет против тебя, чем позволит вмешиваться в жизнь своих детей. И император сам его таким воспитал на свою голову. — Погости во дворце некоторое время. Я обдумаю твои слова и дам знать, когда приму решение. — Хосок в неверии поворачивается к нему. Император не отослал его, не выставил за неслыханно дерзкое предложение, а согласился обдумать всё! Это больше, на что он надеялся! — Конечно я приму ваше предложение погостить. — омега встает и не может сдержать дрожащую улыбку, затес с поклоном, прощается. — Когда выйдете, держитесь левой стены постоянно. Коридор выведет вас в служебное крыльцо. — переходит вновь на уважительное обращение, ставя точку на их разговоре. Император не просто так пригласил отца Сонхо гостить. Он прикажет проследить за его приближением к ребенку, и если омега что-то учудит, сразу же избавится от него. Хосок же даже не думал приближаться к сыну, не из-за того, что весь такой искушенный и раскусил планы монарха, а лишь из-за страха, что принц и его окружение настроили ребенка против него. Хосок не хочет воровато с ним встречаться, нарушать его душевный покой и расстраивать своим постоянным уходом. Нет. Он исправится, когда вернет ребенка себе. Хосок будет долго и усердно извиняться за этот год перед сыном, который был вынужден провести без единственно родного человека. Хосок со вздохом возвращается к реальности, часто моргает, обнаруживая себя на диване принца, где его и бросали. Подбирает с пола шаль, которая спала с его плеч, виконт тихо покидает кабинет. Он не пларировал так поступать с принцем, даже заговаривать с ним не хотел, но решился, чтоб окончательно отрубить все концы. После такого оскорбления, принц никогда не посмотрит в его сторону. А пошлых посягательств тем более не будет.