assorted

Чон Хосок идет позади всех членов семьи: чета Пак впереди шествия, позади них близкие и дальние родственники, и только потом уже бастард. Пусть и вдовствующий виконт, но положение Хосока в этой семье не шибко изменилось, наверное потому, что ему все равно на этих людей. На всех. На сводного брата — особенно. Они не шибко дружили с самого детства, темперамент и интересы были разными, но почему-то в минуту особой незащищенности, в момент, когда остро нуждался в помощи и омежьей солидарности, обратился к Чимину. И пожалел. «Чистота герцогской чести превыше всего», — сказал он тогда, и рассказал родителям о положении бастарда. Предал. — Ваше Высочество. — все синхронно склоняются в глубоком поклоне перед супругом будущего императора, отцом двух наследников. Пак Чимин выглядит превосходно в своей роли: роскошный и изящный, слегка надменный, что вытекает из занимаемого статуса. У него на коленях старший сын, виновник торжества. Младший, которому уже исполнилось год, на руках у многочисленных няней, тоже находится в зале. Как только старшие выпрямляются, Хосок тоже приосанивается. Намеренно удерживает себя от того, чтоб осмотреться. — Добро пожаловать, моя семья. — с улыбкой в голосе приветствует их Пак Чимин, и Хосок ощутимо расслабляется: принца нет в тронном зале. Среброволосый мальчик, определенно скучающий, играется королевскими драгоценностями на своем отце, слюнявя и обсасывая, пока не определившись, хочется ли ему уже плакать или нет. Другой мальчик тоже вылитый Ким Намджун, пусть по пухлым чертам лица это сразу и не понятно, но династия чувствуется. Чимин наверняка горд собой, ему есть чем гордиться. Герцогская пара гостит во дворце больше месяца, они лишь сопроводили недавно прибывших, и те проходят дальше, чтобы вручить подарок и официально поздравить ребенка, как-то требует протокол. — Ваше Высочество, — кивает Хосок Чимину, когда очередь доходит до него. — принц… — тепло улыбается малышу, которому ничего на свете не интересно. — Поздравляю, — коротко обрубает, не зная, что еще можно добавить. Оставив упакованную коробку с подарком, Хосок спускается обратно и смешивается с родственниками. Официальная часть завершена, теперь можно и расходится по выделенным комнатам. — Где твой сын, Хосок? — вдруг раздается голос Чимина. Все резко повернулись к нему в ожидании ответа. — Он… — облизывает губы, которые пересохли от неожиданного внимания. — Устал с дороги, няня уложила его. — Пусть поскорее отоспится и придет играть с принцем. — как будто это возможно. — Конечно, Ваше Высочество. — Я пришлю слугу в твои покои. — Хосок не может собрать силы, чтоб ответить. Он просто кивает, крепко сжав рот в тонкую полоску. Что? Развлекать ребенка Чимина? Ему что, желающих мало? Няней мало? Сегодня праздник принца, не время, чтоб Чимин поиздевался над Хосоком, показал ему его место! — Династия Пак в сборе. — раздается от дверей чуть усталый голос. Хосок отступает в сторону, левее, намереваясь затеряться среди остальных. Он, испуганный, чуть не отстает от других, когда все склоняются в поклоне. — Ваше Величество, Ваше Высочество. — приветствует новоприбывших герцог. Сам император пришел? Становится труднее ускользнуть отсюда! С коленей Чимина сползает ребенок, которого тут же подхватывает принц. Их волосы, драконьи глаза, полные губы…абсолютно все похоже. Смотря на них, Хосок в сотый раз убеждается, что его ребенок никак не похож на принца, и это осознание успокаивает. — Пройдемте в обеденный зал, вам стоит перекусить с дороги. — император, не дожидаясь никого, первым разворачивается и уходит, следом за ним принц, передав сына в руки няни, затем родственники герцога. Хосок слегка отстает, не определившись, может ли он покинуть их сейчас или нет. — Не стой здесь. — Чимин не спеша спускается со специального возвышения, на котором в ряд стоят троны всех членов императорской семьи. — Император ждет. — вот так за него решили, поэтому покорно идет за Чимином, не смея перечить. Не имея каких-либо прав на это. Пусть его взгляд и опущен в фальшивой преданности, осанку Чон держит стальную. Остроклювый ворон — точное описание старшего брата Чимина. Ким отмечает разницу между расфуфыренным мужем, который любит себя украшать, и холодным, вечно одетым во все черное Хосоком. Этот омега выглядит так, словно исчезнет вместе с тенью, появись такая необходимость. Мелко шагает за братом, даже не осматривается чисто ради любопытства. Так выводит из себя эта отстраненность. Дождавшись, пока все рассядут по выделенным местам, принц отлипает от стены и садится ровно напротив Хосока, ловя при этом раздраженный и крайне недовольный взгляд дражайшего супруга. Венценосной особе хочется на это громко фыркнуть. — Вы пропустили самое интересное, виконт. — омега не реагирует. Знает, покрасневшей кожей чувствует, как маневр принца привлек внимание всех присутствующих. Даже император пригляделся к доселе незнакомому омеге. — Вчера был самый пик веселья. — понимая, что дальнейшее игнорирование можно посчитать за нанесение оскорбления королевской крови, Хосок коротко поднимает голову и вымученно улыбается. — Дела, Ваше Высочество. — кротко отбривает. И не прицепиться ведь. Старшие за столом пытаются уйти в разговор, но сдержать любопытство не в силах, то и дело косятся на них. В зал входят слуги с разносами, и омега длинно измученно выдыхает, наивно надеясь, что принц тоже отвлекся на них. — Туда. — Ким Намджун вскидывает руку, не позволяя слуге поставить тарелку перед ним. Указывает на место рядом с виконтом. Чон Хосок задерживает дыхание, а на висках выступает крупные капли пота. Но тем не менее не смотрит на него. Заводит. Доводит. — Мой дражайший супруг. — голос Чимина слегка дрожит от закипающей злости, которая в любом случае не возымеет никакого эффекта. С шумом отодвинув стул, принц, не обращая на растерянность окружающих, неспешно обходит стол и также шумно садится рядом с Чоном. Виконт буквально окаменел от его наглости. — Чт.что… вы твор.рите… — Мне не интересна твоя макушка, Хосок. — омега прерывисто выдыхает, когда принц вновь переходит на фамильярность. Венка на шее гулко бьется, словно силится вырваться наружу. И если альфа наклонится еще ниже, то, возможно, почувствует жар, исходящий от омеги. Будоражит. — Ты такой правильный и образцовый вдовец. До сих пор в черном. Всегда в черном. Словно ворон. — Я чту память отца своего ребенка. — омега прикрывает дрожащие веки. Неужели он настолько боится наследника? Всего пять лет назад был бойким, даже диким. А сейчас дрожит как осиновый лист, чем он так его запугал? — Кстати, твой сын… — Хосок резко поворачивается к нему, глаза загораются опасно, словно еще одно неверное слово, и самому наследнику империи предстоит опасаться за свою глотку. В зале раздаются стук столовых приборов, неразборчивый гомон голосов, и этот шум приглушает их разговор. — Слышал, он рыжий, как солнышко. — Хосок прикусывает губу, словно пытаясь себя успокаить. — Так и есть, Ваше Высочество. — Ким позволяет себе усмехнуться, пока удерживает взгляд омеги. Надо же, никогда не думал, что будет гордиться тем, что добился взгляда карих глаз. — А виконт был рыжим? — омега отводит взгляд, понимая, на что намекает наследник, но не оскорбленный этим намеком. — Покойный виконт был лысым. Я не могу знать. — Ким до неприличия громко смеётся, хлопнув по столу ладонью, оценив тонкую иронию. В зале воцаряется секундная тишина, пока император не кашляет предупредительно, и все продолжают есть. — А твой сын… — Хосок неожиданно встает, скрипом стула прерывая Кима. — Прошу меня простить, Ваше Величество, я должен проверить своего ребенка. — поклонившись императору, омега торопливо выходит изо стола, не позволяя принцу себя остановить, и покидает зал. Ким Намджун ловит вопросительный взгляд императора, но лишь пожимает плечами, успешно игнорируя негодующие взгляды супруги и тестя-герцога.